Кристина Юрьевна Юраш
Подарок Нави. Страж для снежинки

Полная версия

Пролог

– Заходи, девица, – послышался голос за дверью, а я покосилась на вырезанных птичек. Что-то они мне разонравились. Так сказать, потеряли все свое сказочное очарование.

Я осторожно скрипнула резными дверьми и шагнула внутрь.

Он сидел на столе. Его красивый торс был оторочен белоснежным мехом. Поверх обнаженного тела была роскошная белая шуба.

– Рассказывай, красавица, – дерзко усмехнулся Снежич, глядя на меня ярко голубыми глазами. – Отец, небось, обернулся уже?

Снежич снова усмехнулся, а потом запрокинул голову наверх. Я отследила его взгляд и увидела сосульки, висящие на потолке, и морозные узоры.

– Если вы про медведя, то да, обернулся, – ответила я, слегка робея. Я старалась быть очень вежливой и тактичной. И следить за ним внимательно. Как и обещала. А что мне оставалось делать?

– И с чего ты на «вы» перешла? – резко произнес красавец, сощурив глаза. – Я что? Враг тебе?

– Эм… – запуталась я, не понимая, о чем это он.

– Скажи, я тебе что? Плохое что-то сделал? Я ведь еще не сделал! – горделиво вскинул голову Снежич. А я смотрела на него и не понимала, что его так разозлило.

– Ну, на ты… как –то неприлично, – произнесла я, видя его удивленные глаза. – Как бы к незнакомым людям принято на «вы».

От нервов я шелестела конфетой, которую мне дал Леший, Семен Семенович. И все не решалась ее съесть.

– На «вы» обращаются к врагам лютым. Это называется «иду на вы», – пояснил прекрасный принц, словно сошедший со страниц сказки.

– Хорошо, давайте на ты, – согласилась я, нервно терзая фантик.

– Давай я тебе скажу, девица – красная. Правду, что отец утаил, – заметил красавец, отбрасывая волос за спину. Он смотрел на меня испытующим взглядом, а я все еще не верила своим глазам. Снежич резко встал и дернул шубой. Прямо по полу полетели маленькие снежинки, а за его мягкими шагами заструилась поземка.

– Мой отец укрывает меня не потому, что я – чудовище, – ядовито произнес красавец, встав ко мне спиной. Каждое его слово прямо сочилось ядом. – А потому, что я – его позор. Я позор всех богов. Моя мать, Дива – Додола, великая богиня Гроз, жена Перуна, великого бога, однажды оступилась. Да так удачно, что упала в объятия моего отца. Хотя, люди говорят и другое. Что мой отец соблазнил мою мать, увел от мужа. Своего лучшего друга. А дело было так. Он обернулся ландышем, а она соблазнилась цветком. Околдовав ее темными чарами, мой отец овладел ею. А потом родился я и мой брат, Ярило. Яриле дали колесницу и теперь он по небу катается.

Снежич резко повернулся, а я вздохнула. Что-то сахар у меня упал. Нужно все-таки конфетку съесть.

– Разве я не красив? – горько спросил он, глядя на меня с усмешкой. – Так вот, у меня лицо матери. Ты представляешь себе, что будет, когда боги меня увидят. Какой позор! И вот чтобы я глаза не мозолил, да не напоминал об измене, меня здесь и заточили. А мать моя обратно к Перуну вернулась. И он ее принял. Только вот меня никто среди богов видеть не хочет. Брата и так со скрипом взяли. А тут еще я.

Сын Велеса присел на стол. В его руках появилась огромная снежинка. Он сжал пальцы, а снежинка разлетелась осколками.

– Ну так что? – послышался голос, а он прошелся вдоль стола, плавно ведя по нему рукой. Я посмотрела на следы, которые очень напоминали следы когтей. На мгновенье я представила, как здесь бесновался страшный зверь, а теперь улыбается красивый мужчина.

Так, я пока конфету съем, а заодно и подумаю. Развернув фантик, я достала шоколадку и понесла ее ко рту.

– Леший дал? – осведомился Снежич, глядя на конфету.

– Ну да, – пожала я плечами, пытаясь осмыслить все, что произошло. Мне до сих пор не верится в то, что мне пообещали кучу золота в обмен на то, что я сторожу этого красавца до весны. Пока не вернется его отец.

– Нет, ты ешь, ешь, – послышался смех, а я видела зловредную улыбку.

– А что не так? – спросила я, насторожено. Вроде бы конфета, как конфета. Но что-то мне не нравилось во взгляде Снежича. Уж больно выжидающим он был.

– Ничего, ничего, – улыбнулся он, глядя на меня, словно зритель. – Ты ешь, ешь…

С сомнением я присмотрелась к конфете, а потом резко подняла глаза. Пожав плечами, я решила отломить половинку и поделиться. В этот момент глаза снежного принца расширились. Он с удивлением смотрел на мою руку.

– Спасибо, не надо, – отмахнулся он, а я потянула конфету в рот, как вдруг меня резко ударили по руке. Моя половинка конфеты вылетела и упала на пол.

– Да ты чего! – возмутилась я, скорее не от боли, а от неожиданности. Странный он какой-то.

– Ну, если тебе нравится заячий помет, то мешать не буду, – огрызнулся красавец.– Никто в здравом уме не станет есть конфеты Лешего!

– Ну не знаю- не знаю, – вдруг послышался скрипучий голос Семен Семеныча. Он чем-то шуршал. Наверное, бумагами каким-то. Прямо звук такой, деловой. – В детстве наминал горстями! За уши не оттащишь!

Я поперхнулась, а Снежич скривился, словно сейчас кого-то убьет. Я чувствовала, как давлюсь смехом, пытаясь скрыть его. За что была удостоена гневного взгляда ярко-голубых глаз.

– Я за вами слежу, – послышался очень серьезный голос Лешего. И тут, совершенно неожиданно, раздался еще один голос, сопровождаемый стуком в дверь. Это был голос Беллы Болеславовны. Супруги Семен Семеновича.

– Ты там что? Умер на горшке? – голос слышался, словно издалека.

– Иду, иду, – проворчал Семен Семенович, а я понимала, что меня просто распирает от смеха. Деловой звук, ага!

– Ты уже эту газету наизусть выучить должен! – слышался строгий голос жены. – Ужин остыл! Картошка с грибочками! Все как ты любишь!

– Да иду-у-у! – волком завыл Семен Семенович. И чем-то снова зашуршал. Связь оборвалась и голоса стихли.

– Ну, так чем займемся? – негромко поинтересовался Снежич, рассматривая меня со всех сторон. По его губам скользнула довольная улыбка. Я нахохлилась, как воробей, внимательно следя за каждым его движением. – Во что поиграем?

Я прямо физически чувствовала этот взгляд. Он словно нож в руках убийцы, скользил по моему телу, вызывая тревожное волнение внутри живота. Было в нем что-то, что выдавало звериную натуру. Минуту мы молча смотрели друг на друга, а потом я почувствовала, как и у меня по телу проходит трепет, а когда его не осталось вовсе, я вспомнила, что мне задали вопрос.

– В прятки, – прошептала я, косясь на красавца. У меня под ногами уже намело маленький сугроб. А во всем виновата его роскошная шуба.

– И кто водит, а кто прячется? – спросили у меня, останавливаясь прямо передо мной.

– Эм… – замешкалась я, вспоминая, что ему прятаться как не желательно. Он еще и сбежать может! А его отец с меня три шкуры сдерет! Я его тут как бы охраняю!

– Да можно ему прятаться, – снова послышался голос Лешего. – Он просто так из терема не выйдет! Так что играйте смело!

– Да ты там что?! Примерз! – слышался настойчивый голос Беллы Болеславовны. И Леший снова пропал.

– Давай договоримся так, – заметил Снежич, а глаза его вспыхнули хищным блеском. От смущения я уже ничего не могла увидеть на его лице, только приоткрытые губы. – Давай, я вожу. А ты прячешься. И если я тебя найду…

Глава 1

– Тс… Он кому-то белок должен, – прошептала немолодая женщина в дверную щель. Старенькая дерматиновая дверь приоткрылась, пропуская меня в скромную потрепанную прихожую, заваленную всяким хламом.

В коридоре были слезающие обои «дорохо-бохато», угловатое трюмо и бледная пожилая дама. В основном, конечно, была дама. Она занимала половину коридора, заслоняя дверь, ведущую на кухню. Там что-то скворчало, источая ароматы жареной картошки с лучком.

– Он совсем мне житья не дает! – внезапно всхлипнула дама, пока я вспоминала, что сегодня только позавтракала.

– Как вас зовут? – спросила я, сосредоточенно глядя на дверь, ведущую в спальню.

– Белла Болеславовна, – представилась дама, которую я никак не могла назвать старушечкой. Обычно, когда говорят «старушка», то сразу представляешь хрупкую тоненькую бабушку, а тут фактура. Как у рояля.

Возле двери стоял стул, подпирающий обшарпанную ручку.

И это меня насторожило.

Вызов я получила случайно. Меня вообще редко куда брали. Говорили, что под ногами путаться буду. И мешаться. Проку с меня немного. Тащить на одеяле – у меня силенок не хватит. Нам, врачам, обычно ни сил не хватает. Ни родственников. А это драгоценные минуты… Но здесь все было намного проще.

– Что? Опять Носок?! Хотела алкоголика? У нас тут вызов. Носок Семен Семенович. Тихий старикашечка. Безобидный. Ничего, я тоже стажером был. Сейчас на Семене Семеновиче потренируешься, а потом тебе настоящего буйного дадут! – хохотнул санитар два на два, чье имя я постоянно забывала. – Такого, чтобы прямо с топором за доктором и семьей бегал! Чтобы ты дрожащими руками полицию вызывала из-за чужого туалета. Пока он дверь в щепки разносит! Так что давай махнемся. Я к твоей нудной бабке поеду, а ты к Носку. Вот тебе и разнообразие!

Я стояла возле двери, понимая, что это мой первый алкоголик.

И после увиденного стула, мне что-то страшновато.

Холодный чемоданчик в левой руке звенел ампулами и шуршал шприцами, а правая рука не решалась убрать с дороги стул. Расстегнутые наполовину сапоги с заедающей молнией, уставший взгляд ,пальто поверх халата и запах лекарств, словно шлейф духов, – вот все, что я могу противопоставить буйному алкоголику.

– А стул зачем? – спросила я негромко.

Глава 2

– Чтобы не сбежал, – полушепотом, словно за дверью маньяк с топором, всхлипнула Белла Болеславовна. – Он у меня постоянно сбегает в лес! Потом его по окрестным лесам с вертолетами ищут. Сейчас опять че надумает, соберется и все! Сбежал! Опять людей поднимать. А мне уже стыдно! Вот и подперла его!

– … если я возьму десять белок в долг? – послышался задумчивый голос за дверью. – Ну, например, у соседа. А потом с приплода весеннего верну? Тогда где еще двадцать брать? Он что думает? Я рожу ему этих белок?

– И вот так вот буровит. С тех пор как вернулся, – скорбно поджала губы Белла Болеславовна, прикрывая их скомканным подолом фартука.

– Белки, плодитесь! – внезапно закряхтел дед, пока я прикидывала, что ему колоть. А мой ли вообще пациент? – Нет, ну может быть и получится. Только к весне. Они что, зимой рожать будут? Родила, и оп! В сугроб! А там их ежики могут собрать. Хотя, какие ежики? Они же спят зимой! Дурья голова! Совсем старый стал!

Я отважно отодвинула стул и повернула ручку, готовясь к встрече с маньяком. На всякий случай я даже зажмурилась.

– Здравствуйте, – дежурным голосом произнесла я, готовясь в любой момент дать деру.

На мое «здрасте» повернулся маленький, сухонький старичок с носом, похожим на сучок. Он был небольшой, чахленький и почему-то пах сырой листвой.

– И тебе здравие, – произнес дедушка, что-то чертя на бумаге огрызком карандаша. Несколько листочков уже валялось под стулом.

– На что жалуетесь? – спросила я, расслабившись. Перешагнув через стоптанные тапки, я поставила свой чемоданчик на кресло.

– Белок проиграл, – посмотрел на меня старикашка.

Глава 3

На нем была клетчатая рубашка, пузырящиеся на коленях синие штаны и носки.

– Представляешь, я захожу с вальта, а Велес… тьфу ты, Чернобог с туза! И где мой валет? Нету валета! И вот где мне теперь белок брать? Нет, ну часть я нашел. А остальных где?

– Ну, попробуйте посмотреть в интернете, – наобум предложила я, открывая чемоданчик и шурша в нем рукой. Попробую успокоительное. Не повредит. Потом нужно бы прокапать дедушку.

– Вам бы прокапаться…

Я достала шприц и стала срывать с него целлофан, поглядывая на старикашечку. Тот повернулся ко мне и вздохнул.

– Ты меня что? С карачуном путаешь? – спросил Семен Семенович, пока я вспоминала дозировку. – Тоже мне! Он по весне прокапается… сосульками и снегом талым.

– Если вы так будете пить, то карачун придет к вам раньше, – мелодично промурчала я, хрустя ампулой. – Так что завязывайте. Вот, супругу огорчаете. А то напились до белочек. Стыд и позор!

– Слышь, девка, – послышался голос Семен Семеновича, а он встал со стула. – Ты это, вместо меня не хочешь?!

– Я столько не пью, – дежурно заявила я, выпуская из шприца воздух. Несколько капелек полетело в сторону шифоньера советского периода и календаря с березовой рощей.

– А? А то дюже бойкая и говорливая! Еще учить меня надумала, а что мне делать, что нет. А Андрюша где? Он ко мне раньше приезжал. Когда я в прошлый раз белок проиграл! – спросил дедушка, надевая стоптанные тапки.

– Андрюши нет. Он мне вас в карты проиграл, – пошутила я, мысленно сочувствуя Белле Болеславовне. С черно-белого фото времен их молодости смотрела дородная красавица улыбалась в объятиях могучего красавца. Я посмотрела на него, потом перевела взгляд на тощего деда и вздохнула.

– А ты мне нравишься, – внезапно оживился Семен Семенович, потирая руки и поглядывая на двери. За ними слышался грохот посуды. – Знаешь, девка, у меня тут дельце одно есть!

Глава 4

Семен Семенович прокашлялся и таинственным шепотом добавил, словно открывает великую тайну.

– Меня Велес поставил сына своего нянчить. Ну пока он на зиму Чернобогом оборачивается. А меня вот жена в лес не пускает. Чуть что, сразу панику колотит. А это, знаешь, как мешает! Только ушел, только делами занялся, а тут уже и вертолеты, крики и лес прочесывают. И как тут белками займешься? Только булки расслаблю, так опять белки нужны. Будь они неладны карточные игры!

«Белая горячка», – подумала я, поглядывая на деда. Тот подошел совсем близко, а глаза его почему-то слегка засветились. На тумбочке рядом с кроватью лежал тонометр и куча таблеток. Надо бы уточнить, что принимает. А то мало ли… Рука дрогнула. Вот как бы посмотреть, что там он пьет. И не забыть про активированный уголь.

– Ты это, – меня взяли за руку со шприцом, – Нос не вороти. Награда тебе достанется! А Велес не поскупиться! Вот поверь! Он мне, лешему, в прошлый раз столько отсыпал! И тебе не поскупиться!

– Лешему? – спросила я, понимая, что дело намного серьезней, чем я предполагала. – Не говорите ерунды.

– Тебя как зовут? – внезапно строго спросил Семен Семенович полушепотом.

– Злата, -равнодушно ответила я, прикидывая, где лучше колоть деда. Страх того, что дед вдруг дернется и погнется иголка, не покидал меня.

– Злата, – покачал головой Семен Семенович. Мне показалось, или по комнате пополз туман. Или у меня это от усталости? Или… А! Ну да! Там, видимо, картошка подгорела немного… – Имя-то какое! Зла-та! А в Лешего не верит! Нет, я понимаю, если бы Изольда какая-нибудь не верила, а тут Злата!

И тут я смекнула, что дед просто уколов боится, поэтому мне зубы заговаривает. Улыбнувшись догадке, я выдохнула, глядя в лукавые глаза Семен Семеновича.

– Да не бойтесь, – ласково произнесла я. – Это совсем не больно. Вы активированный уголь пропивали?

– Двух рысей пропивал, стаю волков пропивал, – перечислял дед, хмурясь. – По молодости дело было! Но уголь не пропивал. Так вот, ты как, согласна?

– Согласна-согласна, – умилительно – ласково произнесла я, ведя деда в сторону кресла. – Присаживайтесь!

– Согласная, значит! – обрадовался Семен Семенович. Он вдруг воровато осмотрелся, вцепился в мою руку и …

Глава 5

Я сначала не поняла, что случилось. Меня словно туман окутал. А когда туман резко развеялся, я увидела огромный терем, стоящий на поляне. Снег вокруг него искрился и сверкал. Пушистые шапки снега лежали на крыше, а вокруг были белоснежные заиндевелые деревья.

– Ой, – прошептала я, а у меня изо рта вырвался пар. Я стояла посреди сугроба, не понимая, как очутилась здесь. Я же вроде…

Вокруг меня не было следов. Даже моих! Белый девственный снег и сугробы. Где-то сквозь морозное кружево веток на чернильном небе сверкали холодным светом далекие звезды.

– Ну, ты сама согласилась, Злата! – послышался скрипучий голос. Пень рядом со мной зашевелился, а я отшатнулась, падая в прямо в сугроб. Говорящий пень! Может, у меня белая горячка? Может, это – новый вирус? И он заразен?

– Че смотришь, – заскрипела колода, а прямо в коре появилось лицо. – Я это я! Леший! Семен Семенович!

Я выдохнула, чувствуя, как снег набивается в сапоги и тает. Так, Злата, успокойся. Это просто галлюцинации. Усталость, нервы, стресс… Дыши! Дыши глубоко!

Но зимний нарядный лес, закованный в иней, никуда не исчезал. Зато исчезали остатки тепла, которые хранила одежда.

Морозный воздух врывался в легкие, голова кружилась. Вместе с ней кружились и звезды, и лес, и говорящий пень, который навис надо мной. Говорящий пень с лицом Семен Семеновича.

– Понятно, – скрипнула старая коряга. – Так и будешь в сугробе сидеть, как баба снежная? Или в терем зайдешь?

Я встала, чувствуя, как меня качает. Снег доходил мне почти до колен, пока я пробиралась к терему.

И тут я увидела следы, которые меня насторожили. Огромная лапа с мощными когтями тяжело впечаталась в снег.