Кэтрин Стэдмен
Нечто в воде
7. Свадебное платье
Среда, 3 августа
Добродушная ирландка возится где-то у моих колен, подшивая подол свадебного платья. Портниху зовут Мэри. Я стою в тончайшем эдвардианском [16] крепдешине и отстраненно наблюдаю за происходящим, не понимая, что должна чувствовать. За мной, в свою очередь, наблюдает Каро, которой досталась роль подружки невесты. Она помогла мне найти платье. Каро знакома с несколькими модельерами, работающими для кино. Художники по костюмам обычно собирают винтажные вещи: покупают их на аукционах, делают копии для съемок, а потом продают в интернете. Все как новенькое. Мой наряд – той же породы. Он идеален.
К портнихе в подвальчик на Сэвил-роу мы пришли ради незначительных переделок. Ничего существенного, платье сидит на мне как влитое.
К этой портнихе ходил отец Каро, когда еще был жив. Он умер, кажется, от инфаркта, в довольно пожилом возрасте. Каро – поздний ребенок, насколько мне известно, ему было около шестидесяти, когда она появилась на свет. Я почти ничего о нем не знаю – лишь обрывки сведений, просочившиеся в разговоры. В туалете на первом этаже ее дома висит в рамочке чек на миллион фунтов, на его имя. В самом доме в Хэмпстеде, завещанном лично Каро, пять этажей, а за домом еще имеется сад размером с Рассел-сквер. Похоже, ее отец принадлежал к миллионерам старой школы. В гостиной небрежно прислонен к стене оригинал Уорхола.
В общем, я стараюсь прислушиваться к советам Каро, если могу себе это позволить. Платье мне подгоняют бесплатно. Не знаю, почему я не отказываюсь.
– Отлично, все готово, милочка.
Мэри стряхивает с колен нитки.
* * *
Когда мы выходим на улицу, Каро поворачивается ко мне.
– Перекусим?
Я умираю от голода: не ела со вчерашнего вечера, сдуру решила не завтракать, чтобы не испортить мерки для платья. Глупо: в день свадьбы я все равно буду есть. По правде говоря, с нетерпением предвкушаю банкет, который мы заказали, и он обещает быть просто чудесным. Уже все решено, депозит внесен, на следующей неделе дегустация меню. Потрясающе. Боже, как я хочу есть!
– Да, отличная идея.
На часах три. Больше, чем я думала, но хочу посоветоваться с Каро. У меня в ушах до сих пор звучат нервные шаги босых ног Марка. Я решила поговорить с Каро о его работе. Не хочется, а надо. Мне просто необходимо с кем-то это обсудить. Хотя чувствую себя предательницей, впутывая в наши отношения других людей. Обычно все наоборот: мы с Марком обсуждаем остальных, друг о друге же практически ни с кем не говорим. Мы – сами по себе. Отдельно от всех. Наш надежный союз. Есть мы, а есть остальной мир. Так было. До того, как это началось.
И дело даже не в Марке, я просто не знаю, как поступить, как все исправить. Каро, кажется, читает это по моему лицу.
– Пойдем к Джорджу, – объявляет она.
Да, к Джорджу. Днем там обычно тихо. Это роскошный, «только для своих», ресторан со столами под навесом, выходящим на другую сторону улицы в самом сердце Мэйфера. Галерея дает Каро доступ куда угодно. Она берет меня за руку и ведет в святая святых.
* * *
– Что случилось? – интересуется подруга, как только официант ставит перед нами два запотевших бокала воды со льдом и исчезает.
Я смотрю на нее, глотая воду; долька лимона настойчиво тычется в губы.
Каро ухмыляется.
– Только ничего не выдумывай, ты совершенно не умеешь врать, Эрин. Я вижу: тебе не терпится что-то рассказать. Выкладывай.
Она подносит к губам стакан и делает глоток, выжидая.
У меня заканчивается вода. И лед гремит в бокале.
– Если разговор и состоится, тебе придется сразу о нем забыть. Обещай.
Я осторожно ставлю пустой бокал обратно на стол.
– Да что ж такое! Ладно, хорошо, обещаю.
Она откидывается на спинку стула и поднимает брови.
– Марк… У него неприятности на работе.
Заметив бизнесменов, сидящих через три столика, я понижаю голос. Мало ли что.
– Что? Его уволили?
Подруга подается вперед и тоже понижает голос. Ну и парочка мы с ней, черт возьми.
– Нет, пока не уволили. Он в оплачиваемом отпуске, но финансового пакета не будет. Никаких единовременных выплат. Они заставили его уйти с должности в обмен на рекомендации. Если бы отказался, все равно бы уволили, только без рекомендаций. Судя по всему, они так и хотели поступить, а его непосредственный начальник уговорил остальных.
– Что?! Что за чушь! Это же… просто смешно! Черт возьми, он хоть в порядке? – Каро изменила тональность. Бизнесмен заерзал на стуле и повернулся в нашу сторону. Я шикнула.
– Ну, он держится. В смысле… все плохо, но это нормально. Просто мне тяжело, потому что я очень хочу быть рядом с ним и в то же время не хочу… ну, понимаешь, унижать своей помощью. Дело очень деликатное. Нужно ему помочь, только незаметно. Он не из тех, с кем нужно носиться. Я хочу это сделать, потому что люблю его, Каро, и хочу, чтобы он был счастлив. Но он не позволит мне сделать себя счастливым. Марк не показывает своего беспокойства, хочет сам все исправить. Я никогда не видела, чтобы он так себя вел. У него всегда есть план, а сейчас все разваливается. Все, что происходит в ЕС, проклятый Брексит, падение фунта побило все рекорды, дурацкое правительство, новый премьер-министр, новый министр иностранных дел! Дональд Трамп, прости господи! Все через задницу. Самое неподходящее время для этой заварухи с работой.
– Да уж, – сочувственно качает головой подруга, а я продолжаю:
– Прекрасно понимаю: все это сводит на нет его шансы на новую должность. Даже если кто-то ищет сотрудника, сложно будет продать будущему нанимателю идею, что он ушел с предыдущей работы без достойной вакансии на руках. Все будут думать, зачем он так поступил. Он считает, что это выглядит странно. Я говорю: просто скажи, что тебе там не понравилось. Или что захотел отдохнуть перед свадьбой. Взять отпуск не преступление. И все же я понимаю, что он имеет в виду. Для них это выглядит как слабость. Будто он не смог справиться с нагрузкой и решил «сделать перерыв». Вроде как доработался до нервного срыва. Просто бесит. Серьезно, Каро, я с ума схожу. Не могу ему помочь. Он отвергает все мои идеи. Не знаю, что делать. Просто сижу с ним, слушаю и киваю.
Я замолкаю. Каро ерзает на стуле. Смотрит на улицу и мудро качает головой.
– Даже не знаю, что тебе сказать. Понимаю, ты чертовски расстроена. Я бы на твоем месте с ума сошла. Но Марк же умный, правда? В смысле, он ведь может заняться чем угодно, да? Почему бы ему не поискать что-то другое? С его опытом он запросто сможет найти себе дело в любой отрасли. Почему не хочет попробовать?
Ответ на этот вопрос прост. Я сама ответила бы точно так же, предложи мне Каро сменить род деятельности. Мне неинтересно заниматься чем-то другим. И Марку тоже.
– Может, конечно. Но знаешь, я надеюсь, что до этого не дойдет. Мы сейчас ждем ответов от некоторых его знакомых. Просто свадьба на носу, а мне кажется, что он потерял интерес.
– К чему? К свадьбе или к тебе?
– Ох, не знаю. Я уже ничего не понимаю, Каро. Нет, точно не ко мне.
Боже, зачем я все это затеяла? Как стыдно!
– Он ведет себя как подлец? – спрашивает Каро с нехарактерной для нее пылкостью, и меня пробивает на смех.
Подруга хмурится: наверное, я тоже проявляю несвойственное мне поведение и выгляжу сумасшедшей.
– Нет. Нет, что ты! Ничего такого.
Я смотрю на ее встревоженное лицо, нахмуренный лоб. И внезапно осознаю, что в этом разговоре нет смысла. Каро тоже не знает, что мне делать. Понятия не имеет. Она вообще мало что обо мне знает. Да, мы подруги, но в сущности нам мало известно друг о друге. Никаких ответов я тут не найду. Говорить нужно с Марком. А разговор с ней только все испортит. Мы с Каро должны обсуждать цветы, торт и девичник. Я беру себя в руки.
– Знаешь, я, кажется, просто проголодалась! Не завтракала, – признаюсь я. – Все хорошо, просто я на нервах из-за свадьбы. К тому же сахар упал. Что мне сейчас нужно, так это роллы «Цезарь» и порция картошки фри. И немного вина.
Каро расплывается в улыбке. Я вернулась. Все хорошо, стресс позабыт. Никаких признаний. Скрижали чисты. Я сменила курс, и она со мной согласна. Плывем дальше. Спасибо, Каро. Именно поэтому, леди и джентльмены, она будет подружкой невесты.
* * *
Мы расстаемся с Каро ближе к вечеру, в час пик, когда офисный люд, нервный и усталый, устремляется к метро. По пути домой я думаю о том, что скажу Марку. Нам нужно поговорить. Обо всем.
А может, просто покувыркаться в постели. Секс всегда действует на нас как перезагрузка. Прошло уже четыре дня, и для нас это долгий срок. Обычно мы занимаемся сексом хотя бы раз в день. Да, знаю, это несколько необычно после первого года отношений. До знакомства с Марком секс был для меня редким – примерно раз в месяц – развлечением, к которому я готовилась заранее. Переоцененным и в конце концов разочаровывающим. Поверьте, я в полной мере хлебнула хреновых отношений. С Марком все стало другим. Я все время его хочу. Каждую минуту. Меня возбуждает его запах, лицо, затылок, его руки на моем теле. У меня между ног.
Боже, как я по нему соскучилась! Мой пульс ускоряется. Сидящая напротив женщина отрывает взгляд от кроссворда и хмурится. Наверное, прочла мои мысли.
Нежный персиковый шелк под платьем холодит кожу. Нижнее белье у меня сочетается по цвету. С тех пор как я начала встречаться с Марком. Он любит шелк.
8. Дегустация
Суббота, 13 августа
Прежде всего мы занялись поисками ресторана. Мы подошли к этому вопросу со всей серьезностью. Посетили множество заведений: изысканных и попроще, аскетичных, роскошных, ультрасовременных. Перепробовали все, что можно, но стоило нам войти в обшитое деревянными панелями фойе «Кафе Ройял», как стало понятно: это то, что нужно.
Сегодня нам предложат три варианта каждого блюда, и мы продегустируем их в отдельном зале, вместе с подбором вин и шампанского. Мы очень долго предвкушали дегустацию, а теперь она кажется почти обязанностью. Чуточку странно устраивать праздник, когда у Марка такой сложный период, только жизнь не поставишь на паузу.
Пока мы едем в метро, Марк читает новости в телефоне. Пытаюсь заняться тем же. На станции «Ковент-Гарден» он поворачивается ко мне.
– Послушай, Эрин. Я знаю, как ты всему этому радуешься, однако давай договоримся прямо сейчас, что закажем еду и напитки подешевле. Мы, конечно, попробуем все и прекрасно проведем время, но что касается денег, давай в итоге выберем самые дешевые варианты. Все равно это пятизвездочный ресторан и в итоге все будет вкусно. Ладно? Ты не против?
Я понимаю, что он хочет сказать. И он, конечно, прав. Как-никак, обед на восемьдесят персон – дело нешуточное. И, честно говоря, вино от заведения у них просто изумительное. Лучше не бывает.
– Хорошо. Договорились. Только давай сделаем все как полагается. Мы ведь можем доиграть до конца? Я хочу попробовать все, что есть. Почему бы и нет, правда? Такое бывает раз в жизни. Продегустируем, а в конце скажем. Хорошо?
– Да, отлично. Спасибо, – расслабляется Марк.
Я сжимаю его ладонь, он в ответ мою. В его глазах мелькает что-то неуловимое.
– Спасибо, Эрин, что ты… понимаешь… На меня столько всего навалилось, и я не всегда сдерживаюсь.
Его взгляд скользит по ближайшим пассажирам. Они полностью поглощены своими телефонами или книгами. Марк наклоняется ко мне и понижает голос.
– Когда у меня неприятности, я стараюсь разбираться с ними сам. А ты ведь знаешь, я давно с таким не сталкивался, поэтому мне сложно. Спасибо тебе.
Я еще сильнее сжимаю его руку, кладу голову ему на плечо и шепчу:
– Я люблю тебя. Все хорошо.
Он ерзает на сиденье. Видимо, еще не закончил. Сейчас скажет что-то еще. Поднимаю голову.
– Эрин, я должен тебе признаться…
Он замолкает и вглядывается мне в лицо.
Мне становится нехорошо. Такие фразы всегда пробирают до печенок. Подготовка к плохим новостям.
– В чем? – мягко спрашиваю я, не желая его отпугнуть. Не хочу, чтобы он отдалялся.
– Прости, что не сказал раньше. Мне все казалось, что такой разговор неуместен, а подходящее время никак не наступало, и это превратилось в проблему. – Он замолкает. Глаза у него полны раскаяния. – Я отменил наше свадебное путешествие.
– Ты… что?
– Вернее, сократил. Мы поедем на Бора-Бора лишь на две недели вместо трех.
Он продолжает изучать мое лицо, чтобы понять, как я отреагирую.
Ну ладно, сократил. Но не спросив меня? Не сказав ни слова? Не поговорив с будущей женой? Тайком? А теперь, когда я согласилась сэкономить на угощении, он решил, что наконец может сказать. Ага.
Я отчаянно пытаюсь осознать его слова. Понять смысл. Ничего не выходит. Это для меня важно? Вроде бы нет. Меня это не слишком беспокоит. Я не могу заставить себя обидеться. Не вижу повода. Я не возражаю. А должна? Может, дело в том, что он солгал. Разве он солгал? Не совсем. Просто не посоветовался. Ну хоть сейчас рассказал. Хотя… ведь рано или поздно Марку пришлось бы признаться, так ведь? Что ему оставалось? Не говорить, пока не сядем в самолет? Нет, он бы обязательно рассказал. Просто я была занята работой. И вообще: две недели на тропическом острове – это здорово. Не просто здорово, а чертовски прекрасно. Некоторым людям за всю жизнь такого не выпадает. И что мне эти недели? Мне нужен только он. Я лишь хочу стать его женой, разве нет?
Позже разберемся. Сейчас я не хочу его отпугнуть. Не нужно усугублять. Он совершил ошибку и сожалеет, на этом все.
Я поднимаю наши руки с переплетенными пальцами и целую его костяшки.
– Все нормально. Не беспокойся. О деньгах поговорим позже. Давай просто получим удовольствие, ладно?
Он грустно улыбается.
– Ладно. Давай.
И мы отрываемся по полной.
* * *
В сверкающем зале, украшенном зеркалами и дубовыми панелями, мы садимся за накрытый белой скатертью стол, одинокой ладьей дрейфующий в море полированного паркета. Дружелюбный официант приносит нам изысканные блюда, на которых художественно расположены сезонные угощения. Как только все виды закусок оказываются на столе, метрдотель описывает каждую и передает нам сдержанно оформленное меню с названиями и ценами. После чего исчезает за дверью, скрытой среди деревянных панелей, оставляя нас наедине.
Мы изучаем меню.
ЗАКУСКИ
Лобстер с кресс-салатом, яблоком и шафрановым соусом
32 фунта за порцию
Устрицы на льду с луковым соусом, лимоном, ржаным хлебом и маслом
19 фунтов за порцию
Спаржа с перепелиными яйцами и свекольно-сельдереевым соусом
22,50 фунта за порцию
Умножить на восемьдесят человек. И это только закуски. Я смотрю на побледневшего Марка, ничего не могу с собой поделать и разражаюсь смехом. Он облегченно улыбается и поднимает бокал. Я поднимаю свой.
– За то, чтобы обойтись без закусок?
– За то, чтобы обойтись без закусок, – хихикаю я.
И мы принимаемся за вкуснейшую еду, которая до последнего пенни стоит своих денег. Я радуюсь, что нам не придется за нее платить.
В качестве основного блюда мы выбираем «Домашний пирог «Кафе Ройял» с курицей и беконом, перепелиными яйцами, стручковой фасолью и сливочным картофельным пюре, 19,50 фунта».
На десерт решаем взять «Мусс из черного шоколада с компоте [17] из дикой вишни, 13 фунтов».
Плюс тридцать бутылок домашнего красного вина, тридцать бутылок белого и двадцать игристого.
Мы начинаем думать, что отлично выкрутились, а после кофе к нам присоединяется метрдотель Жерар. И напоминает, что минимальная сумма заказа составляет шесть тысяч фунтов. Нас наверняка предупреждали об этом еще в прошлом году, когда мы бронировали зал, но мы не слушали, а если и слушали, то не придали значения. Жерар говорит, что ничего страшного, можно просто добавить к заказу послеобеденный кофе и сырную доску на восемьдесят персон. Как раз получится недостающих тысяча триста фунтов. Мы соглашаемся. А что еще делать? Свадьба ведь через три недели.
После чего, сытые и преисполненные раскаяния, спускаемся в метро на станции «Пикадилли». Перед турникетами Марк хватает меня за руку.
– Эрин, мы не можем этого сделать. Правда, даже смешно. Слишком дорого, согласна? Давай отменим все, как только приедем домой, черт с ним, с залогом. Церемонию проведем в Церкви всех душ, а потом отправимся в местный ресторан, например. Или к моим родителям, они могут организовать банкет в загородном стиле, ведь так?
Я смотрю на его руку, крепко сжимающую мою. И совершенно не узнаю его.
– Марк, ты меня пугаешь. Зачем сгущать краски? Свадьба бывает раз в жизни. У нас есть деньги, мы же не влезаем в кредиты, чтобы покрыть расходы. Я лично готова потратить на празднование свои сбережения. На нас. В смысле, не все, а какую-то часть. Иначе зачем вообще было затевать?
Он сердито вздыхает, молча отпускает мою руку, и мы направляемся к метро.
Остаток пути проходит в тишине. Я смотрю на пассажиров. Думаю об их жизни. Сидя рядом с Марком, но не разговаривая с ним, представляю, что мы незнакомы. Я – просто девушка в метро, которая едет куда-то по своим делам. И мне не нужно волноваться о том, что случится дальше и что со мной будет. Мысль успокаивающая, но совершенно пустая. Я хочу быть с Марком. Только нужно избавить его от этого настроения. Мне очень хочется все исправить.
* * *
Как только мы запираем за собой входную дверь, Марк набрасывается на меня с упреками. Он больше не шепчет, как на станции.
Он говорит, что я ничего не понимаю, что я его не слышу. Никогда не видела его таким, словно что-то рвется наружу из глубины его существа.
– Ты вообще не соображаешь, что происходит, да, Эрин? У меня больше нет работы. У нас нет на все это денег. И я не могу найти новую работу, сейчас никто не нанимает. Мой мир не похож на твою киношколу с ее высоким искусством. Я не могу просто так спрыгнуть с корабля и начать зарабатывать чем-то еще! Я – банковский специалист. Вот чем я занимаюсь. Я больше ничего не умею. А если бы и умел, не важно. Я не могу просто взять и открыть собственный банк или создать постмодернистскую банковскую систему на паях с однокашником, мать его! Я – не ты. Мое детство было совсем не таким, как твое. Я всю жизнь потратил на то, чтобы добиться нынешнего положения. Всю свою жизнь. Знаешь, через что я прошел? Люди, которые ходили со мной в школу, работают на автозаправках, Эрин! Понимаешь? Живут в муниципальных квартирах и расставляют товар на полках супермаркетов. Я не вернусь к такой жизни. Я сделаю все, чтобы этого не случилось. Но у меня нет поддержки. У меня нет друзей в издательствах, журналистике и гребаном виноделии. У меня родители-пенсионеры в Ист-Райдинге, и очень скоро обоим понадобятся сиделки. У меня в общем и целом восемьдесят тысяч на счету, а все остальное привязано к этому дому. А теперь мы пытаемся завести ребенка. У меня была нормальная работа. Теперь я ее потерял, и мы в заднице. Потому что меня, в отличие от тебя, никто не содержит, я должен обеспечивать себя сам!
К горлу подкатывает тошнота. Хватит с меня. Надоело!
– Да пошел ты, Марк! Что за чушь? Когда это ты меня содержал? Я тебе что, шлюха?
Да, замечательный выдался денек.
– Нет, Эрин. К несчастью, ты не шлюха. Будь ты шлюхой, уже давно заткнулась бы на хрен.
Мое сердце пропускает удар. Черт! Марк исчез, и передо мной стоит незнакомец. Господи! Я не могу вдохнуть. Боже. Только бы не заплакать. Не плачь, Эрин, пожалуйста. Слезы щиплют глаза.
Марк смотрит на меня, что-то бормочет и отворачивается к окну.
Я молча сажусь на диван.
– Не могу поверить, что ты это сказал, Марк, – шепчу я.
Наверное, лучше оставить тему… Ну уж нет, не собираюсь ее оставлять. К черту! Через три недели я выхожу за него замуж. И если моя жизнь после этого будет вот такой, то я, извините, хочу хотя бы знать – почему?
– Марк…
– Что, Эрин?! Что, по-твоему, мы будем делать после свадьбы? А если появятся дети? Как мы будем жить? Я платил за все благодаря своей работе. И за этот дом тоже.
– Нет, Марк. Нет! За дом мы платим вместе! Я вложила в него все свои накопления, все, что у меня было, – выпаливаю я так же громко, как он.
– Ладно, Эрин. Ты тоже вложила деньги. Однако ты не сможешь оплачивать ипотеку из своих доходов, ведь так? Мы же с тобой живем не в однокомнатной квартирке в Пекхэме, правда? И в одиночку тебе никак не выплатить ипотеку, судя по твоим заработкам. Не хочу тебя расстраивать, Эрин, но ты меня просто не слышишь. Дом придется продать!
Продать? Господи! Выражение моего лица говорит само за себя, и Марк удовлетворенно кивает.
– Спорим, ты об этом даже не задумывалась? Иначе, Эрин, ты беспокоилась бы не меньше моего. Потому что мы тонем.
Господи… Я молчу. Вот дура! Только теперь поняла. Обидно. Я и вправду не задумывалась о том, что все наши планы могут рассыпаться словно карточный домик. Что Марк может вообще не найти работу.
Он прав. Неудивительно, что так разозлился. Все это время он справлялся в одиночку. А я порхала, словно бабочка, с цветка на цветок… И тут вспоминаю слова Каро. Не так все ужасно. Он может заняться чем-то другим.
– Ты можешь найти другую работу, Марк! Какую угодно! У тебя отличное резюме, перед тобой…
– Нет, Эрин, – устало перебивает он. – Ничего не выйдет. Что я, на хрен, умею? Только оценивать и продавать ценные бумаги, больше ничего. Предлагаешь мне переквалифицироваться в бармены?
– Успокойся, Марк! Я всего лишь хочу помочь! Я и вправду не знаю, как обстоят дела в твоей сфере, но хочу тебя поддержать. Перестань, пожалуйста, твердить, что я ничего не понимаю, и объясни по-человечески.
Я знаю, что напоминаю сейчас обиженного ребенка, однако не представляю, как себя вести. Марк устало опускается на диван напротив меня. Выхода нет.
Мы сидим молча, тишину нарушает только негромкий гул дороги и шум ветра в кронах деревьев.
Я пересаживаюсь к Марку и обнимаю за плечо. Он не отодвигается, и я начинаю тихонько поглаживать его по теплой спине под накрахмаленной рубашкой. Он не сопротивляется.
– Марк, – осторожно говорю я, – ничего, что нам придется продать дом. Жаль, конечно, он мне нравится. Но для меня не так важно, где мы живем. Главное – ты. С тобой я готова жить где угодно. Под мостом, в палатке. Главное – с тобой. Нам не обязательно сразу же заводить детей, если сейчас не время. Знаю, что тебя ужасает мысль о другой работе, но для меня не имеет значения, что ты делаешь, главное, чтобы ты был счастлив. Понимаешь, я не начну по-другому к тебе относиться. Ты – это ты. Я полюбила тебя не из-за денег. Да, приятно, когда есть деньги, только я всего лишь хочу быть с тобой. В крайнем случае можем даже поселиться с твоими родителями в Ист-Райдинге.
Он поднимает взгляд на меня и невольно улыбается.
– Здорово, Эрин. Я как раз хотел тебе сообщить, что мама уже готовит нам матрас в свободной комнате.
Марк лукаво смотрит на меня. Слава богу, пошутил. Мы облегченно смеемся. Все будет хорошо.
– Спорим, это станет для твоей мамы событием года? – смеюсь я.
Он вновь улыбается – задорно, по-мальчишески. Я люблю его.
– Извини.
Я вижу, что он искренне раскаивается.
– Ты больше не будешь ничего от меня скрывать? – спрашиваю я.
– Прости. Нужно было сразу признаться, как мне тяжело. Но с этого дня я буду всем с тобой делиться, хорошо?
– Да уж, пожалуйста.
– Ладно. Эрин, я знаю, что это глупо, но… я не могу вернуться к тому, с чего начинал. Я не могу строить все с нуля.
– Я понимаю, милый. Ничего страшного. Тебе не придется. Мы что-нибудь придумаем. Вместе.
Он берет мою руку с кольцом и подносит ее к губам.
– Как ты думаешь, мне снова начать принимать таблетки? Подождем с ребенком?
– Знаешь, как говорят… – Он целует кольцо. – Идеального времени не бывает.
Он по-прежнему хочет ребенка. Слава богу.
Марк притягивает меня к себе. Мы забираемся с ногами на диван и засыпаем в обнимку в лучах вечернего солнца.
