Лана Мейер
ИДОЛ
Как бы я хотела жить там, где всегда светит солнце…
Как бы я хотела жить. Жить, а не существовать.
Есть вещи, которые уже никогда не сбудутся. На мгновение ловлю себя на мысли: мои родители, они тоже так думали? Они сделали это с собой из-за чувства вины, несмотря на то, что не было никаких признаков депрессии и того, что они планируют?
Они проявили слабость, решившись на это непростительное Богом действие. И я тоже могу… избавить себя от этого свинцового камня. Я сказала, что операция не поможет, но всего один шаг за борт этой тоненькой перекладины, разделяющей меня и пространство за пределами здания, может.
Шире открываю глаза, жадно набирая в легкие воздух. Хочется видеть свои последние секунды. Хочется дышать полной грудью. Но перед смертью не надышишься…
Схватившись покрепче за перекладину, я закидываю ногу и подтягиваюсь всем телом. Хватаюсь за столб, к которому прикреплен балконный фонарь. Все словно в тумане, и вот я уже опускаю ноги вниз, устраиваясь на ограждении. Одно неосторожное движение – и мое тело рухнет вниз, пролетит несколько десятков метров и разобьется об асфальт.
А если я упаду на кого-нибудь? На невинного человека? И попутно прикончу еще кого-нибудь?
Итак, как это делается?
Насчет три?
Раз…
Два.
И…
Т…
В момент, когда я готова соскользнуть вниз, нечто странное цепляет мое внимание и заставляет схватиться за столб железной хваткой. Именно он удерживает меня от стремительного падения. Резкий порыв ветра хлещет по щекам то ли для того, чтобы наказать меня, ненормальную, то ли для того, чтобы все-таки поспособствовать моему падению. Я не понимаю, что хочет мне сказать Бог, но мое внимание фиксирует простая фраза, написанная на анимационной видео-рекламе.
«Здесь ты снова почувствуешь себя живой», – гласит слоган нового шоу. Или не шоу? Рекламы? Я не совсем понимаю, что именно транслируется на экране, мой взор примагничивает тропическая картинка, нарезки роскошного бала, включающего элементы маскарада, и кричащая надпись «На кону сто пятьдесят миллионов долларов». В конце рекламы мелькает лицо Гранта Монтгомери, открывающего черную, мать его, коробку.
На этом моменте ролик прерывается. Мне так и не показали, что находится внутри.
Все происходит быстро. Точно так же, как я оказалась на крыше, с той же скоростью я слезаю с перекладины, чудом не свалившись вниз, спускаюсь вниз и вызываю такси, поскольку не в состоянии водить машину сейчас.
Разум затянут поволокой тумана. Я мчусь в клинику, как одержимая. Чувствую себя сумасшедшей, увидавшей какой-то знак от Бога, не меньше.
Эта реклама спасла меня от большой глупости. Это не может быть случайностью.
В более-менее осознанное состояние я прихожу уже когда оказываюсь у той самой двери, где нашел меня Грант. Не проходит и секунды, как я начинаю рыться в мусорном ведре, куда выкинула коробку.
Черт. Черт. Черт. Уже в помойке роюсь… Дожила. Браво, Аврора. Ты опустилась с Йеля до помойки в психушке. Прекрасно жизнь устроила. И—де—аль—но. Но мне плевать. Мне просто необходимо узнать, что находится в этой чертовой коробке…
Дрожащие пальцы нащупывают черный бархат. Все внутри ликует: я как ребенок радуюсь, что наконец—то узнаю, что внутри, и при этом не позволю увидеть свое моральное падение и сокрушительное любопытство Гранту.
Затаив дыхание, открываю футляр. Он выглядит как упаковка от очень дорогого эксклюзивного украшения. Внутри – белая записка, и я читаю ее:
«Возьми с собой туда три личных вещи, исключая технику. Все необходимое для жизни тебе предоставят на острове. Если ты кому-нибудь расскажешь об этом, он узнает. И ты не попадешь сюда», – короткое послание завершается адресом, куда мне нужно подойти ровно через два дня. Что ж, есть время в последний раз выпить свой любимый Сингапурский латте в уютной кофейне на пятой авеню.
И я уже решила… послезавтра я буду там.
Буду. Мне необходимо найти смысл жизни. И я не могу умереть, пока не узнаю, что случилось с Лиамой.
Наконец, я обращаю внимание на блеск, сверкнувший в шкатулке. Сердце пропускает удар, когда я нахожу на ее дне приличных размеров ключ из платины. Его зубчики представляют собой замысловатый узор, а головка служит циферблатом для встроенных часов, инкрустированных россыпью сапфиров.
Так странно. Часы… а часы у меня всегда ассоциировались только с одним человеком. Слава Богу, он мертв, и происходящее никак с ним не связано.
ГЛАВА 4
Аврора
Гул от вертолета нарастает, он стремительно приближается к посадочной площадке. Мои волосы затянуты в небрежный пучок, но некоторые выбившиеся пряди все равно неласково царапают лицо. Сердце бьется все чаще, ладони потеют. Я знаю: этот день изменит все.
Обратной дороги не будет. Вернусь ли я оттуда живой – вопрос хороший.
Вопрос еще лучше: куда я вообще еду?! Я еще не решила до конца. Уверена, Грант позволит уточнить детали.
Когда вертолет снижается, я, наконец, замечаю его. Грант Монтгомери выходит из коридора, ведущего на площадку одного из Нью-Йоркских небоскребов. Ветер от лопастей и ему придает всклокоченный вид, но выглядит он как мужчина из рекламы брендовых очков для зрения. Я смотрю на него и все еще не могу поверить, что это он – тот самый «страшненький парень» из семерки дьяволов. Страшным его делали прыщи, излишняя худоба, очки и брекеты. Такой мужчина скрывался за всеми этими «недостатками», за которые, многие считали, он не достоин быть «дьяволом».
Но все же, Кэллум что—то нашел в нем.
«Я предпочитаю только эксклюзив, и это касается всего, что окружает меня, Аврора» – внезапно в больной голове флешбеком вспыхивает голос Торнтона.
Он никто. Он давно умер. И весьма не эксклюзивно, а классически – в автомобильной аварии.
Когда Грант ровняется со мной, по спине бежит двойной холодок:
На самом деле, я еще не уверена, что уеду. Мне необходимо задать несколько уточняющих вопросов, прежде чем сесть в этот гребанный вертолет.
– Ты все-таки пришла, – его взор оценивающе скользит по наряду, который я выбрала для путешествия: на мне спортивный и облегающий комбинезон черного цвета. Я никогда не ношу подобные вещи, но решила надеть что-то максимально сексуальное из своего гардероба. Зачем? Чтобы делать контент в одежде. Возможно, мне не обязательно будет раздеваться. И идиотам, которые смотрят на интимные фотки девушек и кайфуют, будет достаточно моей фигуры в костюме Лары Крофт. – Вау. А ты наряд прям по стилю острова выбрала.
– Как видишь, – скрестив руки на груди, бросаю я. – Что за остров, где он находится? И я думала, что у нас будет что—то типа переговоров. Первый вопрос: если ты изначально звал меня на реалити-шоу, то почему не рассказал прямо? И что там конкретно будет? Шоу: Выживший? 5
– Увидишь. Это секретная информация, и она не подлежит разглашению. Никто из участников не должен быть готов к тому, что вас ждет. В этой игре не может быть спойлеров. Иначе станет не интересно.
– А есть ли какие-то гарантии моей безопасности?
Мне хочется закончить конкретнее: а есть ли гарантии, что я вернусь живой?
– Я так полагаю, со слоганом «Здесь ты снова почувствуешь себя живой», именно на это мне и стоит рассчитывать? Что я не только почувствую себя живой, но и вернусь живой.
Грант лишь загадочно улыбается в ответ. Не нравится мне его улыбка.
– Моя сестра тоже попала на это шоу?
– Я этого не знаю, Ава, – гипнотизирующим тоном отрезает Грант. – Моя задача – привести людей к нему. Людей, которые нуждаются в деньгах.
Я складываю дважды два, вспоминая, как два дня назад получила сообщения от анонимного преследователя.
– Ты следил за мной? Для кого? Так это ты писал эти угрозы?! Я немедленно звоню в полицию…, – достаю телефон, ощущая, как трясутся руки.
В ответ Грант лишь мягко и раскатисто смеется. Даже его смех звучит как убаюкивающая колыбельная, тем не менее мой капкан схлапывается.
– Ты знаешь, кто я. Кто мы, – с выражением добавляет он, намекая на свою принадлежность к «семерке дьяволов». – Полиция никто, когда дело касается нас.
– Это не так. Некоторые из вас сидят в тюрьме, и даже Кэллум был приговорен к лишению свободы.
– Потому что так захотели люди из нашего мира. Аврора, в мире все покупается и продается. Чем раньше ты это поймешь, снимешь розовые очки, тем проще тебе будет. Я здесь с благими намерениями, Ава. Если бы не билборд, ты была бы уже мертва.
– Ты хочешь сказать, ты его включил? В нужном месте, в нужное время? Откуда ты знал? – я начинаю задыхаться от инсайтов, всерьез задумываясь о том, что после встречи с ним я была сама не своя. Мог ли он меня загипнотизировать?
– Я ничего не хочу, Аврора. Мне по сути, все равно. На данном этапе я лишь выполняю просьбу близкого друга. А теперь перейдем к делу, – он выкладывает бумаги на небольшой столик, расположенный на вертолетной площадке. – Тебе необходимо подписать пару документов.
– Мне бы хотелось сначала все прочитать, – Грант протягивает ручку, и я беру в руки договор, но не могу разобрать букв и содержание чертовой бумажки. Перед глазами плывет, голова кружится.
Черт… я теряю контроль. Во что я ввязалась? Зачем пришла сюда?
– Стой, Ава, – окликает Грант, пока я пытаюсь прочитать содержимое. Но мозг словно отказывается думать. Сама не осознаю, как ставлю подпись, словно нахожусь под гипнозом.
– Да? – оборачиваюсь на Гранта, переключая все свое внимание на него.
– Ты же не думала, что ты поедешь туда в сознании? – мужчина щелкает двумя пальцами, и у меня подкашиваются ноги. Стоять все труднее. Я понимаю: еще чуть—чуть и я потеряю сознание.
– «Если ты кому-нибудь расскажешь об этом, он узнает…», – цитирую фразу из приглашения, шатаясь и падая. – Кто – он? – едва дыша, интересуюсь у Гранта, пока он подхватывает мое обмякшее тело.
– Идол, – мягко шепчет Грант, после чего я чувствую легкий укол в плечо. Вкус горечи на языке – последнее, что я помню, прежде чем весь мир погружается в непроглядную тьму.
***
Яркий солнечный свет режет глаза, как только приоткрываю их. Приходится часто моргать, пытаясь прийти в себя. Голова кружится, во рту сухо, будто я очнулась после долгого медикаментозного сна.
Где я? Что происходит?
Это, мать вашу, похоже на похищение. Не считая того, что я подписала бумаги и сама пришла к тому самому месту, с которого меня забрали.
Остается догадываться, сколько прошло времени с того самого момента, как я отключилась под звуки вертушки.
Здравое сознание возвращается рывками, словно кто-то настраивает внутри расфокусированную камеру. В голове пульсирует тупая боль, виски сдавливает невидимыми тисками. Пытаюсь поднять руку – каждое движение даётся с трудом, будто тело налито свинцом.
Во рту ощущается противный металлический привкус, язык кажется чужим и неповоротливым. Желудок предательски сжимается, к горлу подкатывает тошнота. Господи, что со мной? Что за отраву Грант Монтгомери вколол мне?
Окончательно открываю глаза и тут же жмурюсь от яркого света – он бьёт по сетчатке раскалёнными иглами. Перед глазами всё плывёт, картинка двоится, никак не могу сфокусировать взгляд. Кажется, меня укачивает… или это последствия того, чем меня накачали?
Пытаюсь сесть. Мышцы дрожат от слабости, голова кружится так, словно я только что сошла с карусели. К горлу снова подступает тошнота, и я судорожно сглатываю, пытаясь подавить рвотный позыв.
Прохладный ветер касается лица, и это немного отрезвляет. Постепенно зрение проясняется, и я начинаю осознавать, где нахожусь. Паника накрывает удушливой волной, вытесняя физический дискомфорт, как только до меня доходит весь масштаб свалившегося на меня треша.
Я на яхте. Посреди океана. И создается такое впечатление, что совершенно одна. Саундтреком к этой безвыходной ситуации может быть только реквием.
Приложив усилия, пытаюсь встать на ватные ноги. Хватаюсь за поручень, чтобы не упасть. В ушах шумит, к головокружению примешивается качка. Или это всё ещё действие наркотика? От этой мысли становится по-настоящему страшно. Мурашки вдоль позвоночника разбегаются по всей спине и доходят до нервных окончаний на кончиках пальцев.
Подавив отчаянный вопль, разбегаюсь вдоль борта, спотыкаясь и едва ли не падая. Ноги не слушаются, сердце колотится как оголтелое. Вдалеке вырастает силуэт зловещих очертаний – закатное солнце подсвечивает величественные скалы, поросшие изумрудной зеленью. Они напоминают драгоценные камни, брошенные в море. Огромный катер стремительно приближается к берегу.
Здесь же должен быть капитан.
Кто бы ни управлял этим катером, пусть он немедленно отвезет меня обратно.
– Есть тут кто? Отзовитесь! Что происходит?! – надрывая голос, я продолжаю метаться по палубе в поисках хоть какой-то подсказки или живого существа. На палубе никого нет. Внутрь заходить немного страшно, но возможно, я найду там Гранта или еще кого-нибудь, кто сможет… хм, помочь мне? С кем еще можно договориться?
Внутри никого. И практически ничего, кроме крохотной каюты, стены которой обтянуты черным бархатом. Замираю в дверях, замечая на темных простынях постели яркое пятно. На кровати лежит обтягивающий комбинезон, по стилю напоминающий водолазный, с декоративным поясом и шлейфом цвета морской волны – струящий шелк переливается в лучах ночной подсветки. Рядом с платьем красуется изящная карнавальная маска, инкрустированная камнями. Она закрывает лицо лишь частично, не накрывая губы и одну из сторон линии челюсти. Драгоценности на изделии сияют довольно ярко, но мне трудно поверить, что это настоящие брильянты. Да и какая разница? Эти камушки не имеют никакого значения, когда тебя похитили и медленно подвозят к воротам ада.
Все это: начиная с того самого момента, как я увидела тот злосчастный билборд, пытаясь сигануть с крыши, похоже на больную игру, написанную неуравновешенным извращенцем. Вопрос лишь в том: кто решил сделать меня участницей этого загадочного маскарада?
Вопросы роятся в голове, словно стая надоедливых насекомых, но ответов на них нет. Есть только я, океан и скопление таинственных скал, приближающихся с каждой минутой.
Закусив губу, решаюсь подойти к маске и внимательнее изучить ее. Изысканная, настоящее произведение искусства. Она выполнена из тончайшего металла. Филигранная работа: причудливые завитки складываются в узор из морских волн и экзотических цветов. По краям маски россыпь крошечных кристаллов, переливающихся сапфировыми оттенками. Тонкие металлические нити, словно морская пена, обрамляют глазницы.
Дрожащими пальцами разворачиваю записку, лежащую рядом. Каллиграфический почерк, темно-синие чернила:
"Надень это к окончанию заката. Ты должна быть там, где снова почувствуешь себя живой. Выбора нет. Он уже наблюдает за тобой".
Сердце пропускает удар. Рядом с маской я замечаю еще один подарок – новые электронные часы в нераспечатанной коробке. Такие обычно измеряют пульс и сожженные за день калории, но в сочетании с маской и локацией, где я оказалась, больше напоминают наручник или орудие пыток. Их ремешок выполнен не из кожи или силикона, а из металла.
Зачем здесь наряд, часы, маска? Что за бред?!
И моя сумка, куда я сложила три личных вещи: зажигалка, блокнот и ручка. Пока все происходящее напоминает материал для статьи на сайте любителей хорроров.
Пока катер приближается к пирсу, день угасает. Золотистые лучи заходящего солнца играют на поверхности воды, создавая магическую атмосферу. Но она все равно пугает меня. С тяжелым сердцем возвращаюсь в каюту – мне нужно переодеться. Что бы ни ждало меня на этих скалистых кусках камня, похоже, у меня действительно нет выбора. Возможно, создатели этой тупой игры хотят, чтобы я умерла красиво – иначе, зачем им наряжать меня в сексуальный комбинезон, еще и в таком месте, сильно напоминающим тропики?
В нем будет жарко. Или это сделано специально, чтобы я поскорее разделась?
Руки дрожат, когда я берусь за молнию костюма. Не могу отделаться от ощущения, что за мной кто-то наблюдает, и не свожу глаз с двери – кажется, что вот-вот и там появится зловещая фигура незнакомца, являющегося хозяином этого отвратительного маскарада.
Кто этот человек? Как он выглядит? Может ли он быть Грантом Монтгомери, или он – лишь исполнитель и шестерка истинного кукловода и сталкера? Зачем я ему? Зачем ему нужна была моя сестра, если все это вдруг как-то связано? И главное – что произойдет, когда солнце окончательно скроется за горизонтом?
***
Неизвестный
Я наблюдаю за ней через скрытые камеры. Её замешательство, страх и растерянность доставляют мне особое извращенное удовольствие.
Она в замешательстве замирает перед костюмом, который я лично выбрал для неё. Цвет морской волны идеально подчеркнет бледность её кожи и глубину карих глаз. Уверен, если бы я сейчас стоял рядом и вдохнул аромат ее кожи, я ощутил бы запах страха. Самый сладкий для меня запах.
Самый возбуждающий.
Что касается маски – это моя особая гордость. Я потратил месяцы на поиски идеального экземпляра, достойного украсить её лицо. Тончайшая работа гениальных мастеров, где каждый завиток рассказывает свою историю. Она даже не подозревает, сколько символизма скрывает это украшение. Ручная работа – большая редкость в современном мире.
Её пальцы касаются записки, и я невольно подаюсь вперед, разглядывая их. Невольно ощущаю любопытство: какой температуры ее руки? Они холодные или горячие, когда ей страшно? А когда она возбуждена? Как бы они ощущались кулаком вокруг моего члена?
Черт. У многих фетиш – ноги, а у меня – руки. Нежные, женские руки, способные унять беспокойные мужские мысли прикосновением к голове – редкость. Руки Авроры дрожат, небольшая грудь рвано вздымается, а зрачки расширяются, придавая ее шоколадным глазам вишнево-обсидиановый оттенок.
Наблюдаю за её дальнейшими метаниями по катеру с легкой усмешкой. Конечно, она никого не найдет. Я всё продумал до мелочей. На катере, кроме Авы, есть лишь капитан, но он спрятан в бронированной кабине с затонированными окнами. Её одиночество – часть моего плана. Остальные участники добираются до острова в паре.
Когда Ава вновь заходит в каюту, я напрягаюсь. Напряжение, зарождающееся внутри, нарастает подобно току, способному рано или поздно шарахнуть по всему моему телу. Словно находясь под гипнозом, я наблюдаю за тем, как она медленно и нервно избавляется от одежды, оставаясь в одном нижнем белье. Оно телесного цвета. Создается впечатление, что она абсолютно голая.
Такая уязвимая.
Мой взгляд тут же падает на серебристую сережку, мерцающую в области ее пупка. Она втягивает плоский живот, ее грудная клетка расширяется. От страха она задерживает дыхание и выглядит чертовски горячо, когда покачивает бедрами, влезая в комбинезон, обтягивающий ее фигуру в форме идеальных «песочных часов».
Это одни из самых красивых часов, которые я видел в своей жизни. А поверьте, толк в часах я знаю, являясь их фанатом.
Едва ли не со стоном наблюдаю за тем, как ее красивое тело скрывается за тканью. Блядь. Хотелось бы увидеть больше. Хотелось бы увидеть, как она снимает белье, оставаясь абсолютно беззащитной и обнаженной. Хотелось бы увидеть, как выглядит ее маленькая и аккуратная грудь, какого цвета у нее соски, и какой формы половые губы. Мне нужны все детали и крупным планом. Хочу, чтобы у меня были записи и ролики каждой части ее тела. Хочу смотреть на них каждый вечер перед сном и трогать себя. Хочу знать, как выглядит каждый миллиметр Авроры Хейз.
Член мгновенно набухает от развратных мыслей. Мне хочется себя трогать, накачивать его ладонью и ощущать, что я тверд, как никогда, но я не спешу с рукоблудием. Впереди еще много интересного, а предвкушение – продлевает яркость ощущений, и мне это хорошо известно.
Наконец, момент икс… она выходит на палубу в обольстительном комбинезоне и замечает особняк. Мышцы ее спины напрягаются, и я невольно любуюсь зрелищем того, как шелковая ткань костюма сидит на ее подтянутых ягодицах. Дьявол. Член болезненно ноет и еще больше наливается кровью, и я с предвкушением осознаю, что это лишь начало великолепного вечера и первого раунда.
Когда она замечает особняк, я практически физически ощущаю, как напрягается каждый мускул её тела. Практически все люди на террасе – марионетки, тщательно подобранные статисты в этом спектакле. Они знают свои роли, но не знают сценария целиком. Так даже интереснее. Все остальные – приглашенные Кэллумом участники будущего шоу.
Солнце медленно опускается за горизонт, окрашивая небо в багровые тона. Время играет на меня. С каждой минутой её неуверенность растет, а вместе с ней растет и моё предвкушение. Когда она возвращается в каюту, я позволяю себе улыбнуться. Первый акт подходит к концу. Скоро начнется настоящее представление.
Она даже не представляет, какую роль ей предстоит сыграть в этой истории. И как давно я ждал этого момента.
ГЛАВА 5
Кэллум
– Я надеюсь, мы договорились, Кэллум, – голос, раздающийся в наушнике, заставляет меня отвлечься от выбора маски на этот вечер. Раньше они были частью ролевых игр, которые я устраивал, и реквизитом для всех моих вечеринок, но учитывая запуск «Идола», обретут новый игровой и интерактивный смысл.
– Заказ будет исполнен в лучшем виде. Это я надеюсь на то, что ты по итогу выполнишь свою часть сделки, – грудную клетку печет от ненависти и отвращения к человеку, с которым веду диалог. Но мне приходится поддерживать связь со своим родственником, поскольку этот ублюдок – единственный, кто может вытащить меня отсюда.
Больше всего я ненавижу зависеть от кого либо, но именно в таком положении я нахожусь, когда речь заходит о моем дяде Никласе Торнтоне. Именно он заточил меня на этом острове три года назад после громкого скандала, связанного со студенческой вечеринкой, и проигранным мной судом. Именно он с хладнокровной ухмылкой инсценировал мою гибель для мирового сообщества и сделал так, чтобы я не имел возможности убежать из этой тюрьмы.
Я представляю для него огромную опасность и угрозу, и не только потому, что являюсь наследником огромной многомиллиардной компании. Причина в особых способностях, которыми обладаю я и большинство моих друзей из «дьявольской семерки».
Я здесь из-за того, что он всегда был одержим тем, чтобы остановить меня. Закрыть меня. Избавиться от меня, но при этом он никогда бы не посмел меня убить… Даже этот сморчок осознает, насколько бесценен мой дар и какие дороги открылись бы перед ним, если бы я был среди его поданных.
– Это станет интересным приключением, – его низкий голос с характерным шипением действует на нервы. Уверен, если бы змеи разговаривали, их голоса звучали бы именно так. – Мне нравится концепция реалити-шоу, которую ты придумал. Мне и моим друзьям будет чем развлечься по вечерам. А ты получишь долгожданную свободу, как только каждый из них будет удовлетворен.
– Несомненно, – усмехаясь, говорю я. – Но ты же не думаешь, что я начну это шоу, не получив от тебя никаких гарантий? Ты там, а я здесь, Никлас. Я не идиот и прекрасно понимаю, что ты можешь оставить меня ни с чем после того, как я покажу тебе этот авторский цирк.
– Какие гарантии тебе нужны? – в голосе Никласа слышен металл.
– Я должен знать, что выберусь отсюда. Вернусь в большой мир. Ты вернешь мне компанию и публично признаешься в том, что это ты закрыл меня здесь и инсценировал мою смерть, – повышая ставки, требую я.
Сначала я был рад тому, что он вообще вышел со мной на контакт и мы начали договариваться. Теперь я хочу большего.
– Как я тебе их дам?
– Ты отправишь мне компромат на самого себя. Он будет моей гарантией того, что ты выполнишь свою части сделки. Не дашь заднюю – никогда не будешь скомпрометирован. Мне это не нужно. Мне нужна свобода.
– Я не могу это сделать. И если я публично признаюсь в том, что инсценировал твою смерть, это уже скомпрометирует меня.
– Я скажу, что ты сделал это для того, чтобы защитить меня.
– Частично это правда.
Могу лишь возвести глаза к потолку на этот ответ.
– Я отменю шоу, если ты не согласишься. И распущу всех гостей. Включая ее.
– Ты издеваешься? Я пообещал всем нечто особенное и незабываемое. То, на что способен только ты. О твоих вечеринках еще в Йеле ходили легенды.
Обычные кинки-вечеринки6 и рядом с моими не стояли. Мои эвенты – всегда были иммерсивными 7шоу.
– Нет, не издеваюсь. Мне нечего терять, поэтому я открыто ставлю тебе условия, – бросаю прямой вызов Никласу. Я устал молчать и не намерен больше сидеть в заточении, лишая себя своих амбиций. Возможно, первые годы… я был слишком подавлен, чтобы бороться, и не замечал этого. Возможно, я просто наслаждался отшельничеством и «развратным раем», который мне здесь создали. Не сказать, что мне было плохо здесь, наслаждаясь особняком и его утехами. Я не чувствовал в себе готовность вернуться, пока знал, что она жива. – Так ты отправишь материалы по почте или загрузишь на облако?
– Какое именно видео ты хочешь?
– Самое компрометирующее и грязное из возможных.
– Хорошо. Но ты должен знать… что мне тоже нужна страховка на случай, если я выполню свою часть сделки, а ты все равно воспользуешься материалами.
– Говори прямо.
– Я убью ее, если что-то пойдет не так. Убью нашу маленькую принцессу, – хладнокровным тоном отзывается Никлас. – Я вижу, что ты к ней неравнодушен. Еще бы, девчонка помогла мне избавиться от тебя.
Глубокий вдох раздувает мои ноздри. Если бы я мог увидеть себя со стороны, уверен, я заметил бы чертов пар, выходящий из них.
– Ты ошибаешься, – делаю вид, что упоминание об Авроре меня совершенно не триггерит. – Как я уже сказал, твое видео необходимо мне не для того, чтобы я тебя подставил. Оно – лишь гарантии моей свободы. Я умею играть грязно, но предпочитаю делать это грациозно, интеллигентно. У меня творческий подход, если ты не заметил: я превратил эту тюрьму в рай, к которой ты сам захотел присоединиться.
– Иногда мне кажется, что ты все это спланировал, Кэллум.
– Не представляю кем нужно быть, чтобы спланировать такое. Должно быть, по истине уникальным человеком. Разве ты считаешь меня таковым, дядя?
– Ты обычный избалованный мальчишка, Кэллум.
– Как и ты, Никлас, – голосом, каким мог бы бросить равнодушное и короткое «окей», отзываюсь я. Однако я способен вообразить себе, как мило могла бы смотреться в моем кабинете твоя отрубленная голова, насаженная на пику.
– Я не могу дать тебе то, о чем ты просишь, – безапелляционным тоном заявляет Никлас. – И ты не в том положении, чтобы не согласиться на мои условия, – ставит жирную точку он.
И к сожалению, он прав. Поэтому, мне стоит перейти к плану «Б». И если придется, я задействую все буквы алфавита, но я выберусь отсюда.
Аврора
Катер тормозит у пирса, длинной в сто метров. Каким-то чудом он плотно стыкуется с деревянной поверхностью, и сделав широкий шаг, я все ближе продвигаюсь к «воротам ада». Прохладный морской бриз слегка подхватывает шлейф от пояса на моем комбинезоне.
Каждый шаг сопровождается хаотичным ударом сердца. У меня перехватывает дыхание, когда я осознаю, что добровольно приближаюсь к скалистому острову и особняку, от одного вида которого поджилки трясутся. Он словно вырастает из самой скалы – чертов вызов всем законам природы и архитектуры, потому что я понятия не имею, как некоторые его элементы встроились в каменистую поверхность. Основная часть огромной виллы расположена на пологой поверхности, но множество террас, являющихся ее элементами, визуально напоминают ступни в небо. Они поднимаются одна за другой, утопают в зелени, цветах и камне. Глицинии каскадами спускаются по графитовым колоннам, их соцветия колышутся на ветру. Пирс и сам остров разделяется аркой, ее конструкция пылает золотом в лучах заходящего солнца. Все это больше похоже на виртуальную реальность, на декорации для потрясающего шоу или фильма.
Все это напоминает мне чертов портал в другой мир. В мир психопата, который его создал. Только безумный человек может сотворить такое.
Наконец-то я вижу людей, и их гораздо больше, чем я могу себе представить.
По обоим сторонам арки возвышаются два охранника, полностью облаченные в черные рясы с капюшонами, скрывающими их лица.
– Без маски проход запрещен, госпожа Хейз, – голос одного из бодигардов возвращает меня к реальности. Ее я еще на яхте спрятала в сумку. Он хватает меня за запястье и проворачивает ключ на моих часах, еще больше заковывая меня в их плен. Подобные браслеты дают заключенным с условным сроком.
– Не собираюсь я надевать никакую маску, – пытаюсь воспротивиться я. – Если вход мне запрещен, я с удовольствием вернусь на яхту, – с вызовом ставлю в известность безликих охранников.
– Что ж, попробуйте, – с усмешкой в голосе отзывается один из них. Резко оборачиваюсь, и с удивлением замечаю, что небольшого катера, который привез меня сюда, уже нет. Пока я подходила к арке, он скрылся во тьме или за ближайшими скалами.
– Отлично, всегда мечтала попасть на маскарад, – ерничаю я и с неохотой достаю маску.
– Покажите сумку на предмет запрещенных вещей, – приказывает один из ужасающих стражей и проводит досмотр, как в аэропорту, при помощи металлоискателя.
После довольно унизительной процедуры я с неохотой достаю маску и подношу ее к лицу. Она держится на ушах и, на удивление, не доставляет дискомфорта.
– Можете проходить на церемонию посвящения.
– Добро пожаловать в обитель Идола, – чересчур торжественно объявляет второй. Я ощущаю себя так, словно прорвалась в какую-то строго засекреченную секту, сама того совсем не желая.
В маске я чувствую себя даже комфортнее, чем без нее, несмотря на то, что прекрасно понимаю, что вся концепция маскарада спроектирована не только для красоты и создания атмосферы. Очевидно, что место, где я нахожусь – продумано до мелочей, и здесь есть свои законы и правила, которые я не смогу нарушать.
И один дьявол знает, что будет, если нарушу.
Каждый шаг вперед отдается в душе странным предчувствием. Люди вокруг меня выглядят счастливыми и гордыми, что попали на столь эксклюзивное и закрытое сборище. Я оказываюсь в эпицентре карнавала, сопровожденного этно—электронной музыкой без слов. Одно ее звучание уже вводит в некий транс, гипнотизирует сознание. Вокруг меня кружатся пары в масках и костюмах всех возможных мастей. Их так много, что они переливаются в хаотичном калейдоскопе.
Негромкий смех, звон бокалов… Можно подумать, я на светском мероприятии, а не в дурдоме, куда меня буквально силком затащили.
С другой стороны, каждый шаг заставляет меня все больше верить в то, что Лиама может быть жива. И она может быть здесь, среди этих гостей в масках.
Что-то здесь не так…
Все происходящее напоминает мне съемочную площадку, а присутствующие – безликую массовку.
