Кристина Борис
Забытая благодарность
Ты, Урсула, совсем иное. Ты спасаешь всех. Это не стыд и не позор. Я не буду поруган, а наши люди будут помнить твой подвиг годами. Понимаю, как тяжело тебе сейчас, но, если ты откажешь Аполлонию, то поступишь как я, но никого этим не спасёшь.
– Ты хочешь, чтобы я пошла к нему? Ублажала его? – по щекам женщины вновь потекли слёзы.
– Если бы я мог приказать, то сделал бы. Ты сильная и смелая. Потому сейчас нужно проявить свою силу и сделать это.
– О мой дорогой, – женщина упала на колени, припав к ногам Агапиона.
– Если бы не моя нога, мы бы давно уже сбежали. Тебе бы не пришлось проходить через это, – мужчина часто заморгал от поступавших слёз. – Говорил тебе, спасайся сама.
– Я тебя никогда не покину. Я буду преданна тебе до конца своих.
– Тогда сделай это ради меня.
– Хорошо, Агапион, я сделаю это, чего бы мне это ни стоило.
Полночь
– Чего ты так бежишь? – шёпотом произнёс мужчина, который кормил лошадей.
– Я только что глянула, что происходит во дворе Урсулы и Агапиона, – с едва сдерживаемым ликованием произнесла низкорослая женщина.
– И что же ты там такого увидела, раз так бежишь? – раздражённо произнёс мужчина, услышав имя строптивой женщины.
– Урсула умывается, а Агапион чистит ей одежду!
– И?
– Если она отказалась от ночи…
– Пусть только попробует, я её сам принесу к шатру, несмотря на её мужа-калеку!
– Да подожди, не перебивай! Они должны были сейчас тогда бежать, чтобы спастись. Ну хотя бы она. Так кто ж перед побегом умывается?
– Ты хочешь сказать, что она…
– Возможно. С чего вдруг мужчина будет чистить бельё своей жены?
– Ты думаешь, он её уговорил?
– Перед побегом никто белья не чистит. Мой муж собрал еду, деньги и убежал в лес. А ткань, что держал в руках Агапион, очень тонкая. Для долгого пути слишком…деликатная.
– Даже ткань разглядела! – усмехнулся мужчина. На этот раз его тон был жизнерадостнее. – Рано надеяться на то, что она одумалась. Лучше следи за ними дальше.
– О чём вы тут шепчетесь? – встряла в беседу пожилая женщина.
– Урсула умывается, а Агапион чистит её бельё, – весело ответил мужчина. – Но пока не спускаем с них глаз.
– Она передумала? Как здорово! Надо оповестить всех!
Постепенно деревня узнала о том, чем занимались супруги. Не выдержав чувства неизвестности и желаемой надежды, старец подошёл к дому Агапиона и, постучав дверь, спросил прямо о намерениях Урсулы. Получив согласие, старец созвал всех жильцов к дому, чтобы поблагодарить Урсулу за спасение.
Женщина, с едва скрываемой печалью, попросила не преследовать её ночью, когда она пойдёт к шатру полководца. Народ, понимая её смущение, поклялись исполнить просьбу.
– Здоровья тебе!
– Благодарю тебя!
– Мы будем помнить твой подвиг!
– Мы понимаем, как тяжело тебе сейчас!
– Когда придёт мой сын, я смогу его обнять. Я назову внучку твоим именем.
Некоторые женщины разразились благоговейным плачем. Агапион попросил удалиться людей по своим домам, ссылаясь на то, что воины могут заподозрить в этом сборе бунт. Услышав такое предостережение, люди разошлись по домам, но на этот раз окрылённые и довольные.
Наступила ночь. Как ни хотела этого Урсула, но тьма всё-таки настигла небо. Женщина надела полупрозрачную тунику, в которой просвечивался тонкий силуэт её фигуры. Агапион лично распустил и расчесал волосы жены, нежно поцеловав её в шею.
В дверь постучали. Не услышав одобрения, воины Аполлония распахнули дверь и вошли в дом:
– Наш господин призвал нас узнать о решении женщины, – ответил один из воинов, что стоял впереди.
– Я согласна, – чётко ответила Урсула. Воин оценивающе взглянул на неё снизу вверх.
– Тогда мы проведём вас к нашему господину.
Шатёр внутри был украшен множеством подушек и зажжённых свечей. На спешно сколоченной кровати лежал поднос с фруктами и кувшином с вином. Аполлоний, сменивший походное облачение на лёгкую одежду, лежал и делал заметки в походном дневнике.
Увидев Урсулу, мужчина быстро вскочил с кровати, и, улыбнувшись, направился к пришедшей гостье:
– Я рад, что ты сделала правильный выбор, – радостно произнёс мужчина. Он нежно схватил руку женщины и поцеловал её.
– Надеюсь вам понравилось наше гостеприимство?
– Да, весьма благодарен, – Аполлоний сделал знак рукой, из-за чего воины, находящиеся внутри шатра, удалились наружу. – Ну чего же ты стоишь? Подойди же ко мне! Не бойся.
После этих слов мужчина схватил Урсулу за талию и, притянув к себе, жадно поцеловал. Его руки медленно ласкали женское тело, словно ненавязчиво прощупывали, что может скрываться под тканью белья.
Урсула задрожала от подступающего отвращения, но всё же, пересилив себя, нежно приложила свои руки к груди полководца:
– Твои уста радуют меня! Ты стала ещё прекрасней в свете свечей, – после этих слов мужчина быстро развязал узел от белья, и тонкая струящаяся ткань скользнула вниз, оставив Урсулу без облачения.
Аполлоний жадно покрывал шею и грудь женщины многочисленными поцелуями. Каждый след от прикосновения губ был для Урсулы подобием удара плетью. В отчаянии женщина застонала, однако полководец принял это за стон наслаждения. Возбуждённый своими мыслями, Аполлоний жадно впился губами в левый сосок, слегка подразнивая его языком.
Урсула чувствовала, как сильно мужчина её желал, чувствуя бедром его набухшую плоть. Аполлоний прервал свои действия и, опустив женщину на колени, начал развязывать узлы на своих льняных брюках: «Я познал прелесть твоих губ. Теперь я хочу насладиться их лаской сполна…»
