Лана Нова
Предать свою душу огласке
3. Студенчество
К вступительным экзаменам в ВУЗ после подставы с сочинением я готовиться, принципиально, не стала. Целый месяц я представляла, что пойду работать уборщицей или дояркой, уверяя себя, что не место красит человека, и, планируя на любой предстоящей работе довести все до совершенства. К августу обида поостыла, и я, откликнувшись на доводы родителей, поехала поступать в институт.
Отец, будучи руководителем совхоза, имел возможность предоставлять мне машину с водителем, чтобы я могла добираться на экзамены в город из деревни. Кроме этого он имел связи, поэтому на вступительных экзаменах мог меня подстраховать. У него друг был главным редактором теле- и радиовещания нашей области, так вот этот друг присылал на мои экзамены телерепортера с оператором, и если этот репортер увидел бы, что я «валю» экзамен, он должен был взять члена комиссии на себя (отвлечь на интервью, или еще что-то). Так было на экзамене по физике – оба вопроса по теории я знала и хорошо ответила, а вот решить задачку не могла. Я начала путать члена комиссии, говоря, что задачка легкая, я её решила устно, писать тут, якобы, нечего. После чего телерепортер пришел мне на помощь, начав брать интервью у этого преподавателя, что закончилось сданным экзаменом на оценку «четыре». В институт я поступила педагогический, как мама, но на физико-математический факультет. Папа советовал мне стать экономистом, но мне эта профессия была не знакома. Остановив свой выбор на педагогическом институте, я, тем не менее, получила отцовское благословение. Папа тогда сказал, что я человек серьезный, и, он доверяет моему выбору.
Мои успехи по математике в школе кружили мне голову. Даже когда я была в пионерлагере Артек и училась там, вера в свои способности не померкла. Я видела свое будущее в роли великого ученого. Однако учеба в институте, особенно «успехи» на первом курсе, пообломали мне крылья. Знания, полученные в школе, были лишь удовлетворительными, я поняла, что знаю очень мало. Да и смекалки тоже не хватало. Кроме этого в институте на нашем курсе увидела настоящую одаренную девочку-студентку, которая удивляла своими способностями не только нас, студентов, но и весь преподавательский состав.
Студенчество началось в 1984 году с «картофельных полей». В те времена всех студентов обязывали месяц или полтора работать в хозяйствах на уборке урожая. Так сказать бесплатная рабочая сила. Я, привыкшая работать во всю мощь, уставала жутко. Через пару-тройку дней один из студентов, армянин по национальности, приятной наружности, предложил помощь и начал носить за меня ведра с картошкой в телегу трактора. Потом угощал терном, который рос неподалеку, старался сесть рядом на отдыхе, и рассказывать что-нибудь веселое, в столовой занять вместо меня очередь и принести еду на стол. Сначала эти ухаживания я принимала, но потом что-то меня напрягало, и я прямо ему сказала, чтобы от меня отстал. Долго не задумываясь, он свою заботу переложил на другую студентку, тоже по национальности армянку. Они потом даже поженились, но все пять лет учебы я чувствовала в его взглядах обиду на меня.
Был «на картошке» и ещё один «ухажер». Даже на коленях просил меня с ним погулять. Но этому я вообще не позволила ухаживания, потому что когда он что-то рассказывал, у него в уголках губ образовывалась пена, крайне неприятное зрелище.
На первом курсе родители решили поселить меня в доме дочери их соседей. Дом находился в пригороде, мало того, что приходилось долго добираться до учебы, расписание автобуса для меня было очень не удобным, приходилось по часу ждать на остановке, зимой я очень мерзла. Кроме этого в этом доме не было ни теплого туалета, ни воды. Я таскала воду из колонки, которая находилась у подножия возвышенности, на которой стоял дом, поэтому ведро с водой приходилось поднимать в гору. В юности все эти неудобства мало что значили. С хозяйкой у нас были хорошие отношения, я ей помогала по дому, ходила в детский сад за ее дочкой.
Со мной на курсе училась студентка, проживавшая в этом пригороде, только на другой улице. Мы часто общались, добираясь вместе после занятий. Весной у нее был день рождения, и она пригласила меня к себе домой, где оказалось много других подруг. Девчонки были боевые, веселые. После застолья они решили поехать на танцы. Я сначала отказывалась, мне с ними было не совсем комфортно, потом все же согласилась. На танцах я познакомилась еще с одной половиной их шумной компании. Это были веселые парни, у них было спиртное, они предлагали девчонкам выпить. Я наотрез отказывалась. Кстати сказать, первый раз я попробовала спиртное на пятом курсе, когда со своими родителями, с любимым и его родителями встречала новый, 1989 год, это был бокал шампанского. А в тот вечер на первом курсе за отказ присоединиться к выпивающей молодежи, я получила характеристику «какой-то странной особы», и этой компании стала не интересна. Но потом меня пригласил на медленный танец молодой человек, который эту веселую ватагу подруг знал, но их другом не был. Завязалось знакомство. Парень вел себя интеллигентно. Мы иногда вместе гуляли, в кино ходили. После какого-то времени знакомства, может через неделю, а может через месяц, парень меня проводил домой после прогулки. Попросил вынести воды попить, я вынесла, он напился, и, неожиданно меня поцеловал. Это был первый поцелуй в моей жизни. Удовольствия я от него не получила, мне показалось даже противным. Хорошо, что в этот момент вышла моя хозяйка, парень смутился и сказал, что ему пора уходить. А хозяйка дома узнала его и после того как он ушел начала восторгаться, как мне повезло. Мало того, что она назвала его красавцем, ей были известны его родители, уважаемая и богатая семья (с ее слов). Однако этот парень больше не объявлялся. Мобильных телефонов тогда не было, и увидела я его опять только уже летом, на пляже. Купаться я пошла на пляж с моей хозяйкой и ее подругой, им тогда было лет по тридцать всего, они много времени проводили вместе, ведь подруга была уже в разводе, а хозяйский муж сильно пил. Народа на пляже, который был местным заброшенным карьером, было много. Мы купались, загорали. Вдруг хозяйка мне говорит, что меня заметил тот самый парень, которого она спугнула, когда мы целовались, и что он направился в нашу сторону. Когда парень почти подошел к нашей компании, я резко встала, «одарила» его пренебрежительным взглядом, и с гордо поднятой головой быстро прошла мимо, направившись к воде. Больше этого «ухажера», сорвавшего мой первый поцелуй, я не встречала.
На втором курсе я жила на квартире у каких-то очень дальних родственников. У них была дочь на год старше меня. Она была из той молодежи, которая не признавала бытовые дела, считала это уделом «низких». Поэтому убирала, стирала, готовила для всех ее мама. А я, как могла, ей помогала. Наводить в доме порядок я могла смело, а вот готовить стеснялась, потому что не знала какие продукты можно брать, а какие нет. И это не смотря на то, что мясо, масло, сметану, овощи и т.п. мои родители привозили с большим избытком. Сама я тоже привозила от родителей продукты целыми сумками. Хозяйка даже удивлялась, говорила, моя дочка в жизни не потащила бы такие тюки.
Тем не менее, с хозяйской дочкой мы ладили, вместе гуляли, ходили в кино. Однажды были на концерте, который проводился на городском стадионе, и познакомились там с двумя парнями. Они, оказалось, служили в милиции, следили за порядком на стадионе, хотя и одеты были в штатское. Завязалась дружба, мы гуляли вчетвером, парни покоряли нас знаниями музыки, живописи. Я же росла в деревне, искусство было от меня далеко, поэтому, чтобы оставаться на равных, рассказывала им о разных интерпретациях геометрии Лобачевского. Конечно же, меня мало кто понимал, что меня очень веселило. Со временем я увидела, что один из парней начинает ко мне питать нежные чувства, заботится обо мне, старается сделать маленькие подарки, дарит цветы. Через несколько месяцев он попросил серьезно поговорить. Мы шли по улице, он признался в своей любви, сказал, что жить без меня не может. Я аналогичных чувств не испытывала, хотя мне это льстило. Но тут же, как гром среди ясного неба, парень признался, что женат, что те несколько месяцев, на протяжении которых мы встречались, его жена с новорожденным малышом жила у своей матери, так как он, работая в милиции, не мог ей должным образом помогать. Сейчас жена с ребенком вернулись, но он понял, что не любит ее, что хочет быть только со мной. Просил не рубить сгоряча, подумать, ведь он уже подал документы на развод. Это был для меня «ледяной дождь». Решение приняла быстро. Сказав ему, что на чужом горе счастье не построишь, я прыгнула в подъехавший троллейбус, и больше его никогда не видела. Спустя год или два-три хозяйская дочь встретила этого парня на улице, он с интересом спрашивал про меня, а потом попросил передать мне спасибо за его сохраненную семью и возможность видеть, как растет его ребенок.
Училась я добросовестно, старалась изо всех сил, но по успеваемости вошла только в десятку лучших выпускников по итогам пятого курса (на первый курс поступило 150 человек, а вот до пятого курса не помню, сколько студентов дошло, человек сто, наверное).
Но похвастаться все же есть чем. На третьем курсе сдавали экзамен по геометрии. Я всегда готовилась ко всем экзаменам, а тут, зачем то решила подстраховаться и прихватила с собой шпаргалку. Начался экзамен, я взяла билет, села за стол готовиться, и случайно уронила на пол эту самую шпаргалку. Преподаватель заметила, шпаргалкой воспользоваться не пришлось. Билет я ответила на пятерку, но экзаменатор лукаво говорит, что поставит мне пятерку, только если я решу дополнительную задачу. Эту очень сложную задачу с решением на трех листах она разбирала со студентами на предэкзаменационной консультации, которую я пропустила. И я со стыда за шпаргалку или со страху решила эту задачу, но своим способом, причем очень коротким. Опытнейший преподаватель (возраст был 60+) чуть ли не дар речи потеряла. Я уже не помню всех ее эмоций, и что конкретно она нам говорила. Но оказалось, что за её многолетний опыт изучения и преподавания геометрии, такого решения не было ни у одного автора литературы по геометрии. Гордость за себя осталась у меня на всю жизнь и смыла стыд за шпаргалку.
4. Начало
Со второго курса моя жизнь начала пересекаться с моим будущим мужем. Очень много лет я считала наши отношения достойными называться романом. Теперь они для меня стали душевной драмой.
Когда я училась в третьем классе, мои родители переехали в другой населенный пункт, потому что папу назначили директором этого другого совхоза. Чтобы можно было вернуться в дом, из которого родителям пришлось уехать, если на новом месте что-то не сложится, в него перевезли маму отца. А чтобы не менять школу до конца учебного года, меня сначала оставили жить бабушкой. Но спустя два-три месяца я заболела и меня все же, не дожидаясь окончания учебы, родители взяли к себе.
В новой школе учился и мой будущий муж, который на три года был меня младше. Естественно, что все школьные годы я его не замечала, как, уверена, и он тоже. Первый раз я обратила на него внимание, будучи уже студенткой института. Мы с родителями были в городе (папа по делам, а мы с мамой за покупками), и он со своим отцом подошел к нашей машине. Его отец был главным инженером совхоза, и вероятно тоже приехал с моим папой по делам (встреча состоялась около здания какой-то сельхозтехники). Мне бросился в глаза высокий, стройный и очень красивый брюнет. Я просто таким его увидела, обратила внимание, ну и всё, больше о нем не вспоминала.
На втором курсе моих родителей пригласили на Новый год в гости его родители. Отмечая встречу нового, 1986 года, во взрослой компании, я скучала. Тем более все застолье его мама «пилила» его отца по поводу и без повода. Как потом оказалось, это было её нормальное состояние – её претензии ко всем членам семьи сыпались как из рога изобилия. Одной из причин ее недовольства за праздничным столом было то, что их старший сын (мой будущий муж) отмечал новогодний праздник в другой компании со своим другом и двумя их девчонками. Мать беспокоилась, что сын там может натворить непоправимое и заставляла отца пойти и разогнать эту компашку. Сама она не могла этого сделать, потому что к входу того дома, где молодежь веселилась, сын привязал их овчарку, которая не признавала мать. Отец сначала терпел, а потом все же решил подчиниться матери и собрался выполнить ее требование. Видя, что мне с взрослой компанией скучно, предложил пойти с ним и посмотреть как дела у молодежи. Я согласилась. Мы пришли, ребята встречали праздник вчетвером. Не помню, как долго мы там пробыли, но я решила не возвращаться в компанию родителей, а уйти домой. Его отец пошел к себе домой, девчонка друга тоже решила пойти к себе домой (ее дом был по соседству), а вот мой будущий муж со своей девчонкой и его друг вызвались меня проводить, так как я жила далеко, в другом конце деревни.
Когда дошли, я из вежливости предложила зайти, все согласились. Включили телевизор, шла новогодняя музыкальная передача. Само собой от ритмичной музыки захотелось танцевать. Девушка будущего мужа застеснялась, села на диване и к танцам не присоединялась. А я, хорошо одетая (на мне было бежевое приталенное платье из супермодного тогда материала кримплен, с отрезной юбкой колоколом, и воротником под горлышко «стойка»), умеющая хорошо двигаться, молоденькая студентка, наконец-то за весь скучный вечер хоть немного могла повеселиться. Мы танцевали втроем ритмичные танцы, а медленные мальчишки танцевали со мной по очереди.
Я видела, что нравлюсь обоим мальчишкам, это мне льстило. О переживаниях «красотки» на диване я не задумывалась, мне было просто весело. Потом у девчонки лопнуло терпенье, и она предложила мальчишкам уйти. Я ее поддержала, сказала, что уже поздно, что действительно пора всем отдохнуть, и они ушли. Уехав после праздника в город учиться, вспоминать про встречу нового года не было времени и желания.
Третья встреча с будущим мужем была летом, когда он с кем-то из родителей заехал к моей бабушке домой, у которой я в это время или гостила, или помогала по хозяйству. Он тогда очень понравился моей прабабушке, она после его отъезда восторгалась им, а я ей ответила, мол, хочешь, он на мне женится? Чувств у меня к нему тогда не было, это была лишь шутка, которой мне хотелось развеселить свою прабабушку.
Чуть позже, события разворачивались гораздо круче. Начались летние каникулы, я приехала к родителям. Как правило, редко куда выходила, поэтому даже не помню, с чего начались наши встречи. С одноклассницей, жившей по соседству, мы ходили на танцы в деревенский клуб. Помню, ей нравился один парень, а он не обращал на нее внимание. Я хотела ей помочь и предлагала разные варианты, как обратить на себя внимание, но при этом так, чтобы не опускаться до «призыва проститутки», а намекать на серьезные отношения. У нее не получалось, я же решила показать ей как надо на примере одного из танцующих, причем на спор. Этот танцующий и вправду поверил, что мне интересен, на следующий день нарядился в новый костюм и подошел предложить встречаться. Мы с одноклассницей не смогли удержаться от заливистого смеха и от насмешек над парнем. Конечно, так поступать было нельзя, причинила человеку травму, но спор выиграла.
В один из вечеров на танцплощадке вместе со мной оказалась та самая «красотка с дивана на новогоднем празднике». В этот раз она мне решила отомстить за свое плохое настроение в новогоднюю ночь, резко толкнув во время танца так, что я чуть не упала. Мне помог удержаться танцевавший рядом мой будущий муж. По-моему, после этого случая и начался период его ухаживания за мной.
5. То, что я приняла за любовь
В сентябре 1986 года, когда я перешла на третий курс института, мой будущий любимый попал в больницу с воспалением легких. Больница находилась неподалеку от моего дома, и он каждый день стал ко мне приходить в гости. В сентябре я была дома, не училась, потому что летом работала месяц в стройотряде, а на «картофельные работы» таких студентов не заставляли ездить. Его родители, узнав, что он вместо того, чтобы лежать в больнице, «отирается», с их слов, у нас дома, устроили ему скандал прямо при мне с моей мамой, посадили в машину и увезли. А вечером он опять пришел, и признался мне в любви. Как это было, я буду помнить всегда.
Еще некоторое время назад я бы сказался «вот и закрутился наш роман длинною в жизнь». А теперь считаю, это было сделано наперекор родителям.
Зная, что парень, который мне признался в любви, на три года меня моложе, что впереди у него поступление в институт в каком-нибудь городе, я не придавала этому приключению большого значения. Я знала, уедет в город, встретит красивую девчонку, и все забудется. Но обрывать ухаживания не хотела, потому что просто купалась в его внимании, в его комплиментах, в его заботе. Такого уровня внимания к себе я еще не испытывала, парень уверял меня, что я самая-самая. Он восторгался моими длинными ресницами, говорил, что у его предыдущих девчонок на спине были складки, а меня так приятно во время танцев поддерживать за идеально гладкую спину, что ногти у меня блестящие, и его восторги не прекращались, когда я пояснила, что это всего лишь бесцветный лак. В общем, меня идеализировали, а я решила не лишать себя этого, ведь впереди был еще целый учебный школьный год.
Он учился в десятом – выпускном классе деревенской школы, а я, студентка третьего курса, каждые выходные приезжала к родителям. Он меня встречал на автобусной остановке, дарил столько времени и внимания, что я «летала» от счастья. Мои родители начали меня предостерегать, говорили, что наши отношения не имеют будущего, на что я отвечала, ну и пусть, хоть короткое счастье, но мое.
Расскажу несколько историй, которые вселяли в меня уверенность в искренности его чувств. Классная руководительница заставляла его участвовать в каком-то школьном мероприятии, а он ей, отказывая, причиной назвал, что в день мероприятия будет встречать меня с автобуса. Так вот чтобы он смог меня встретить с автобуса и привезти с собой в школу, это школьное мероприятие руководство сдвинуло на более позднее время.
Было еще такое. Мы могли общаться по телефону часами, причем каждый день. У его семьи телефон был дома, а я жила в институтском общежитии, и ходила звонить ему с вахты. Как-то раз, в наш разговор врезалась его мама с параллельного аппарата и начала орать, сколько можно занимать телефон. Я с испугу бросила трубку, на следующий день звонить не стала, потому что была в сильнейшем стрессе. После учебы нас студентов отправляли на городской стадион для подготовки спортивного мероприятия, мы там по схеме поднимали флажки, из которых выстраивался какой-нибудь рисунок или слова. И вот сидя на стадионе в куче молодежи, я увидела своего любимого. Он примчался в город из деревни за 40 километров на мопеде поддержать меня, просил не обижаться на мать. Для меня это было подтверждением искренних переживаний за мои чувства, а может быть и настоящей любви.
Приезжать домой, а значит к нему, каждые выходные я не могла, потому что мне надо было навещать в соседней деревне (расстояние между ними 20 км) свою бабушку. Так вот зимой в мороз он, взяв с собой моего брата, приехал на мотоцикле к бабушке просто повидаться со мной.
Летом перед его поступлением в институт и перед моим четвертым курсом, я опять была в стройотряде в дальнем районе области. Любимый, соскучившись, и туда приехал ко мне на мотоцикле, провести несколько часов в моем обществе.
Сексуальных отношений я не допускала в этот период времени, поэтому и тогда, и потом всю жизнь верила, что это было проявлением настоящей, светлой и высокой любви.
Больше года наши отношения были чистой платонической любовью. Потом он стал намекать, приставать. Я отстранялась, хотя во мне всё трепетало. Потом он пытался шантажировать тем, что ему придется пойти на связь с другой девушкой, так как это естественная потребность его организма. Я психанула, сказав, ну иди. Через некоторое время он «зашел с другой стороны», сказав, что с другой не хочет, но без этого вредит своему здоровью. Поняв, что задел мои чувства к нему, пообещал, что он меня не тронет, а только лишь прикоснется своим местом к моему. Я сдалась. Это случилось в маленьком коридорчике родительского дома, прощаясь перед его уходом, мы обнялись, он прижал меня всем телом к стене, и прошептал, что только прикоснется, только меня почувствует. Так и было, он только лишь прикоснулся. Это прикосновение я как будто ощущаю даже спустя десятилетия. И вот я поверила ему окончательно, я убедилась, что любимый никогда не причинит мне боль, ни моральную, ни физическую. Как я тогда ошибалась!
Подобную близость я допускала крайне редко. Он уговаривал, шептал, что опять только прикоснется. Я изо всех сил сдерживалась, говорила, что смогу ему ответить бурными ласками только после официального брака. В конце концов, так по чуть-чуть и чуть-чуть, и не поняла, как весной выпускного пятого курса оказалась беременной. Но подробнее об этом позже.
После школы его семья планировала отправить сына в далекий город учиться на капитана дальнего плаванья. Он тоже сначала хотел этого, но после начала наших отношений, отказался уезжать и на уговоры родителей «встал в позу». Без согласования с родителями весной даже сдал пробные экзамены в институт на программиста, чтобы учиться со мной в одном городе.
После провальных уговоров сына, его мама пошла «ва-банк», решив действовать через меня. Мило и ласково убеждала меня уговорить его поступать хотя бы не на капитана дальнего плаванья (сын категорически отказывался уходить от меня в длительные плаванья), а в медицинский институт, который находился тоже в другом городе, но не так далеко.
К этому времени я сама уже по уши в него влюбилась, и желала ему только хорошего. Знала, что без материальной помощи родителей он пока не сможет, что ему надо получить профессию. Конечно же, я смогла его убедить поступать в медицинский институт.
Главой семьи у них была мама – она и зарабатывала, и связи имела, уют в доме тоже она обеспечивала, и организационные вопросы были на ней, и решения принимала она. Перед вступительными экзаменами ему надо было заниматься с репетитором, ведь в деревенской школе давались весьма посредственные знания. Мама нашла ему репетитора из числа профессоров того ВУЗа, в который планировалось поступление. Этот репетитор сдала ему ещё и комнату в своем большом доме. Чтобы сыну было легче уезжать в другой город, его мама попросила меня поехать вместе с ними на один-два дня. И я, ослепленная любовью, даже не отпросилась у своих родителей, а лишь оставила записку и укатила вместе с его семьей.
В период сдачи любимым вступительных экзаменов, я была в стройотряде, и он мне после каждого экзамена присылал телеграмму об оценке, на которую его сдал, и со словом «люблю». Помню, как на почте осуждающе за это слово на меня смотрели. В стройотряде мы с девчонками жили в одной большой комнате. Фотография моего любимого стояла на подоконнике рядом с кроватью. Одна из девчонок спросила меня кто это, как фамилия этого артиста и где он снимался (фото было очень красивое). Но, узнав, что это мой парень, упрекнула в том, что настоящую любовь огласке не придают. Мне же о своих чувствах хотелось кричать на весь мир.
Моя будущая свекровь гордилась тем, что профессор медицинского института, нанятая ею в качестве репетитора, общалась с ней практически на равных. Муж этого репетитора тоже был из медицинских светил местного разлива. Оба интеллигенты, считающие, что важнее развития собственной личности ничего не может быть. Но быт их был ужасен. Мебель, бытовая техника и т.д. были в наличии, даже приусадебный участок с фруктовыми деревьями имелся. Но было все непросто не ухоженное, а была грязь неописуемая, от пола с грязно-жировым налетом и свисающей клоками паутины до непромытых тарелок и вилок. Причем у них было двое взрослых детей, названных именами отца и матери соответственно. Старший сын не знаю где жил, а дочь, лет двадцати пяти жила с ними, и, по-моему, была уже в разводе.
Эти люди оставили и в моей памяти и в памяти семьи любимого яркие впечатления. Они об этой семье часто говорили, многим рассказывали о чудовищной грязи в доме. У меня чувство омерзения было не только от грязи в доме, а еще от грязи в душе от следующего события. Любимый как-то приехал на выходные и рассказал мне, что дочь профессорши лежала в своей комнате с каким-то мужиком, громко смеясь и споря, кому из них первым встать с кровати, чтобы, то ли телевизор включить, то ли завтрак сделать. Ему эта история показалась милой и завидной, так он мне объяснил свой рассказ о ней. Мне до этой чужой поведенческой истории не было никакого дела. Только позже, сопоставив другие истории, меня передернуло от брезгливости. Эти истории заключались в следующем. Сначала будущая моя свекровь с нескрываемой гордостью поведала мне, что эта самая дочка репетитора просто без ума влюбилась в ее сына. Потом рассказала, что почти год спустя, когда моего любимого забирали в Армию, эта девушка, не переставая питать нежные чувства к ее сыну и, несмотря на то, что он уже давно не жил у них дома, напекла ему в дорогу пирожков и носила к поезду. А ещё через несколько лет, когда мы, будучи уже женаты и имея подросшую дочку, были в гостях у бабушки мужа в другом городе, его бабушка мне поведала, что в год поступления на первый курс, ее внук вместе со своими родителями приезжали к ней в гости и привозили с собой эту влюбленную во внука девушку. Мало этого, внук лежал с этой девушкой на бабушкином диване, и она чесала ему спину. Мне было не просто больно, а омерзительно больно. Я долго была в ступоре от этого рассказа, но почему то потом всю вину за этот случай я возложила не на любимого, а на его мать. Я посчитала, что это была ее инициатива, потому что она всегда была против наших отношений. Поверить в измену любимого ещё в тот романтичный период я не могла, возможно, это была лишь защитная реакция моей психики. Но теперь, годы спустя, я практически уверена, что тот мужчина, с которым веселилась в кровати хозяйская дочка, был он сам, якобы влюбленный в меня абитуриент.
Учась на первом курсе института, мой любимый как-то по секрету от родителей приехал ко мне в общежитие. Потом рассказывал, что поезд пришел в четыре часа ночи, и он, доехав до общежития, сидел на лавочке до семи утра, пока окончательно не промерз, боясь нарушить мой сон. Этот свой геройский поступок муж до сих пор любит вспоминать, когда мы о чем-нибудь из того времени разговариваем, подчеркивая свои трепетные чувства ко мне.
Провожая его на вокзале к месту учебы, я часто плакала, а он успокаивал меня. Помню, что в очередной раз, провожая его, я смогла сдержать слезы, не проявила эмоций, а ему это не понравилось, он все равно сказал мне, не плачь, и вытер мои сухие глаза, будто там были слезы. Чтобы мне было легче, предложил писать друг другу письма каждый день. И мы писали, писали каждый вечер. Письма сохранились, мы написали друг другу за год более чем по двести писем.
После первого курса любимого призвали в Армию. Родители поехали к нему на присягу и меня взяли с собой. Мы оба были счастливы. В гостинице, где остановились с родителями, я немного задремала, поджав под себя ноги, чтобы не занимать на диване много места. И сквозь дремоту слышала, как любимый говорит матери, посмотри какая она тоненькая, пластичная, как улеглась клубочком. А мать ему в ответ, а у меня в молодости была такая тонкая талия, что я себя обхватывала четырьмя пальцами рук – большими и средними. Чуть позже, когда я уже проснулась, будущая свекровь протянула вперед свои, то ли ноги, то ли руки, и похвасталась, посмотрите, какие у меня красивые пальцы. А сын ей наперекор, вытянул мою руку и говорит, а у нее красивее.
Потом мы с родителями уехали домой, а он остался в «учебке». Я сильно тосковала, он писал об этом же, писал, что мечтает увидеть меня хотя бы одним глазком. И я решилась поехать к нему еще раз. Это было для меня целым испытанием – решится на длинный путь автобусом, потом поездом, потом электричкой. Я добралась до его части благополучно. Вызвала его на проходную. Он вылетел ко мне счастливый, обнял, поцеловал и вдруг спросил, где его родители. Не увидев их рядом, и услышав, что они не приехали, он поник, настроение его явно подпортилось. Я тогда не смогла найти этому объяснение. Несмотря на его поникшие чувства, мы все же немного погуляли по городу, ведь любимому до вечера дали увольнительную. Вечером он должен был вернуться в часть, а мне надо было снять гостиницу, чтобы переночевать и утром отправиться домой. Погуляв немного, мы решили, что гостиницу снимем заранее, ему захотелось отдохнуть. В номере по кабельному телевидению мы несколько серий подряд посмотрели художественный фильм про планету обезьян, на которой обезьяны эволюционировали, а люди отстали в развитии и были не умнее земных приматов. Это была первая встреча, которая запомнилась натянутостью отношений, и даже холодностью. Что-то было не так. Особенно неприятным мне было услышать его рассказ о каких-то девчонках легкого поведения, которые приходят к ним в часть и предлагают солдатам себя. Он как будто укорял меня за приезд. На душе было скверно. Вечером он ушел на службу к назначенному времени, а я, переночевав, поехала домой. Впереди был пятый выпускной курс.
После моей поездки к нему в часть прошло порядка двух месяцев, письма писались, и получались практически каждый день. И вот как-то утром, одеваясь на занятия, я сначала надела новый черный пиджак из меха с белыми вставками, а потом ни с того, ни с сего говорю девчонкам, с кем жила в комнате, что в этом новом пиджаке мой любимый не узнает меня в институте, если вдруг окажется там. Девчонки надо мной рассмеялись, сказали, что мне крышу от любви совсем снесло. Но… в этот день мой солдат пришел ко мне, его из «учебки» направили служить к нам в город (родители подсуетились), в химзащиту, как мы тогда называли военное училище. Как я смогла почувствовать его приезд, каким пятым чувством, не знаю.