Леонид Клешня
Верен себе
Внезапно ему стало смешно, поскольку он задумался, как открыть дверь в кабину и как вернуться в машину, если вышел из неё, а после ему стало не по себе от одной мысли о том, как ремонтировать такой аппарат.
Лена отправила Алину в магазин купить хлеб, чтобы утром сделать бутерброды. Магазин располагался прямо в их подъезде, и спустя три минуты Алина вернулась. Она тихо подошла к Мише, достав из-за пазухи чёрный целлофановый пакет.
– Пап, тебе дядя попросил тихо передать, чтобы мама не видела, – сказала она шёпотом.
Миша подскочил, выхватил свёрток и тут же засунул в карман.
– Что-то ещё дядя сказал? – перепугано и как можно тише спросил он.
– Нет, дал мне тысячу, за доставку, – ответила она довольно, – а что там такое?
– Зайка, там подарок для мамы, который я заказал у дяди, я подарю его маме на следующей неделе, а пока ни слова ей.
Дочка кивнула, а Миша направился в туалет и закрылся там на щеколду. Усевшись на крышку унитаза, он развернул свёрток. Первым, что бросилось в глаза, была стопка купюр; он пересчитал деньги, сумма была для него внушительной – пятнадцать тысяч долларов. Под ними лежал конверт. Миша засунул деньги в карман халата.
– Пап я писать хочу! – раздался крик за дверью, сопровождаемый стуком кулачков по ней.
Он едва не подпрыгнул и не выронил от испуга конверт в унитаз, перехватило дыхание и замелькали звёздочки перед глазами, но он быстро взял себя в руки.
– Кариш, солнышко, я выхожу, – сказал он, перевёл дух и поднялся с унитаза.
Он вышел из туалета и закрылся в ванной, включил воду и направил струю на ровную поверхность, создавая больший шум. Раскрыв конверт, он стал читать содержимое:
«Михаил это – аванс, за комплект фотографий вы получите такую же сумму, за полезные фотографии сумма будет в десять раз больше, если вы сфотографируете нужный состав, то получите стократную сумму аванса и моментальную эвакуацию для вас и вашей семьи, с дальнейшим трудоустройством и достойным уровнем жизни».
– Ага, комплект, полезная и нужная, значит, они конкретно знают, что ищут, – задумчиво произнёс он и принялся читать дальше.
«В пакете вы увидите портативную камеру, она сделана из того же пластика, что вы сегодня наблюдали, проводники графитовые, линза из полимера, вставьте её вместо пуговицы на рубашке, она рассчитана на 130 кадров, она не будет обнаружена никакими средствами, включая визуальный контакт. Каждые два дня заезжайте в кафе «Сказка» и крепите её под столешницей, взамен будете забирать новую и инструкцию по получению расчёта. Камера фотографирует через секунду после щелчка пальцев или двух раздельных касаний по ней пальцем. Будьте аккуратны, и удачи!»
– Зай! – со стуком крикнула Лена. – Ты же не один!
Миша опять дёрнулся, и пуговица вывалилась из конверта.
– Твою мать, вы меня до инфаркта доведете, – сказал он тихо, а после крикнул: – Мать, минуту, и выхожу.
Он кое-как отыскал пуговицу на полу, после чего распихал конверты по карманам, сжав пуговицу в кулаке, выключил воду и направился в комнату к старшей дочке.
Он нашёл у неё в канцелярском наборе увеличительное стекло, включил лампу дневного света дополнительно к основному освещению и стал рассматривать полученную пуговицу. Она ничем не отличалась от простой. На вид обычный пластик, пропускающий свет, лишь в центре видно небольшое затемнение, но всё равно она прозрачна и полностью гладкая с одной стороны, он перевернул её. С другой стороны, была немного ребристой, и в начале он не смог чего-либо заметить, пока не отдалил стекло и поверхность пуговицы не увеличилась. С трудом он смог разглядеть линзу объектива, расположенную между отверстий для ниток, и он был удивлён еще больше от того, что через данную линзу смог заметить графитовый фрагмент дорожки.
– Вот так чудеса техники.
Он поднялся и стал быстро перебирать рубашки, которые у него есть, и выбрал несколько подходящих, где пуговицы не отличались, разве что новая была немного толще. Он отрезал вторую пуговицу сверху и замер, так как на рубашке все пуговицы были пришиты крестиком; такой вариант не подходил, нитки перекрыли бы объектив.
Он понял, что придётся перешивать все. Он отрезал все пуговицы и, подняв глаза, встретился с изумлённым взглядом жены.
– Миш, ты в порядке?
– Мать, да, в порядке, дай нитку и иголку.
Лена пожала плечами, но спорить не стала, отыскала белые нитки и отдала ему. Спустя некоторое время его выгнали из комнаты, так как дочерям пора было укладываться, Лена тоже хотела спать, потому заканчивал шитьё Михаил уже на кухне, в полном одиночестве.
Пришив последнюю пуговицу, Миша поднял перед собой рубашку и, будучи довольным результатом, резко испытал страх, осознав, что он принял решение собирать материал неизвестно для кого.
Но усталость и столько дней переживаний давали о себе знать, он отправился спать.
Глава пятая. Внезапный союзник.
Михаил вошёл в свой кабинет, сразу обнаружив новые образцы материалов, если бы не вчерашнее, то он не поверил в то, что увидел на столе. С непривычки ему показалось, что над столешницей парят вырезанные фрагменты пространства, но так как он уже знал, что перед ним, то быстро понял, внизу лежат фрагменты труб, покрытые пластиком преломляющим свет, делая невидимым трубы внутри, а сверху была часть фрагментов труб, покрытых материалом «Ночь».
Он уже было нажал дважды на пуговицу, чтобы сфотографировать образцы. Но в этот момент ему захотелось провалиться сквозь землю, на него упал весь груз ответственности от его поступка.
Он стал прокручивать мысленно речи Сергея Павловича, фрагменты послания про достойную жизнь в его шпионской инструкции. А после в голову полезли воспоминания о моменте крушения его вертолёта и то, как его оттаскивал друг – второй пилот – от горящего фрагмента боевой машины. Он будто заново пережил дикую боль и первый выстрел, пришедшийся ему в сломанную ногу.
– Братанчик, ты только держись, только живи, – сказал тогда второй пилот, достав пистолет и открывая ответный огонь. – Мы ж тут и за себя, и за Родину.
Миша вытер слёзы, которые выступили от обрушившихся на него воспоминаний.
– Я не предам тебя, я не предам себя, – сказал он, возвращаясь в реальность.
Он сделал глубокий вдох и направился на выход из ангара. На КПП сказал, что ему срочно нужен Сергей Павлович. Боец доложил по рации, и тот пригласил Мишу к себе.
Миша вошёл в кабинет Сергея и стал выкладывать ему с ходу всю информацию, в подробностях и во всех деталях. По ходу своего рассказа, он начал удивляться спокойной реакции Сергей Павловича, который сначала слушал встревоженно, но довольно быстро пришёл в себя и теперь был полностью расслаблен.
– Так что не всех предателей вы искоренили, по всей вероятности, уволили не тех, – закончил Миша, уже потеряв какое-либо воодушевление от полного безразличия и пренебрежения к его словам.
Сергей Павлович, будто слушал доклад жены о неубранной на зиму в сарай картошке и не мог дождаться, когда же тот будет окончен. Он откинулся в кресле, помолчал секунд десять, ожидая, когда успокоится Михаил. Указав пальцем на его рубашку, сказал:
– Ну, пуговицу, я смотрю, ты всё равно пришил и пришёл ко мне спустя неделю с начала сотрудничества.
– Это всё понятно, – начал Миша, – но это же просто ряд совпадений. Я хотел связаться в первый день, но выходные, контактов ваших не было… – Миша говорил, но становилось понятно, что его попытки найти оправдания не интересны.
Он продолжал рассказывать. В этот момент случайно обратил внимание на пуговицы, держащие воротник рубашки Сергея Павловича, ему бросилось в глаза, что все пуговицы были пришиты крестиком, а левая – квадратом, так что центр пуговицы оставался открыт.
Мишу словно пронзило током от понимания, что он пришёл докладывать о предательстве тому самому человеку, который его подталкивал к вылавливанию нужной информации – предателю в высших кругах.
Сергей Павлович понял, что Миша смотрит на пуговицу.
– Да, – глубоко вздохнув, сказал он, – как ты, я заморачиваться не стал, признаю – ошибка, надо было все пуговицы перешить, как у тебя.
Признание мужчины вогнало Михаила в ступор, а его полное спокойствие обескуражило.
– Это вы… Вы работаете на них, – разочарованно сказал Миша.
– Миша, вот только не надо драмы, я не на них работаю, а с ними, это тут рабовладельческое понимание, там – партнёрские отношения. Ты мне лучше скажи, почему передумал?
– Я и не собирался!
– Да не паникуй, – указал он жестом на понижения тона, – если бы не собирался, то рассказал бы мне всё, край в понедельник, или вообще не явился за получением второй инструкции, но ты пришёл ко мне спустя неделю, с пришитой камерой, в момент, когда получил доступ к нужным материалам. Что, гордость за Родину проснулась или патриот в тебе заиграл? Так я тебя огорчу, эти разработки так же были сворованы и доработаны, по проекту «День», по этому пластику в США десять формул запатентовано. Посмотри хотя бы на эту пуговицу: не меньшее технологическое чудо. Могу сказать больше – они могут АК-74 такой собрать, и ты его в самолёт можешь пронести, никто не заметит. Проект «Ночь» – да, вот тут наши Кулибины смогли достичь неимоверной черноты и вязкости, вот только этот материал тебе и надо передать «партнёрам», так что не переживай, они не воруют, это наши у них своровали, а они лишь хотят получить компенсацию.
– Проблема не только в покрытиях, сам корпус вам нужен, материал.
– За это не переживай, я им сам его предоставлю, уж к нему я доступ имею, а вот твоя работа им может открыть химический состав. Так уж получилось, Миша, что мы с тобой уже на переправе, а коней на ней, как говорится, не меняют.
– В каком смысле?
– В самом прямом, в конце осени запланированы совместные показательные выступления с нашими «партнёрами» и любимым НАТО. Скажем так, попытка наведения мостов в разгар холодной войны. И если с нашей стороны пройдут показательные выступления проекта «День» и «Ночь», то это в очередной раз ударит по репутации «партнёров», а если мы с тобой сорвём процесс или предоставим аналоги, то мы с тобой станем очень – очень, Миша – богатыми людьми и гражданами другого, гораздо более цивилизованного, государства.
Михаилу было противно слушать Сергея Павловича – то, что он говорил, для него было совершенно неприемлемо.
– Не будет никаких «если»! – твёрдо заявил он.
– Будут, – спокойно ответил Сергей, – и ты примешь в них участие.
– Нет, и вам не позволю!
Его собеседник рассмеялся.
– Ну-ну, и что ты сделаешь?
– Я доведу до сведенья руководства.
– Ты не пробьёшься к руководству, я твой предел в иерархии данной организации. Если весь полигон начнёт работать против руководства, они об этом из новостей узнают, когда мы бросим этот объект! – он начал заводиться. – Ты машины у главного офиса видел? Ты на телефоны их детей посмотри! На свою официальную зарплату они и этого позволить бы себе не смогли, не говоря уж про машины стоимостью за семь-восемь миллионов и квартиры в разы дороже. Их только это интересует, а тут нарисовался придурашка, который без году неделю тут отработал, и рассказывать им сейчас начнёт, что у них на производстве, на котором они ни разу не были, да и знать не знают, где оно находится, есть шпион. Они с радостью тебя послушают, но по итогу спросят, кто покупатель, и продадут сами, только в пять раз дороже. Ты не средство достижения цели, а всего лишь способ экономии!
– Может и так, но я всё же попробую, – сдерживая злость, сказал Михаил.
– Миша, ты хороший парень, и я согласен дать тебе второй шанс. Ты можешь попробовать, и я обещаю тебе – результатом окажется, что ты сядешь года на три, забудешь про какую-либо госслужбу, да и про всё остальное в принципе тоже, я выкручусь, а вот ты, когда кому-то доложишь, нарушишь добрый десяток соглашений, которые подписал в первый день, я уничтожу и тебя, и про твою семью не забуду. В том случае, если ты просто уйдёшь или уволишься, исход будет тот же. Поскольку мы уже в одной упряжке и на твоё место нам искать нового человека некогда, ты должен предоставить показатели материалов, если получится сорвать проект «День» и «Ночь». – Мужчина улыбнулся, тон сменился на доброжелательный: – Если ты предоставишь нужный материал, то получишь миллиона два-три долларов, тебя и твою семью вывезут из страны, получите гражданство, устроят детей, да и пилот никогда не останется без работы у наших «партнёров».
Михаил смотрел с ненавистью на Сергея Павловича, но быстро осознал его правоту, в том плане, что он вряд ли сможет пробиться до нужного ему руководства, и не был уверен в том, что подписывал при устройстве, может, там и было согласие на шпионаж… Он ведь не читал, где и под чем ставил подписи.
– Миша, к сожалению, у тебя есть только два варианта, третьего не дано. Первый – ты сядешь в тюрьму за шпионаж, так как у меня есть все фото за «зелёным стулом» и в «Колчане», где ты принимал инструкции, и я найду способы подтвердить факты передачи тобой информации, попросив «партнёров» опубликовать в газетёнке запатентованные формулы сплавов, что были у тебя на замерах, и ты получишь такое пятно, от которого не отмыться ни тебе, ни твоей семье. Вариант второй – сделать то, на что ты и так согласился, но с какого-то перепуга передумал, и стать богатым и уважаемым, а главное свободным человеком.
Миша был в шоке, он был пойман в ловушку и проклинал себя за то, что поддался любопытству и поехал в злосчастное кафе и в торговый центр. Идя на поводу у желания всё разузнать, он вырыл себе очень глубокую яму.
– Иди работай! – улыбнувшись, скомандовал Сергей Павлович, – На рабочем месте будешь мечтать о том, как будешь тратить деньги, и челюсть расслабь, а то зубы треснут, а на зарплату инженера в восемьдесят тысяч только деревянные имплантаты сможешь себе поставить, – рассмеялся он.
Миша смотрел на него, сжав зубы, он ненавидел его и себя, но ему нечего было возразить, и вдруг отчётливо понял, в какой глубокой заднице оказался. Он молча развернулся и покинул кабинет Сергея Павловича.
Вернувшись на рабочее место, он сел перед столом с образцами и попытался собраться с силами, чтобы начать проводить замеры.
– Миша, ну что там, уже могу забрать?
Он обернулся и увидел Елену, которая смотрела удивлённо на пустой стол, где должны были быть отработанные материалы.
– Простите, Елена, только вернулся от Сергея Павловича, выслушивал несколько часов ликбез, про патриотичность и любовь к Родине, – сухо сказал он.
Елена рассмеялась.
– Да, Сергей Павлович тот ещё товарищ, у него каждый первый – шпион, он людей до истерик доводит своими проверками, – призналась она. – Ладно, поняла, вечером к тебе заскочу за результатами.
– Сука он продажная, а не товарищ, – сказал Миша, когда та вышла за дверь, и, подойдя к столу с образцами, сделал щелчок пальцами у пуговицы. – И меня тварью конченной сделал, – признался он себе.
