Леонид Андреев
Конь в сенате
Тит. Ну и дурак же ты, братец. Раз я тут, так о чем они могут, а? Пойдем. Вчера цезарь и спрашивает меня…
Уходят. Остальные возвращаются на свое место.
Марк. Даром только напугали! Беспокойный ты человек, Агриппа.
Второй. А это хорошо, что празднества! Чернь что-то беспокойна. Вчера мои рабы палками прочищали мне дорогу.
Агриппа. Я сам, брат, доволен. Тише – идет Марцелл.
Голоса. Марцелл!
– Однако и его призвали!
– Нет, это что-то важное.
Марк. Я его боюсь. Вдруг возьмет и скажет: ну и подлец же ты, Марк, – что я ему отвечу? Ведь правда.
Агриппа. Не много таких осталось.
Все почтительно приветствуют Марцелла. Тот останавливается.
Марцелл. Привет, друзья. Вы не знаете, зачем нас сегодня призвали? Весь Рим шумит о нынешнем собрании. Не новая ли война с Галлией?
Агриппа. Где ты уже стяжал однажды такие лавры, великий Марцелл, – о, нет! Говорят, что ожидаются большие празднества и нужны деньги.
Марцелл. А!
Глухой и полуслепой сенатор. А я всегда голосую за. А? Что? Ну да. Раз я глухой, как же я могу голосовать против? Ну да. Что ты говоришь? Говори, что хочешь, я все равно ничего не слышу. Это не ты, Марцелл, что-то я плохо вижу. Мы вместе были в Галлии, я Антоний, помнишь?
Марцелл. Я Марцелл, но ты уже не Антоний. (Уходит.)
Глухой. Что он? Ну и не надо. Говори что хочешь, я все равно ничего не слышу. Пойду с другими поговорить. (При общем смехе уходит и вмешивается в чей-то разговор.)
Сенаторы почти все в сборе, разбились на группы. К нашей группе подходит донельзя взволнованный, круглый, как шар, сенатор Менений. Не может говорить, задыхается, машет руками.
Агриппа. Что с тобой, Менений? Марк. Что с ним? Эй, опомнись. Менений. Ох! Ох-охо-хохошеньки. Ох… Четвертый. Ну? Да говори. Менений. Ры… ры… ры… Сенатором… Ох.
Подходят еще.
Голоса. Что здесь?
– Слушайте. Слушайте.
– Да говори же, Менений. Кто умер?
– Никто.
Менений. Цезарь… Цезарь… Божественный цезарь, ох! Назначит сенатором Рыжего! Ох! Рыжего! (Плачет.)
Марк. Какого рыжего? Да он пьян, ей-Богу.
Менений. Нет.
Марк. А чего же ты плачешь? Да говори же ты.
Агриппа. Какого рыжего? Отчего он так взволнован? Мало ли у нас сенаторов…
Третий. А кто у нас рыжий? Сципион – раз.
Второй. Камилл – два. Гельвидий – три.
Менений (машет рукой). Да нет, нет. Лошадь!
Все. Какую лошадь? Что он говорит?
Менений. Цезарь назначил свою лошадь… ну рыжего жеребца, знаете?
Голоса. Знаем!
– Знаем!
– Ну так что же? Говори!
Менений (трагически). Цезарь назначил его – сенатором! Ох!
Молчание – и затем всеобщий громкий смех. Подходят новые и, узнав в чем дело, также хохочут. Менений машет руками, но на него не обращают внимания.
Голоса. Ну и сказал. Жеребца – сенатором!
– Ха-ха-ха!
– Кто сказал?
– Он. Ха-ха-ха!
Наконец стихают.
Менений (кричит). Ослы! Дураки! Идиоты! Что смеетесь? Я вам истину говорю: назначил – назначил – и сегодня его введут…
Опять громкий смех.
Ну да – введут, а то как же, и мы должны жеребца приветствовать, и вот речь, которую я сам произнесу. (Показывает свиток и плачет.) Вот и консулы, они все знают, спросите их… идиоты!
Недоуменное молчание. Кое-кто еще фыркает, но многие уже серьезны. Подходят консулы, двое, одеты щеголевато, важны, но любезны.
Первый консул. Прекрасное настроение! Очень приятно. Какой чудный день, не правда ли?
Второй консул. Прекрасная погода! Птицы! Слава Юпитеру, наш божественный цезарь сегодня чувствует себя прекрасно и повелел благодарить. Я думаю, скоро и начнем?
Агриппа (запинаясь). А это правда?
Оба консула (любезно). Что, дорогой товарищ?
Марк (вздыхая). Насчет Рыжего. Тут такого наврал Менений.
Консулы делают приятное, но несколько грустное лицо; впрочем, оно одной только стороной грустное, а на другой на нем сияет кроткая радость.
Первый консул. Ах, вы уже слыхали? Да, да, как же. Могу всех вас поздравить с радостью, господа. К нам назначен милостью цезаря, и мы сегодня же можем приветствовать в нашей среде нового, так сказать, сочлена…
Полусенатор (просовывая голову). Сенатора.
Консул. Ах, да, благодарю тебя, конечно, сенатора. А то как же? Это вполне достойный… или, вернее, достойное…
Второй консул (подсказывая). Животное.
Консул. Да, да, животное. Господа, но разве и все мы не животные? Все животные. И если у одного из вас две ноги, то есть некоторые, у кого всего одна, – почему же не быть и четырем?
Второй консул. И в наказе ничего не упомянуто относительно количества ног. И если означенный жере…
Марк (мрачно).…бец – договаривай уж! О Юпитер, Юпитер!
Первый консул. Его блестящее прошлое всем нам известно. Еще только в прошлом году он… или оно получило приз на ристалище… и вообще мы должны гордиться и приветствовать.
Второй консул. Если и есть какие сомнения по наказу, то только возраст. Новому нашему почтенному товарищу всего шесть лет.
Первый консул. Здесь я позволю себе не согласиться с уважаемым товарищем. Для существ, имеющих четыре ноги, возраст измеряется несколько иначе. Для существ, имеющих четыре ноги, полная умственная зрелость наступает…
Агриппа. Я протестую.
Общие крики негодования и возмущения.
Голоса. И мы!
– И мы!
Агриппа. Еще не было такого прецедента – с тех пор как стоит Рим! Голоса. Не было!
– Долой жеребца!
