Лена Обухова
Ментальный факультатив. Уровень темных
Глава 4
Вот уже почти неделю Лана отчаянно боялась засыпать. Каждый раз, когда ее голова касалась подушки, она тревожилась, что утром проснется и окажется, что спасение Братта, его пробуждение ей только приснились. Это будет не в первый раз: все эти месяцы она регулярно видела во сне то как забирает его из субреальности вместе с королем, то как находит его там позже. Каждое такое пробуждение и осознание горькой истины немножко убивали ее, заставляя слезы наворачиваться на глаза.
Но время шло, день сменял день, а все оставалось по-прежнему. И теперь каждое утро на ее губах расцветала улыбка.
Братт пока оставался в доме Аранта. Потребовалось три дня и много восстанавливающих снадобий, чтобы поставить его на ноги. За время своего долгого сна он заметно потерял в весе, и теперь большая часть одежды была ему свободна. Но это поправимо: много хорошей еды и физической активности – и он восстановится полностью.
Лану смущало другое: Братт по-прежнему оставался очень далеким. Когда очнулся, совершенно дезориентированный, он спросил, как долго спал. Она не стала ему врать, в этом не было смысла, все равно он быстро узнает, что из его жизни выпало несколько месяцев. Но Братт, услышав дату, облегченно выдохнул и признался:
– Мне казалось, что прошло гораздо больше времени… Целая вечность.
И Лана его понимала: на уровне темных она пробыла совсем недолго, но даже это короткое время показалось ей бесконечно долгим.
Арант сказал, что Братт со временем отойдет. Ощущение реальности вернется к нему, а все, что произошло на нижнем уровне, забудется как страшный сон, и Лане очень хотелось в это верить. Умом она понимала, что слишком торопится: недели недостаточно, чтобы подобное забылось, но сердце ее было не на месте. Оно было не на месте каждый раз, когда Лане удавалось подсмотреть за Браттом, когда тот считал, что его никто не видит.
Она наблюдала, как он застывает перед зеркалом, глядя на свое отражение, всматривается в заострившиеся черты лица, как будто не узнает их. Видела, как стекленеет его взгляд каждый раз, когда Братт остается наедине с собой, как будто мысленно он снова проваливается туда, откуда с таким трудом выбрался. И каждый раз, когда она становилась свидетельницей таких моментов, сердце ее болезненно ныло в дурном предчувствии.
Спрашивать его, как он и что с ним происходит, не имело смысла. Братт только улыбался и беспечно отмахивался, мол, все в порядке. Лана подозревала, что в субреальности сна он будет более откровенен, но не торопилась прибегать к этому способу, даже старалась не провалиться в его сон случайно, как уже бывало. То ли боялась услышать правду, то ли просто не хотела принуждать, ждала, когда он сам созреет для откровенного разговора.
А пока просто навещала его каждый день, нарочито бодро рассказывая все подряд новости, выводила на прогулки по улицам Аларии и в пустынные парки: конец затянувшейся зимы мало кого вдохновлял на бесцельное топтание узких дорожек. Братт никогда не отказывался от ее компании, всегда внимательно слушал и даже задавал вопросы об общих знакомых, но постоянно держал дистанцию. Даже предлагая ей локоть во время прогулки, оставался болезненно далеко. Не считая поцелуя в вечер пробуждения, он ни разу не прикоснулся к ней как мужчина, а не просто знакомый.
Лана, чувствуя вину за то, что оставила его в субреальности, не давила и ничего не требовала.
Неделю спустя в дом Аранта пришло приглашение из королевской резиденции. Его и хотелось бы назвать неожиданным, но все так или иначе понимали, что этот день настанет: оставались формальные вопросы, которые требовали решения, ведь Братт находился в мире магов незаконно и под чужим именем. Лана полагала, что король просто даст Легиону распоряжения на этот счет: помилует когда-то напортачившего Марека Кролла и разрешит ему остаться. Но Сорроу, дав Братту время прийти в себя, пригласил на личную встречу.
Лана предложила сопровождать его, и он не стал отказываться.
В означенный день и час в дом Аранта явились легионеры в особой форме – личная охрана его величества. Возражать против присутствия Ланы никто не стал. Они открыли ручной портал, который привел небольшую группу все к той же неприметной калитке в заборе, через которую Лану в свое время вели на «королевский суд». Видимо, это была стандартная практика для полуофициальных визитов.
Как и в прошлый раз, по коридорам дворца их провожали четверо. Братт, оказавшись здесь, заметно занервничал, и Лана ободряюще сжала его ладонь, не совсем понимая причин волнения. Король умел быть благодарным, это она уже усвоила. А Братту он теперь был обязан жизнью, что наверняка стирало все его прежние проступки.
Ей просто не пришло в голову, что Братт может нервничать, потому что когда-то и сам жил в этой резиденции с родителями. Когда его отец был канцлером. Когда канцлером был ее отец, они жили в другом месте.
– Лана?
Оклик заставил ее притормозить и оглянуться. Братт, руку которого она рассеянно выпустила, тоже остановился, и их сопровождающие были вынуждены сделать то же самое.
– Варт? – Лана удивленно улыбнулась приближающемуся к ней наставнику. – Какими судьбами?
Он дернул плечом и пробормотал что-то о государственной необходимости, но она ничего не поняла: не знала, что следователей могут вызывать во дворец. Варт с интересом посмотрел на Братта, а потом перевел вопросительный взгляд на Лану, и та спохватилась:
– Варт, это Рейн Братт, мой… ну, теперь уже друг, а раньше был моим куратором и преподавателем в СКА. Рейн, это Эрик Варт, следователь Легиона и мой наставник.
– Рейн Братт? – хмыкнул Варт, вежливо протягивая руку. – Полагаю, ваше настоящее имя – Марек Кролл. Наслышан о вас.
– Правда? – холодно отозвался Рейн, сжимая протянутую ладонь нарочито сильно, насколько сейчас мог. – А я о вас совсем ничего не знаю.
– Я рассказывала тебе, – заметила Лана нервно.
Она действительно в разговорах с Браттом никак не акцентировала внимание на наставнике, лишь раз упомянула, что он у нее есть. И теперь Лана сама не понимала, почему так.
– Полагаю, на вас сейчас свалилось много новой информации, – вежливо улыбнулся Варт. – Трудно сразу все охватить.
– Да, пожалуй, – согласился Братт, едва заметно хмурясь.
– Нас… То есть Рейна ждет король, – поторопилась вклиниться Лана, чтобы поскорее закончить эту неловкую сцену.
– Не будем заставлять его величество ждать долго, – кивнул Варт, уловив намек. – Увидимся на работе, Лана.
Он махнул ей рукой, еще раз кивнул Братту и, стремительно развернувшись, удалился по коридору, по которому они только что пришли.
– Идем, – позвала Лана и потянула Братта в противоположную сторону. – А то опоздаем.
Однако тот еще пару секунд смотрел вслед удаляющемуся легионеру и только потом позволил повести себя дальше.
* * *
Его величество Норд Сорроу ждал Рейна Братта, которого в свое время знал под именем Марека Кролла, в рабочем кабинете. Лану внутрь не пустили, поэтому Братт вошел к нему один.
Сорроу встретил его, сидя за рабочим столом, перед которым стояло кресло для посетителя. В прежние времена на аудиенциях у короля садиться было не принято, но теперь монарх придерживался более демократичных взглядов.
Однако Братт остановился в двух шагах от приготовленного кресла и остался стоять даже тогда, когда Сорроу предложил ему сесть. Король только удивленно вскинул бровь.
– Столько лет прошло, а ты все еще предпочитаешь играть по своим правилам? – улыбнулся он.
Братт равнодушно пожал плечами и промолчал, но Сорроу и так все понял.
– Злишься на меня за казнь твоего отца, я полагаю. Понимаю. И тоже до сих пор злюсь на некоторые твои поступки. Чтобы между нами не оставалось недомолвок: переступи ты тогда с Таней черту, никогда не получил бы моего прощения, даже если бы спас мне жизнь несколько раз.
Получив напоминание о нападении на Таню во время их совместной учебы в Орте, Братт не выдержал взгляда короля и опустил глаза.
Сорроу вздохнул и неожиданно поднялся с места сам, все-таки оказавшись с Браттом на равных.
– Но ты не переступил, – добавил он уже более мягким тоном. – А потому я считаю себя в долгу перед тобой. И перед Ланой. Но с ней я уже рассчитался как мог. А ты… Я не могу вернуть тебе отца. И не мог тогда оставить его в живых. Моя семья всегда была бы под угрозой. Древние боги свидетели, не хотел я доводить до такого, но он не оставил мне выбора. Все, что я могу предложить тебе, – это официальное помилование и разрешение остаться с нашей стороны Занавеси. Ты также волен выбрать то имя и то лицо, которые тебе больше нравятся.
– Я хотел бы остаться Рейном Браттом, но вернуть свою внешность. Постоянно поддерживать иллюзию весьма утомительно.
– Ты мне-то не рассказывай, – хмыкнул Сорроу, который провел под куда более серьезной иллюзией тринадцать лет. – Я прекрасно понимаю твой выбор. Если есть что-то еще, что я могу для тебя сделать, говори.
Братт задумался ненадолго и качнул головой.
– Мне ничего от вас не нужно. Я просто хочу вернуть свою жизнь… Ту, что у меня была до всей этой истории.
Сорроу снова понимающе кивнул и заверил:
– Этому я точно не собираюсь препятствовать. Если это все…
– Вообще-то есть кое-что еще, – признался Братт, сверля короля тем стекленеющим взглядом, который так пугал Лану. – Я кое-кого встретил там… на уровне темных, как это назвали Лана и Арант. И этот человек просил передать вам кое-что. Позволите процитировать дословно?
– Очень меня обяжешь, если скажешь без купюр, – кивнул Сорроу, настороженно хмурясь. Признание Братта явно застало его врасплох.
– Ты будешь низвергнут и сгоришь в проклятом пламени, а вместе с тобой вся твоя семья, когда наследник Гордона Геллерта все же взойдет на престол, – без запинки выпалил Братт.
В кабинете повисла колючая тишина. Король молчал, глядя на гостя непроницаемым взглядом. Слова то ли напугали его, то ли разозлили: понять было невозможно. Братт смотрел на него также спокойно, как будто совсем не боялся возможных последствий.
– Гордон Геллерт был светлым, а значит, не может находиться на уровне темных, – наконец произнес Сорроу. – Кто просил это передать?
– Геллерт Ротт. Настоящий отец вашего старшего сына, которого вы убили, как и моего.
* * *
Норд Сорроу никогда не хотел править страной. Он не хотел этого пять столетий назад, когда был принцем, вторым в очереди на престол. Он не хотел этого тогда, когда создал Первую Республику с выборной властью. Не хотел, когда судьба забросила его в будущее, где он долгое время жил под чужим именем и прятал истинное лицо под иллюзией. И даже десять лет назад, когда под влиянием момента, удрученный политической ситуацией в мире за Занавесью, объявил о возрождении монархии, он тоже не хотел править.
Не хотел, но стал. То, за что другие дрались до крови, за чем шли по головам и трупам, выгрызали зубами, он воспринимал как бремя. Утомительное и калечащее.
Пять столетий назад он был вынужден взойти на престол еще мальчишкой, свергнуть регента и править самостоятельно. Это был вопрос торжества справедливости и его собственного выживания. Взрослеть пришлось стремительно, но еще долгие годы он оставался испуганным мальчишкой, в одно мгновение потерявшим всю семью. Страх стал причиной довольно жесткого, порой до откровенной жестокости, поведения, которого, по-настоящему повзрослев, Сорроу втайне стыдился. Снова став королем, он твердил себе, что больше не позволит страху управлять собой.
Он казнил последнего канцлера не из страха. Этого просто требовала ситуация, требовала справедливость. По крайней мере так Сорроу считал. Ему было свойственно сомневаться и копаться в себе, но в некоторых поступках он оставался уверен даже годы спустя. Он не жалел о том, что убил на честной дуэли Геллерта Ротта. Не жалел, что казнил Дангеста Кролла. Но Сорроу всегда знал, что однажды эти решения могут ему аукнуться.
И вот время пришло.
После весьма тревожного разговора с Браттом Сорроу долго не находил себе места, не мог сосредоточиться на документах и разговорах, поэтому в конце концов отменил все другие встречи и велел секретарю перекроить его расписание с учетом того, что сегодня он больше не намерен заниматься делами. Секретарь вздохнул, но, конечно, ни задавать вопросов, ни спорить не стал.
Отложив все дела, Сорроу отправился разыскивать Тима. У него было стойкое ощущение, что недавняя агрессия приемного сына в адрес родного как-то связана с мрачным предсказанием, которое передал ему Братт.
Тим нашелся в классной комнате, где с ним занимались наставники: оба принца были на индивидуальном обучении.
Наставник к прерванному занятию отнесся спокойно. Кажется, был даже рад сделать паузу и позволить королю поговорить с сыном. А вот Тим восторга не выказал. Когда Сорроу сел напротив него, занимая место оставившего их наедине наставника, он старательно смотрел в раскрытую тетрадь, избегая отцовского взгляда.
После странной «игры», свидетелем которой Сорроу стал, он так и не нашел времени поговорить с Тимом. Не нашел или не захотел найти – наверное, последнее было более справедливо. Тим не жаждал разговоров по душам и избегал оставаться с отцом наедине, а сам Сорроу делал вид, что слишком занят, потому что не знал, как правильно начать этот разговор.
Но теперь откладывать было уже некуда, и он не стал ходить вокруг да около.
– Я хотел поговорить с тобой о том случае, когда ты ударил Дарена во время игры. Не собираюсь тебя ругать или наказывать, но хочу понять, почему ты вдруг так разозлился на брата. Вы ведь всегда ладили. Он тебя обидел перед этим? Или чем-то задел?
Тим, насупившись, молчал, продолжая смотреть в тетрадь перед собой. Его руки были под столом, вероятно, сцеплены на коленях, поэтому оценить степень напряжения Сорроу не мог. Он запоздало подумал, что для подобного разговора садиться напротив, через стол, было не лучшей идеей, но менять положение не стал.
– Кто-то другой тебя обидел? Или случилось что-то, что тебя расстроило?
Тим молчал и сидел, не шевелясь. Только тяжело сглотнул, как будто проталкивая вставший в горле ком.
– Тим? – позвал Сорроу мягко, но даже это не заставило сына шелохнуться. – Ты злишься на меня? За что?
Последние вопросы попали в цель – мальчик поднял на него слегка туманящийся от слез взгляд. Тот действительно полыхнул яростью.
– А разве не за что? – хрипло уточнил он. – Ты ведь убил моего отца. Моего настоящего отца. И мою мать тоже. Поэтому я остался сиротой.
Он не спрашивал – утверждал, но нотки неуверенности в тоне все равно проскальзывали. Может быть, следствие затаенной надежды, что все не так.
Сорроу знал, что однажды услышит эти слова. Даже готовился к этому, но полностью подготовиться так и не успел. Он надеялся, что подробности тех событий Тим узнает много позже, когда станет старше. Уж точно не в подростковом возрасте, когда гормональный бунт способен создать трагедию на пустом месте. А не на пустом тем более. Но когда шел сюда после разговора с Браттом, Сорроу уже чувствовал, что день настал.
– Кто тебе это сказал? – как можно спокойнее, хотя внутри все перевернулось, поинтересовался он.
– Какая разница, если это правда? – уже более агрессивно выплюнул Тим. – Ты оставил меня сиротой, а потом взял в свой дом, типа ты такой добренький! Называл меня сыном: зачем? Чтобы контролировать? Или иметь возможность убить и меня тоже, когда придет время, чтобы я, не приведи древние боги, не стал королем?!
– Если бы я хотел убить тебя, то сделал бы это десять лет назад, – очень спокойно заявил Сорроу, отчего гнев Тима задохнулся: парень явно не ожидал такого жесткого и хладнокровного ответа. – Будь я таким, как тебе рассказали, зачем бы я стал тратить время? Я не убивал твою мать, лишь пытался остановить ее, когда она собиралась уничтожить меня. Ее обманули, натравили на меня, и именно тот человек отдал приказ убить ее. Он казнен за свои преступления. Что касается твоего отца… Он тоже пытался меня убить. И не только меня, а сразу несколько дорогих мне людей. У нас был честный поединок, я просто оказался сильней.
Тим сжал зубы и слегка поморщился, сбитый с толку. По всей видимости, кто-то долго и старательно капал ему на мозги, это происходило уже какое-то время. Как он мог это проглядеть? Кто это мог быть?
– Ты лжешь и выгораживаешь себя! – наконец крикнул Тим, вскакивая с места. – Ты лицемер! Ненавижу тебя!
– Тим, давай не будем… Тим!
Парень не стал слушать, смел со стола тетрадь и книги, едва не опрокинул на Сорроу сам стол, но от этого удержался и просто выбежал из класса.
Сорроу не стал его догонять и продолжать разговор. Сын был на грани слез и точно так же не любил их показывать другим. Пусть спокойно выплачется. Его версию он услышал, пусть обдумает.
А у короля была более срочная задача. Вернувшись в кабинет, он вызвал к себе главу службы королевской безопасности.
– Кто-то из тех, кто имеет свободный доступ в резиденцию, рассказал моему старшему сыну о его родителях, настроил его против меня. Тим не говорит, кто это сделал, но я должен знать. Это надо выяснить как можно скорее.
Глава службы безопасности – господин Чоу, имевший весьма необычную для мира за Занавесью внешность, – только посмотрел на короля раскосыми глазами, на его лице не дрогнул ни один мускул.
– Большинство из тех, кто имеет доступ во дворец или проживает здесь, обладает неприкосновенностью, – спокойно заметил он. – Это может затормозить расследование.
Сорроу покачал головой, сверля Чоу взглядом.
– Вы меня не поняли. У нас тут зреет заговор. Неприкосновенных больше нет.
Глава 5
Лана не сразу поняла, что что-то не так. Сначала она чувствовала радость и облегчение от возвращения Рейна, потом переживала из-за его зыбкого положения и странного состояния после пробуждения. Когда Сорроу подтвердил, что Марек Кролл может остаться Рейном Браттом и вернуться к прежней жизни, она снова обрадовалась. И в результате только через пару дней после посещения дворца заметила, что какая-то непонятная тоска гложет ее все это время.
Потребовалось еще два или три дня, прежде чем Лана смогла разобраться в причинах, а осенило ее весьма неожиданно: утром в начале недели, когда, проснувшись, она не сразу нашла в себе силы встать, хотя ничего не болело и чувствовала она себя как обычно.
Просто Лана не знала, зачем вставать и что дальше делать. Учебу она бросила еще весной, в Легионе ее талант пока толком не использовали, а Братта она уже нашла и вернула. Лана так долго этого ждала, так отчаянно к этому стремилась, что полностью растворилась в своей цели. И достигнув ее, вдруг снова оказалась лишена смысла жизни. А Лана отчаянно в нем нуждалась.
Хотя официально она состояла на службе в Легионе в качестве гражданского консультанта, с тех пор, как сдала Варту все необходимые зачеты, огромное, уродливое в своей скучности здание в центре города навещала только тогда, когда ее привлекали к расследованию. Раньше ее вполне устраивало, что происходило это редко, но теперь все изменилось. И Лана, откинув в сторону одеяло, твердо решила, что изменит и свое положение в Легионе.
К формальному началу рабочего дня она, конечно, опоздала, но это едва ли можно было считать проблемой: многие приходили и уходили тогда, когда этого требовало дело.
Варт, например, судя по кружке с еще теплым чаем на краю стола, успел уже не только прийти, но и куда-то убежать. К тому моменту, как Лана устроилась за своим столом в их общем маленьком кабинете, он как раз вернулся. Стремительно влетел в кабинет, едва не споткнулся на ровном месте, увидев Лану, и почему-то с тревогой посмотрел на свой стол, на котором лежали в беспорядке какие-то папки.
Да, оставлять рабочую документацию на столе было против правил, даже если выходишь из кабинета на минутку, но все так делали. Можно подумать, Лана могла рыться в ней в его отсутствие! Стало даже немного обидно, что он так подумал.
– Лана, доброе утро! Какими судьбами?
– Так ведь я здесь работаю, – напомнила она, обезоруживающе улыбнувшись. – Вы не особо меня загружали все это время, пока я осваивала процедуры, тренировалась в снохождении и… искала Братта, но теперь я готова ко всему и в полном вашем распоряжении. – Она широко развела руки в стороны, демонстрируя эту готовность. – Так чем займемся?
Варта ее энтузиазм заметно смутил. Он нахмурился, подошел к своему столу гораздо медленнее, чем собирался, если судить по скорости появления в кабинете, и принялся складывать папки в стопки. То ли просто не зная, куда деть руки, то ли все-таки не хотел, чтобы Лана увидела какую-то из них, неосторожно брошенную в свободном доступе.
– Честно говоря, я не уверен, что в настоящий момент у нас есть подходящая задача для тебя.
– Но, Варт, не обязательно же использовать меня только в сложных случаях! – Улыбка Ланы не дрогнула, хотя сама она испытала разочарование. – Я могу помочь практически в любом расследовании.
– Проблема в том, что не во всех расследованиях тебя можно использовать, – осторожно признался наставник. – Сама понимаешь: ментальное вмешательство нарушает ряд гражданских прав. Поэтому обычно мы используем твой дар в случае убийств для проникновения в сознание того, кого уже нет. А я сейчас расследую кражу.
Лана перестала улыбаться и посмотрела на него, подозрительно прищурившись.
– Кражи – это ведь не ваш профиль, Варт. Обычно вы занимаетесь более… серьезными делами.
– Все зависит от того, что и у кого украли, – криво улыбнулся наставник, наконец закончив собирать папки и спрятав их в сейф.
Лане показалось, что он едва заметно выдохнул с облегчением, когда это произошло.
Она тут же вскочила со стула и переместилась на край стола, чуть ближе к Варту, пытливо глядя на него.
– А что, у нас обворовали короля? – поинтересовалась, заговорщицки понизив голос.
Варт непроизвольно дернулся.
– С чего ты взяла?
– С того, что мы столкнулись в королевской резиденции. – Лана только пожала плечами, считая ответ очевидным. – И кого еще нужно было обокрасть, чтобы этим занялся следователь вроде вас?
Наставник рассмеялся, качая головой, и расслабленно опустился в кресло. От его не то испуга, не то смятения не осталось и следа.
– Лана, мне очень приятно, что ты столь высокого мнения о моей квалификации и положении в Легионе, но все гораздо прозаичнее. К сожалению, я не имею права рассказать тебе, как именно: тайна следствия, сама понимаешь. Но и взять тебя в свою группу не могу. Не положено тебе погружаться в сны живых, даже если это ускорит расследование кражи.
– Да? Жаль… – заметно сникла Лана. Но быстро сдаваться она не привыкла, поэтому тут же предложила другой вариант: – А как насчет того темного, в сон которого я погружалась по вашей просьбе? Мне ведь так и не удалось выяснить, кто его убил. Кто расследует это дело теперь? Может быть, вы порекомендуете меня в их группу? Я бы попробовала погрузиться снова…
– Мне жаль, Лана, – перебил Варт, изображая сочувствующую улыбку. – Но то дело закрыто.
– Серьезно? – удивилась она. – Уже нашли убийцу?
– Не было убийцы. Потому и не было второго темного следа. Парень, судя по всему, сошел с ума или что-то в этом роде. Он сражался с вымышленным соперником.
– С чего это взяли? – нахмурилась Лана. – Звучит как-то… Как отписка!
– Он погиб от собственного темного заклятия, – пояснил Варт. Улыбка окончательно исчезла с его лица. – Нелепый рикошет. Никто не видел, как кто-нибудь приходил или уходил, следящие чары, наложенные самим темным, ничего не зафиксировали: ни визитов пешком, ни открытия порталов. Все выглядит так, словно ему что-то померещилось или приснилось, и он слетел с катушек.
Лана скрестила руки на груди, нахмурившись еще сильнее.
– За ним подобное уже наблюдалось? Или он принимал какие-то наркотики?
Варт пожал плечами и равнодушно обронил:
– Не все сходят с ума долго, иногда это случается стремительно.
– Но если нет явных свидетельств…
– Лана, дело закрыто, – с нажимом повторил Варт, несколько резче, чем позволял себе обычно.
И тут же виновато улыбнулся, встал и подошел к Лане, неожиданно коснулся ее плеча, чего тоже никогда раньше не позволял себе делать.
– Мне жаль, но сейчас у нас нет для тебя работы. Отдохни. Ты несколько месяцев трудилась на износ, пусть и не на благо Легиона. Можешь позволить себе перерыв. Как только что-то будет, обещаю, я сразу тебя вызову. А сейчас иди домой.
Он вышел из кабинета, снова куда-то заторопившись. Возможно, его вызывало зеркало, но он не захотел говорить при Лане. Она прислушалась, стараясь уловить его голос за дверью, но звуковой полог, наложенный практически на каждый дверной проем в Легионе, ничего не дал ей услышать. Да и вряд ли Варт станет говорить прямо под дверью, если Лана может из нее выйти.
– Отдохни, – передразнила она наставника и состроила закрытой двери недовольную рожицу. – А если я не устала?
Лана сердито вздохнула. Она всегда сердилась, когда что-то шло не так, как она задумала, но в этот раз ее разозлило еще и отношение наставника. Эти несколько месяцев он во многом был ее поддержкой и опорой: хвалил, когда у нее с первого раза получалось сдать зачет, утешал, когда не получалось, уверял, что ее талант может оказаться очень полезен. А сейчас как будто торопился выгнать и услать подальше.
Интересно, почему?
Ее взгляд зацепился за абсолютно пустую поверхность стола Варта, потом прыгнул на сейф. Что такого он боялся ей случайно показать? Что за странную кражу расследует? И почему вдруг убийство темного, из-за которого Легион сначала так всполошился, теперь просто списали на нелепый несчастный случай?
Лана оттолкнулась от края стола и медленно дошла до сейфа, в который Варт спрятал документы, уставилась на его дверцу так, словно могла увидеть содержимое сквозь нее. Может быть, она сейчас придумывает от скуки, но ей казалось, что все три вопроса связаны между собой. Лана расплела скрещенные на груди руки и коснулась дверцы сейфа, уже жалея, что не подглядела в папки на столе Варта хоть одним глазком.
Распахнувшаяся дверь заставила ее нервно подпрыгнуть на месте и отдернуть руку, однако вместо наставника на пороге показалась женщина с очень темными глазами и волосами и немного более смуглой кожей, чем у самой Ланы.
Уж лучше бы вернулся Варт.
– Индира! – Лана попыталась изобразить широкую улыбку, но и сама поняла, что получилось крайне фальшиво.
Индира Хитрик слегка прищурилась, увидев ее, и, конечно, обратила внимание на то, что Лана стоит у сейфа.
– А Варта нет, он только что вышел, – сообщила Лана, неторопливо перемещаясь к своему столу.
Индира моргнула, но не шелохнулась. Она была не очень-то разговорчива, зато умела метать убийственные взгляды. И один такой как раз атаковал Лану.
– И я, кстати, тоже ухожу, так что можешь подождать его здесь, – добавила Лана, схватив свою сумку и бодро зашагав к двери.
У порога ей пришлось притормозить и повернуться бочком, чтобы протиснуться между дверным косяком и застывшей в проеме Индирой. Та посторонилась уже в последний момент, давая пройти.
А потом ее взгляд какое-то время жег Лане спину, пока та торопливо удалялась по коридору.
* * *
В доме Аранта Лану давно встречали как свою и выполняли любые просьбы, возводя их в ранг распоряжений. Вот и сегодня никто не стал спорить, когда она сказала, что хочет навестить Братта, но просит не докладывать ему о ее приходе. Ей только сообщили в ответ, что Братт находится в своей комнате.
Лана поднялась на второй этаж и приоткрыла дверь в нужную комнату с большой осторожностью, чтобы случайно не скрипнуть петлями. Она надеялась снова подглядеть за бывшим куратором, узнать, как он ведет себя наедине с собой сейчас.
Однако не увидела ничего интересного: Братт не стоял перед зеркалом, недоуменно разглядывая себя, и не сидел в кресле с остекленевшими глазами. Он собирал вещи.
Это очень удивило Лану, и она не стала тратить много времени на подглядывания, а вошла и поздоровалась, обнаруживая свое присутствие.
– Привет, – широко улыбнулся Братт в ответ. – Очень рад, что ты зашла. Я и сам собирался с тобой связаться и пригласить на обед.
Лана удивленно приподняла брови. Неужели? Свидание? Она уж и не чаяла дождаться…
– Вас с Мартой, – уточнил Братт, опуская ее с небес на землю.
– О, вот как…
– Да, хотел отметить с вами мое полноценное возвращение к жизни.
Лана проследила взглядом за тем, как он засовывал в небольшой саквояж стопку рубашек. По всей видимости, саквояж был с увеличением внутреннего объема.
– Ты съезжаешь от Аранта? – поинтересовалась она, предполагая, что это и подразумевается под «полноценным возвращением к жизни».
– Возвращаюсь в свою комнату в академии, – пояснил Братт все с той же улыбкой. – И на работу. Учебный год уже скоро начнется, в СКА готовы взять меня на прежнее место. Арант очень добр ко мне, но я не могу пользоваться его гостеприимством целую вечность. Пора и честь знать.
Лана подошла к креслу, на сиденье которого стоял собираемый саквояж, и присела на его ручку.
– А мне кажется, он был бы не против, – заметила она. – Арант очень привязан к тебе, хотя я и не знаю почему.
Братт, как раз снова вернувшийся к креслу с очередной порцией мелких вещиц, замер, задумавшись.
– Я и сам не знаю. Но я ему благодарен, что бы о нем ни говорили. Если бы не он, не представляю, где бы я сейчас был. И был бы вообще… По-моему, родной отец никогда так обо мне не заботился, как он.
– Возможно, ты напоминаешь ему его собственного сына? – предположила Лана. – Арант как-то обмолвился, что он есть, но его вырастил другой человек, которого он считает своим отцом. Может быть, ты стал для Аранта… своего рода заменой…
Лана осеклась, заметив на лице Братта удивление. Неужели ему Арант никогда не говорил о том, что у него есть сын?
– Я не знал об этом, – подтвердил ее догадку Братт. – Но это неплохое объяснение.
Он уже засунул все принесенные безделушки в саквояж, но не торопился отправиться за новой порцией вещей. Может быть, уже все собрал, а может быть, слова Ланы заставили его задуматься.
– Когда я был там, – неожиданно тихо признался Братт, – мне иногда как будто… снилось, что Арант и есть мой отец. Во всяком случае, он порой являлся мне в такой роли.
Лана затаила дыхание, слушая. Это был первый раз, когда Братт упомянул, что с ним происходило… там, на «уровне темных». Она надеялась, что он расскажет что-то еще, но Братт тряхнул головой, словно прогоняя наваждение, и снова с улыбкой посмотрел на нее.
– А как насчет тебя? Не собираешься вернуться к учебе, которую бросила?
Лана скривилась.
– Не думаю. Желание быть журналистом у меня пропало окончательно, да и начинать последний год с начала… Нет уж, я как-то свыклась с мыслью о карьере в Легионе. Правда… – она вздохнула. – Кажется, у самого Легиона другие планы на этот счет.
