Kyzmich@ru
Создатели миров
Такая душевная простота повергла Мишку в шок.
– Как это убить?!!
– Да ты не бойся, Буйвол был самый сильный молодой мужчина в племени, но ты же смог его победить, и теперь никто не посмеет открыто сразиться с тобой! Теперь ты самый сильный!
– Но зачем было обнажаться перед всем племенем? Она хихикнула в ответ.
– Глупый, если хочешь посмотреть на голых мужчин или женщин, сходи на реку, где все купаются, или ловят рыбу. Там все ходят голые и ничуть не смущаются своей наготы.
«В самом деле, что это я со своими принципами морали влезаю в отношения первобытного племени» – Подумал про себя Мишка, – Они ведь дети природы. В наше время дикие племена тоже ведь ходят совершенно голые, а тут, похоже, ещё каменный век».
Старейшины тихо перешёптывались между собой, наконец, встал тот, что был с посохом.
– Скажи незнакомец, откуда ты появился в наших местах?
– Я пришёл из безводной степи. – Мишка показал в ту сторону, откуда он пришёл.
Старейшины переглянулись.
– Но ведь там никто не живёт!
– Это трудно объяснить. Но я вдруг оказался посреди степи и четыре дня шёл наугад, пока не добрался до реки. Там я и встретил Воробышка и Буйвола. Мне показалось, что Буйвол хотел обидеть девушку, и я вступился за неё. Я ведь не знал, что это свадебный обряд. В наших местах так не сватаются.
– Ну что же, незнакомец, раз уж так случилось, ты стал мужем Воробышка. И мы примем тебя в племя. Нам нужны крепкие и сильные молодые мужчины. Хотя по твоему виду не скажешь, что ты отличаешься силой. Не знаю, как тебе удалось победить Буйвола, сам он ничего об этом рассказывать не хочет, и нам придётся поверить Воробышку, что это так. А теперь вы должны обустроить себе семейное ложе, в нашей пещере. Воробышек объяснит тебе все правила нашего племени, которым ты должен подчиняться. Если тебя что-то не устраивает, ты вправе уйти назад в пустыню, откуда пришёл. Но Воробышек должна будет выбрать себе нового мужа. У нас и так мало здоровых женщин.
Что тут Мишке оставалось? Он молча склонил голову в знак согласия выдвинутым условиям. Тем более он еще не восстановил силы, и есть хотелось со страшной силой. Когда старейшина стукнул своим посохом по камню, возвещая о создании новой семьи, Воробышек ухватила его за руку и потянула в глубь пещеры.
– Я присмотрела одно уютное местечко, – тараторила она на ходу, – где мы устроим наше ложе. У меня есть несколько мягких шкур, на которых мы будем спать. Нужно только разбросать камни и натаскать лапника и сухой травы на подстилку.
Мишка всё время поглядывал на остатки туши, зажаренной на вертеле, что был сооружён над очагом у входа в пещеру. В животе время от времени урчало. Но в чужом жилище он не смел, сразу попросить мяса. Наконец он не выдержал и спросил у Воробышка.
– Слушай, Воробышек, а когда можно будет съесть, хоть что-нибудь, а то у меня уже кишки подвело.
– А что же ты молчал, я сейчас. Она подбежала к очагу и принялась отрывать от туши куски зажаренного мяса. Оно не хотело отрываться, и она помогала себе зубами. В пещере никого кроме них не было, и Мишка решил ей помочь. Он достал из рюкзака складной нож и ловко срезал несколько смачных ломтей зажаренной вырезки.
Воробышек с удивлением уставилась на нож. Куски мяса, зажатые в её кулачках, сочились жирным соком и стекали по её рукам на пол.
– Это что у тебя такое? Ты где это взял?
– Это мой нож и он лежал до сих пор в рюкзаке.
Воробышек молча отошла к их будущему ложу. Мишка присоединился к ней.
– И много у тебя еще таких удивительных вещей?
– Да нет. Но думаю, ещё парочка найдётся. Мишка с наслаждением вгрызся в жёсткий кусок вырезки. Мясо было как резиновое и совсем не солёное. Но в голодный год и такое сойдёт, чтобы набить желудок. Воробышек зубами отрывала мясо от костей и с восторгом смотрела, как Мишка отрезал вырезку ножом, зажимая мясо в зубах и чикая ножом почти у самого носа. Для неё это было фантастическое зрелище. До сих пор племя ещё не знало, что такое металл и пользовалось каменными тесалами, скребками, топорами и прочими орудиями труда пещерного человека. Накормив своего мужа, Воробышек объявила:
– А теперь пойдём в лес за ветками для ложа. И она протянула Мишке каменный топор. Он повертел его в руках, взмахнул пару раз, и отложил в сторону.
– Нет, таким много не наработаешь. Затем достал из рюкзака маленький и лёгкий туристический топорик с великолепным лезвием из легированной и закалённой стали, в кожаном чехольчике, и с титановой ручкой топорища.
– Мы будем рубить ветки вот этим топором. Мишка снял с лезвия чехол и протянул топор молодой жене. Воробышек взяла топор и с видом знатока провела по лезвию пальцем. И, конечно же, порезала палец. Выронив топор из рук, она сунула грязный палец себе в рот, чтобы остановить кровь. Мишка засмеялся:
– Ты поосторожнее с моим инструментом. Это тебе не каменное тесало. Таким можно и палец отрезать по неосторожности.
Пристегнув топор к поясу, Мишка закинул рюкзак на их ложе и приготовился к выходу в свет. Воробышек с важным видом шла впереди и не вынимала палец изо рта. На вытоптанной площади, перед входом в пещеру стояли группами люди племени и молча наблюдали за их появлением. Горделиво вздёрнув голову, Воробышек вынула палец изо рта и, взяв Мишку за руку, повела его к ближайшему перелеску. Проходя мимо группы мужчин, среди которых стоял Буйвол, она показали им язык, и пошла дальше. Вслед им раздался весёлый смех. Буйвол был не только бит, но еще и опозорен заносчивой девчонкой. Мишка видел краем глаза, как соплеменники сочувственно похлопывали его по плечам, а он хмуро смотрел им вслед.
«Ну вот, не успел я здесь появиться, как уже нажил себе врага, причём сильного и, похоже, злопамятного» – Подумал он, следуя вслед за молодой женой. – «А эта смазливая красотка так ловко втянула меня в свои интриги, что я даже сообразить не успел, как стал её законным мужем. Она-то понятно, таким способом избавилась от притязаний Буйвола. А я что с этого имею? Все мои планы полетели к чёрту. До моря я теперь доберусь, похоже, не скоро. Да еще и с претендентами на её руку придётся бороться. Иначе прибьют нечаянно и скажут – извини, так вышло! Да-а! Влип как кур во щи! Хотел добраться до рая, а попал чёрт его знает куда. Ну и шуточки у того козла безрогого, что именует себя Богом. И вообще, это нечестно вмешиваться в мою судьбу. Это мой мир, и здесь я хозяин своей судьбы. Если встречу его, так и скажу! А пока надо выпутываться из этого щекотливого положения. Надо бы подумать, что делать дальше…»
– Ты о чём задумался? – Воробышек стояла перед ним и, привстав на цыпочках, пыталась забраться на дерево и сломать самые пушистые ветки. Хочешь, я тебе помогу? Ты меня только подсади и дай твой топор. А я шустрая. Я как белка быстро доберусь до нужных веток.
– А пальцы ты себе не отрубишь?
– Ну что ты! Я же не знала, какой он у тебя острый. Теперь я знаю, и буду осторожна. Ну, давай. Чего ты ждёшь?
Мишка отстегнул топор от пояса и дал его Воробышку. Затем подсадил её на плечи и прислонился к дереву.
– Ты поосторожнее, не обрежь мне уши, когда будешь лезть.
Но Воробушек уже стала на его плечи и, дотянувшись до нижних сучков, ловко подтянулась на дерево.
Мишка снизу наблюдал, как она карабкается на вершину, и противоречивые чувства обуревали его. Наконец Воробышек скрылась в кроне, и следом послышались удары топора. Огромная пушистая ветка кедра с треском рухнула вниз. Следом прилетели несколько незрелых шишек и ещё одна ветка. Наконец и сама Воробышек спустилась на нижние сучки и спрыгнула на землю.
– Ну как, ловко я лазаю по деревьям? Она явно напрашивалась на комплимент.
– Да, у тебя это ловко получилось. Мишка смущенно отвел взгляд.
Ложе у них получилось просто замечательное, широкое и мягкое. К вечеру пещера стала наполняться людьми. На углях очага жарилась очередная туша только что освежеванного животного. Несколько женщин суетились около очага, помогая мужчинам растянуть шкуру животного для выделки. Вокруг них бегали и визжали детишки, гоняясь, друг за другом. А чуть в стороне расположились старейшины, о чем-то тихо беседуя.
Когда туша хорошенько прожарилась, к костру стали подходить люди и отрезать себе куски мяса. Первыми подошли старейшины. За ними зрелые мужчины, по-видимому, охотники со своими семьями, а затем и все остальные. У туши образовалась толчея. Мишка не решался лезть в эту свару. И тогда Воробышек взяла его топор и ринулась добывать мясо на ужин. Эта свара веселила тех, кто уже получил свою долю и они, сидя в стороне, посмеивались над остальными, жуя своё мясо. Воробышек подскочила к туше и двумя ударами топора отхватила добрый кусок ляжки. Мишке хорошо было видно со стороны, как старейшины и охотники чуть не подавились от удивления, как это ловко у неё получилось. Они провожали её удивлёнными взглядами до самого ложа. Затем суета возобновилась, и вскоре дружное урчание и чавканье наполнило своды пещеры.
Стемнело как-то незаметно быстро. Сумерки наполнили пещеру, и только красноватый свет остывающих углей освещал скалистые выступы на стенах пещеры, да несколько сторожевых псов у входа громко грызли мозговые косточки и сухожилия, которые им перепали после ужина.
Мишка лежал на спине и прислушивался к звукам засыпающего племени. После дружного урчания и чавканья, захныкали дети. Родители заталкивали их вглубь за свои лежанки. Когда дети угомонились, под дружный храп из разных углов, стали доноситься мычания и вздохи.
Воробушек подползла ему под бок и уткнулась носом под мышку. И снова в нём забродили гормоны, не давая уснуть. Удивительное дело, ещё полдня назад он тихо ненавидел её, а тут вдруг начал ласкать и целовать, как ни в чём, ни бывало. И страстные вздохи, и охи понеслись и от их ложа под своды пещеры.
* 4 *
Утром, когда пещера просыпалась, мимо их ложа прошел Буйвол. Сквозь зубы он процедил, обращаясь в пустоту:
– Всё равно я тебя убью. И твоих выродков придушу. А Воробышек будет моей женой! Запомни!
Мишка, спросонья, еще долго не мог сообразить, приснилось это ему или он в самом деле слышал эти угрозы в свой адрес.
Пока мужчины отходили от о сна, женщины готовили им завтрак. Остатки мяса, какие-то корешки и плоды. Всё это они делили и разносили по своим углам без излишней суеты. И пока Воробышек с другими замужними женщинами суетилась возле очага, к их ложу подошёл один из охотников.
– Нехорошо делаешь, Медведь, негоже заставлять женщину добывать себе пищу.
– Но я только первый день в племени, и еще не знаю, что мне делать.
– Если хочешь, пошли с нами на охоту, я научу тебя добывать зверя.
– Погоди, Серый Волк, – вмешался в разговор старец с посохом, – на охоту ты его завтра возьмешь, а сегодня я хочу с ним побеседовать.
– Как скажешь Мудрый Ворон.
И охотник отошел от них.
– Скажи Воробышку, чтобы она привела тебя к Вечному Дереву, она знает, где это. Я буду ждать тебя там.
Мишка молча кивнул, и старец отошел к своей лежанке.
Радостная и суетливая Воробышек принесла два ломтя мяса, и с десяток корешков, которые добыли для племени женщины.
– Дед с посохом подходил, и велел, чтобы ты отвела меня к Вечному Дереву, он хочет там поговорить со мной о чем-то.
Воробышек хихикнула:
– Это не дед, это наш шаман, Мудрый Ворон. Хорошо, я провожу тебя к нему.
И она принялась раскладывать корешки на куске шкуры, расстеленной на постели.
– Это тебе. А это мне.
И она принялась аппетитно хрустеть корешками, уплетая их вместе с мясом.
Мишке еда показалась пресной, жёсткой и невкусной. Жуя мясо, он мечтал о добром куске свиной отбивной с хрустящей ароматной корочкой, на тарелке с жареным луком и глазуньей. Еще ему хотелось корочку теплого ароматного хлеба, только что из печи, чтобы она хрустела на зубах, и крошки рассыпались по столу. А потом вымакать из тарелки жирный сок хлебом и съесть его, и запить всё это холодным компотом, чтобы зубы ломило от холода.
Да, большую ошибку совершил он, променяв маленькие радости цивилизации на большие перспективы колыбели цивилизации. Но отступать было уже поздно.
Вечным Деревом оказался тысячелетний дуб, росший на холме у реки. Все остальные деревья росли в распадках между холмами, а дуб почему-то вырос на вершине и раскинул свою крону вширь, образуя под ветвями уютную тенистую поляну, усыпанную опавшей листвой и желудями.
Шаман сидел на толстом корне, прислонившись спиной к стволу, и смотрел вдаль, через реку.
– Оставь нас, Воробышек, наедине. Нам надо поговорить.
– Я не помешаю. Я буду тихо сидеть.
– Лучше иди к другим женщинам, помоги им выделывать шкуры.
– Но…
– Я сказал, иди!
Воробышек, понуро склонив голову, удалилась. Шаман проводил её взглядом и пригласил Михаила сесть рядом.
– Садись, разговор у нас, возможно, долгий будет. Расскажи ещё раз, откуда ты пришёл. Я был в пустыне, и не раз. Там никто не живёт. И за пустыней, насколько я знаю, ничего нет.
Мишка устроился поудобнее на земле, рядом с шаманом.
– Для того чтобы понять, откуда я, нужно очень много знать.
– А ты попробуй объяснить, может пойму.
– Я из будущего.
– Что значит будущее?
– Ты ведь знаешь, что такое завтра? Это то, чего ещё нет, но которое обязательно будет. И даже если ты сегодня умрешь, завтра всё равно наступит. Хочешь ты этого или нет. Просто в нём будут жить твои потомки.
– Но как можно из завтра попасть в сегодня? Его ведь ещё нет. Завтра ещё нужно создать.
– Я сам этого не понимаю. Но попробую объяснить. Каждый прожитый день, он как этот листок. – Мишка поднял с земли засохший лист и положил его на ладонь. – Вот смотри, вчера он висел на дереве, а сегодня там его нет, но он не исчез, он просто отделился от остальных и лежит здесь. И так каждый день. Листья накладываются друг на друга, а каждый лист знает, что и вчера и завтра был и будет такой же лист. Но вот что внутри каждого листа можно только догадываться. – Мишка сложил из листьев пачку. – Вы живете здесь, – он показал на нижний лист, а я здесь, он сорвал с ветки зелёный лист и приложил его к пачке сверху. А потом взял веточку и проткнул пачку листьев палочкой.
– И вот во времени появилась дыра, и я провалился в нее и попал к вам, дыра закрылась, – он выдернул палочку, – а я остался здесь. Прямо посреди пустыни. И назад вернуться не могу.
– Ну ладно с этим более-менее разобрался. А чем ты там занимался в будущем?
– Я учился математике.
– Объясни.
– Это такая наука, – Мишка запнулся, откуда первобытному человеку знать, что такое наука. – Ну, в общем, это когда можно посчитать, сколько чего есть на свете. Вот, например, сколько человек у вас в племени?
Шаман задумался, а потом набрал сухих листьев и сложил из них четыре разных стопки.
– Вот столько мужчин, женщин, детей и стариков.
– А словами объяснить сможешь?
– Зачем? Кому это нужно?
– Ну, например, тому, кто будет после тебя шаманом, чтобы он знал, как хорошо жилось племени в разные времена?
Шаман задумался.
– Пожалуй, не смогу. А что ещё ты умеешь?
– Пожалуй, смогу высчитать, сколько листьев на этом дереве, сколько лет оно тут растёт.
– Ну, это всё бесполезные знания. А что ты можешь посчитать для нашего племени?
Мишка попал в затруднительное положение, зачем первобытному человеку математика?
– Ну, вашему племени, предположим, хватит того, чтобы просто посчитать количество людей или животных, а в наше время нужно очень много считать и не только количество. У нас есть железные птицы, которые могут перенести всё ваше племя на другой край пустыни. Есть железные звери, которые роют землю и перевозят её на другое место. Мы можем вырыть большие пещеры под землёй. И строить высокие дома, размером в целую гору, где много-много пещер, в которых живёт каждая отдельная семья.
– А что такое железо?
Опять Мишка попал впросак, но это объяснить было проще. Он достал из кармана складной нож и срезал им ветку дерева.
– Он тоже сделан из железа.
Шаману нож понравился. Он долго цокал языком и пробовал остроту лезвия на всяких предметах.
– Чтобы сделать такой нож, тоже нужна математика?
– Пожалуй, нет, этим занимается другая наука – металлургия. Хотя там тоже есть математические вычисления. Математика есть почти во всех науках. Она основа всех точных наук. Вот ты, наверное, лечишь заболевших людей племени травами. А откуда ты знаешь каких, сколько трав нужно положить, чтобы вылечить?
– Для этого у меня есть мерка, которой я отмеряю нужное количество перетёртых трав.
Опять Мишка попал впросак. Никак ему не удавалось убедить шамана в нужности своей науки.
– Ну ладно, оставим твою науку. – Продолжал разговор шаман после недолгого молчания. – А что еще ты умеешь?
– Могу драться.
– Ну, Буйвол, он хоть и здоров, но глуповат, недаром Воробышек сбежала от него. В последние годы в нашем племени всё чаще стали рождаться больные дети.
– Гемофилия.
– Гемо… что?
– Гемофилия. Это болезнь такая. Когда женятся близкие родственники, у них рождаются дети больные гемофилией. Нужно организовать обмен невест с соседним племенем. Чем дальше друг от друга родились родители, тем здоровее у них будут дети.
– Ну вот, а говорил ничего, кроме математики не знаешь. Достаточно глубоко задуматься, и выяснится, что ты знаешь гораздо больше, чем думаешь. Например. Смог бы ты сделать для наших охотников такие же ножи и топоры, как у тебя?
– Наверное, смог бы. Но нужна руда, из которой получается металл. Это такие камни, которые мнутся, когда их ударишь другим камнем.
– Ну вот, это уже дело. Я поговорю с охотниками. Может быть, они встречали в горах такие камни.
Расскажи мне ещё о том мире, из которого ты пришёл.
И Мишка принялся описывать в красках как можно подробнее и понятнее о своём мире, иногда чтобы объяснить суть вещей ему приходилось рисовать на земле ножом картинки, поясняя свой рассказ.
Из этого рассказа шаман почерпнул очень много новых и интересных знаний, о которых Мишка даже и не догадывался. Для него это было всего лишь простой обыденностью. Как, например, соль, которой приправляют всякую пищу. А в каменном веке соль была большим дефицитом, и кусочек каменной соли был дороже любого источника обмена. Не понимая истинной ценности соли для организма, пещерный человек сосал её, как нынешние дети чупа-чупс.
Они ещё долго сидели под деревом, и шаман слушал Мишкины рассказы. Причем, его больше интересовали всякие бытовые мелочи, а не чудеса техники. Вроде того: что такое хлеб, и как едят мясо в будущем мире, чем занимаются люди в свободное время, и что такое музыка, из чего сделан барабан и есть ли у нас шаманы, и как они камлают. Очень умный, однако, шаман попался. К пещере они вернулись уже в сумерках, шаман шёл впереди с удовлетворённой улыбкой на губах.
Мишку мало интересовали проблемы детерминизма, и он был рад выложить шаману всё, что знал, об истории развития цивилизации. Ни чуть не смущаясь, что этим он может повлиять на ход развития человеческой цивилизации.
Воробушек сгорала от любопытства – о чем это они целый день толковали под деревом? Но Мишка настолько устал от разговоров, что на всякие приставания жены, только отмахивался от неё.
Утром Мишка обнаружил, что его вещи в рюкзаке перерыты и свалены, как попало.
– Воробышек, кто рылся в моих вещах?
– Ну, я заглянула. Что я не могу знать, что у моего мужа есть?
– Ну и что, узнала?
– Не-а.
Мишка усмехнулся.
– Там, кроме палатки и спичек ничего нет.
– Палатку я видела, а это что такое?
Она показала на спичечные коробки, завернутые в полиэтиленовые пакеты.
– Это штука для добывания огня.
Воробышек аж подпрыгнула от изумления.
– Как можно такими щепочками добыть огонь?
Мишка достал спичку и чиркнул её по коробку. Загоревшееся пламя привлекло внимание всех обитателей пещеры. Такое внимание польстило самолюбию Мишки. И с театральным жестом факира он еще несколько раз зажёг спички. Особенно это приводило в восторг детишек, они аж подпрыгивали и визжали, когда вспыхивала серная головка. Он опомнился, когда уже половина спичек была сожжена:
– Хватит. Хватит. Огонь надо беречь!
И он спрятал коробок в карман джинсов.
– Медведь, – к нему обратился Серый Волк, – собирайся, сегодня шамана не будет, пойдёшь с нами на охоту.
Мишка молча кивнул, в знак согласия и сполз с лежанки.
Охотники собирались молча, без суеты. Они брали копья, каменные топоры, кожаные ремни и выходили из пещеры. Женщины провожали их до выхода из пещеры. Воробышек тоже поцеловала Мишку на пороге пещеры.
– Я буду ждать тебя с добычей!
Охотников в племени было семь человек. Выстроившись гуськом, они быстрым шагом углубились в густые заросли распадков. Вблизи пещеры уже давно вся дичь была истреблена, и им приходилось уходить далеко в предгорья, скрываясь от пугливых зверей за густой растительностью. Мишка шёл в конце колонны охотников и едва поспевал за ними. Их босые ноги ступали по подлеску почти бесшумно, а Мишкины ботинки казалось, топали за всю компанию, и Волк постоянно оглядывался, недовольно глядя на него.
Часа через три быстрой ходьбы, когда Мишка от усталости уже готов был свалиться с ног, они приблизились к большому стаду. Животные чем-то напоминали наших коров, только худые какие-то, поджарые, больше похожие на газелей, только покрупнее и с широкими коровьими мордами.
– Медведь и Лис, вы останетесь здесь. – Скомандовал Волк, – Остальные будут загонять зверя на вас.
– Волк, может, я пойду с вами? – Мишка испугался возможности убивать, – Я никогда ещё не убивал самостоятельно.
– Ты создаёшь много шума, и зверь может испугаться раньше времени. А здесь тебя Лис подстрахует, если что.
Мишке чертовски не хотелось самому бить зверя. Участвовать в загоне или помогать разделывать тушу – это еще можно, но самому вонзить топор в живого зверя, было страшно. Но Серый Волк даже слушать не хотел никаких возражений. Ему невдомёк было, что бывают мужчины, неспособные убить зверя, и он повёл охотников в обход стада. Лис показал Мишке, где нужно затаиться в ожидании зверя, а сам пристроился чуть поодаль и позади. Мишку бил мандраж. Живот подвело, и сердце колотилось в ожидании схватки. Перед глазами стояли сцены из корриды, когда несчастного матадора бык подкидывал рогами и топтал ногами. Ладони, сжимавшие древко копья вспотели. Но вот в стаде послышалось тревожное мычание, и животные беспокойно засуетились. Неожиданно охотничий клич нарушил тишину, и стадо бросилось в рассыпную. Загонщики, выстроившись полукругом, отделили от стада парочку животных, и погнали их на затаившихся в засаде Мишку и Лиса. По мере приближения животных Мишкин мандраж потихоньку проходил, и его сознанием овладевала холодная решительность. Впереди бежал бычок, за ним корова. Бычок был еще молодой и по размерам чуть меньше коровы, но в нём уже чувствовалась мощь. Широкая грудь, высокая холка, поджарый живот. Вот только во взгляде не было той бычьей суровости, какую обычно представляют художники. Он постоянно оглядывался на корову, как бы ища у неё поддержку. Загонщики гнали их прямо в распадок, на Михаила. И, когда до них осталось несколько метров, Мишка выскочил из укрытия с копьём на изготовку. Поняв, что они попали в западню, животные склонили рога и ринулись вперёд. Мишка стоял на их пути, и они готовы были втоптать его в землю. Стиснув зубы, Мишка боролся с желанием броситься наутёк, и те несколько секунд, пока животные приближались, ему показались вечностью. В последнее мгновение инстинкт самосохранения заставил его сделать прыжок в сторону и с полуоборота он всадил копьё в бок пролетавшему мимо быку. Животное продолжало двигаться по инерции вперёд, но уже как-то неестественно, изогнувшись, словно пытаясь достать зубами до древка копья, бык пробежал боком ещё несколько шагов, но его передние ноги подогнулись, и он упал на колени. Из ноздрей пошла кровавая пена а по шкуре пробежала судорога. Он сделал ещё несколько попыток встать, но силы оставляли его. Корова проскочила вперед и теперь, вытянув шею в сторону бычка, с ужасом наблюдала за его агонией. Лис, выйдя из укрытия, попытался отогнать её копьём. Но, отбежав на несколько шагов, она снова уставилась на умирающее животное, протяжно мыча. Возможно, это был её телёнок, и теперь на её глазах его убивали. Не в силах, чем-либо помочь, она только громко мычала, протяжно и с надрывом. Подоспевшие загонщики погнали её прочь, но убивать её не стали, зачем лишнее мясо, если оно пропадёт через пару дней? Убитого бычка должно хватить племени на пару дней. Серый Волк подошёл к агонизирующему животному и, оттянув на шее шкуру, рубанул по горлу топором. Кровь пульсирующими фонтанчиками хлынула из раны. Животное ещё несколько раз дёрнулось и замерло.
Только сейчас Мишку пробрало, руки его затряслись крупной дрожью, а ноги подкосились и он сел в высокую траву.
– Ну, ты молодец! А говорил, что никогда сам не убивал. – Волк подбадривал, видя его состояние. – Не каждый смог бы таким точным ударом всадить копьё. Ты передохни, мы сами его разделаем.
Мишка отстегнул свой топорик от пояса и бросил его Волку, а сам отполз подальше. И тут его вывернуло. Спазмы в животе долго не отпускали и он, свернувшись калачиком, лежал в стороне и наблюдал, как охотники свежуют тушу.
Разделанное мясо взвалили на плечи. Каждому досталось по большому куску. Только Мишку пожалели, и теперь он плёлся позади всех, волоча копьё, которым он только что свалил быка.
Вечером, в племени был праздник живота. Пол туши хватило на всех. В пещере жили примерно человек пятьдесят, включая детей, женщин и стариков. Остальное мясо завернули в шкуры и унесли вглубь пещеры. Завтра им займутся женщины, чтобы сохранить на несколько дней.
Потрясенный Михаил лежал на своей лежанке и слушал, как охотники живо рассказывали о его подвиге, нещадно приукрашивая и добавляя подробности, которых не было.
Воробышек слушала их и расширившимися от восторга и гордости глазами поглядывала на своего мужа. А из противоположного конца пещеры за ними хмуро наблюдал Буйвол. Он тоже участвовал в охоте, но в этот день был загонщиком. И теперь к ненависти за потерянную женщину прибавилась зависть, что это не он свалил быка одним ударом копья, и не он стал героем дня в глазах соплеменников.
Когда мясо было готово, Воробышек первой отрезала лучший кусок. Неписанный закон племени позволял жёнам охотников участвовать в дележе добычи. Никто даже рта не открыл на её самоуверенную наглость. Отделить кусок вперёд старейшин и охотников, не позволялось никому. Впрочем, сегодня она имела на это полное право. За ужином она стала приставать к Мишке с расспросами: – Скажи Медведь, а там, где ты раньше жил, все такие ловкие и сильные?
– Всякие бывают.
– А там у всех такая интересная одежда? Она совсем не похожа на шкуры зверей, в которых мы ходим.
– Там все так ходят. В шкурах слишком тяжело ходить.
– А из чего такую одежду делают?
– Ну, её ткут из волокон растений, или ещё из шерсти животных.
– Как это, ткут? – Её всё больше распирало любопытство.
– Ну, это когда отдельные волокна переплетают между собой в большое полотнище.
Попробуйте объяснить первобытному человеку принцип ткацкого станка, когда он и простой нити никогда не видел. И Мишка принялся подробно объяснять технологию обработки льна, на сколько он знал её из школьных учебников. Слушатели потихоньку стали подтягиваться к их ложу и внимать его речам. Видя такое внимание, Мишку потихоньку стало заносить, и он стал расписывать, кто, во что одет и как это выглядит, а потом вообще забыл с чего начал, и поехал по ушам благодарных слушателей.
Уж давно угасли угли в очаге, и рассказчик устал, а слушатели всё теребили его расспросами. Им было интересно абсолютно всё. Они впитывали информацию, как губки впитывают воду.
Когда все, наконец, угомонились и разбрелись по своим углам, Воробышек уткнулась носом ему в грудь и мечтательно спросила:
– А ты возьмёшь меня с собой, когда надумаешь вернуться в те места, откуда ты пришёл?
– Да я и сам обратной дороги не знаю.
– Но ты ведь пришёл оттуда.
– Я заблудился. Всё, спи, давай! Возьму.
Она удовлетворённо вздохнула и вскоре тихо засопела, иногда беспокойно вздрагивая во сне. А Михаил ещё долго переживал события последнего дня и никак не мог уснуть.
Утром, за завтраком, Воробышек снова стала донимать его расспросами.
– А чем у вас занимаются женщины? Они тоже готовят еду, выделывают шкуры и рожают детей?
– Ну, в общем, то да. – Усмехнулся Мишка. – Вот только необязательно им всё это делать. Иногда они просто живут сами по себе. Иногда мужья делают за них эту работу.
– Что и детей рожают?!!
– Да они могут и без детей жить.
– Как это, женщина без детей? Зачем она тогда нужна? Женщины должны иметь детей. На то они и женщины! А как же иначе?
– Ну, у нас слишком много людей. Всем места не хватает. Поэтому женщины и решают, иметь им детей или нет, и сколько иметь.
– Как это, сколько иметь? Как она может решать. Тут же, как получится, сколько боги дадут, столько и должно быть. Всё равно все не выживут.
– У нас не боги решают, а женщины, и выживают почти все.
– Странные у вас дела творятся. Женщина сама решает, а не боги! Так ведь нельзя. Это неправильно.
– Ну, знаешь…
Мишка хотел добавить, что Бога нет, но вовремя спохватился. Кто же тогда его отправил в эту глушь?
– А чем тогда ещё занимаются ваши женщины? Если не делают детей?
Воробышка разбирало любопытство, и отставать от Мишки она не собиралась.
– Делают карьеру, наряжаются в красивую одежду, ходят на всякие мероприятия, да мало ли, чем ещё можно заниматься, когда у тебя есть свободное время.
– Расскажи, какая у них одежда. Как у тебя? Из таких же шкур?
Мишка усмехнулся.
– Ещё тоньше, и штанов, как у меня, они не носят. У них платья, лёгкие, воздушные.
И он принялся царапать ножом на закопченной стене пещеры женские силуэты в платьях, юбках и кофточках, пока это занятие не прервал Волк.
– Хватит ерундой заниматься. Пошли на реку рыбу ловить, а то с вами можно с голоду умереть.
Мишка считал себя опытным рыбаком, ещё пацаном он ходил на рыбалку с взрослыми рыбаками, в деревне у дедушки. Там он научился пользоваться разными снастями. Мог ставить поставки, перемёты и закидушки, приходилось пользоваться сетями и вентерями, ходил с острогой по мелководью на рисовых чеках. Но участвовать в примитивной по простоте первобытной рыбалке пришлось впервые.
Рыбы в реке было много, всякой разной. И ловили её с помощью нехитрых приспособлений. На берегу, возле переката были свалены в кучу плетенные из ивовых прутьев щиты двухметровой длины. Мужчины, женщины и подростки разбирали эти щиты и выстраивались поперёк реки, образуя забор с узким проходом на самом краю. Этот проход был направлен в мелководную заводь, огороженную со всех сторон частоколом и таким же плетёным забором. Перегородив реку плетнём, они направили бурлящий поток в эту заводь. Несколько мужчин, зайдя вверх по течению, выстроились цепочкой поперёк реки и, хлопая ветвями по воде, стали спускаться к перекату. Мишка стоял со своим плетнём почти у самого прохода в заводь, и хорошо видел, как в потоке воды стали мелькать серебристые спинки испуганной рыбы. Не находя прохода в преграждавшей реку преграде, она ныряла в единственный проход, прямиком в загородку и там уже плескалась по мелководью в поисках выхода. Приблизившиеся загонщики, перегородили выход из заводи очередным плетнём, а все остальные стали выбираться из воды. Уменьшившийся приток воды в заводь быстро обмелил её, и теперь там стало совсем мелко, примерно по щиколотку. Осталось только взять корзины и собрать бьющуюся на мелководье рыбу. К концу рыбалки набралось три больших корзины самой разнообразной рыбы. Примитивно, но очень эффективно. За какой-то час им удалось наловить рыбы на всё племя, и теперь все, кто мог, чистили ещё трепыхающуюся рыбу на берегу реки своими каменными ножами. Только Воробышек, на зависть всем, ловко потрошила рыбу Мишкиным ножом и кидала потроха назад в реку. Пока другие возились с одной рыбой, она успевала за это время очистить три.