Kyzmich@ru
Создатели миров
Мишка не стал участвовать в этом процессе, а взяв пустую корзину, пошёл вдоль берега реки, сопровождаемый удивлёнными и любопытными взглядами соплеменников Воробышка. Ему пришлось пройти вдоль берега несколько километров, прежде чем он нашёл то, ради чего тащил корзину. Это была обыкновенная глина, без всяких примесей и камней. Набрав полную корзину, он взвалил её на плечо и потащился в обратный путь.
Нанизанные на прутья рыбины уже аппетитно парили возле костра, разведённого на берегу реки. Всё племя собралось вокруг, в нетерпеливом ожидании, пока рыба достаточно прожарится. Мишка достал из корзины большого сазана и принялся обмазывать его принесённой глиной, а Воробышка отправил в пещеру, чтобы она принесла несколько сладких корешков. Когда он уже плотно запечатал сазана в глиняный панцирь, Воробышек вернулась с корешками. Взяв у неё корни и нож, он мелко нашинковал корешки и набил ими брюхо очередной рыбине. Затем также залепил её в глину. Народ собрался поглазеть на это чудо. Злые языки уже язвили на эту тему. Намекая на съедобность этого сорта глины. Но Воробышек была абсолютно уверена в правильности того, что делал её муж, и готова была вцепиться в волосы острякам, когда Мишка сунул запечатанных в глину рыбин самые жаркие угли костра. От мокрой глины сразу же повалил пар. Пока все наслаждались запечённой на прутьях рыбой, Мишка и Воробышек запекали свою в углях, время, от времени переворачивая её. Наконец, под дружный хохот, Мишка выкатил из костра почерневшие глиняные черепки. Воробышек готова была выцарапать глаза насмешникам, и глаза её наполнились слезами от обиды. Но тут Мишка подхватил один черепок и расколол его об камень, изнутри повалил ароматный пар, щекоча ноздри аппетитным запахом. Тут же прекратились насмешки соплеменников, и они, вытянув носы, стали принюхиваться к доносившимся ароматам. Это была как раз та рыбина, которую Мишка нашпиговал корешками.
– Жалко соли у вас нету. – Заметил он, снимая с рыбы куски спёкшейся глины, вместе с чешуёй. – С солью, она была бы ещё вкусней.
Воробышек отщипнула от рыбины кусочек и осторожно положила в рот.
– М-м-м! Как вкусно! – Она была в восторге от его стряпни. – А мясо так можно приготовить?
– Мясо лучше сварить в котелке. С бульончиком оно ещё вкуснее.
Подкравшиеся к ним детишки начали потихоньку отщипывать от рыбины кусочки, и пока Воробышек успела опомниться, от рыбины остался только скелет. Разогнав ребятню, она разбила глиняный панцирь на второй рыбине. Эта была не такой ароматной, как та, но это было и к лучшему, иначе им пришлось бы остаться без обеда.
Набив желудок рыбой, Мишка прилёг отдохнуть на травку.
– Ничего, я вас научу кое-каким вещам, которые знаю. Например, как из глины сделать посуду. Всякие там горшки и тарелки.
Давая это обещание, он и не думал, скольких трудов ему будет стоить сделать первый горшок.
Последующие два дня он пытался вылепить и обжечь в костре примитивный горшок. Но в процессе обжига глина растрескивалась, и ничего в итоге не получалось. Он долго мучился, пытаясь получить хоть какой-нибудь приемлемый результат. Всё племя сочувственно наблюдало за его действиями.
Раздробив камнями старые кости, он пытался добавлять их в глину в качестве армирующего материала, но всё равно ничего не получалось, только все руки исколол об острые края костей. Наконец, после долгого и упорного перемешивания глиняного раствора, ему удалось получить однородную массу, из которой он вылепил очередной горшок и поставил его сушиться в тени. Горшок получился корявый и кривобокий, но зато в процессе сушки он не растрескивался. Оставалось изготовить печь для обжига. Потому что, как он понял, при непосредственном контакте с огнём глина быстро давала усадку, и горшок растрескивался.
Пришлось ему таскать от реки глину, за несколько километров, и, используя её в качестве раствора, складывать из камней нечто, вроде доменной печи. Только топку сверху перекрыл несколькими плоскими камнями, оперев их на края печи и друг на друга. Внутрь поместил большой камень с плоской вершиной, на которую собирался ставить обжигаемые сосуды. Пока он трудился над печью, никто не отвлекал на охоту или рыбалку, словно понимая всю важность его труда. Только шаман в окружении детишек внимательно наблюдал за его действиями. Надо сказать, что в племени обучением и воспитанием подрастающего поколения занимались старики. Они уже не в состоянии были бегать за зверем по степным просторам, и ковырять землю, в поисках съедобных корней, но могли передавать свой опыт молодёжи, обучая их мастерству. Всё же какая-то польза от них была для племени, да и дети не были без присмотра, когда взрослые занимались добыванием пищи. Пока мужчины охотились, женщины обшаривали окрестности вокруг пещеры, в поисках съедобных растений. Только Михаил был освобождён от этих занятий. По совету старейшин племени, охотники оставили его в покое, и сами ходили на охоту.
Через две недели упорного труда, проб и ошибок Михаилу, наконец, удалось обжечь несколько первых горшков. Они были чёрными, кривыми и корявыми, но это были самые настоящие керамические изделия, пригодные для приготовления пищи. В качестве варочной печи он использовал все ту же печь для обжига.
Вечером всё племя наслаждалось приготовленным в горшках варёным мясом, с бульоном из мясного сока и сваренных кореньев, напоминавших нашу современную морковь и петрушку. Несколько горстей зёрен злаковых, собранных женщинами и добавленных в мясной бульон, позволили приготовить отличную кашу, наваристую и ароматную. И теперь все подходили, брали её щепотками и клали в рот, одобрительно цокая языком.
Глядя на то, как одобряли его стряпню эти люди, Мишку распирала гордость, Никогда ещё ему не приходилось испытывать такую гордость за результаты своего труда. И теперь, глядя на это, к его горлу подступил комок, мешая дышать. Даже неприветливый Буйвол, до сих пор таящий на него обиду, подошёл и похлопал одобрительно по плечу.
– Ну, ты молодец. Я не думал, что из тебя получится какой-нибудь толк. – Сказал он одобрительно.
Целый месяц после этого все женщины племени упражнялись в кулинарном искусстве, беря уроки у Михаила. Он учил их всему, что успел познать в этом деле за недолгую свою холостяцкую жизнь, в прошлом – будущем. Он научил их готовить супы и каши, тушить мясо в горшках, на медленном огне. И добавлять в еду, всякие корни и ароматные травы, которые они находили в окрестностях. Одного не хватало ему – соли. Без неё еда оставалась пресной и невкусной. Когда он пытался объяснить, что такое соль, его никто не понимал. Месторождения соли ещё не были открыты и её ценность они не понимали, хотя иногда следя за животными, они выходили на солончаки и тоже лизали солёную землю. Без соли их мощная мускулатура только с виду была такой грозной, на самом деле, они быстро выдыхались и не могли долго выдерживать больших нагрузок. Кроме того, лишенные соли желудки выделяли мало соляной кислоты, и пища усваивалась гораздо медленнее и хуже, поэтому первобытному человеку достаточно было питаться один раз в день, и он больше потреблял растительной пищи, чем современный человек. Оказавшись в первобытном обществе, Мишка никак не мог привыкнуть к такому рациону. Ему больше требовалось мяса, чем всяких корешков и плодов, которые они употребляли в пищу.
Следующим этапом, в эволюции данного племени, Михаил решил внедрить в обиход колесо. Он удивлялся, как это они до сих пор не додумались его изобрести, а все таскали тяжести на себе. Вот только на пути изобретения колеса встали технологические трудности. Чтобы изготовить колесо, необходимы были гвозди и металл. Даже отпилить ровный круг от поваленного дерева было нечем. Не отрезать же его каменным теслом!
С этих пор Мишка мог считать себя первым ремесленником и первым в мире учителем. Самой прилежной ученицей оказалась его жена, Воробышек. Она ни на минуту не отходила, когда он работал, и старалась повторять всё, что он делал. Даже тараторить попусту перестала, а задавала вопросы по существу: зачем это надо и как лучше это сделать. В племени он стал уважаемым человеком. И даже охотники, которые считали себя главными в племени, стали относиться к нему с почтением.
* 5 *
Приближался сезон дождей, и все дела пришлось отложить. Каждый год шаман предвещал наступление дождливого сезона, задолго до него, чтобы племя успело подготовиться к его наступлению. Охотники стали добывать больше мяса, а женщины коптили и сушили его впрок, так как в сезон дождей стада животных уходили дальше в горы, а в разлившейся мутной реке невозможно было поймать рыбу. В это время племя жило впроголодь и чаще, чем обычно, умирали от болезней и голода старики и малолетние дети. Покойников не хоронили, как принято у нас, а относили подальше от пещеры и оставляли на съедение падальщикам. Как сказал шаман: «Мы отдаём им то, что нам уже не понадобится никогда». По-русски это звучит так: «У природы взял, и в природу вернул».
Вскоре начались проливные дожди. Циклоны следовали один за другим, с промежутком в несколько дней. Вода в реке стала мутной, и вышла из берегов, затопив огромные пространства в низменностях. По всем склонам бурлили ручьи. Даже в пещере трудно было найти сухое место. Вода капала со всего свода, просачиваясь сверху по трещинам в скале. В этой сырости стало понемногу портиться заготовленное впрок мясо. Прокопчённое, высушенное и завёрнутое в выделанные шкуры, оно стало приобретать неприятный душок и становилось скользким и липким. Даже сваренное в горшках мясо оставалось опасным для здоровья.
В редкие дни, когда дождь стихал, всё племя выбиралось наружу чтобы добыть свежей пищи. Выгнанные из затопленных долин и прибрежных лесов хищники бродили по округе и, не раздумывая, набрасывались на беззащитных людей. Охотники вступали с ними в отчаянную схватку и иногда побеждали. Тогда племя было обеспечено свежим мясом на несколько дней. Но чаще схватка заканчивалась в ничью, и тогда противники отступали, понимая, что силы их равны. Но случалось и поражения, так погибли двое молодых и неопытных охотников, застигнутые врасплох неожиданно выскочившим зверем.
В этот период, когда из-за затянувшегося дождя никто не хотел лишний раз выбираться из пещеры, Михаил решил немного поучить дикарей основам математики и письменности. Если шаман и взрослые члены племени отнеслись к этому с пониманием и даже одобряли Мишкины начинания, то молодёжь была не в восторге от занятий. Молодежь во все времена отличается своей безалаберностью, их устраивает существующее положение вещей. Да и зачем забивать себе голову какими-то закорючками, когда жизнь и так прекрасна. Им бы подраться между собой, да покидать копьё в кучу старых шкур, сваленную в дальнем углу пещеры, чем азбуку учить. А подростки постарше всё норовили к девчонкам приставать, за что получали от них палкой по голове, и тихо уползали в тёмный угол. По окончании сезона дождей должен был состояться свадебный обряд, где достигшие зрелого возраста подростки выбирали себе жён. А так как никто не хотел оказаться в положении Буйвола, то уже заранее пробовали подобраться к девичьим сердцам.
О какой науке может идти речь, когда в крови играют гормоны. Вот и получали подростки палкой по спине да по голове, когда дело заходило слишком далеко. В такой обстановке Михаилу стоило больших трудов, чтобы научить их простому счету: вычитанию и сложению. Но всё равно, через несколько дней они напрочь забывали пройденный материал. Кому охота заниматься какими-то цифрами, когда голова занята сексом. Пришлось принимать жёсткие меры и вводить телесное наказание розгами, с одобрения старейшин племени. Теперь Мишка выставлял оценки нерадивым ученикам ударами розги по голой заднице, под свист и улюлюканье остальных учеников. Но данная мера возымела хоть какое-то действие, и в головах подростков стали откладываться какие-то знания.
Единственным прилежным учеником оказалась Воробышек, она буквально ловила каждое его слово. И вскоре освоила не только основы математики, но и письменность. Писать приходилось на глиняных табличках с помощью заострённой палочки. Воробышек с усердием выводила замысловатые закорючки, осваивая письменность. Это были ни примитивные пиктограммы, а настоящая письменность. И, в конце концов, она научилась складывать отдельные буквы в слова и очень этому радовалась. Хотя никто другой, кроме неё, ещё не научился даже слоги записывать. Ну, никак они не хотели понимать, зачем это нужно.
Каждый вечер, лёжа в постели, Воробышек приставала к Михаилу с вопросами:
− Скажи, Медведь, а там, где ты раньше жил все умеют писать и читать, то, что написано?
− Все.
− Все, все, все?
− Ну, я же сказал, все, значит все.
− А для чего они это делают?
− Ну, как тебе сказать? Люди научились писать для того, чтобы сохранять знания и передавать их другим. Вот как я, например. Учу вас писать и считать.
− Не понимаю. Разве нельзя просто передавать знания, как например, наши охотники и старейшины учат детей, как нужно охотиться, собирать растения, ловить рыбу, разжигать огонь? Достаточно ведь рассказать и показать, как это делается. Зачем ещё нужно записывать это на табличках?
− Ну, хотя бы для того, чтобы наши внуки, прочитав на табличке про тебя и меня, узнали, что мы были первыми, кто научился грамоте.
− Но об этом им может рассказать шаман. Он ведь умный и всё помнит.
− Шаман тоже ведь не вечный.
− Он передает свои знания следующему шаману, а тот следующему.
− А если он вдруг забудет? Или его убьёт дикий зверь или другой злой человек?
− У шамана всегда есть ученик. У нас, например, Лис учится у шамана, и со временем займёт его место.
− А если и Лис не успеет всё перенять у Мудрого Ворона? Всякое может случиться. Что тогда? Заново накапливать знания или идти в другое племя, к другому шаману? Если бы Мудрый Ворон умел писать, он записал бы всё, что знает на таблички, и передавал бы их следующему шаману. И каждое новое знание записывал бы, чтобы не забыть.
Воробышек надолго задумалась, осмысливая сказанное. Когда Мишка уже засыпал и видел первые сны, она толкнула его в бок.
− Ну, что ещё? − Пробурчал недовольно Мишка.
− Я не понимаю, как шаман может записать то, что он передаёт следующему шаману перед самой смертью, глядя глаза в глаза и держась за руки?
− Не знаю. Это ты лучше у него спроси, я в теологии не силён.
− А что такое теология?
− Спи, давай, завтра расскажу. − Мишка сладко зевнул, переворачиваясь на другой бок.
А Воробышек ещё долго не могла уснуть под звуки храпа, доносившегося со всех углов пещеры. Её терзали сомнения и невыясненные ответы на пришедшие вопросы. Чем больше мы узнаём, тем больше возникает вопросов, ответы на которые ещё предстоит найти. Воробышек обладала природной любознательностью. Ей всё было интересно. В этот момент в её голове возникали тысячи, зачем и почему, а её муж, который знал почти все ответы, мирно похрапывал, укрывшись тёплой шкурой. Её так и подмывало растолкать его и задавать новые и новые вопросы. Но, в конце концов, и её сморил сладкий сон.
Серое утро не спешило будить обитателей пещеры. Но постепенно стала подниматься какая-то непонятная суета, которая переросла в суматоху. Как выяснилось, ночью из пещеры пропали десять подростков – пять парней и пять девушек, на которых у вождя племени были свои планы. Молодое здоровое поколение должно было обеспечить спокойную уверенность в завтрашнем дне тех, кто уже не мог обеспечивать всё племя пищей, особенно в тяжёлый период сезона дождей?
Первыми заголосили женщины, потерявшие своих детей:
− Это всё пришелец виноват! − Завопила одна истеричка, тыча в сторону Мишки грязным пальцем. − Это он донимал их своими непонятными занятиями. Он колдун! Он украл наших детей!
Разъярённой толпе достаточно было найти козла отпущения, чтобы выместить на нём всю свою злобу. И они стали наступать на Мишкино семейное ложе, грозно покачивая дубинами, грозя расплющить его в лепёшку. Но тут вступила в бой Воробышек, он с визгом вцепилась в волосы истеричной тётке:
− Откуда ты знаешь, что это он сделал? Может, ты сама во всём виновата? Не ты ли грозилась недавно продать свою дочь в соседнее племя?!
Обстановка немного разрядилась и внимание толпы переключилось на свару двух женщин. Схватка переросла в потасовку. Женщины вцепились друг другу в волосы и с визгом катались по полу пещеры, заставляя зевак отступить к стенам. Эту схватку прекратил шаман. В пылу схватки никто не заметил, как Ворон появился в пещере. Он хватил дерущихся женщин своим посохом так, что те с воем, разлетелись к разным стенам пещеры.
− Пусть мне объяснят, в чём суть драки?
− Мудрый Ворон, − вперёд выступил Волк, − ночью из пещеры исчезли несколько подростков, и Гиена, − он кивнул в сторону истеричной тётки, − обвинила во всём Медведя. Она сказала, что это он наколдовал и забрал нашу молодёжь туда, откуда сам пришёл, и отдал их демонам, которым он служит.
− Ну, а ты сам, что думаешь по этому поводу? − Ворон пристально уставился немигающим взглядом в глаза Серого Волка.
− Я?! А что он пристал к ним со своими требованиями – запиши да сосчитай. Оно им нужно было?
− Хорошо! − Ворон склонил голову набок и прищурился. − Так сколько человек пропало? Ворон принялся задумчиво загибать пальцы на руках:
− Вот столько! − Он выставил вперёд две растопыренные пятерни.
− Десять! − воскликнула маленькая девчушка, высунув голову из-за стоящих впереди взрослых, − пять девчонок и пять мальчишек.
− Вот видишь, даже эта малявка может сосчитать, сколько их ушло, а ты мне свои грязные пальцы в глаза тычешь. Эй, малая, иди-ка сюда!
Девчушка подошла к шаману, понурив голову.
− Что ты ещё знаешь про них?
− Мой брат давно собирался уйти на восход. Он говорил, что там много зверя и совсем нет людей, и они смогут там создать свое племя, чтобы никто им не указывал, как жить.
− Вот видишь! − Волк поднял голову и обвёл окружающих взглядом, − Я же говорил, что это он их довёл. − Вовсе нет! − Девчушка возмущенно тряхнула головой. − Он давно уже подбивал их уйти из племени. Еще до того, как Медведь здесь появился.
Но, кроме шамана её никто не услышал, так как слабый детский голосок потонул в глухом ропоте возмущения.
− Тихо! − Шаман стукнул посохом об пол, − далеко они не успели уйти, если мы поспешим, то ещё успеем их догнать.
Он повернулся к Мишке.
− В твоих интересах вернуть их в племя, иначе придётся изгнать тебя! Пойдёшь с Лисом и Буйволом. Остальные охотники тоже разделятся по несколько человек и отправятся на поиски. Выступаем немедленно.
Собирались быстро и молча. Мишка положил в свой рюкзак большой кусок мяса, несколько наконечников для стрел и шкуру, которая служила ему одеялом. Воробышек сунула туда же несколько кореньев и вышла из пещеры, чтобы проводить мужа в путь. Прихватив топорик, Михаил крепко обнял и поцеловал жену на прощание. Немного отойдя от пещеры, он обернулся, чтобы еще раз посмотреть на неё. Сердце его сжалось от тоски и предчувствия долгой разлуки. Он навсегда запечатлел в своей памяти образ этой маленькой непоседливой девушки, такой милой и непосредственной, без раздумий ставшей его женой. И теперь она стояла там, вдали, и махала вслед рукой, как это делали миллионы женщин впоследствии, провожая своих мужей в поход, из которого не все вернутся назад.
Направление выбрали приблизительно, так как из-за плотной облачности невозможно было определить положение солнца. Да и разлившаяся река преграждала им путь. Приходилось идти по мелководью, иногда проваливаясь с головой в ямы, залитые мутной водой. Старая неприязнь между Буйволом и Михаилом переросла в соперничество: кто из них дольше продержится и не выбьется из сил. Только Лис плёлся за ними, стараясь не попасть в те ямы, в которые проваливались они.
К вечеру первого дня они совсем выбились из сил и, когда впереди показался небольшой участок суши, бугор который возвышавшийся над бескрайним болотом, они без чувств рухнули на него. Лис прижался к боку Буйвола, и они укрылись от моросящего дождя под двумя шкурами. Михаилу ничего не оставалось, как достать из промокшего рюкзака шкуру и укрыться под ней самому. Остывающее тело стал пробирать озноб, и он никак не мог согреться и уснуть. Наконец, слегка согревшись под шкурой, он провалился в тяжёлый сон без сновидений.
Проснулся Мишка внезапно, вроде как его кто-то толкнул в бок. Сердце от неожиданности запрыгало в груди. Мишка перекатился на другой бок и выглянул из-под шкуры. В этот момент тяжелая дубина опустилась как раз на то место, где мгновение раньше была его голова. Раздумывать было некогда. Кто бы это ни был, намерения у него были явно недружественные. Вскочив, Мишка принялся обороняться. Но что можно сделать с голыми руками против тяжелой палицы, со свистом пролетающей перед его носом. В полной темноте невозможно было разобраться, где что лежит и искать свой топор. А нападающий на него человек теснил к краю крохотного островка. Судя по смутному силуэту, это был Буйвол, который решил отомстить, таким образом, за своё поражение. Лис, похоже, решил не вмешиваться в их драку и сделал вид, что спит. Оказавшись в воде, Мишка понял, что ему придёт конец, если немедленно не отступить. Вода сковывала движения, и стало тяжело уклоняться от ударов тяжёлой дубины, которая летала в руках Буйвола словно пропеллер. Перебрасывая из руки в руку, он крутил её вокруг себя, и всё время наступал на Михаила.
Делать было нечего, и Мишка бросился в сторону реки, где увеличившаяся глубина не позволит Буйволу так резво махать дубиной. В этой погоне Буйвол немного отстал, и Мишка первый оказался в глубокой воде. Течение подхватило его и понесло в непроглядную темноту. Мишка хорошо плавал но, сколько он мог продержаться на плаву, когда не видно берегов? К счастью вскоре забрезжил рассвет, и вдали замаячили какие-то очертания, к ним и стал подгребать Михаил. Когда уже совсем рассвело, он оказался рядом с рощей полузатопленных деревьев. Между стволов было полно застрявших веток и смытых наводнением стволов поваленных деревьев. Взобравшись на этот плот, Мишка, наконец, смог передохнуть. Возвращаться назад не было ни сил, ни желания. Было жаль Воробышка, но она женщина, и без мужа не останется, тем более что претендентов было достаточно. Мишке было обидно до слёз, за то отношение, что он получил от соплеменников. За что они его так возненавидели? Немного отдышавшись, он перебрался на другую валёжину и удобно устроился между ветвей. Из плавника соорудил нечто вроде топчана, на котором можно было удобно устроиться. Выловил из воды длинный тонкий ствол, вырванный водой с корнем и, пользуясь им как шестом, вытолкал валёжину из затопленной рощи. Течение подхватило его импровизированное судно и понесло вниз, в неизвестную даль. Дождь прекратился ещё ночью, и теперь сквозь облака проглядывало солнце. Его лучи быстро согревали воздух, а плавное покачивание ствола, убаюкало Мишку.
* 6 *
Проснулся он от толчка и чуть не свалился в воду, да вовремя схватился за ближайшую ветвь. Коряга, на которой он плыл, уткнулась комлем в крутой берег, а вершину разворачивало по течению. Течение реки стало довольно быстрым. Подступавшие горы сжимали поток, заставляя его разгоняться. Мишка воспользовался возможностью сойти на берег. Ухватившись за прибрежные кусты, он взобрался по крутому склону наверх. Облака рассеялись, и полуденное солнце нещадно палило землю. Горизонт таял в голубом мареве испарений. Мишка стоял на вершине пригорка, за которым начинались предгорья высоких гор. Двумя хребтами они сходились на севере, и между ними пролегала узкая долина, к которой текла река. Стало понятно, почему на юге разлившаяся река затопила огромную территорию. Вода просто не успевала проходить через узкий створ в горах.
Отправляться в плавание по каньону на коряге не имело смысла. В бурном течении корягу начнёт крутить и переворачивать, и удержаться на ней будет невозможно. Мишка стоял на пригорке и задумчиво наблюдал, как течение уносило его плавсредство в сторону гор. Немного понежившись на жарком солнце, он повернул на север, и неспешно, отправился в путь.
Жизнь в первобытном племени научила его находить еду всюду, где бы он ни находился. И сейчас Мишка шёл, внимательно глядя под ноги. За полчаса он успел насобирать съедобных растений достаточно, чтобы поесть. Со вчерашнего вечера в животе у него не было ни крошки. И сейчас он утолял голод корнеплодами.
Шёл он вдоль берега реки и по дороге присматривался к звериным тропам, в надежде встретить некрупное животное для охоты. Для этого он тащил на плече большую палку, послужившую уже в качестве шеста.
Взобравшись на очередной холм, он увидел странную картину. Посреди саванны, на открытом месте стояла дверь. Самая обычная дверь, какие устанавливают в квартирах. Деревянная, с большой бронзовой ручкой, блестевшей на солнце, и глазком в верхней части. Ни на что не опираясь, она парила над землей. Мишка подошёл ближе. Обошёл вокруг. Дверь была закрыта. Он заглянул в глазок. За дверью была та же саванна с чахлым кустарником и цветущими травами. Обошёл дверь с другой стороны и заглянул в глазок снова. Там было темно. Обошёл еще раз и попытался открыть. Ручка легко повернулась и дверь приоткрылась. Мишка заглянул в щель. Ничего не изменилось, та же саванна.
− Интересно, какой чудак поставил здесь дверь? Он закрыл дверь и зашёл с другой стороны, открыл её с этой стороны и заглянул снова.
− Странно!
С этой стороны за дверью был виден коридор, слабо освещённый неясным светом. Закрыл дверь и заглянул с торца. Никакого коридора за дверью не было. Но, приоткрыв дверь, он увидел за ней коридор, вроде как за ней находилась другая реальность и войти в неё можно было только через эту странную дверь.
Мишка в задумчивости стал перед приоткрытой дверью: «Идти дальше или войти в эту странную дверь. Но ведь кто-то поставил её здесь. И она явно предназначена для него. Иначе, какой смысл было ставить её в этом пустынном месте».
− Ладно, пусть будет так!
И, распахнув дверь, он шагнул в коридор. Сквозняк подтолкнул его вперёд, а сзади громко хлопнула закрывшаяся дверь. Потоптавшись в нерешительности у входа, он двинулся вдаль бесконечного коридора. Слабое освещение, шедшее непонятно откуда и мягкий пол, совершенно поглощающий звуки шагов, создавали ощущение нереальности происходящего. Пройдя несколько метров, Мишка оглянулся. Но двери, позади уже не было. Такой же коридор, уходящий в бесконечность. Ему ничего не оставалось делать, как продолжить путь по коридору. Через некоторое время впереди послышался весёлый женский смех и неясные голоса. И наконец, он увидел выход из этого странного коридора. Там не было никакой двери, просто светлый проём в конце тоннеля, за которым пока ничего нельзя было разобрать. Но один голос показался ему знакомым. Да, конечно, этот голос принадлежал тому, который назвался Богом и отправил его в это приключение. Выйдя, наконец, из туннеля, Мишка зажмурился от яркого света.
− Ну, наконец-то, − услышал он знакомый голос, − я уже думал, ты не решишься войти в мою дверь.
− Как видишь, я решился. Хотя дверь производит странное впечатление. В том мире вообще дверей нет, их просто не придумали ещё.
− Значит, расчёт был правильный. Кроме тебя никто и не догадался бы её открыть с нужной стороны.
Мишкины глаза постепенно стали привыкать к яркому свету и он наконец, смог разглядеть своего собеседника и его окружение. От увиденного у него слова застряли в горле.
− Ух, ты! − Только и смог он вымолвить.
− Что, нравится?!! Мне тоже. Ты только рукам воли не давай. Это всё моё.
Мишкин собеседник лежал на лавке лицом вниз, а его обнаженное тело мазали маслом и массировали две сногсшибательные красотки, и совершенно голые. При этом они весело посмеивались, глядя искоса на Мишку. Наконец к нему вернулся дар речи:
− Да, ради такого и я хотел бы стать Богом!
− Создай сначала свой мир. Да сделай так, чтобы тебе поклонялись, как мне.
− А это что, твои поклонницы? Наверное, бывшие монахини. Недаром их называют божьими невестами.
В ответ тот только засмеялся:
− А ты видел тех божьих невест? Я бы врагу не пожелал столько юродивых. Нет, эти из другой оперы. Они отбывают наказание за свои грехи.
Он ласково погладил одну по великолепной попке.
− Какие ещё грехи? За грехи положено жариться в аду на сковородке, а не балдеть в покоях Бога и купаться в его бассейне.
− И что, мне тоже нужно отбывать наказание, любоваться пуританскими нарядами монахинь и выслушивать их льстивые речи?! Нет, мне блудницы больше нравятся. По крайней мере, они знают в этом толк. Да и грех их не так страшен, как его малюют. Что плохого, если женщина любит хороший секс, а общество осуждает её за это, она ведь не проститутка, которая делает это за деньги?
− Сам же в заповеди писал – не прелюбодействуй! – Я это написал для вас, людей. Да вот люди не хотят им следовать, считают себя умнее Бога. Жили бы по заповедям, и никаких законов и конституций не нужно было. Но им нужны не заповеди, а идол, который исполнял бы их желания. Жрецы те вообще охамели, начали людей в жертву приносить, лишь бы я творил для них чудеса. А всякие проходимцы возомнили, что с помощью заклинаний и магических ритуалов смогут подчинить себе самого Дьявола, если не Бога. Нет, на олимпе мне нравилось больше. Там я сам мог выбирать таких женщин, каких сам пожелаю. И для этого их совсем не нужно было умерщвлять.
− Но на Олимпе правили языческие Боги, а мы вроде как христиане.
− Язычники, христиане, мусульмане, буддисты, какая разница. Цель одна, заставить людей поклоняться тому Богу, который удобен священнослужителям всех времен и народов. А мне всё равно, как меня называют, в дела людей я уже давно не вмешиваюсь. Ещё во времена фараонов я понял, что им нужен только символ, которым можно пугать неверующих. Я тебе уже говорил, что эксперимент вышел из-под контроля, когда люди стали активно плодиться.
− Какой эксперимент? Разве люди произошли не от обезьяны?
− Конечно от обезьяны. Кто же спорит. Вот только той обезьяне пришлось помочь стать человеком, а то так бы и сидела до сих пор на ветке. Неужели ты, в самом деле, веришь в теорию Дарвина, что труд сделал из обезьяны человека?
− А что тут странного? Все логично. Это признали большинство учёных мира.
− Ты, кажется, математик по образованию? Вот и сравни темпы развития двух ветвей биологического вида. Динозавры, к примеру, появились на Земле 300 миллионов лет назад, росли и процветали 215 миллионов лет, а разумными так и не стали, только превзошли самих себя в искусстве охоты на себе подобных и в росте огромных бронтозавров и диплодоков. А первая человекообразная обезьяна появилась на планете всего 2,5 миллиона лет назад, и за короткий срок, в глобальном смысле, сумела освоить ядерную физику, построить атомную электростанцию, водородную бомбу и выйти в открытый космос. Тебя не смущает такой темп развития? Ну-ка подсчитай, во сколько раз увеличился темп развития.