Кристофер Лоуренс
Шокирующая музыка
1833 год. Гарриет становится госпожой Берлиоз после безуспешного сопротивления со стороны семьи композитора: она бедна, протестантка и актриса с прошлым.
1839 год. Как и предполагал, Берлиоз сочиняет свою симфонию «Ромео и Джульетта».
1842 год. Мари Ресио (4), темноглазая, но бездарная певица становится любовницей Берлиоза. Гарриет начинает впадать в усиливаемое парами алкоголя отчаяние.
1844 год. Семья Берлиоза окончательно распадается, «высшая драма» его жизни закончилась. Мари теперь его постоянная спутница.
1854 год. Гарриет умирает после серии инсультов. Лист пишет Берлиозу утешительное письмо с текстом: «Она вдохновила тебя, ты любил ее, ты пел о ней, ее задача выполнена». Берлиоз женится на Мари Ресио.
1862 год. Мари Ресио внезапно умирает от сердечного приступа. Берлиоз влюбляется в загадочную женщину, моложе его вдвое, по имени Амели (5).
1864 год. Берлиоз буквально натыкается на могилу Амели на кладбище Монмартра. Как вы понимаете, это в общем-то неприятный сюрприз. Останки Гарриет необходимо переместить, чтобы освободить место для новой улицы в рамках модернизации Парижа, и Берлиоз становится свидетелем ее эксгумации. Подобно Гамлету, он созерцает теперь уже оторванную голову своей Офелии/Джульетты.
1864–1865 годы. Берлиоз решает вернуться к номеру 1-му и возобновляет контакт с Эстель, которой сейчас под шестьдесят. Но сюжет не разрешается счастливым концом. И хотя он, наконец, может заявить о своей привязанности, она просит его остыть, потому что слишком стара для подобных вещей. Берлиоз смиряется и обожает ее на расстоянии, называя своей «далекой звездой».
Это печальная история. Человек, отдавший свою жизнь музыке и любви, в конце концов не без оснований почувствовал, что потерпел неудачу и в том, и в другом. Но несмотря на это, он всё равно мог бы написать слова, процитированные в начале этой главы, добавив к ним: «Любовь и Музыка – два крыла души».
Любовь убивает
«Внезапно мое сердце запело», – поется в популярном сингле 1950-х годов, и я не могу придумать лучшей причины для изобретения оперы в Италии в конце XVI века. В «Орфее» (1607) Клаудио Монтеверди, самой ранней опере, до сих пор исполняющейся регулярно, одноименный музыкант древности овдовел и так убедительно изливал свое горе, что, по крайней мере, один сентиментальный старый бог решил, что Орфей может спуститься в преисподнюю, забрать жену и продолжить жить как ни в чем не бывало. Однако есть одно условие: на обратном пути он не должен смотреть на нее. В опере все слишком тупы, чтобы соблюдать какой-либо договор (условие, установленное для нового жанра с такими сюжетными линиями, как эта), и Орфей украдкой бросает взгляд на жену, и она снова падает замертво. Орфей тут же возобновляет нытье и скорбь. Боги, тронутые в очередной раз и, несомненно, стремящиеся раз и навсегда заткнуть рот Орфею, возвращают Эвридику к жизни и воссоединяют пару.
Клаудио Монтеверди (1567–1643)
В опере любовь побеждает всё – иногда даже саму смерть. Тем не менее даже божественный Монтеверди к концу своей карьеры позволил сексу управлять сюжетом. В его последней опере «Коронация Поппеи» (1642), повествующей о злоключениях верхушки Древнего Рима: император Нерон бросает свою жену ради манипулирующей стервы. Злодеи не только добиваются успеха и остаются безнаказанными, но и исполняют серенаду о своем триумфе в одном из самых прекрасных когда-либо написанных любовных дуэтов. Опера – опасное место. Высокие голоса проводят половину ночи, вкушая любовные утехи, чтобы к концу представления обнаружить себя мертвыми. Забудьте о якобы облагораживающих аспектах высокого искусства; например, в руках такого человека, как Джакомо Пуччини (1858−1924), мелодии великолепны, но эти девчонки идут ко дну.
Серийный убийца сопрано: история преступления
Манон Леско (1893)
Cопрано: Манон, молодая девушка.
Порок: воспламеняет сердце студента де Грие. Они сбегают. У де Грие кончаются деньги. Манон становится любовницей генерального казначея[1], принимая драгоценности и платья в качестве компенсации за старую плоть. Манон продолжает встречаться с де Грие и говорит генеральному казначею, что ей так нравится.
Расплата: Манон тащат в тюрьму как воровку.
В конце концов ее депортируют в Луизиану на судне, набитом распутными женщинами.
Смерть: обезвоживание, депрессия и истощение на равнине Нового Орлеана.
Богема (1896)
Сопрано: Мими, швея.
Порок: Мими заглядывает на чердак обедневшего поэта Родольфо в поисках спички. Пятнадцать минут, две арии и один дуэт спустя они влюблены друг в друга, и Мими соглашается остаться на ночь после короткой попойки в городе. Они селятся вместе где-то между вторым и третьим актами.
Расплата: адский эмоциональный брачный союз, усугубляемый тревогой Родольфо о ее здоровье. Слезное расставание. Мими становится любовницей человека с бóльшими средствами.
Смерть: туберкулез, мерзкий кашель из первого акта наконец-то настигает ее.
Тоска (1900)
Сопрано: Флория Тоска, благоуханная дива в море политических интриг.
Порок: помешанный на красотках Каварадосси – друг и пособник революционеров. Его захватил злобный Скарпиа, начальник полиции, и допрашивает под пытками, пока Тоска наблюдает за ним. Она соглашается на условия Скарпиа освободить Каварадосси в обмен на сексуальные услуги.
В тот момент, когда начальник полиции готовится спустить подштанники, она закалывает его, произнеся знаменитую фразу «Это поцелуй Тоски».[2]
Расплата: то, что должно было быть шуточной казнью Каварадосси через расстрел, становится ужасной реальностью.
Тоска остается с мертвым любовником.
Смерть: самоубийство, прыжок с парапета крыши замка Сант-Анджело.
В отличие от стандартной оперной сцены смерти, Тоска не поет по пути вниз.
Мадам Баттерфляй (1904)
Сопрано: Чио-Чио-Сан (Баттерфляй), пятнадцатилетняя японская невеста по контракту.
Порок: отсутствует, поскольку она – невинная и честная девушка, соблюдающая условия контракта. Взята в невесты приехавшим лейтенантом ВМФ США Пинкертоном, который, безусловно, звучит искренне в заключительном дуэте первого акта. Она забеременела и родила во время интермедии, в ходе которой Пинкертон, отлучившись за буханкой хлеба, исчезает на три года и берет себе законную жену в Штатах. Неожиданно американская пара снова оказывается в доме Баттерфляй в Нагасаки.
Расплата: любовь и честь преданы, Баттерфляй понимает, что была частью паршивого контракта.
Смерть: харакири
Суор Анжелика (1918)
Сопрано: Суор Анжелика (сестра Анжелика), монахиня.
Порок: незамужняя мать. Не самый лучший образ для флорентийской аристократии XVII века.
Расплата: принудительное заключение в женский монастырь и разлучение с ребенком. Позже злонамеренная тетя сообщает ей о смерти ребенка.
Смерть: самоубийство от самодельного яда.
Зрители начинают задаваться вопросом, когда же Пуччини даст сопрано передышку?
Турандот (1924)
Сопрано: Лиу, молодая китайская девушка-рабыня.
Порок: отсутствие заглавной партии, которую ведет другое сопрано, предположительно получившая бóльший гонорар. Тем не менее она любит тенора.
Расплата: жалкая роль «девушки по соседству», тенор ей явно не достанется.
Смерть: Пуччини, оставивший третий акт незаконченным после самоубийства Лиу. Кармическая месть сопрано.
Серенады
Оперные смерти больше, чем жизнь, или больше, чем смерть.
Реальному любовнику (в отличие от вымышленного персонажа на сцене) требуется нечто более интимное. Отсюда и серенада с ее классическим изображением влюбленного парня в трико, пробирающегося на балкон комнаты своей девушки посреди летней ночи – не разбудив соседей. Ночные признания в любви на свежем воздухе были популярны уже в конце XVI века, если верить шекспировской «Ромео и Джульетте»; музыкальная версия была описана в немецком словаре 1732 года. Само слово происходит от латинского serenus, и можно предположить, что кто-то на юге Европы первым подумал об этом жаркой ночью.
Со временем серенада приобрела гораздо больший размах, с большим количеством инструментов и протяженными формами. Соседи были бы в ярости, но к тому времени балконы и подружки были исключены из уравнения. Моцарт писал серенады для духовых инструментов (в том числе Gran Partita с ее божественным Адажио), а Брамс ввел в раннюю симфоническую практику пару серенад для оркестра.
Читатель, если вы мужественны, обладаете мягким голосом, увлекаетесь спортом на свежем воздухе, возможно, вам стоит задуматься о возрождении серенады. Должен сказать, по своему опыту, что я ни разу не слышал, чтобы она исполнялась успешно, но это возможно из-за неудачного выбора музыки. Классические композиторы предлагают серенады в огромном количестве: Моцарт в нескольких операх («Дон Жуан», «Похищение из сераля», «Так поступают все женщины, или Школа влюбленных»), а также Россини и Доницетти. В то время как более легкий жанр художественной песни или салонной баллады изобилует певучими произведениями Шуберта, Тости и Масканьи. Действительно, многие композиторы-песенники оставили нам романтическую песенку или две, которые стоит попробовать исполнить на гитаре. Конечно, если ваша возлюбленная живет выше второго этажа, возможно, вам придется петь в мобильный телефон. Дон Жуан выглядит куда как менее эффектно, отправляя звуковой файл по электронной почте.
Кто-то поет серенаду со скрытым мотивом: возможно, это приглашение на балкон по ближайшей шпалере на чашку ромашкового чая или быстрая перенастройка лютни для дуэта лицом к лицу в тесной гармонии. В Средние века, примерно в XII и XIII веках, французские трубадуры и труверы придерживались тактики лишь обонять возлюбленную. Они пели о придворной любви (или, как они называли ее в свое время, куртуазной любви), которая была скорее «смотри, люби, но не трогай». Прикосновение было бы не только вульгарной капитуляцией перед чувственным желанием, но и нарушением протокола; трубадуры должны были любить женщин выше себя по положению. Иногда они любили их, даже не видя. Когда же они наконец встречались взглядом со своим идеалом, то сводили себя в могилу глубокими обмороками. Это, кажется, немного контрпродуктивно.
Любовь трубадура выражалась исключительно в величайшей учтивости и богатом репертуаре стихов и песен, величайших на то время. И сотни этих парней бродили по дворам Европы, слоняясь за колоннами и сублимируя свою любовную тоску песней каждый раз, когда улавливали мимолетный запах лепестков роз. Удивительно, что на всех хватало недостижимых женщин. Благоухающее томление было стилем; присутствовать в этих возвышенных коридорах можно было только будучи «учтивым и утонченным».
Песни о любви стали одними из самых громких хитов своего времени. Француз Клоден де Сермизи (1490−1562) прославился в эпоху Возрождения своим шансоном «Tant que vivrai…»: «Пока я жив в расцвете сил, я буду служить могущественному королю Любви…». Она была адаптирована для всевозможных вокальных и инструментальных комбинаций и появлялась в публикациях вплоть до 1644 года. Сто лет оставаться на первом месте – в наши дни такого не бывает.
Незаменимые средства для любви
Нижеследующее сыграло важную роль в создании музыки для влюбленных.
Флейта
Мягкая жалобная флейта
В предсмертных нотах раскрывает
Горести безнадежных влюбленных…
Джон Драйден. Ода ко дню святой Цецилии, 1687
Виолончель
Виолончель похожа на красивую женщину,
которая со временем не стареет, а молодеет,
становится стройнее, гибче, грациознее,
Пабло Казальс[3], журнал Time,1957
Виоль д’амур
В наши дни в симфонических оркестрах можно услышать представителей семейства скрипичных, у которых только по четыре струны, но у этого сладострастника с ароматом Ближнего Востока их не менее четырнадцати: семь основных струн и еще семь под ними, которые не затрагиваются смычком, но вибрируют благодаря взаимодействию с колебанием основных струн и корпуса. Легкий взмах смычка – и вы достигаете максимального звукового напряжения. В семействе деревянных духовых есть также гобой д’амур, но в данном случае название относится к звучанию инструмента, а не к средствам его производства. Какая упущенная возможность! Несомненно, духовой инструмент, требующий для работы два комплекта губ, был бы более популярен.
Несколько полезных советов о любви
1. Будьте осторожны с актрисами
Классическая музыка подсказывает, что брак с актрисой – это всегда поступок на свой страх и риск. О Гекторе Берлиозе и Гарриет мы подробно рассказывали выше.
Первый брак Рихарда Вагнера с Минной Планер начался непросто и вспыхивал вновь только тогда, когда он или она не были увлечены кем-то другим в это время (см. «Триумф»).
Дирижер Леопольд Стоковский в 1930-х годах наслаждался нашумевшей связью с Гретой Гарбо. Позже он говорил, что это было замечательно.
В опере 1902 года «Адриана Лекуврёр» Чилеа мы имеем графа и принца, влюбленных в дуэлянток-актрис. Сама Адриана в конце концов погибает от смертельного аромата отравленных фиалок, присланных ее соперницей.
Они действительно могут быть настолько гадкими по отношению друг к другу.
2. Певицы – лучший выбор
Можно подумать, что примадонна опасна, но с сопрано можно обрести семейное счастье.
Идеальной парой в классической музыке вполне могли бы стать норвежский композитор Эдвард Григ (1843–1907) и его жена (и первая кузина) Нина.
Они поженились молодыми и оставались блаженно счастливыми и безмятежными в течение следующих сорока лет. Он писал для нее песни, а она исполняла их на их совместных концертах. За несколько лет до своей кончины Григ написал: «Однажды в жизни меня коснулся гений. Этим гением была Любовь».
Оперных композиторов привлекали поющие воплощения их муз: вторая жена Верди и первая жена Россини были любящими и долговременными спутницами. Немец Рихард Штраус (1864–1949) женился на сопрано Полине де Ана в 1894 году и преподнес ей в качестве свадебного подарка четыре свои лучшие песни. Она ходила дома в брюках; однажды Штраус признался Малеру: «Моя жена немного грубовата, но это как раз то, что мне нужно».
3. Вернитесь назад на секунду (или больше)
Любовь действительно может быть прекраснее при второй попытке.
Иоганн Себастьян Бах (1685−1750) был благополучен и счастлив в браке со своей троюродной сестрой Марией Барбарой до ее ранней смерти в 1720 году. Она оставила Иоганна с несколькими маленькими Бахами, которых нужно было кормить. (Он был увлеченным и неутомимым воспитателем детей.) Женой номер два стала двадцатилетняя Анна Магдалена, на шестнадцать лет моложе композитора, которая, конечно же, собиралась нарожать ему соответствующее предыдущему браку количество детей. Каждый год у них появлялся новый ребенок, со временем, когда Баху перевалило за пятьдесят, они немного сбавили темп; хотя уровень смертности был высок (норма для начала XVIII века), по дому постоянно бегало десять детей. Добросовестная Анна Магдалена даже завела для малышей рукописный нотный альбом. Многие из мальчиков Бахов стали композиторами.
Верди, Шостаковичу, Россини, Стравинскому и Вагнеру очень повезло со второй попытки после того, как они овдовели, хотя последние двое просто брали в жены своих давних любовниц. Вагнер начал влюбляться в свою вторую жену Козиму, когда она приняла его предложение подвезти ее до отеля на пустой коляске.
Моцарт был отвергнут Алоизией Вебер (певицей!), а затем, взойдя по карьерной лестнице, влюбился и женился на ее младшей сестре Констанце. Последовал пылкий брак, изобилующий шутками о пенисе (см. «Похоть»).
Странствующий пианист-виртуоз и композитор Анри Литольф (1818−1891) относился к браку с энтузиазмом, но не очень любил оставаться в нем. Ранний пыл проявился в его побеге в возрасте семнадцати лет с будущей первой женой, которая была на год его моложе. Вскоре они расстались, однако его попытки в течение следующих нескольких лет добиться развода были безуспешными; одна из таких попыток привела к крупному штрафу и заключению в английской тюрьме, из которой он сбежал, уболтав жену одного из надзирателей. Затем последовали еще два брака и развода. Наконец, в возрасте сильно за пятьдесят лет он взял в жены семнадцатилетнюю девушку, бывшую его сиделкой во время болезни. Она продолжила выполнять эту роль на протяжении оставшихся пятнадцати лет его жизни.
4. Женам на заметку
Á propos к вышесказанному, помните следующее – он может выглядеть интересно и обладать привлекательным порывистым темпераментом сейчас, но в дальнейшем вас могут поджидать неприятности.
Роберт Шуман (1810−1856) и его жена Клара Вик поженились после, возможно, самого известного и эффектного романа в музыке: она – блестящая и своенравная дочь учителя фортепиано Шумана; он – сгусток нервной энергии, граничащей с маниакальностью. Клара была подростком – фортепианным вундеркиндом, Роберт многообещающим исполнителем, которому пришлось отказаться от своих амбиций после того, как он покалечил палец на правой руке причудливым приспособлением, которое он изобрел, чтобы помочь себе в занятиях. Отец Клары сделал всё возможное, чтобы отравить их отношения письмами, клеветой и судебными разбирательствами. Любовь восторжествовала, и они поженились за день до двадцать первого дня рождения Клары в сентябре 1840 года. Их счастье омрачалось депрессиями и срывами Роберта. В 1854 году он бросился в Рейн, после рассказав о дразнящих голосах дьяволов, прерывающих его сон. Следующие два с половиной года он провел в психушке, не видя ни жены, ни детей. Они увиделись только за день до его смерти, вызванной, скорее всего, его голодовкой.
Ёлка Розен, жене Фредерика Делиуса (1862−1934), тоже было несладко, ведь он уже давно болел сифилисом, когда они поженились в 1903 году. Двадцать лет спустя он ослеп, был парализован и прикован к инвалидному креслу. Уход за ним, должно быть, был очень обременительным; хотя она так и не заразилась от мужа, здоровье Ёлки ухудшалось почти так же быстро. Она умерла меньше, чем через год после него.
Заключительное слово
Мы возвращаемся к Берлиозу, чье понимание романтики в среднем возрасте изменилось по сравнению с пылкостью его «Фантастической симфонии». В последней песне цикла о любви под названием «Летние ночи» путешественник просит отвезти его туда, где любовь длится вечно. «Увы, – отвечает лодочник, – такого места не существует».
В рамках этой книги мы предположим, что отношениям было присуще славное начало. От таких незамысловатых сердечных дел музыка уносит нас вниз, к более мрачному настроению – и другой части анатомии.