Лана Мейер
Проклятый
Брэндан
Дверь в мою комнату закрылась за спиной с оглушающим грохотом, но мне было этого мало. Я вновь распахнул ее и с силой захлопнул обратно, наслаждаясь разразительным шумом.
Злость закипала во мне, как раскаленная магма, превращая в ходячего агрессора.
– Черт! – Выругавшись, я вновь ударил по двери кулаком, чувствуя, как лоб покрылся испариной. Сделав пару шагов, я встал, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь и отдышаться.
Моя комната представляла собой двухэтажный лофт на вершине башни. Никакого намека на мрачность и старину замка – я не любил весь этот пафос и при себе держал только самое необходимое. Именно в этой комнате я обустроил все так, как хотел. Первый этаж был зоной для отдыха с синтезатором и мягким диваном, на котором с утра я разбросал утренние газеты, которые писали про меня очередную чушь.
Недопитый кофе на журнальном столике перед телевизором.
Поймав его взглядом, я подлетел к кружке и с криком кинул ее на пол, схватившись за волосы.
Меня трясло от ненависти. От того, что я способен терять контроль, от того, что я уже его теряю.
От того, что сегодня был тяжелый день, и я готов был немедля отравить всех Членов Парламента, которым хватило наглости в очередной раз напомнить о моем гадском происхождении.
Сыш шлюхи короля.
Бастард.
На людях я придерживался напускного равнодушия, но сейчас все внутри требовало разрушения. Казалось, даже шрамы на спине заболели, напоминая о том, через что мне пришлось пройти, но это была полная хрень – мне было не так важно, что сотворили с моим телом в Адинбурге.
Шрамы. Всего лишь рубцы на теле.
Гораздо глубже были шрамы другого характера.
Они давили меня, душили, словно невидимая всемогущая сила держала меня за грудки, вытряхивая остатки души.
Кэтрин была для меня единственной матерью. Другой я не знал и какое—то время не знал, что я «ненормальный».
Во всем виновата кровь… Жалкий генетический набор, за который меня обвинили во всех грехах.
– Не оправдывай себя, не оправдывай. Ты все равно – убийца, – болезненно прошептал я, мечась по комнате. Лестница, ведущая в спальную зону моей комнате, расплывалась перед глазами, и, направляясь к ней, я схватился за поручень, желая вырвать его с корнем.
Это была прошлая жизнь, далекая – она больше не принадлежала мне. Счастливая жизнь, в которой мы были большой семьей. Где брат был мне настоящим другом, а мама любила как родного, несмотря на то, что это было не так. Отец давал мне уроки мудрости и делился жизненным опытом, постоянно повторяя единственный устав: «Брэндан, не так важно, чем ты занимаешься. Важно – какую пользу ты приносишь людям. Будучи Королем или просто лицом публичным, ты должен понимать, насколько это большой шанс – сделать что-то не только для себя. Но и для тех, кто в этом нуждается».
И это и было моей целью. Когда-то. До этой мерзкой пропусти в шесть лет, когда я вынужден был гореть в котелках Адинбурга.
Сморщившись от боли, я вспомнил мертвые, бездушные глаза Служителей Адинбурга и пожелал раз и навсегда забыть их. Но они преследовали. В каждом. Ночном. Кошмаре.
А теперь еще и это. Эта девка.
Почему—то именно после того, как она появилась здесь, я все чаще стал вспоминать прошлое, которое уже почти стерлось из памяти.
Виной тому ее открытость или упрямый нрав, или то, что она была единственной девушкой, кто мог ответить мне «на равных»… Я не знал. Но чувство, что она срывает с меня кожу, не покидало. Вместе с тем желание обуздать ее становилось до безумия диким.
Прижавшись лбом к зеркалу возле лестницы, я слегка уперся кулаком в его гладь и закрыл глаза, чтобы не видеть свое отражение.
Красота не имела никакого значения, когда внутри я чувствовал себя гребанным чудовищем.
Успокоиться.
Дышать.
Последним, что дало мне расслабление и легкую эйфорию, были ее губы. На моем члене.
Мои движения в такт с ее неопытным, невинным ртом. Но, черт возьми, как она произносила мое имя, как хотела доставить удовольствие, пытаясь скрыть это в карих глазах, горевших желанием.
Я знал, что, если трахну ее, потеряю интерес. Игра закончится.
Не трахну – сойду с ума от боли в члене, который каждый раз реагирует на ее аппетитную фигуру, фарфоровое личико и упрямый нрав.
А еще месяц назад я считал ее дурнушкой. Но здесь она изменилась… Или изменился я?
Никогда не помнил вкуса губ, но ее вкус я запомнил надолго. Мягкость губ, которые не сразу мне отдались.
Эта девушка была абсолютной загадкой для меня, начиная с самого главного – ее гребанного имени.
Я должен бы отправить ее куда подальше, но сам не заметил, как делал все, чтобы она была как можно ближе.
Это нужно закончить. Я должен ее отпустить.
Зарычав от злости, я со всей дури ударил зеркало, отпрянув от него, свалившись на пол. Не понимая, что произошло, я закрылся руками, чувствуя, как его осколки падают на меня.
Один врезается в предплечье, но мне плевать. Боль сильна, но не настолько, чтобы быть жестче той, что я испытывал в Адинбурге.
Когда оно полностью рассыпается, я расправляю руки по осколкам, разбрасывая их в разные стороны по всему полу.
Их так много. И в каждом часть меня, и в каждом я потерян настолько, что кажется, что меня нет.
Я так давно не испытывал никаких чувств, что эта ненависть меня разорвет. Как это зеркало.
Я – это зеркало, и я не хочу, чтобы моим личным кулаком, который сломает меня, станет какая-то грязнокровка.
Я сломаю ее первым.
Кенна
Когда я проснулась на следующий день, первым, о чем я подумала, была мысль о побеге. Я с нетерпением шла к Мэри, надеясь, что она подумала над моими словами и поможет мне осуществить задуманное. Но оставаться здесь так близко к Брэндану, от которого у меня кровь стынет в жилах, я больше не намерена.
– Доброе утро. – Я вошла в комнату с коротким кивком, но не обратилась к принцессе должным образом, за что Лия и Тесса – другие компаньонки Мэри – смерили меня взглядом, полным презрения.
Еще бы, для них оставалось загадкой, что я здесь делаю, так же, как и для меня. К тому же, они начали замечать, с кем Мэри предпочитает проводить свое время, и в тайне меня ненавидеть.
Если бы лицо Брэндана читалось так же легко, как лица этих недовольных идиоток…
Моя жизнь бы была намного легче.
– Лия, Тесса, вы можете ждать нас внизу, – мягко попросила девушек Мэри, но это звучало как приказ и намек на то, что она хочет поговорить со мной наедине. За это в мою сторону полетел еще один раздражительный взгляд.
– Что случилось? – спросила я, когда они ушли. – Ты в порядке?
Мэри робко улыбнулась, опустив взгляд.
– Да. Он был так счастлив. – Она закружилась по комнате, опускаясь на кровать. Я смотрела на нее и удивлялась тому, что от ее былой капризности и строгости не осталось и следа.
Либо мы сблизились, и она стала вести себя иначе по отношению ко мне, либо… Ожидание ребенка так ее изменило.
– Он сказал, что не позволит мне убить его. Что, скорее, умрет сам. – Вдруг она мгновенно помрачнела, сморщившись, будто от невыносимой боли. – Кенна, что мне делать? Брэндан убьет его.
– Боже, ну почему? Почему? Неужели в нем ни капли человечности?
– Ты не понимаешь. Он слишком хорошо знает, что такое… Неважно, – оборвала она, ничего мне не объясняя.
Я смотрела на ее счастливое лицо, на порозовевшие щеки, которые сливались с цветом ее рыжих волос, и не понимала, как у такой прекрасной девушки может быть такой брат? Это генетически невозможно.
– Гвардейцы при дворце дают особый обет перед церковью. Им нельзя жениться и заводить детей. Их долг – защищать страну и своего Короля. Мы совершили ужасное преступление…
Я не могла поверить в то, что она говорит всерьез. Получается, что в мире, где мы живем, любить – это преступление.
– Любовь – не преступление, Мэри. – Я хотела поддержать ее словами, какими угодно, потому что действительно переживала за нарождённого малыша. – Ты не должна быть рабыней своего брата, как я. Ты принцесса. У тебя есть миллионы прав на то, чтобы установить свои законы и жить так, как хочешь ты.
Мы обменялись долгим взглядом, после которого Меридиана нацепила на себя холодную маску равнодушия.
– Мне нельзя сближаться с тобой, Кенна. И именно поэтому я должна тебя обрадовать: сегодня ты покинешь стены замка. – Мое сердце пропустило удар, незамедлительно реагируя на ее слова. – Ты поедешь со мной и девочками в Лондон. Мне нужно выбрать несколько новых платьев в ателье у Розы Вар. У меня есть несколько офицеров, которые слушают меня, а не Брэндана, и, хоть мне стоило это больших усилий, сегодня нас будут сопровождать только они. Ты выйдешь из салона через заднюю дверь, там тебя будет ждать один из гвардейцев – Натаниэль. Он отвезет тебя до родных земель.
Я не могла поверить ее словам. Я так сильно хотела сбежать, так долго представляла это, что думала, что мне будет нереально трудно это сделать. А тут… Все так легко. Что даже подозрительно.
– Все так… Просто? Я, правда, свободна? – уточнила я, глядя на Мэри.
– Да. Для всех нас будет лучше, если ты покинешь замок. Нездоровый интерес Брэндана к тебе начинает пугать меня. Это на него не похоже.
Я не знала, что ответить на это все. Личных вещей у меня не было, поэтому в комнату возвращаться не было смысла. Было как-то странно осознавать, что я не чувствую радости от предстоящего освобождения.
Только не понимаю, почему.
Может быть, потому, что знаю, что дома меня никто не ждет, а Гаспар не ищет.
Для мира я перестала существовать, как только оказалась здесь. Но Брэндан позволял мне чувствовать, что я существую.
Что я живу.
***
У ворот на территорию замка нас поджидала длинная черная машина, и всю дорогу до Лондона мы провели в молчании, изредка переглядываясь с принцессой. Была какая-то тоска в ее глазах, я чувствовала свою значимость, когда она так смотрела на меня.
Что с ней будет? Чем закончится ее история с ребенком? Я вряд ли узнаю это из новостей, да и вообще когда-либо.
Когда мы въехали в город, я приставила лоб к окну, не в силах оторваться от Лондонских улиц. Этот город был огромен, современен и загадочен. Серые тучи, как всегда скопились над высокими небоскребами различных форм и размеров, но больше всего мне понравилось здание, полностью сделанное из зеркал изумрудного—голубого цвета.
Здесь была совсем другая жизнь. Огромное количество машин, людей в дорогих костюмах, которые спешили на работу или обед. Пожилые дамы, выгуливающие собак около входа в Гайд Парк, и бесконечный поток двухэтажных красных автобусов.
С больших плакатов на меня смотрели лица кинозвезд, имен которых я не знала. Подобное я видела только один раз, когда была в Париже, и эта атмосфера захватывала меня, была чем-то совершенно новым и неизведанным.
Но вот народ, который толкался на улицах, словно стая муравьев, раздражал – здесь было слишком людно. И все куда-то спешили, одаривая друг друга холодными взглядами и неприветливыми лицами.
Наконец, мы подъехали к салону, и нас тут же облепили папарацци.
– Закрой лицо руками, – приказала мне Мэри и сама последовала своему совету. Быстро проскочив в салон с Тессой и Лией, я огляделась.
Повсюду стояли манекены шикарных платьев, больше напоминающих свадебные.
– Ваше Высочество, какая честь. Рада видеть вас и ваших компаньонок. – К нам навстречу вышла хозяйка салона – светловолосая женщина средних лет, одетая в эффектный брючный костюм, который подчеркивал зону ее декольте.
– И я рада видеть вас, Роза. Не могли бы вы пока помочь Лии и Тессе с выбором платьев? Мне нужно сделать пару важных звонков. – Мэри достала из сумочки телефон, взглядом позволяя подругам делать в салоне все, что угодно.
– У вас новая компаньонка? Можно мне ее параметры? – вежливо поинтересовалась Роза, пристально разглядывая мою фигуру. Я чувствовала себя на осмотре у врача. – У вас дивная фигура.
«Дивная».
Меня перекосило от этой фальши в ее голосе, но я—таки натянула на себя улыбку.
– Я побуду рядом с принцессой.
– Да, она останется со мной, мне не хотелось бы оставаться наедине с папарацци, которые вот-вот проломят входную дверь, – отшутившись, произнесла Мэри, глядя на прозрачную дверь, через которую был виден человек с постоянно вспыхивающей камерой в руках.
Когда Роза и компаньонки поднялись на второй этаж магазина, Мэри взяла меня за руку и повела за собой.
– Мэри, постой, – вдруг оборвала я, остановив ее прямо посреди белоснежного коридора, который явно вел к запасному выходу.
– Что такое? – нахмурилась она, вскинув брови. – Нас кто—то видит?
– Нет… Я просто боюсь за тебя. Что если Брэндан узнает, что это ты помогла мне сбежать? Что с тобой будет?
Этот вопрос не давал мне покоя. Я не хотела быть причиной, по которой Мэридианна окажется в опасности. В ее—то положении.
– Не переживай за меня. Он не узнает. А даже если узнает – не убьет.
– Он может перейти на Даниэля…
– Он не узнает, Кенна! Хватит меня пугать! – Мэри схватила меня за запястье. – Уходи и не возвращайся. И лучше навсегда забудь меня, моего брата и все, что здесь произошло. Для тебя все плохое кончено. Я верю, что ты будешь счастлива с тем… Со своим любимым…
Мне стало так стыдно, что я приврала ей. Гаспар был мной не настолько любим, чтоб ради него жертвовать своим положением, своей семьей и идти на такой риск.
Но Мэри сделала все это для меня, не попросив ничего взамен. Я не выдержала.
Сделав шаг, я крепко обняла ее, погладив по длинным волосам.
– Я не знала, что так привяжусь к тебе, – всхлипнула она, глядя на меня блестящими глазами. – Ты удивительная, Кенна. У меня никогда не было подруг. Но, если бы не все те обстоятельства, при которых мы познакомились, ты бы обязательно ей стала.
Я была растрогана, но в ответ только крепче обняла ее, не находя слов. Я будто дар речи потеряла, до конца не осознав, что происходит.
Я покидала свой личный Ад, но у меня было такое чувство, будто я расстаюсь с чем-то важным. Будто с судьбой.
– Я буду молить небеса о твоем ребенке. Все будет хорошо. – Это были последние слова, которые я ей сказала. Перед тем как открыть дверь, я в последний раз посмотрела на нее, стараясь запомнить ее милые веснушки, рыжий шелк волос и доброту во взгляде.
А потом открыла дверь и сделала шаг в никуда.
Глава 13
Кенна
Я вышла на узенький задний двор, где стояли множество картонных коробок и пара больших баков для мусора. Подняв взгляд выше, я увидела спину офицера, одетого в знакомую мне форму, и почувствовала облегчение.
Все идет так, как нужно. И очень скоро я буду дома. Вдохнув полной грудью дневной воздух, я направилась к Гвардейцу.
– Вы – Натаниэль? – Я окликнула мужчину, и он тут же повернулся, словно только и ждал моего голоса.
Он повернулся, резко захлопнув мне рот рукой, и все мое тело пронзил дикий страх, когда я за секунду поняла, кто был передо мной.
Эти бездушные, пустые глазницы; этот мерзкий запах человека, который жаждал мести и расправы надо мной и, одновременно, тела.
Меня схватил Золотозубый. Он перевел полноценную руку на мое горло и сдавил его, наслаждаясь моей беспомощностью:
– Красотка, пришел твой час. – Он повел меня через арку, запихивая в машину, но я не собиралась сдаваться. – Ты поплатишься за то, чего меня лишила.
– Гребанный ублюдок! Ты получил по заслугам! – взревела я, но в машине меня вдруг встретили две пары новых рук, которые похабно схватили меня за руки и принялись лапать так, словно налетевшие ястребы на кусок свежей добычи.
Я захлебывалась от собственной глупости, от растерянности. Мэри не могла так поступить со мной. Не знаю, как это вышло, но я не верю, что все это было специально. Кто знает, что стало с Натаниэлем? Может, его тело оставили в одном из мусорных баков…
Меня передернуло от ужаса, когда я поняла, что человек, возможно, погиб из-за меня. Вступив с принцессой в заговор, на который она пошла ради меня, его лишили жизни. А он просто выполнял свой приказ.
Губы задрожали, и я почувствовала мощный шлепок по своей спине, и то, как руки дружка Золотозубого поползли под мое платье.
Я даже не видела их лиц. Мне хватало мерзких прикосновений и смеха Золотозубого, который был за рулем.
– Не делайте с ней ничего до тех пор, пока мы не приедем на место. Я хочу сделать это первым. А потом я с удовольствием поделюсь ею с вами. Одновременно.
Ужас сковал мое тело за долю секунды, глаза распахнулись от боли, которую выжигали соленые непролитые слезы. Я извивалась, пыталась ударить своих похитителей, но была бессильна – те были слишком сильны, и моя строптивость распаляла их злость только сильнее.
– Может, вколоть ей все-таки? Поспит до места назначения. – Мужчина, которому принадлежал голос, оттянул меня за волосы. – Что, сучка, хочешь вколем тебе наркоты, а? Кайфа захотелось?
В ответ я только закричала, а его пальцы коснулись моего рта. Я укусила его, не раздумывая, так сильно, до хруста в его костях. Меня мгновенно затошнило.
– Видимо, захотелось. Дура, – вскипел он, лапая меня за грудь через ткань платья.
– Животные! Отвалите от ме… Ня… – Мою шею проткнула острая игла, и я тут же почувствовала, как тело немеет с каждым мгновением.
Подонки трогают меня, но я уже не чувствую их прикосновений. Все тело накрывает приятная теплота, а, закрыв глаза, я вижу свет и лицо женщины.
Галлюцинация поглощает меня, становится моей реальностью. И тут я оказываюсь в комнате, где вижу двух молодых людей – мужчину и женщину. Они смотрят на меня, и в их глазах стоят слезы.
Родители.
Это воспоминание, но и оно ускользает, сменяясь новым лицом, возникающим перед внутренним взором.
Лицо Брэндана. И отчетливее всего – его синие глаза, смотрящие на меня с осуждением и беспокойством одновременно.
– Ну, что, она утихомирилась? – Мне трудно шевелиться, но слышу я все более чем отчетливо. – Что ты ей вколол?
– Успокоительное. Скоро действие пройдет, и мы сможем ей воспользоваться. Он не будет ее искать?
– Нет. Он будет думать, что она сбежала.
– Отлично, – отозвался сжимающий меня мерзавец, пальцы которого начали блуждать по мне с грубой настойчивостью.
Я чувствовала себя так жалко из-за того, что не могла дать ему отпор. Его руки опустились, забрались под подол моей юбки, и я ощутила, как он начал спускать с меня нижнее белье.
Но крика не было. Да и сил тоже.
Спасения ждать было не от кого, и я прекрасно понимала, что через несколько часов от былой меня не останется и следа.
Эти люди раздавят меня, уничтожат, превратят в игрушку для своих утех…
Сделают то же самое, что сделал бы и Брэндан.
И все же, была колоссальная разница между их поступком и покровительством Брэндана. Да, он был жесток и груб со мной. Но он бы не стал делать со мной все эти вещи против моей воли.
Когда я целовала его – я хотела этого. Когда прикасалась к нему – я желала этого больше всего на свете.
А здесь… Я товар, да еще и девушка, которой нужно отомстить.
Мои мысли и жалость к себе прервали скрип тормозов и три громких выстрела, от которых все внутри сжалось.
– Черт! Это еще что за хрень?! – спросил один из гадов, на что Золотозубый только сильнее газанул, но не тут—то было. Раздался еще один выстрел, и нас закрутило по спирали – потолок машины, который и без того плыл перед моими глазами, теперь начал еще и вертеться.
– За нами… О, черт… О, черт… – В голосе Золотозубого я услышала такую панику, что еще не поняла: радоваться мне или плакать. – Это не полиция! Это Королевская тачка! – Он выругался грубым матом. – Неужели они за этой сучкой?
Я не сразу поняла, что происходит, но как только к моему вику приставили пистолет, почти мгновенно вернулась в сознание.
Золотозубый выволок меня из машины и держал за подмышки, как тряпичную куклу.
– Я выстрелю. Если вы нас не отпустите.
Его слова встретили молчанием. Приоткрыв глаза, я увидела перед собой людей в черной форме и масками на лицах. У каждого в руках был огромный автомат, и все они были нацелены на нас с Золотозубым.
– Вы украли собственность Принца Уэльского, если вы немедленно не вернете ее нам, вы будете убиты, – произнес механический голос. Как я поняла, мы находились за городом, потому что кроме дороги, группы военных и леса, я ничего не могла различить.
Я возвела глаза к небу.
Тучи на нем рассеивались, будто смеялись надо мной. Даже солнце выглянуло, заставив глаза сощуриться.
Оно было так красиво в этот момент. И оно всегда было таким. Но заметила я это только сейчас, когда готовилась к самому худшему.
И я поняла, что это небо ничем не отличается от неба, которое ждало бы меня домой.
Ждало… В прошедшем времени.
– Отлично. Перед смертью я хотя бы лишу Его Высочество такого удовольствия, – подметил мой похититель.
А потом раздался выстрел, и от испуга, сковавшего каждую клеточку, я почти потеряла сознание.
Запах и вид крови ужасал меня. От крика и истерики спасало только действие наркотиков. Когда хватка мертвого Золотозубого ослабилась, я чуть было не упала на землю, но меня вовремя подхватили несколько пар мужских рук.
– Будьте аккуратны с ней. – Я бы узнала этот холодный голос из тысячи. Брэндан. – И почистите здесь все.
Я закрыла глаза, притворившись, что нахожусь в обмороке. Но его слова я слышала прекрасно. Мне с трудом верилось, что все это мне не мерещится. Ну зачем Брэндану ехать сюда просто потому, что одна из его пленниц сбежала?
Сквозь туман, наполнивший мысли, я по—детски радовалась тому, что он был здесь. Как бы он не выказывал свое равнодушие и пренебрежение ко мне, он приехал, когда я сбежала.
За «грязнокровкой».
За «своей собственностью».
Я поняла, что меня положили в машину на удобное и мягкое кресло.
– Что ей вкололи? – Я чувствовала, что Брэндан сидит рядом со мной.
– Судя по шприцу в машине, ничего опасного. Снотворное.
– Как долго она будет спать?
– Часа два или три. Но спать будет крепко.
Какое—то время я еще прислушивалась к шуму машинных колес и ветра. Но как только осознала, что я в безопасности, мгновенно провалилась в сон.
