Лада Щербакова
Незваный гость
Не дождавшись приглашения от онемевших от ужаса хозяев, незваный гость уверенно вошел в дом. Потоптался у порога, повел носом, подошел к остолбеневшей Зинаиде и аккуратно стащил с вилки огурец. Аппетитно похрумкал и ткнулся холодным носом ей в плечо – беее, мол, давай еще! А после встал на задние ноги и на глазах остолбеневшей публики сделал пируэт. Васька смачно выбранился, а Марфа Тимофеевна осенила рогатого танцора крестным знамением. Зинаида круглыми от ужаса глазами рассматривала пустую вилку, а Борис Иваныч, облокотившись о лопату, стал медленно сползать на пол. Он как-то согнулся весь и заколотился, издавая утробные хриплые звуки. «Боренька, родненький, что с тобой?», – метнулась к нему Марфа Тимофеевна. Борис Иваныч повернул к ней мокрое от слез лицо: «А дьявол то у тебя, Марфа, АХАХАХА, дрессированный, АХАХА! Спроси у него, АХАХАХАХА, может он еще и песни поет или, АХАХА, на барабане играет?». Услышав слово «барабан», козел встал на задние ноги, подошел к стене и ритмично забарабанил по ней передними копытами: тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук.
Борис Иваныч уже не просто смеялся, он стенал, охал, похрюкивал и повизгивал. «Теть Марфа, – сообразила Зина, – он же небось голодный, зря что ли вытанцовывает?». Марфа Тимофеевна метнулась на кухню, щедро нарубила кочан капусты. Слопав изрядную порцию, козел радостно заблеял и снова двинулся в сторону Зинаиды. Та испуганно прижалась к стене: «Вась, а Вась, чего это он от меня хочет?». «Дык ему огурец соленый явно по вкусу пришелся! – заржал Васька, – Закусить требует!».
Истребив штук пять огурцов, незваный гость был сопровожден в козлятник впредь до выяснения личности. В деревне ни у кого дрессированных козлов со светящимися рогами отродясь не водилось, а из районного центра он дойти никак не мог – далеко да холодно, или волки бы по дороге съели. Да и нет там ни цирка, ни зоопарка.
Хозяина козла через сельсовет нашли на следующий день. Очень ценный козел оказался, редкой анатолийской породы и исключительно умный – из столичного театра, колесившего по городам и весям с гастролями на школьных каникулах. Он при очередном переезде из грузовика выпрыгнул – видно, засов плохо закрыли. Шофер по нужде отошел, а когда вернулся – пропажу и не заметил. За поимку беглеца награду назначили – целых пятьдесят рублей, которые директор труппы лично вручил Марфе Тимофеевне и Борису Ивановичу, а еще хозяйке руки целовал и сердечно благодарил за спасение уникального животного. Он один на всю Россию такой – утверждал директор. На него из самого Парижа известный дрессировщик посмотреть приезжал! И исключительно за соленые огурцы на сцене работает – он их страсть как любит. А звать то, звать его как – вспомнила Марфа Тимофеевна, когда упирающееся животное затаскивали в кузов, – не хотел уезжать козел от новых знакомых. «Ну, имя у него простое, козлиное, – ответил директор, – Борька!». «Ну почему же козлиное?» – насупился Борис Иваныч, а Марфа Тимофеевна долго смеялась и банку с огурцами мужниному тезке в дорогу передала.
На вырученные средства хозяева утеплили козлятник, а остальные детям отправили – внукам на подарки. О том, как Марфа Тимофеевна дьявола ловила, весело судачила вся деревня. А в начале июня у ее любимицы, белоснежной Маньки родился козленок. Весь черненький, мохнатенький с длинными белыми ушками. Пока рога не выросли – чистая собачка. И когда успел – удивлялся Борис Иваныч? Всего ночь переночевал! Долго ли умеючи – похохатывал Васька. Теперь его на удивление все больше видели трезвым. Машину он не купил, зато в августе смотался в город и привез оттуда невероятной красоты ярко-красную коляску с огромными колесами – точь-в-точь как кофейная гуща показала. Зинаида ходила пузатая и светилась вся как лампочка над соседским сараем – Борис Иваныч вкрутил новую, мощную, не фонарь, а прожектор, чтобы Марфе Тимофеевне больше никто не мерещился. Сам он после рождественских происшествий как-то оживился, повеселел, по вечерам стал с женой в карты играть и даже мастерить снова потихоньку начал. А Марфа Тимофеевна к осени огурцов насолила видимо невидимо. На вопрос мужа – кто же это все съест, пожимала плечами – ну мало ли кого занесет попутным ветром? Борьку вспоминала с нежностью, хотя за чашечку с барышней пеняла – столько лет прожила и на тебе. Потом нежно смотрела на мужа, что-то там строгающего за столом, и про чашечку забывала. Ерунда это все, суета сует.
