Леа Стенберг
ВОЛКИ: Братство порока
Глава 5
– В Варстаде нет, и никогда не было официальных студенческих сообществ. При этом слухи о волках ходили всегда – даже в те времена, когда здесь училась моя мать. – Хихикнула Малин, когда они почти подошли к одному из зданий университета, поражавшему своими размерами и размахом. – Она говорит, в этом тайном братстве всегда состояли самые богатые и красивые парни. И самые испорченные. Ма говорит, так всегда бывает в состоятельных семьях: могущественные и влиятельные родители балуют своих детишек до невозможности, и те растут с ощущением, что им дозволено все.
– А почему «волки»?
– Легенды этих мест. – Малин, поежившись, подняла воротник жакета. – Варстад даже переводится как «волчий город», а, значит, кому тут править как не волкам? Традиции.
– И братство существует так долго?
– Возможно, даже с основания учебного заведения.
– Ничего себе. А что их объединяет?
– Сила. – С придыханием сообщила девушка. – Богатые обычно общаются только с себе подобными. – Они перешли дорогу, и Малин пожала плечами. – Но, говорят, в их тусовку может попасть каждый, и такое уже бывало. Молли спит и видит, как бы заполучить себе кого-нибудь из братства: это как путевка в лучшую жизнь, билет в закрытый клуб, полный запретных удовольствий. Поэтому они с Кларой постоянно тусуются где-то поблизости к волкам.
– Забавно у вас тут все устроено.
– И не говори.
Тиль вдохнула прохладный утренний воздух и медленно выдохнула. Обилие мрачных красок вокруг удивительным образом ее успокаивало. Темные серые здания, черные скамейки, каменные дорожки, печальные деревья без листьев, даже студенты в сдержанном сером – все это было так похоже на ее рисунки углем, что создавало ощущение уюта.
– Так что им дает участие в братстве? – Едва успела произнести она, как Малин бросилась к ней и закрыла ей рот рукой.
Не пришлось даже спрашивать, почему она так поступила. Метрах в десяти от них, по ступеням к входу в здание поднимались парни. Их было человек пять, и они резко выделялись из толпы. Другие. Совершенно другие.
Их вид заставил Тиль задержать дыхание.
Те же цвета одежды, что и у всех, но их плащи, брюки, шерстяные жилеты и даже галстуки сидели на них словно как-то особенно. Небрежно и подчеркнуто вызывающе. Растрепанные волосы, злые взгляды, начищенные туфли, дорогие часы на запястьях – любая деталь буквально кричала о том, что это сливки популярного общества. Люди высшего сорта. Элита.
Тиль понятия не имела, как это работает, но, видимо, дело было в их самоуверенности, льющейся буквально через край и отражающейся в каждом движении, жесте или взгляде. Не хотелось этого признавать, но эти парни выглядели сногсшибательно. Просто суперзвезды.
– Ты тоже видишь это, да? – Прошептала Малин, придержав Тиль за рукав и заставив притормозить у основания ступеней.
– Что именно? – Та смотрела на волков, как завороженная.
Парни остановились на верхней ступени, чтобы докурить. Рядом даже урны не было, все они остались внизу – в зонах для курения, и Тиль уже знала, что членов братства это не волнует. Как и правила приличия.
– Сияние. – Хихикнула Малин.
Один из парней повернулся и бросил на них короткий взгляд. Его губы растянулись в нахальной ухмылке, и по спине Тиль побежали мурашки.
– Что им дает братство… – Прошептала новая знакомая. – Лучших девушек университета, власть, кучу денег и возможность выходить сухими из воды, что бы ни произошло.
– А это кто? – Негромко спросила Тиль, когда с противоположной стороны к ним подошел парень в черной худи, рваных черных джинсах и кепке.
Он, вообще, в курсе о форме, в которой принято ходить на занятия, и о которой не забывают даже волки?
– О, этот не должен тебя волновать вообще. – Вздохнула Малин.
Парень поздоровался с волками, и на мгновение поднял голову так, чтобы можно было рассмотреть его лицо. Шрам, пересекающий скулу, нос с небольшой горбинкой, что говорило о том, что его ломали, спутанные волосы цвета воронова крыла и пухлые губы, одна из которых, верхняя, была разбита.
– Матс Нюберг. – Прошептала Малин. – Он странный. Вспыльчивый, закрытый, грубый. И вообще у него дурная слава. Мне кажется, он ненавидит людей, и ему на всех плевать. Хотя, девчонок это не волнует, они за ним толпами бегают.
Тиль сглотнула и отвела взгляд. Неловко было вот так его разглядывать, но еще хуже было стоять тут и топтаться на месте, словно выжидаешь чего-то.
– Он тоже из волков? – Зачем-то спросила она у своей спутницы.
– Нет. – Чуть не рассмеялась та. – Он их цепной пес. Лучший боец Поединков. Никто не хочет с ним связываться, чтобы не потерять зубы и не переломаться. Схватки с его участием приносят волкам баснословные суммы.
Тиль осторожно повернулась и взглянула на него еще раз. Высокий, мускулистый. С краешка его губ свисала дымящаяся сигарета. Странным образом она не выпадала изо рта, когда он разговаривал. Девушка опустила взгляд на его пыльные ботинки, затем подняла выше – на лицо и вздрогнула, когда черные глаза парня, опасно сверкнув, впились в нее.
Тиль резко отвернулась. Это заметно позабавило Малин.
– Все мечтают стать одним из них. – Сказала она. – Но везет единицам. Тем, кто получает приглашение. Поговаривают, для инициации нужно пройти множество испытаний. Но если бы мне подвернулся шанс… – Малин закатила глаза, – я бы сделала, что угодно.
– Почему тогда Оливия сказала, держаться подальше от волков? – Почти прошептала Тиль.
Краем глаза она заметила, как один из парней передает что-то Матсу, и тот прячет это в карман.
– Из-за Эрика Аспа. – Усмехнулась Малин. – Вон тот светленький с перстнями на пальцах и длинной челкой. Он волк по праву рождения. Альфа. Главный в их стае. Они с Оливией дружили с детства, а после его инициации все разладилось. Теперь они ненавидят друг друга.
Тот, о ком она говорила, швырнул на ступени окурок, развернулся и направился к входу. Его друзья, попрощавшись с Матсом Нюбергом, тоже поспешили на занятия.
– Или дело в Агнес. – Задумчиво проговорила Малин. – Она много времени проводила с ними и вроде как собиралась стать волчицей. Оливия думает, ее исчезновение как-то с этим связано, но по мне так это все фигня. Ну, что идем?
– Да.
Они отправились вверх по ступеням, а Матс стал спускаться вниз. Он прошел буквально в паре метров от них, даже не взглянув в их сторону. Воздух наполнился ароматом его парфюма – терпким, древесным.
Парень не собирался на занятия. Ну, разумеется.
Она обернулась, чтобы проводить его взглядом. Ей показалось, от него повеяло холодком. Прежде, чем парень успел спрятать руки в карманы, Тиль заметила, что костяшки его пальцев избиты в кровь, и раны были свежими.
Глава 6
Насчет университета Оливия была права: сразу сориентироваться у Тиль не вышло. Если перед занятиями ей помогла найти нужную аудиторию Малин, то после первой лекции девушке пришлось воспользоваться помощью специального приложения, о котором упоминала куратор.
Потолки в старинных корпусах Варстада были высокими, как в соборе, а коридоры казались бесконечными. Естественный свет проникал в здание через бесчисленное количество узких окон, но его тут же пожирали тусклые стены. Обувь грохотала по каменному полу, когда студенты во время перерывов блуждали по этажам, и застывший воздух приходил в движение, наполняясь красками запахов.
Залы, в которых проходила практика искусств, поразили девушку особенно. Просторные помещения, наполненные солнцем, были заставлены по краям столами или печами для обжига, а по центру всегда оставалось много места для мольбертов и для того, чтобы преподаватель мог свободно перемещаться меж занятыми работой студентами, контролировать процессы и давать подсказки и наставления.
Один из них, который преподавал рисунок, взял Тиль к себе на курс и сразу уделил ей особое внимание. Его звали профессор Лудде Кельберг. Пожилой, странноватый господин в очках, клетчатой рубашке, широких серых брюках на подтяжках и растянутом темном пиджаке. Он пригласил Тиль к себе в кабинет и долго мучил ее вопросами о том, как она видит свое будущее в искусстве, и почему отдает предпочтение монохромным иллюстрациям, ведь цвет – главное орудие живописца.
Тиль и сама не знала, почему так любит работать углем. Черно-белая гамма словно усиливала впечатление от рисунка, позволяла передать конкретное чувство, не отвлекала, не сбивала зрителя с толку. Даже нервно потирая ладони в поисках ответа на этот сложный вопрос, девушка заинтересованным взглядом рассматривала жидкие кудри преподавателя, окружавшие его блестящую лысину на макушке, и представляла, как нарисует их – они станут завершающим штрихом в его портрете. Точнее, штрихами: мелкими спиральками, живыми, колышущимися на ветру, который гуляет по коридорам Варстада.
– Вы мне нравитесь, Матильда. – Серьезно сказал господин Кельберг, наклонившись на стол. – Но вам нужно научиться отстаивать свою точку зрения. Гнуть свою линию, иначе, сами не поймете, как окажетесь под чужим влиянием. Взять, хотя бы, профессора Гётзе: он будет вести у вас курс живописи – хитрец возьмет вас в оборот. Не успеете и глазом моргнуть, как попадете к нему на практику в музей, где придется махать кистью круглые сутки, чтобы заслужить его одобрение. Закончится это все тем, что вы забудете про свою страсть к угольной технике и будете оформлять выставки и скучные мероприятия до конца своих дней.
– Я еще не решила, кем хочу стать. – Пожала плечами Тиль. – Я еще в поиске.
– Дизайнером, архитектором, реставратором? – Усмехнулся профессор, почесав лысину. – Вы отнюдь не какая-то там посредственность, деточка.
– Вы поняли это за тридцать минут разговора?
Он улыбнулся.
– Я видел почти все ваши работы, госпожа Хаммар. И был тем, кто ходатайствовал о принятии вас на отделение искусств.
– О…
– И мне будет обидно, если вы попадете на конвейер к Гетзе. Да, его ученики хорошо устраиваются в жизни, но все они лишь номенклатурные работники, занимающие важные посты в департаментах. А вы – штучный экземпляр, вы зачахнете без искусства.
– Мне приятно, конечно…
– В ваших работах есть душа, Матильда. Вы рисуете одним цветом, но удивительным образом передаете разницу тона, это уникальный навык.
– Спасибо.
– Моя студия всегда открыта для вас. – Серьезно заметил профессор. – И вот еще. – Он встал и протянул ей ключ. – Идемте.
Тиль поднялась и растерянно поплелась за ним. Они прошли через зал, в котором десяток студентов корпел над мольбертами, затем вошли в смежное помещение, похожее на кладовую. Куча хлама, бумаги, картона, инструментов, полки с красками, раковина с водой.
Профессор Кельберг провел ее мимо них к закутку, в конце которого показалась дверь.
– Один очень талантливый студент использовал эту комнатку как убежище. – Произнес он, указывая на замочную скважину. – Приходил сюда в поисках покоя и умиротворения. Знаете, художникам это нужно.
Тиль вставила ключ в замок, повернула и посмотрела на преподавателя. Тот улыбнулся.
– Долгие годы убежище пустовало в ожидании нового мастера, но теперь, я уверен, оно вновь наполнится жизнью.
Профессор толкнул дверь, и девушка вошла.
Внутри было тесно, но светло. Из окна открывался потрясающий вид на кампус и реку. Даже, несмотря на то, что тайная каморка, скрытая от посторонних глаз, была не более десяти квадратных метров по площади, и часть ее была занята столом, рядом оставалось еще место для творчества. А одна из стен была обита пробкой, что упрощало крепление на нее набросков, если вдруг захочется смотреть на свои работы и анализировать их.
– Нравится?
– Да. – Пораженно произнесла Тиль.
– Можете работать здесь в свободное время.
– Серьезно?
– Всегда, когда захотите. И не только работать. Если просто захочется побыть одной, приходите.
Она обернулась и посмотрела на профессора.
– Об этой комнате кто-то знает?
– Возможно. – С улыбкой пожал плечами мужчина. – Но это же Варстад. Здесь, как в Хогвартсе, еще столько неисследованных помещений и сюрпризов.
– А это студент… – задумалась Тиль. – Что с ним стало?
– Это был я. – Подмигнул ей Лудде Кельберг. – Варстад стал моим домом, а желание донести до молодых художников мысль о том, что у творчества нет запретов и границ, моей профессией.
– Почему же вы решили, что я достойна того, чтобы стать новым владельцем этой чудесной мини-мастерской?
– Особые таланты требуют особого подхода. В вашем творчестве, госпожа Хаммар, есть что-то такое, что мне хочется понять. Какая-то загадка. Тайна. Какая-то скрытая боль, которую видно в каждом штрихе, каждой линии. Она ведь есть? Верно?
Вместо ответа Тиль прикусила нижнюю губу, сделала глубокий вдох и задумчиво пожала плечами.
Глава 7
За прошедшие несколько дней Матс видел новенькую трижды. Два раза в университете, где ему не удавалось толком разглядеть ее. И один раз в городке, (если не считать ту первую встречу на лестнице у входа в главное здание). Она сидела под деревом и старательно чиркала карандашом в большом блокноте или альбоме, не замечая ничего и никого вокруг.
Девушка выделялась среди прочих студенток. Волосы пшеничного оттенка, которые свободными прядями струились по плечам, выразительные карие глаза, длинные стройные ноги. С ее внешностью можно было ходить по Варстаду, гордо расправив плечи – красивые девочки знают, что они красивы, и умеют этим пользоваться. Но она как будто пребывала все время в какой-то задумчивости или нерешительности: рассеянно глазела по сторонам, натягивала рукава на пальцы, прикусывала губы.
Ей словно было не по себе в окружающей обстановке.
Лейф первым узнал ее имя и доложил Эрику. Это было на тренировке перед раздельным стартом. Они пробежали марафон и готовились рассаживаться по одиночкам: на контрольную греблю с соревновательной дистанцией в два километра.
– Тиль. – Громко сказал он. – Эта горячая цыпочка, которая поселилась в Химель. Так ее зовут. Учится на кафедре искусств.
– Художница, значит? – Ухмыльнулся Эрик.
– Свежее мясо. – Заржал один из парней, Виллиам Райден, потерев руки.
– Закатай губу, она – моя, я первый ее заметил! – Толкнул его широкоплечий Лейф.
– Дай знать, если понадобится помощь! – Бросил Никлас.
Пространство у берега заполнилось гулким смехом. Матс сжал челюсти, с трудом сдерживая желание вскочить и разбить рожи – каждому по очереди. Он заметил, как тюфяк Мартин Акерсон покраснел от их слов и спрятал взгляд. Удушливая красная волна пробралась из-под ворота его майки вверх и захватила все лицо, вплоть до кончиков ушей.
– Оставьте новенькую в покое. – Лениво разминая плечи, произнес Эрик. – Вы знаете правила.
Лейф с Никласом разочарованно застонали, но спорить не смели. У волков все решает альфа. Матс подумал, что сильно расстраиваться они не будут: чуть ли не каждый вечер в особняке братства ночевали разные девицы. Так что этим идиотам следовало бы планировать поход в клинику, где есть хорошие специалисты по венерическим заболеваниям, а не то, как подкатить к новенькой.
– По лодкам, – скомандовал тренер Бликст, заметив, что все расслабились и увлеклись разговорами.
Парни поспешили к воде.
– Нюберг, – позвал он Матса, – а ты задержись.
– Да, тренер? – Неохотно поднял он на него взгляд, уже догадываясь, о чем пойдет разговор.
– Слушай, Нюберг, ты ведь понимаешь, почему оказался в команде? – нахмурившись, спросил Бликст.
Матс кивнул.
Он не был спортсменом и уж точно не планировал заниматься греблей, поступив в университет. Его отчим был боксером и много рассказывал о спорте в перерывах между запоями и поколачиванием пасынка. Матс знал, что для успеха нужны усердие, дисциплина и тренировки, но врожденную силу использовал по своему усмотрению, и об этом знали все, в том числе Бликст.
– Да, тренер.
– Ты стараешься, но еще не силен в технике. Пройдет много времени прежде, чем ты ею овладеешь.
– Да, я знаю. – Устало и раздраженно выдохнул Матс, глядя куда-то мимо него. – Вы взяли меня на роль «молотка» в команду: из-за мощной тяги, а не мастерства. Разве я не справляюсь?
Томас Бликст бросил короткий взгляд на ребят, выстроившихся в ряд возле лодок и ожидающих его команды, а затем подошел к парню вплотную.
– Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься? – Процедил он сквозь зубы. – Да на твою рожу уже смотреть невозможно: живого места не осталось! Ты понимаешь, что у нас чемпионат?! У нас старты сейчас будут чуть ли не каждую неделю!
– Разве. Я. Не. Справляюсь? – Ледяным тоном повторил Матс.
Казалось, тренер сейчас взорвется. По его лицу расползлись багровые пятна.
– Завязывай, слышишь? – Прошипел он парню в лицо.
– Да, я вас услышал. – Безразлично ответил Нюберг.
– Я прекрасно знаю, чем они тебя заставляют заниматься. – Шепотом произнес тренер.
– Меня трудно заставить, проще – убить. Я поступаю так, как считаю нужным.
– Тогда ради чего все это?
– Мне нужно оплачивать учебу.
– Такой ценой, Матс? А если тебя…
– Спасибо за совет, тренер! – Громче положенного и с улыбкой бросил парень. – Постараюсь ему следовать. – Развернулся и пошел к остальным.
Эти придурки ржали над очередными убогими шутками Лейфа, и только лицо Эрика, внимательно наблюдавшего за их разговором с тренером, оставалось непроницаемым.
– Все нормально? – Хлопнул он Матсу по плечу.
– Да. – Кивнул тот. – Советует беречь рожу, вдруг придется работать моделью.
Эрик Асп рассмеялся.
– Не переживай, от этого мы тебя избавим. – Его ладонь еще раз легла на плечо Нюберга. – Ты все делаешь правильно, Матс. Ты же помнишь, ради чего все это?
– Разумеется. – Как можно более естественно улыбнулся ему парень.
– По лодкам! – Проорал Бликст.
И они послушно потянулись к одиночкам, колышущимся на поверхности акватории.
Устроившись в своей и взяв весло, Матс посмотрел на берег. Вдоль велопарковки шла Тиль со своей очкастой подругой, похожей на пуделя. Лицо новенькой было каким-то отрешенным, невозмутимым, словно она не замечала ничего вокруг. Тогда ее спутница толкнула ее локтем в бок, заставив взглянуть на спортсменов, занимающих места в своих лодках.
Их с Тиль взгляды встретились. Она заметила Матса. Определенно заметила. И тут же отвернулась.
Его сердце отчего-то толкнулось в груди. Какой бы она ни была, ему следовало держаться подальше. Эта девчонка походила на Варстад – такая же холодная, неприветливая и загадочная. А он, в отличие от нее, не вписывался в здешнюю атмосферу совсем.
Глава 8
Тиль так и не могла твердо сказать, нравится ей тут или нет. Завораживающая мрачность здешних мест и архитектуры манила ту часть ее души, которая отвечала за творчество, но тяготящее ощущение одиночества, с которым вполне можно было мириться в красочном Топпстале, здесь превращалось в большую черную воронку, что не отпускала девушку даже в университетской толпе.
С соседками по дому все более-менее наладилось. Ну, как… Оливия по-прежнему держалась обособленно: кажется, ее увлекала лишь учеба. Клара и Молли были вполне приветливы – при встречах на кухне или в гостиной улыбались, спрашивали, как дела, предлагали помощь и звали тусоваться: вечеринки они действительно посещали почти ежедневно, все остальное, вроде учебы, их волновало мало.
А вот больше всего жаждала общения с ней Малин. Она всегда была рядом, стоило только выйти из комнаты. Очевидно, ей не хватало общения, и друзей, кроме Тиль, у девушки было не особенно много. Разговоры о погоде, свежие сплетни, пересказы лекций – Малин не замолкала ни на секунду, и сдержанной Тиль, если уж говорить честно, было тяжело выдерживать темперамент новой подруги.
Закрываясь вечером в своей спальне под предлогом того, что ей нужно рисовать и заниматься, она отдыхала в тишине от бесконечной болтовни. Если комната и была проклята, то Тиль уж точно этого не ощущала. Спальня стала ее маленьким тихим мирком, где можно было спрятаться от всего мира. Как и каморка в кладовой одной из художественных аудиторий Лудде Кельберга – там она тоже понемногу обживалась: принесла инструменты, принадлежности, протерла окно.
Обо всем, что происходило в Варстаде, Тиль делала подробные записи в свой дневник. Иногда она вклеивала туда фрагменты своих скетчей или рисовала карандашом на полях. Вообще, в некотором смысле, это был не дневник, а сборник писем, которые девушка писала своей биологической матери – той, что бросила ее после рождения. Тиль не знала, зачем пишет ей послания, которые не собирается отправлять. Но, наверное, в этом был какой-то смысл, ведь после того, как ее мысли получали выход, ей становилось легче.
В этот тихий вечер, наполненный гулом ветра над крышей, Тиль собиралась съездить к родителям. Они как раз должны были вернуться из очередной деловой поездки. Она жевала бутерброд, глядя, как за окном кладбище утопает в густом тумане, а в тени деревьев мелькают странные огоньки, кажущиеся мутными пятнами за плотной стеной пара, когда в дверь постучали.
– Да? – Обернулась она. – Открыто.
В дверном проеме показалась кучерявая голова Малин.
– Варстад победил в гонке! – Воскликнула девушка. Распахнула дверь шире и затараторила. – Наши сегодня участвовали восьмерками: ну, это когда по восемь гребцов в лодке, ну, я тебе рассказывала, помнишь? Это очень престижно – победить в этом этапе! Зря ты не пошла. Но я сделала для тебя кучу снимков! И даже видео! Посмотришь?
Тиль медленно выдохнула и сделала новый глубокий вдох. Иногда ей хотелось перемотать речь подруги как пленку и прослушать заново, чтобы вникнуть. От избытка чувств и желания вывалить поскорее все новости разом Малин частенько упускала суть.
– Мы победили в гонке? – Попыталась вычленить главное Тиль.
– Да! И я сделала для тебя фотки! – Закивала Малин, проходя в комнату. – Но, давай, посмотрим их позже? Сейчас нужно идти на вечеринку, там будут все!
– Вечеринку?
– Да. – Вытаращилась на нее Малин. – Ох, ты же не знаешь. После каждой победы волки закатывают отвязную вечеринку: куча бесплатной выпивки, музыка, танцы, веселье, а главное – весь их особняк в полном распоряжении всех желающих! Такое нельзя пропустить!
– Ты зовешь меня с собой? – Вздохнула Тиль.
Она как раз подумала о поездке к родителям. Ей нужно забрать вещи. К тому же, ради этого девушка изучила карту и составила пеший маршрут таким образом, чтобы по пути увидеть главные достопримечательности Флодберга.
– Да! Да! – Малин почти трясло от нетерпенья. – Это же волки, Тиль! Они так редко кого-то подпускают к себе, а тут… тут можно с ними потусоваться, прикинь! Там соберется чуть ли не весь универ!
– Ясно, я вообще-то…
– Ты не можешь это пропустить! – Она вцепилась ей в рукав и умоляюще посмотрела в глаза. – И я не могу пойти туда одна.
– Ну, ладно. – Подумав немного, согласилась Тиль. – Только не допоздна. Как только мне надоест, уйдем.
– Спасибо! Спасибо! – Бросилась Малин ей на шею. – Тогда я бегу собираться. – Отпустив ее, она рванула к двери. – И ты тоже – надевай что-нибудь сексуальное! И не забудь накраситься!
– Э… ладно. – Выдохнула Тиль.
Она уже начинала жалеть, что согласилась.
– Ах, да. – Притормозила в дверях подруга.
– Что еще?
– Телефон лучше оставь дома. В особняке волков запрещена любая съемка, и мобильники отбирают при входе. Жестко, знаю, но, говорят, на их вечеринках иногда происходит такое… – она закатила глаза, – что лучше никому не видеть и не знать.
– Например? – Насторожилась Тиль.
– Не знаю. – Пожала плечами Малин. – Наверное, всякий разврат. Я слышала разное, но это могут быть всего лишь слухи…
– Ты что, идешь туда первый раз?
– Нет. – Покраснела она. – То есть, да. Я уговаривала Агнес взять меня с собой, но она ни в какую. Не идти же мне одной?
– Понятно.
– Ты не бойся. – Серьезно сказала Малин. – Про волков всякое говорят, но я не думаю, что они так уж опасны. Просто очень крутые и… очень горячие парни.
– Ну да. – Кивнула Тиль.
И та, наивно хихикнув, побежала наряжаться.
Тиль взяла с подоконника фигурку волка и покрутила в руках. Разумеется, она не думала, что волки добрые и пушистые, и их братство заключается в том, что они собираются где-то в тайном месте и плетут там браслетики дружбы. Братства казались ей чем-то вроде игр для взрослых мальчиков, воображающих себя мужчинами. В ее представлении они собирались вместе, чтобы делать вид, что их сообщество несет важный смысл и претендует на какое-то влияние над чем-то и кем-то.
Возможно, принадлежность к братству давала им ложное ощущение силы и могущества: собравшиеся вместе крепкие парни вообще и в принципе – сила. Но эти обстоятельства вызывали у нее скорее интерес, чем страх. Да что может с ними случиться, если они сходят на студенческую вечеринку? Главное, много не пить и не курить всякую дурь, что предлагают незнакомцы. Такие простые правила, она выучила их еще в старшей школе. Мысли об этом напомнили ей о бывшем парне – Магнусе.
Не то, чтобы они долго встречались, но тогда Тиль казалось, что это что-то особенное. Ровно до того момента, как он не бросил ее ради рыжей футболистки Кары из параллельного класса. А потом у него была Марта, за ней – Кристин, а на выпускном он, кажется, переспал с учительницей географии, госпожой Эльке. Так что, вероятно, дело было не в Тиль, а в похотливости и озабоченности Магнуса, но девушка все равно еще очень долго мучила себя вопросами, что же она сделала не так, что он предпочел ей другую.
Да и к черту его!
