Леони Вебер
Очень приятно, Вила́ры
Страсбург слезам не верит: часть первая
Спустя три месяца, второго сентября, я вернулась к отцу. Не скажу что после довольно неплохого отдыха на родине мне было легко, хотя я все лето очень скучала по Франции, Страсбургу и всему остальному здешнему.
Папа, конечно, усиленно не хотел, чтобы я возвращалась, и вставлял мне палки в колеса как мог. Но, преодолев кучу проблем в аэропорту, созданных, собственно, отцом, который неправильно взял билеты, я таки приехала.
По приезде оказалось, что батька забыл меня встретить, или не забыл, а специально не приехал на вокзал, кто его знает. К счастью, я нашла автобус, который проезжал мимо нашего села, и доехала на нем.
Не успев увидеться, мы с отцом сразу же поссорились, потому что я вернулась, и потому что у меня какие-то проблемы с поступлением, и вообще, потому что я его бешу. Мы не разговаривали два дня, а на третий после обеда батька сказал:
– Я не понимаю, почему у тебя не получается поступить в университет!
– Потому что мне высвечивается, что какие-то проблемы с документами. Туда же нужно аттестат подать, а он у меня не соответствует французскому варианту, поэтому и не проходит.
– Это все ерунда, я скажу тебе, почему у тебя не получается, потому что ты сама не разбираешься в компьютерах и современных технологиях, как и все эти тупые люди! Вы только много говорите, а сами ничего не понимаете в своем интернете! – закричал отец.
– Так это тут причем?! – я собиралась было объяснить, что к чему, но потом вспомнила, что это же папа, он все равно будет уверен в своей правоте, и замолчала.
– Между прочим, я болен, – объявил отец, немного помолчав.
– И что с тобой?
– Что-то с желудком, то ли язва, то ли еще что, я сам не понял. Но это серьезно, я ездил обследоваться, глотал зонд.
– И как прошло? – вот это да, батька ведь никогда не болел, всегда был здоров как лошадь, и тут такой поворот.
– Ну, я туда пришел, и мне предложили общий наркоз, но я сказал, что мне такое на фиг не нужно, я с легкостью сам проглочу, – радостно начал папа. – И вот я лег, и как заглотил, и мне вообще нормально было, врач потом сказал, что вот бы все пациенты были такими, как я, а то к нему приходят нервные, боятся. Я вообще не понимаю, чего тут бояться, это же ерунда.
Рассказ отца без сомнения был очень интересным, но немного не вязался с тем, что мне рассказывала мама. Ведь когда она на родине водила его выдергивать зуб, то батька не ел чуть ли не за сутки до этого, чтобы не стошнило. Да и сама помню, как врач засунул ему палку в рот, чтобы посмотреть горло, и батька потом кричал, что боялся, как бы весь обед не вышел назад. В общем, мне было бы очень интересно взглянуть, как на самом деле проходило его глотание зонда без наркоза.
– И что тебе сказали после всего этого?
– Результаты будут через неделю, а потом мне еще нужно лечь в больницу на несколько дней. А ты? Вот что ты теперь будешь делать?
– Ну, я найду работу, сниму жилье, и поступлю в следующем году.
– Знаешь, во Франции очень сложно найти работу и жилье, лучше бы ты свалила на родину, но ты же такая дура, хочешь тут зачем-то остаться, – и отец пошел мыть свой гараж.
Я же вечером решила развить бурную деятельность по планированию своей жизни, и для начала попросить помощи у папиной подруги Жаклин и, возможно, ее мужа. Это та самая семейная пара, живущая в селе через лес где-то в получасе ходьбы от нас, с которой папа дружил много лет, но год назад, незадолго до моего переезда, он поссорился с Жаклин из-за какой-то ерунды, перестал с ней общаться, и только ходил по селу и рассказывал всем, какая она стерва. Батька уже давно подозревал, что Жаклин в него влюблена, более того, с недавних пор это стали подозревать и ее соседи, тоже папины друзья, ведь когда он в последний раз был у них, они тонко намекнули, что Жаклин ходит такая несчастная весь год после их ссоры.
На самом деле, мой отец, несмотря на то, что отшельник, тот еще самец. Помимо Жаклин в него была влюблена еще одна женщина из села. Она пришла к папе и сказала, мол, Поль, давай будем вместе, мы так подходим друг другу. На что батька ответил что-то вроде: «Ты кто такая? Пошла на хрен отсюда, я тебя не знаю и знать не хочу!». Но женщина не сдалась и снова пришла к нему с признанием в любви. Отец послал ее более грубо, и стал подозревать, что она хотела быть с ним только ради его денег. Более того, он задумался, а не в сговоре ли эта женщина с другими соседями, не подослали ли они ее с якобы любовью, чтобы захапать батькины сокровища.
В общем, я подумала, что если Жаклин действительно влюблена в отца, то должна хотеть помочь мне, поэтому написала ей сообщение. Но довольно быстро в процессе переписки я поняла, что Жаклин больше интересую не я и мои проблемы, а то, как бы найти повод повидаться с батькой, ведь в каждом сообщении она писала одно и то же о том, что без отца у меня ничего не выйдет, и я должна прийти к ней с папой в гости, тогда мы все решим.
Я усиленно отговаривала ее звонить батьке, но вскоре внизу зазвучала мелодия отцовского мобильного.
– Дерьмо, как же она меня достала, да за что же мне это, черт, задрала! – закричал папа, и я поняла, что это Жаклин.
Из-за ее озабоченности отцом мы так ни к чему и не пришли, и я легла спать с ощущением, что потратила вечер на пустой разговор.
Утром папа приехал из магазина очень возбужденным.
– Я встретил Жаклин в супермаркете и пообщался с ней, – закричал он, вбежав в дом.
– Да ну? – я искренне удивилась, ведь когда раньше они пересекались в общественном месте, отец сразу же убегал и прятался, чтобы не общаться с бывшей подругой.
– Да, да, мы поговорили, я рассказал ей обо всех твоих проблемах с поступлением, и Жаклин хочет, чтобы после обеда мы приехали к ней, она посмотрит твое досье на том сайте и попытается что-то сделать.
– Ну хорошо, поедем, – кто его знает, может что-то и выйдет.
Часам к двум мы приехали к Жаклин. Поздоровавшись с ней и ее мужем Тома, папа сразу же спросил:
– Короче, я тебе тут нужен?
– Нет, в принципе… – начала Жаклин.
– Ну раз не нужен, значит, я пошел, к знакомым тут зайду, а вы разбирайтесь со своей фигней, – и батька радостно смылся.
Жаклин явно очень расстроилась, что не успела побыть рядом с отцом, поэтому яростно принялась за меня. Два часа мы сидели перед компьютером с моим досье, я ужасно устала, потому что она сама ничего не понимала ни в сайте, ни в компьютере, при этом хотела, чтобы я что-то делала. Потом мы куда-то звонили и что-то узнавали, в процессе этого пытаясь что-то сделать с этим долбаным досье, но ничего все равно не получалось.
Тут пришел отец.
– Вы что, еще не закончили? Уже три часа прошло! – закричал он.
– Поль, тут все очень сложно. Я считаю, что Полин стоит проучится два года во французской школе, закончить ее с нашим аттестатом, и после этого ее точно возьмут в университет.
Папа чуть не умер на месте от такой новости.
– Да ты чё, офигела?! Она будет в школу ходить, а я должен ей деньги еще два года давать?! Нет, мне такое не нравится!
– Поль, но это единственный выход, – ласково сказала Жаклин, любуясь отцом.
– Это хрень! Ладно, я пойду еще к другим знакомым зайду, а вы тут делайте, – и папа ушел.
Жаклин повернулась ко мне. Я поняла, что сейчас этот ад начнется снова и сделала то, до чего раньше почему-то не додумалась: написала в графе, где нужен мой аттестат, что-то от фонаря. И о чудо, это прошло в досье. Жаклин записала меня на какой-то факультет германистики, где еще были свободные места, потом мы долго и нудно писали мотивационное письмо. Наконец все было готово, и мы отправили досье.
– Теперь нужно только ждать, но я уверена, все получится, – сказала Жаклин с таким лицом, будто я ее дочь.
У меня такой уверенности не было, ну да ладно. Потом Жаклин раздавала мне много каких-то указаний о том, как правильно жить эту жизнь. Пришел отец:
– Только не рассказывай мне, что вы делали, мне все равно насрать, – сразу же объявил он.
– Хорошо, конечно, – нежно глядя на него, ответила Жаклин. – Мы сделали все, что нужно, теперь Полин должен прийти ответ, зачислена она или нет. Но уже сейчас нужно подумать о жилье, стипендии, учебниках…
– Когда поступит, тогда и подумаем, – папа схватил меня под руку и попятился к двери от придвигающейся к нему Жаклин. – А теперь мы пошли, как видишь, я сегодня много делал для дочери, мне нужно отдохнуть. Салют!
– До свидания! – прокричала я уже с лестницы.
Дома, пока я пила чай, отец ходил туда-сюда по кухне и приговаривал:
– Господи, как же я устал, за что мне все это, в 74 года я вынужден такой фигней заниматься, дочери помогать, теперь еще и с этой Жаклин придется общаться, а она меня так бесит, все эти тупые люди, с которыми нужно разговаривать, как же хочется на остров посреди океана, чтобы никого не видеть и не слышать.
Он открыл холодильник, потом закрыл:
– Мне совсем не хочется есть из-за стресса, который я испытываю от тебя, – укоризненно промолвил батька.
Тем не менее, едва я скрылась за дверью своей комнаты, как загрохотали тарелки, запахло тостами, зашуршала ложка о баночку с йогуртом, а отец только и бегал в кухню за новой едой.
В ожидании результатов поступления я решила съездить в Страсбург повидать свою подругу Аню. Папа устроил скандал ни о чем, но таки пополнил мне проездной.
– Видишь, как много я для тебя делаю, – важно сказал он, протягивая мне карточку и десять евро.
– Спасибо.
Батька гордо хмыкнул.
Я хорошо повеселилась с Аней в таком уже родном мне Страсбурге, и села на обратный поезд в шесть вечера. И тут что-то пошло не так. Сначала мы никак не могли выехать из-за каких-то технических проблем, и все двадцать минут слушали ржание компании парней, которых почему-то очень веселило то, что они опаздывают в аэропорт. Наконец поезд поехал, но тащился как черепаха, а за две станции до моей остановился и голос в динамиках объявил, что из-за поломки движение возобновится через пятнадцать минут. Все, кто мог дойти пешком, вылезли и ушли. Тут мне позвонил отец.
– Когда ты там приедешь? – недовольно спросил он.
– Я в поезде, но он прибудет с опозданием.
– Чего ты там сказала? – закричал папа.
– Поезд опаздывает, – ответила я чуть громче.
– Что?! – заорал батька.
– Поезд приедет с опозданием! – рявкнула я так, что на меня глянули люди с передних сидений.
– Вот же дерьмо, ненавижу все! – и отец бросил трубку.
Когда мы все так же медленно подъезжали к поселку, мне пришло сообщение, что я принята в университет. Я немедленно написала отцу и Жаклин, последняя очень возбудилась и потребовала, чтобы я срочно ехала к ней делать окончательную регистрацию на том сайте, хотя было уже почти семь вечера. К счастью, она тут же написала, что будет лучше, если мы все сделаем завтра.
На следующий день мы пришли к Жаклин. Папа с порога объявил:
– Значит так, я ничего делать не буду, я иду смотреть телевизор, вот вам кредитная карта, оплачивайте там учебу сами, я устал целыми днями что-то делать для своей неблагодарной дочери!
Жаклин усадила его на самый мягкий диван в гостиной, включила его любимую передачу, и мы пошли делать регистрацию. Все это было опять очень долго и нудно, и в итоге мы так ничего и не сделали, помимо того, что внесли взнос в университет. Жаклин сказала, что в понедельник мы поедем в университет и подадим все бумаги лично.
Мы вернулись к отцу.
– Не рассказывайте мне, что вы делали, мне насрать, просто скажите: вы за что-то заплатили? – первым делом спросил он.
– Да, мы внесли взнос, но ничего не сделали, – нежно глядя на папу, ответила Жаклин.
– Да вы же там два часа сидели! Хотя мне пофиг! Давай уже готовь мне кофе!
– Сейчас, конечно, – забегала женщина.
Пока Жаклин возилась с кофе, батька кричал не вставая с дивана:
– Господи, как же я устал, как мне тяжело, как подумаю, сколько я делаю, я целыми днями бегаю вокруг Полин, как же я устал!
Жаклин накрыла на стол и все принялись за напитки с пирогом. Папина подруга рассказывала обо всем, что нужно делать дальше:
– В понедельник мы поедем в университет, отдадим документы прямо в руки. Для этого нужно выехать на поезде в семь утра.
– А зачем так рано? – спросила я.
– Как зачем? Университет открывается в пол восьмого, нельзя терять ни минуты.
– Вот именно, встанешь в пять утра, ты что думаешь, нужно трудиться! – рявкнул отец. Кажется, он забыл, что ему тоже придется встать ни свет ни заря, чтобы повезти нас на вокзал.
– Я очень волнуюсь, чтобы у меня там не было проблем… – начала я.
– Ой, какие могут быть проблемы, когда ты за что-то заплатила. Когда люди видят деньги, им на все становится все равно, возьмут тебя теперь, даже если ты ни один документ им не подашь, – отмахнулся батька.
Дома он бегал по комнате и приговаривал выпятив грудь:
– Господи, как много я делаю для своей дочери, я ору на нее, да, но сколько я при этом для нее делаю. А Жаклин, какая же она великолепная, – а ведь буквально недавно он рассказывал мне и всем своим знакомым, какая она сучка. Классно так переобулся, когда она все за него ооформила.
Вечером я поняла, что глухота батьки уже перешла все границы.
– Поджарь мне два кусочка хлеба и намажь сыром, – попросил отец, увидев, что я делаю себе бутерброды.
– С маслом или без?
– Да, да, два кусочка хлеба, – уверено ответил он.
– Я про масло спрашиваю.
– Не понял?
– Масло мазать? – крикнула я.
– А, масло, ты сошла с ума, не нужно мне никакое масло, – закричал в ответ папа.
В воскресенье, перед моим днем Х на счет университета, отец предложил съездить после обеда в Сент-Одиль, монастырь недалеко от нас. Я согласилась. Выехать хоть куда-то из села – это уже праздник.
Приехав, мы поставили свечку в церкви, посмотрели на красоты с высоты вершины горы, на которой расположен монастырь и пошли по крутой горной дороге набрать целебной воды из ручья. Папа, конечно, не мог идти молча.
– Я надеюсь, ты поступишь, потому что для тебя это лучший вариант. И не смей жаловаться, что нужно так рано вставать, потому что ты и так на родине всякой чепухой все лето занималась, только деньги там тратила.
– Так ты же мне и денег туда особо много не дал.
– Конечно не дал, с чего я должен тебя кормить.
– Я твоя дочь.
– Нет, нет, – замахал руками батька, – моя дочь ты только здесь, во Франции. А на родине ты дочь твоей матери, вот пусть она тобой и занимается, мне пофиг.
Да уж, как же все просто у него.
– Если тут я твоя дочь, почему бы тебе завтра не поехать с нами в университет?
– Мне?! – в ужасе закричал отец. – Да ты что, совсем что ли? На хрен оно мне нужно? Я не идиот, на такое время тратить, сами там с Жаклин разбирайтесь. И вообще, Жаклин сильно нервная, она меня бесит. Возись с ней сама.
– Между прочим, когда Жаклин пишет мне сообщения, она всегда добавляет, мол приходи обязательно со своим папой.
Тут батька странно улыбнулся и опустил глаза, похоже любовь Жаклин все-таки льстит ему.
К счастью, мы дошли до ручья, и отец занял свой рот тем, что сразу же выпил пол бутылки воды, которую я набрала.
Вечер прошел спокойно, а вот со следующими сутками началось веселье.
Встали мы не очень радостном настроении, отец к тому же испугался хлопнувшей двери. Зато Жаклин была бодра как никогда в пол седьмого утра. Пока мы ехали до вокзала она говорила без остановки. Папа же явно не слушал ее.
– И вот ты представляешь, он взял и продал свой дом. Что ты думаешь об этом, Поль?
Отец молчал, одной рукой ведя машину, второй почесывая голову.
– Поль? – снова сказала Жаклин.
– Чё? – дернулся папа. – Мне, это, пофиг, короче.
Он вздохнул с облегчением, когда мы наконец вылезли из машины, и даже не пожелав нам удачи, умчался с парковки. И тут ужас начался для меня.
Я не буду расписывать этот день в подробностях, потому что, прочитав такое, можно сойти с ума. Скажу только, что Жаклин страшно утомила. Она говорила без остановки, запихивала мне в голову кучу разной информации, что-то хотела от меня, хватала за руку, трепала за щечку, раздавала указания. К тому же чертов поезд шел дольше обычно, и я пять раз выслушала историю о том, как они с папой ссорились, а потом мирились. Во время поездки обратно я делала вид, что сплю, но она все равно дергала меня и рассказывала, как жить эту жизнь дальше.
Что касается университета, то, помимо беготни туда-сюда, мы так ничего и не сделали. Только исправили одну бумагу, а для собственно регистрации в вуз я должна была прийти послезавтра, в среду. То есть по сути, день мы потратили ни на что, хотя Жаклин уверяла, что это лучше, чем просто сидеть на месте, и я пыталась убедить себя, что она права.
Папа, однако, не стал скрывать правду-матку, и так и сказал, что день просран, когда мы уже сидели у него в машине часа в четыре вечера.
Жаклин, которая до этого рассказывала мне, что с отцом нужно общаться деликатно и стараться не задевать тему денег, не могла угомониться:
– Поль, нужно будет купить ей учебники, и снять жилье. Я видела дешевые общежития, и съемные квартиры за 400 евро в месяц, а еще хостел за 30 евро на ночь, и…
От такого потока батька вскипел буквально за три минуты, что неудивительно, ведь речь шла о деньгах.
– Так, слушайте сюда обе! Я ничего пока делать не буду, пусть сначала поступит, а потом решим! Вы офигели вообще что ли! Я и так пашу как вол ради дочери, и что, да она же неблагодарная, как и все остальные мои дети и люди в целом! Так что заткнитесь, я не отдам свои деньги! – разошелся отец. – Завтра я еду к врачу на весь день, и мне пофиг на вас, делайте что хотите!
– Конечно, Поль, езжай обязательно, – смирно ответила Жаклин. – Я же не говорю давать деньги, просто…
– Слушай, хватит уже, а! – рявкнул папа, почти точно выразив мои мысли на счет всего этого.
В молчании мы доехали до дома Жаклин, где нас встретил ее муж. Он сразу начал как-то странно пытаться проявить нежность к жене, словно показывая отцу, что Жаклин его. Я же уверяла папину подругу, что смогу поехать в среду сама, и справлюсь со всем, и она таки согласилась не сопровождать меня.
– Так, ну спасибо за все, обедом Полин тебя угостила, я тебе больше ничего не должен, надеюсь? – батька уже занес ногу в машину, ему не терпелось поскорее свалить от этой семейки.
– Ты должен мне за билет на поезд, это семь евро, – серьезно сказала Жаклин.
– Семь евро? Сейчас, да не вопрос, – как-то слишком уж наигранно весело произнес отец и вынул свой кошелек с мелочью.
Все пять минут поездки до нашего села мы с папой бурно обсуждали то, как Жаклин хочет сделать все сразу, когда мы привыкли все делать по шагам. Потом батька бурчал:
– Подумать только, семь евро за билет потребовала вернуть, вот же овца.
На следующий день отец укатил в больницу ходить по врачам, и я собиралась отдыхать в блаженном одиночестве. Мой неторопливый разговор с мамой по скайпу прервал звонок от Жаклин. Я взяла трубку и сразу сказала:
– Жаклин, я говорю с мамой, перезвоню вам потом.
– А как долго ты еще будешь общаться с мамой? – требовательно спросила она.
У меня, конечно, на языке вертелся ответ более резкий, но все же она помогает мне поступить в универ, так что я сказала:
– Не знаю, я давно с ней не беседовала. Перезвоню вам позже.
– Ну ладно, – разочарованно протянула Жаклин и отключилась.
Серьезно, она что, считает, что теперь она моя мама?
Я так и не перезвонила папиной подруге, потому что увлеклась сначала перепиской с подругой, а потом приготовлением обеда. Едва я доела, как мне позвонил отец.
– Привет, как дела? – начала я.
– Слушай, угомони уже эту Жаклин, она мне тут звонит бесконечно, уже врач спрашивает, кто же так хочет со мной поговорить. Скажи ей, чтобы не трогала меня, я тут занят вообще-то, – батька был в ярости, и в этой ситуации я его прекрасно понимала.
– Хорошо.
– Задрали меня все, – он бросил трубку.
Я отписалась Жаклин, что приду к ней через час, и она тут же спросила, будет ли со мной папа. Представляю ее огорчение, когда я написала, что он в больнице.
В назначенное время Жаклин уже ждала меня на дороге к ее дому. Даже не пригласив меня в дом, она прямо на грунтовке схватила меня за руку и стала давать много советов, как правильно вести себя с папой, половину из которых она сама не соблюдает, но при этом меня поучает.
– Ты должна помнить, Полин, с твоим отцом нужно быть очень деликатной, – говорила она, вцепившись ногтями мне в запястье. – Он нужен тебе, и ты нужна ему, поэтому проявляй к нему как можно больше ласки и внимания, и не говори с ним о деньгах, прошу тебя.
Сначала я пыталась объяснить ей и то, что батька не проявляет ко мне никакой нежности, и то, что он ничего никогда для меня не делал, так пусть хоть деньгами поможет, и многое другое. Но Жаклин меня вообще не слышала, продолжая гнуть свою линию. Я начала раздражаться, что женщина, ни дня не прожившая с моим отцом, учит меня. Все мои попытки сделать вид, что я полностью согласна с ней и ступить хоть шаг к дому, чтобы забрать бумагу и свалить уже отсюда тоже успехом не увенчались – Жаклин не отпускала мою руку и рассуждала о папе еще минут пятнадцать.
Наконец мы поднялись в ее спальню, и я взяла нужные бумаги, которые Жаклин распечатала для меня. Кроме этого она еще хотела сесть со мной оформлять стипендию, но я заверила папину подругу, что все сделаю сама у себя дома.
– И напиши мне потом сообщение, что ты все сделала, – почти приказала она.
Провожая меня до входной двери, Жаклин продолжала рассказывать, как правильно общаться с людьми, как много в мире опасностей, меня могут в любой момент обмануть, поэтому не стоит доверять людям. Я молилась, чтобы она не захотела проводить меня до дома, но тут во двор въехал отец.
– Поль! – бросилась Жаклин к вылезающему из машины батьки. – Ты прямо из больницы? Какие новости?
– Ты можешь объяснить, какого черта ты мне столько раз звонила? – рявкнул папа, даже не поздоровавшись. – На меня все врачи как на идиота смотрели, я не мог нормально с ними разговаривать из-за этих звонков.
Жаклин не смогла дать внятного ответа на этот вопрос, и тут же бросилась готовить кофе.
За столом к нам присоединился и муж Жаклин, который все это время вскапывал что-то в саду. Папа стал рассказывать про больницу и как он в ней задолбался.
– В общем, у меня там очень много проблем с желудком, они серьезные, – радостно подвел он итог. – Поэтому на следующей неделе я лягу на еще какие-то обследования, после которых мне, наконец, назначат лечение.
Жаклин тут же начала причитать, как все это страшно, учить отца правильно лечить желудок и жаловаться на свои проблемы с пищеварением. Тома, ее муж, попытался остановить этот очередной поток сознания, но в итоге махнул рукой, и занялся поеданием пирога.
– Когда ты будешь в больнице, Полин обязательно навестит тебя, и даже, может быть, останется ночевать с тобой, – закончила она.
– Я-то ночевать не буду, а вы, если хотите, можете, – тонко намекнула я.
– Нет, нет, – почти испуганно ответила Жаклин, – мне это не нужно, что ты.
– Да вы обе обдолбались что ли? Чё вы несете? Никто не будет у меня ночевать, на хрен вы мне все сдались, – обрубил спор отец.
– Ну Полин ведь твоя дочь, – зачем-то сказала Жаклин.
– Ой, она мне такая дочь, – батька отмахнулся от меня как от надоедливой мухи. – Такая же неблагодарная, как и остальные мои дети, совсем не проявляет ко мне любви!
– Да, да, – поддерживала его Жаклин.
– Я оскорблен ее равнодушием ко мне, – папа расходился все сильнее и сильнее. – Вечно так, делаешь для детей все, а они на тебя плюют!
– Да, да, ты прав, – продолжала поддакивать Жаклин.
– Я для нее разбиваюсь, а мне взамен никакой нежности!
Жаклин уже открыла рот, чтобы согласится и с этим бредом, но тут встрял Тома:
– Но ты же понимаешь, Поль, ты не воспитывал свою дочь, не растил ее, ты даже не жил с ней, так ты и не можешь требовать от нее какой-то душевной связи.
Жаклин посмотрела на мужа, как на предателя, а батька объявил:
– Это все бред, растить и воспитывать не обязательно.
Жаклин быстро закивала головой в знак согласия.
Наконец мы начали прощаться. Жаклин не переставала говорить и раздавать указания. Даже когда мы уже сидели в машине, она постучала в окно, и через него что-то рассказывала.
– Ну все, пока уже, – папа тронулся с места, а Жаклин шла рядом и говорила, пока он не увеличил скорость и не выехал со двора.
Как и следовало ожидать, все пять минут поездки до нашего села отец кричал, как Жаклин его утомила, и как его выбесили ее звонки, когда он так занят, впервые в жизни по врачам пошел.
– Черт, теперь еще пропущу свою передачу!
Торопясь домой, чтобы включить свое шоу про выясняющую на шикарной вилле отношения молодежь, батька чуть не врезался во встречную машину на повороте, но таки успел.
А у меня на следующий день все прошло хорошо, в университете я подала все документы, узнала какие еще бумаги нужно будет оформить, меня зарегистрировали и отправили в секретариат составлять расписание. Целый день я провела там, зато в конце мне сказали, что завтра я уже могу выходить учиться.
Дома отец первым делом спросил, оплатила ли я 170 евро конкретно за учебу. Потом он возмущался, что я иду мыться.
Принимая душ, я пропустила звонки от Жаклин, поэтому она немедленно написала два сообщения отцу, и начала звонить ему. Даже сквозь шум воды я услышала его крик:
– Дерьмо, да когда же она оставит меня в покое, вот что ей опять нужно, у меня же тут передача, сейчас опять половину пропущу!
Помывшись, я написала папиной подруге, что у меня все хорошо, и легла спать, предвкушая завтрашний день.
