Кристина Юрьевна Юраш
Академический дефектив
Я послушно села в уголке стола, тяжело вздыхая и пряча руки в сведенных коленях.
– Итак, что мы имеем, лучшая студентка Академии, провалившая экзамен по боевой магии, за что была лишена диплома, – произнес голос, а я старалась не смотреть на черные перчатки, которые прикрывали его руки. – Позор. А еще говорили, что устойчива к психологическим заклинаниям. Слушай меня внимательно, разочарование мое. Я пришел в Академию, чтобы пополнить отряд. Мне не хватало человека. Добровольно к нам почему-то не хотят. Так что пришлось по-плохому.
Я смотрела на его руку, пытаясь отогнать странное наваждение. Как будто какие-то сумбурные воспоминания лезли в голову. Нет, тогда мне точно показалось… Просто перенервничала на экзамене… Переучилась… Не может же такого быть, чтобы от одного прикосновения....
– Я видел списки выпускников, – снова равнодушно заметил голос, а я не могла понять, красивый он или нет. Что-то было в нем отталкивающее, но в то же время притягивающее и завораживающее. – Мне нужен человек, который не имеет диплома. Академии не подчиняются министерству и подают отчет только один раз в год. Любой инцидент в Академии тщательно скрывается, и нас не допускают к расследованию. Находиться больше суток на территории любой из Академий может только человек, не имеющий диплома или работающий в Академии. Защитная магия. Так что обычно мы приходим с мелками шустро обвести труп и оповестить родных. У нас есть сутки, а за сутки с расследованием сильно не развернешься. Приходится довольствоваться очевидными фактами и показаниями свидетелей. На этом мы мало что можем построить, разве что иллюзию работы. И меня этот вопрос почему-то волнует. Когда я начинаю волноваться, сразу должен волноваться кто-то другой. Обычно так и бывает. Итак, сколько человек с твоего потока погибло в Академии? Сколько пропало без вести?
Я чувствовала, как пускаю корешки в стул, прирастая к нему намертво.
– Эм… На первом курсе у нас был несчастный случай, – вспоминала я парнишку, который с криком «Смотрите, как умею!», решил опробовать сразу несколько заклинаний одновременно. Видимо, на том свете, куда он намеревался отправиться, одному ему было бы скучно, поэтому юный гений решил отправиться туда вместе с теми, кто был в аудитории. – И на третьем у нас девочка пропала.
Перед глазами возникла вечно грустная, худющая и неразговорчивая студентка по кличке Мышь, которая страдала от неразделенной любви к преподавателю артефактам. Тоскливые глаза: «Если бы вы знали, как я люблю его!» и вечно опущенные до кончиков пальцев рукава свитера «Каждый вечер я режу заклинанием вены» вызывали если не жалость, то брезгливость. Ее комната была исписана стихами о любви. Я однажды заходила к ней в комнату, чтобы попросить тетрадку. «Видишь? Вот он волос с его головы…», – меланхолически выдавала Мышь, показывая свои трофеи всем желающим. – «А вот кусочек его одежды! Недавно я украла у него трусы… ».
– Десяток трупов за год в каждой Академии, но мы не имеем доступа, чтобы выяснить обстоятельства каждого происшествия. Некоторые из них повторяются с завидной регулярностью. В уставе каждой Академии прописано: «Десять процентов на списание», и меня это расстраивает. Недавно квоту подняли до двадцати пяти, – равнодушно произнес новый министр, не сводя с меня глаз. – Поэтому я решил, что нам в отряде нужен человек, который может себя защитить, но не имеет диплома. Мы пытались внедриться в Академии под видом студентов. Меняли внешность, но, увы. Защитную магию не обманешь. Несколько лет подряд мы работали над этим вопросом, и нашли решение. Поздравляю, завтра ты отправляешься обратно. Доучиваться. Я пересмотрю дела, которые накопились за годы, и решу, куда тебя отправить в первую очередь.
– Первый раз в первый класс? – ужаснулась я, понимая, на что меня подписали без моего ведома. – Я на такое не подписывалась!!!
– Я подписал тебя на это, – равнодушно отозвался голос, а мне казалось, что он нарочно избегает моего взгляда.
– Я не согласна! – возразила я, а голубые глаза поймали мой негодующий взгляд. Зрачки расширились, на губах промелькнула едва заметная тень улыбки.
– Протяни руку, – негромко потребовал самопровозглашенный министр, а я нехотя протянула ему вспотевшую ладошку. Черная перчатка лениво слезла с его руки, а я уже подумывала отдернуть руку обратно, опасливо поглядывая на то, как кончики моих пальцев непроизвольно дрожат. Да, я не из самого храброго десятка. В сотню тоже не вхожу. Когда войду – сообщу обязательно.
Внезапный холод его руки, ознобом пробежал по всему телу, наши пальцы сомкнулись. Комната расплывалась, в ушах звенело, я отчетливо чувствовала, как два обнаженных тела сплелись в страстных объятиях, как мое сердце изнывает в тот момент, когда губы сладко раздвигают чужие губы, жадно ловя дыхание, а руки ласкают плечи. Я вижу перед собой голубые глаза, который смотрят на меня сквозь пелену блаженной истомы, а в моих длинных волосах путаются дрожащие и нетерпеливые пальцы. «Сделай так, как я прошу тебя…», – сладко шептал голос, обволакивая меня… «Любимая… Сделай так, как я прошу тебя…», – страстный шепот удушающей волной разливался по моему обнаженному телу, которое жадно ласкали пальцы.
– Достаточно, – послышался голос, а рукопожатие неожиданно закончилось. Я дернулась, пытаясь понять, что только видела, и почему сердце так бешено стучит. Что это было? Почему у меня дрожат колени? – Документы уже подписаны тобой.
Я с ужасом и недоверием смотрела на бумажку со своей подписью, которую самозванец держал в своих руках. Что? Когда? Ручка выпала из моих рук, а я отшатнулась от нее, видя, как она падает на ковер. Это невозможно! Я не верю своим глазам.
– Как?!! – ужаснулась я, глядя на свои дрожащие пальцы. Предатели! Как они могли?
– Точно так же, как на экзамене. Помнишь? – послышался голос, а мое сердце до сих пор колотилось. Впервые в жизни я видела улыбку на его губах и подыскивала слова, чтобы высказать свое восхищение, но пока что попадались те, которые хулиганы колдуют на заборах и в туалетах.
– Завтра ты приступаешь к работе, Медея, – произнес самозванец и узурпатор, чувствуя, как внутренняя дрожь перерастает во внешнюю трясучку. Что это за магия? Нам про такое не рассказывали! Я не видела ее ни в одной книге!
– Иди. Завтра в девять жду тебя здесь, – слышался голос за моей спиной, когда я на ватных ногах встала и поплелась к двери. – Хочешь, чтобы я пожал тебе руку на прощание? Или обойдемся без церемоний?
Я набралась наглости, обернулась, видя, как черная тугая перчатка снова обтягивает пальцы министра.
– Правильно сделали, что не дали тебе диплом. Я думал, что ты догадаешься, кто я, – голос заставил меня застыть возле дверей. Мои плечи поежились, а я обернулась. Меня провожали с такой улыбкой, от которой захотелось отмотать если не время назад, то хотя бы срок за убийство узурпатора. «Тебе могут еще медаль дать!», – подсказывал внутренний голос, пока я слетала вниз по ступенькам, не чувствуя ног и задыхаясь от непривычной скорости. Под министерством стояла унылая многоножка очереди, возмущаясь и скандаля на все лады. Огромное здание министерства отбрасывало тень на брусчатку. Ничего-ничего… Сейчас-сейчас… Для этого даже магия не нужна!
Я подобрала камень, подержала его в руке, а потом, размахнувшись, бросила в окна второго этажа. Стекла осыпались, а я увидела знакомый силуэт, который провожал меня взглядом. Просто я мысленно пообещала одному хорошему человеку сделать это. Нельзя не выполнять обещания, данные себе.
Глава третья. Первый раз в первый класс
Я сладко зевнула, постанывая от удовольствия приятного сонного послевкусия. Часы показывали пять минут десятого, а я сонно взглянула на магический циферблат, смертельно обиделась на него и отвернулась к стенке, погружаясь в блаженную сказку с пушистыми единорогами, дружно ржущими над моими проблемами. Один, самый резвый умудрился наложить кучку радуги, демонстрируя мне правильное отношение к неприятностям.
Внезапно послышался громкий хлопок, я сонно дернулась. Сейчас я оторву голову. Либо от подушки, либо тому, кто… Ой!
Фигуры в черных плащах неожиданно сдернули меня с кровати, а через мгновение я поняла, что стою в знакомом кабинете, пытаясь натянуть старую и дырявую футболку с грифоном на символические трусы. На кончиках пальцев правой ноги у меня телепался носок, а в отражении роскошного зеркала сразу было видно, на какой стороне я спала. Справа волосы лежали просто идеально, словно три часа я провела в салоне красоты, слева волосы намекали на то, что три часа я провела в соломе.
– Доброе утро, – послышался знакомый голос, а я обернулась, видя, что будильники исчезли. – Вы сегодня вовремя. Даже не ожидал… Вижу, что вы решили надеть что-то нарядное. Долго выбирали?
Я всеми силами пыталась зажать «спальную» футболку между ног, но она подскакивала наверх. В кабинете со вчерашнего дня изменилось все. Исчезли дурацкие и пафосные статуи и статуэтки, вычурные портреты, дипломы и регалии. Стены были пусты, а из украшений был только черный бантик у меня на трусах.
– Белый верх, черный низ и бантик. Вижу, вы проявил рвение, – послышался насмешливый голос самозванца, пока я переминалась ногами на ковре.
На лакированном столе было пусто, зато на стене висела магическая карта с указателями. Казалось, стулья были выстроены в постойке «смирно!» и отдавали честь расхаживающему по кабинету самопровозглашенному министру. Идеально сидящий сюртук без лишних украшений, белоснежная рубашка и манжеты, которые одергивали, меня слегка удивили.
– Я уже говорил комплимент о том, что ты хорошо выглядишь? – снова спросило это чудовище, которое не дало даже выпить кофе и принять душ перед работой. – Если говорил, то приступим к делу.
На стол легла аккуратная папка с изображением мрачного замка, который размещался в местности столь живописной, что я невольно поежилась, заранее отрицательно тряся головой. Угрюмые стены, похожие на тюрьму, зарешеченные окна, мрачный облетевший лес, покосившиеся башни и несколько черепов, которые гостеприимно улыбались всем возле входа выбитыми зубами.
– Здесь обучаются будущие некроманты, темные маги и варлоки, – пояснили мне, пока я предчувствовала всеми внутренними органами, что мне там делать нечего! – Академия темных искусств.
Папка раскрылась, демонстрируя фото главного зала, похожего на филиал кладбища. Кубки в виде черепов, потрепанные знамена фиолетового цвета, черная мебель уже дружно мотивировали меня написать заявление по собственному желанию.
– Здесь ты временно будешь учиться, – продолжал голос министра, показывая мне мрачные черные камни, обширное кладбище моих нервных клеток, покрытое сизой дымкой тумана, фотографию студентов, похожую на групповое фото перед казнью. – Я подготовил документы на имя Меридии Малефикар. Отец – некромант. Мать – целительница. Меня тревожит не то, что Академия четыре года назад подняла себе квоту на списание с десяти процентов до тридцати ....
Я молчала, глядя на картинки и представляя себя спящей в обнимку с трупом, как и полагается образцовому некроманту.
– А то, что ее исправно выполняет, – голос министра прозвучал зловеще, заставив меня поежится при виде черной кладбищенской оградки, исправно опоясывающей территорию Академии. – Так что бери лопату и за работу. Даю тебе две недели на раскопки интересующей информации. Каждый день ты будешь сдавать отчет лично мне о том, как прошел день и что удалось выяснить. Ровно в полночь твоя задача отчитаться мне обо всем, что происходит в Академии.
– Я отказываюсь, – твердо и решительно заявила я, окончательно решив не отправляться в это гостеприимное местечко с кладбищенской оградкой. – А еще по закону я требую увольнения! Имею право!
– И лево ты тоже имеешь. С нашей работы уходят только вперед ногами. Запомни это, – равнодушно и прохладненько заметил новый министр, пока я разглядывала суровых преподавателей, пытаясь понять, они еще живые или уже живые. – Там принято носить черное кружево. Так что с бельем ты угадала. А вот с нарядной футболкой и нарядными дырками нет.
– Я имею право требовать испытательный срок по закону! – вспомнила я то, чему училась по магическому праву в родной Академии.
– Испытание моего терпения тоже считается испытательным сроком. Считай, что в этом случае минута идет за день, – терпеливо пояснили мне. Неприятности уже покрались и сидят в засаде. Они набросятся на меня, стоит мне только выйти за дверь.
Я схватила ручку и бумагу, наскоро написала заявление и протянула работодателю, оставив лихой росчерк пера вместо подписи.
– Мое заявление на увольнение! -официально сообщила я, а у меня из рук осторожно приняли бумагу. Заявление вспыхнуло, рассыпаясь пеплом.
– Простите, – тут же официально заметил министр, глядя на меня с тенью улыбки, пока пепел оседал на стол. – Я не помню, куда его положил. Только что было в руках, а потом исчезло. Но я поищу его, обязательно.
«Согласно магическому трибуналу…», – монотонно бубнил в голове голос, зачитывая приговор, пока я смотрела на профиль новоявленного министра, пытаясь не думать о том, что наше знакомство вполне окажется куда более долгим, чем кажется на первый взгляд. Один взгляд в сторону узурпатора моих нервов и времени стоил мне седых волос. Я мысленно примеряла на себя урну для праха. В урну целиком я помещалась только в виде пепла, а вот в каменный саркофаг – вполне.
– Сейчас подготовят твои вещи и временные документы. Тебя оформили переводом из Академии Целителей. Твоя задача: проверить все легенды, сказки, истории, слухи и так далее. Особенно артефакты, – сквозь вату слышался отчетливо знакомый голос, а у меня по коже пробежали мурашки. – Ты ведь умеешь работать с артефактами… Особенно с очень опасными…
Министр встал и вышел, оставив меня наедине с тикающими часиками, которые отмеряли остаток моей жизни. «Жалуйся министру!», – ехидно заметил внутренний голос. – «На министра! Там порядок подачи жалобы указан! И не забудь рассказать все! Особенно про второй курс! Начинай с простого. Я, Медея Самайн, на втором курсе, будучи студенткой, не имея злого умысла и корыстных мотивов, кроме пятерки на экзамене… ».
Память пролистала обнятые колени, грустный взгляд в окно, раскрытые учебники и исписанные тетради на полу. Осенние листья осыпались с огромных вязов, чьи кроны доставали до третьего этажа студенческого корпуса; холодное, какое-то прозрачное небо, голубым куполом раскинулось над Академией; мягкий зеленый свитер с зацепками согревал озябшие руки натянутыми рукавами. На столе лежала огромная книга с желтыми и замятыми страницами «Древние артефакты. Восстановление свойств и ремонт», а поверх нее закладка- цепочка цепочка с синим камнем. «Это ваша экзаменационная работа!», – послышался знакомый голос нашей преподавательницы по артефактам Кассиопеи Мидас. На ней был перекрученный жгут цепочек, спадающих в декольте, на каждом пальце сверкало минимум три кольца. Браслеты на ее руках доходили до локтя и звенели при каждом ее движении. Ходили легенды, что однажды ее пытался унести наш академический дракон. Жаль зверюшку. Сдохла в процессе… Старенький был, надорвался.
Кассиопея сверкала золотой статуей, а драгоценные камни солнечными зайчиками скакали по стенам аудитории при каждом ее движении.
– А правда, что некоторые магические артефакты вызывают привыкание? – спрашивали любопытные студенты, наслушавшись историй про проклятые и зачарованные кольца, сережки и амулеты, которые якобы есть в каждой уважающей себя магической семье.
– Ерунда! – возмущалась Кассиопея, глядя на нас глазами обиженного ребенка и потирая отбитый в процессе похищения драконом копчик. – Ни в коем случае! Это все сказки! Все украшения, что сейчас на мне, служат для защиты мага при работе с артефактами, не более… Я в любой момент могу снять их и ничего не будет… Так что не верьте тем, кто вам все это рассказывает!
Она неловко взмахнула рукой, и с ее левой руки со звоном соскочило кольцо. «Ааааа!!! Моя радость!», – заорала Кассиопея, бросаясь за ним по полу, забывая про отбитый копчик и прочие травмы, оказавшиеся несовместимыми с жизнью дракона.
– Не дам. Никому не дам! – задыхалась преподаватель, целуя кольцо с розовым камушком. Мы привстали со своих мест, чтобы увидеть ее сидящей на полу и дрожащими руками надевающей колечко на место. – Моя радость, мое солнышко… Мама тебя пожалеет! Не походите ко мне! Вы пытаетесь его отобрать! Я вижу ваши алчные глазенки, маленькие твари!
Помню, как за ней гонялся по всей Академии профессорско-преподавательский состав, пытаясь убедить, что никто не отнимет ее кольцо. Вот так Кассиопея ушла на больничный, а перед нами появилась огромная старая коробка со сломанными артефактами.
– Если претендуете на тройку – распознайте артефакт и магию. Опишите, что он делал ранее и к какой магической эпохе относится. Если нужна четверка, верните ему часть изначальных свойств или хотя бы внешний вид, при этом опишите, к какой эпохе он относится, какой магией обладал, и перечислите все заклинания, которые были на него наложены. Если нужна пятерка – то восстановите его до изначального состояния! Если вам это удастся, то артефакт ваш, – прочитала я инструкцию, окуная руку в старую коробку и чувствуя легкое магическое покалывание в сплетении цепочек и всякой бижутерии.
– Ура! Ты глянь, какой красивый! – прыгали от радости девчонки, показывая друг другу свою ювелирную добычу. – Мне идет! Сегодня же надену этот перстень! Ура! Обожаю артефакты! Самый лучший предмет!
Из моей сжатой руки свисает изящная цепочка с хитрым плетением, а сквозь сомкнутые пальцы просвечивает что-то яркое, синее… На раскрытой ладони лежал синий камень с интересной огранкой, переливаясь и играя на солнце. В качестве оправы для камня был использована восьмиконечная звезда.
– Вау! – захныкал кто-то с завистью глядя на меня я пыталась вспомнить что-нибудь похожее. – Шикарный камень! Правда, трещина…
Я помню, как потекли мучительные дни. Стопки книг в комнате росли, как на дрожжах, но ни в одной из них не было ни одного упоминания о синих камнях, в обрамлении восьмиконечных звезд. Были артефакты эпохи первых драконов из обсидиана, были артефакты эпохи вторых драконов, кустарно выполненные из бронзы… Страницы шуршали, картинки пестрили, я а понимала, что мне не повезло. «Я нашел клеймо мастера! Представляете!», – хвастался староста потока на уроке по заклинаниям, демонстрируя всем желающим маленькую магическую печать мастера. – «Попробуйте заклинание проявления!»
– Проявись! – приказывала я камню и украшению, поднеся к нему руку. Но ничего не менялось. «Это первые драконы! По-любому, зачарование любви. Посмотри на огранку!», – авторитетно заявлял преподаватель по магическим ритуалам, вращая в руках мою безделушку. «Да что ты говоришь? Третьи драконы! Первые драконы – это бронзовый век артефактов! Защитное заклинание воина!», – спорила преподавательница по зельям, пропуская между пальцев золотую цепочку. На меня выразительно смотрели, а я уже чувствовала, как меня выпроваживают из учительской: «Иди, и не просто иди, деточка! Все что нужно мы уже подсказали!».
Помню, как ночью, перед экзаменом чертила восьмиконечную звезду в круге на полу, как наносила неведомые мне символы, найденные на страницах книги, написанной на древнем забытом языке чернокнижников. Единственная схема, найденная в анналах истории, чем-то напоминала мое украшение, и, в отчаянии, я решила произнести слова, сверяясь с обрывочной транскрипцией. Несколько раз я правила бумажку, черкая на ней карандашом, разминала речевой аппарат, тренировалась произнести заклинание, смысла которого не понимала вообще. «Если я этого не сделаю, то завтра не сдам экзамен!», – убеждала себя я, чувствуя, как начинают трястись от волнения руки. Я помню вспышку яркого света, секундную радость от того, что трещина на камне, которая до этого уродливым шрамом сводила на нет всю огранку, зарастает волшебными искрами. «Получилось!» – ликовало сердце, а я уже мысленно представляла пятерку на экзамене, как вдруг…
Очнулась я в целительской, лежа на белых, хрустящих простынях. Руки бессильно вытянулись вдоль тела, а чугунная голова покоилась на мягкой подушке. Моя левая рука была перевязана, а сквозь белоснежные бинты проступали три кровавые полоски, словно росчерк когтей.
– Очнулась! – послышался голос сквозь размытые пятна полуяви, а надо мной склонилось неприятное лицо в черном капюшоне. Суровый боевой маг с огромной бородой и шрамом на щеке пристально смотрел мне в глаза.
– У меня есть к вам несколько вопросов, – послышался низкий, хриплый голос, пока я пыталась сфокусироваться на бородатом незнакомом лице боевого мага. – Вы готовы на них ответить?
– Я ничего не помню, – простонала я, а сердце колотилось от ужаса: «Запрещенное заклинание, магический трибунал, камера на двести лет или сожжение....». «Вы помните, какое заклинание произносили? Оно было из учебника? Советовались ли вы с преподавателями перед произнесением заклинания? В семье темные маги были? В каком поколении? Вы слышали про октограмму? Откуда вы взяли октограмму в основу круга? Вам кто-то подсказал?», – вопросы обступали меня со всех сторон, атаковали, душили, загоняя в угол, но я, облизывая пересохшие губы, упрямо твердила одно и то же: «Ничего не помню… Помню вспышку и все… ».
– Сегодня погиб первый отряд почти в полном составе. Четыре человека полегло на месте. Выжил только один, который тебя вытащил. Мы забираем медальон, – пояснили мне, пока я мечтала, чтобы они быстрее убрались. – Для экспертизы. О результатах сообщим.
Эти слова могильным холодом пробежали по телу, ужас при мысли, что остатки своих дней я проведу в камере, сковал меня, а сердце предательски екнуло. «Я ничего не помню!» – повторяла я свою мантру каждый день, до тех пор, пока сама в нее не поверила.
Мне назначили пересдачу, выдав простенький медальон эпохи вторых драконов, который я починила прямо в экзаменационной аудитории на глазах комиссии.
Дни тянулись унылым и тревожным клином, заставляя вздрагивать от каждого стука в комнату. Мне казалось, что в темноте голос что-то шепчет мне, а я просыпалась, трогая шрамы, оставшиеся на руке, и терпеливо ждала, когда за мной придут, чтобы увести меня на допрос. Голос в темноте сознания порождал такой страх, а я усиленно пыталась вспомнить, что произошло, но не могла. Только голос. Пугающий, завораживающий и до боли знакомый, прорывал темноту воспоминаний.
Однажды, когда я уже шла на поправку, в соседней комнате, был слышен тихий разговор целителей: «… никогда не забуду ее крик и то, как она металась… Я ей память подтерла слегка… Как обычно… Чтобы потом вопросов не было… Главное, успели прибраться в ее комнате. Мало ли, что бы там нашли. Даже стены простучали магией. А то потом опять Академия виноватой будет, что не уследила… Вовремя подоспели… Раньше боевых… Четверо полегло… Представляешь? Четверо. Один только выжил. Он нашу дуру и вытаскивал! Передай конфетку! Да-да, ту, «Укус вампира». Изумительные! … Надо же так Академию подставить».
– Кстати, а что ты делаешь сегодня вечером? – послышался тот самый голос, от которого у меня резко проснулась совесть и покаяние. Неужели это он? Такого не может быть!
– Я … эм… – осторожно начала я, подбирая слова и челюсть от таких вопросов.
– А я знаю, – в голосе послышалась усмешка. Голубые глаза самозванца смотрели на меня в упор, а вслед за ним боевые маги затаскивали чемоданы и черное платье. – Вечером ты уже будешь в Академии писать мне отчет.
На стол упала тетрадка, напоминающая волшебный дневничок, который должен быть у каждой порядочной первокурсницы. Он благополучно забрасывается на втором курсе и вспоминается с ностальгией в глубокой старости.
Пока боевые маги суетились, собирая меня в Академию, я сидела на стульчике и думала. А вдруг я ошиблась? Мало ли? Может, мне просто показалось? Голос похож… Есть же люди с похожими голосами? Эта мысль меня почему-то успокаивала, поэтому я с надеждой посмотрела на министра.
– Распишись в приказе о зарплате, – мне подсунули бумагу, а я мельком взглянула на сумму, прищурилась и мысленно разделила ее на двенадцать месяцев, понимая, что нищие церковные мыши будут собирать мне гуманитарную помощь. Перед глазами появился огромные шпили храма Магического Источника, уже несколько сот лет тщетно пытающиеся объяснить происхождение магии. Пока версии были неубедительными, но это мало кого смущало. Там где-то лежит мое терпение, если что…
– Почему так мало? – я подняла брови, понимая, что ужиматься придется не только в еде, но и в коробке, которая надолго станет моим приютом. – Я жизнью рискую!
Видимо, до меня пытались донести какую-то мысль, но уронили по пути.
– Это в месяц. Рекомендации в Академию мы уже отправили, – послышался равнодушный голос, а я снова посмотрела на цифру, чувствуя, как жаба подкралась ко мне с веревкой. Церковные мыши переглянулись и плюнули сначала на меня, а потом в меня. «Буржуй!», – надулась одна из мышей, пока я мысленно тратила баснословные деньги, швыряя их направо и налево. Куртка из драконьей кожи, ремень из драконьей кожи и сапожки.... Да, да, те самые. С витрины…
Настроение поднялось, а я ловко натянула платье поверх футболки, чувствуя себя в нем чучелом на поле. Рукава были слишком длинными, а вид у меня был торжественно мрачным.
– Я поняла, что это похороны моей молодости, – пробурчала я, пытаясь их подогнуть, чтобы освободить пальцы. Министр стоял у окна, пока я рассматривала содержимое чемоданов. Меня точно не бабушка в кругосветку собирала? Откуда эта идиотская шапочка, которую может позволить себе душевно больная голова? Свитер? Вы точно уверены, что бомж, с которого его сорвали, не замерзнет? У меня что? Кто-то сдох в чемодане? Ой!
Я вытащила кусок какого-то меха, который напоминал жилетку из тарантулов.
– И в этом я буду ходить? – кисло спросила я, доставая черные гольфы и мрачные ботинки, которыми удобно месить грязь этого мира. – Да вы что? Изде…
Новый министр резко взглянул на меня в упор. Раньше меня пугало отсутствие денег и работы, а теперь тревожит наличие чудовища в моей жизни.
– Подскажите, – на всякий случай вежливо уточнила я. – Где тут ближайшая помойка. Мне же интересно, где собирали мой гардероб!
Боевые маги вышли по одному жесту министра, пока я доставала шарф, на котором, видимо, удавилось несколько поколений моих предполагаемых родственников.
– У меня для тебя есть маленький подарок, – послышался голос, пока я упорно списывала кружевную юбку на визуальные галлюцинации, а схожесть голосов на слуховые.
Внезапно я почувствовала, как по моей шее от линии роста волос вниз скользит рука, а на шее что-то щелкает и падает вниз на грудь, повиснув на цепочке.
Шарф и юбка выпали у меня из рук, а я боялась опустить глаза вниз. Синий камень сверкнул переливами, пока я положила на него дрожащие пальцы.
– И снова здравствуй, – послышался голос за моей спиной. Пальцы в перчатке легли мне на шею, вызывая изморозь по коже. – Нет, ты не ошиблась… Это я.
Через мгновенье меня вышвырнуло вместе с чемоданами возле скрипучих ворот. Пока я отряхивала грязь с платья, пытаясь совладать с рукавами, надо мной послышался скрипучий голос.
– Добро пожаловать в Академию Темных Искусств!
Я подняла глаза и увидела скелета, который пытался поднять мои чемоданы и утащить их в сторону мрачных черных дверей. В моих руках была какая-то стопка бумаги, которую я мельком просмотрела, поскольку скелет уже тащил мои вещи, меряя ими лужи.
– Вы к нам откуда? – скрипучим голосом спросил скелет, надрываясь и волоча мои пожитки по грязи, пока я осматривалась. – Ну, обмирайтесь потихоньку…
Двери распахнулись передо мной, а меня со всем гостеприимством: «Беги, дурочка!», встретил главный зал. Сумрачные факелы, горевшие фиолетовым светом, едва освещали мрачную обитель знаний. Нет, я, конечно, предполагала, что придется погрызть гранит науки, но вот то, что на нем есть имя и две даты меня слегка смущало. За черными мраморными столами сидели ученики, напоминающие своим нездоровым видом о нездоровой атмосфере, царящей в Академии.
– Поприветствуйте нашу новую ученицу! – послышался зловещий голос, пока усердные косточки растянулись в центре зала вместе с моей поклажей. Ученики дружно посмотрели на меня, а ближайшая девица в черном отхлебнула из кубка- черепа. – С этого момента она будет учиться с нами!
«Выживать», – подумалось мне, пока ученики смотрели на меня с явным интересом. «Милый косточки!», – усмехнулся бледный парень с черными волосами, с интересом глядя в мою сторону. То, что мужчины раздевают меня взглядами, я уже привыкла. Но до кости – это что-то новенькое.
Из-за высокой трибуны показалось лицо с куском бороды. Бодрым шагом я устремилась в сторону трибуны, за которой стоял маленький старичок в черной хламиде с капюшоном.
– Меридия Малефикар! – зловеще – торжественно объявил он, потирая руки так, словно только что намылил. – Вот ее рекомендации… Их прислали сегодня утром. Пусть она расскажет немного о себе…
Я стояла рядом с трибуной, пока на меня уставился целый зал битком набитый темными магами. Комочек подкатывал к горлу, а я не знала, куда деть руки. Ничего, сейчас-сейчас.
– Меня зовут Меридия Малефикар, – робко начала я, поглядывая на седые головы некоторых учеников. – Мама – целитель, папа – эм.... темный маг. Папа хотел, чтобы я стала … эм… хорошим темным магом и калечила людей, а мама настаивала на том, чтобы я стала целителем… и тоже калечила людей. Увидев мои первые успехи на поприще целителя, родители посовещались и поняли, что безопасней для мира отдать меня в темные маги. Вот так я очутилась здесь… Спасибо за внимание…
В гробовой тишине, слышался шорох бумажек, а старичок снова гадливо натирал ручки, покуда студенты продолжали обедать, теряя явный интерес к моей нелепой персоне.
– Странно, но ваши родители умерли, когда вам было два года, – прокашлялся ректор, а я мысленно покусилась на министра.
– Да, но они всегда со мной, – тут же я изобразила самое грустное лицо, на которое только была способна. – Я пришла сюда, чтобы однажды воскресить их…
– Меридия отличилась в Академии Целительства, – задушевно начал старикан, которому никто не додумался поставить стул для пущей важности.
Я приготовилась к обычной похвале, которая непременно следовала после того, как меня вызывали на трибуну. Можете ставить меня в пример, если что! Я натянула дежурную улыбку, выпрямилась и горделиво посмотрела поверх голов, видя над дверью герб с черепом и сухими розами.
