Лера Жорина
Любовь тоже убивает
Шеф вознамерился начать рекламную компанию нового продукта фирмы. Для этого был создана группа маркетологов и производственников, которую возглавил Геннадий. После долгих обсуждений всевозможных концепций и стратегий, пришли к выводу, что без узнаваемого образа не обойтись. Поиск был недолгим.
– Свяжитесь с городским телеканалом и организуйте мне встречу с ведущей программы "Про кино", – получила указание секретарь, а дальше всё покатилось само собой.
Когда Катя, а именно так звали девушку, с образом которой засыпал и просыпался руководитель рекламной группы, вошла в студию, для остальных претенденток кастинг закончился.
– Я так волновалась, – сказала она, усаживаясь в машину Геннадия.
– Я же обещал, что всё будет хорошо. Вы просто не могли не получить эту роль. Осталось сделать всё так как мы задумали и к вам будут подходить на улице за автографами.
– Уже подходят, – улыбнулась Катя.
– И вам это приятно?
– Безумно приятно. А можно вопрос?
– Конечно.
– Мы когда с вами разговаривали, вы не сказали, чья была инициатива пригласить именно меня.
– Моя, – ненадолго задумавшись, ответил Геннадий. – Оказалось, что я один из тех, кто мечтал взять у вас автограф на улице.
Всё время, пока длились съёмки, у него была масса поводов и возможностей не только признаться в любви этому милому созданию, но и продвинуться в своих желаниях и помыслах гораздо дальше, но ничего, кроме невинных прикосновений к её ручке, он не смог себе позволить. Вполне хватало того наслаждения, которое Геннадий испытывал, находясь рядом с Катей. Даже её запах, ненадолго остававшийся в его машине, кружил голову и возбуждал, но не плоть, а что-то совсем другое. Позже он понял, что это была за любовь. Так отец может любить свою дочь. И это вполне оправдано, ведь ему было за сорок, а ей всего лишь восемнадцать. Ни что не мешало согрешить, но он не смог.
В один из вечеров, усевшись перед телевизором, Гена переключился на любимый канал, чтобы в очередной раз полюбоваться на Катю, но к его изумлению на него с экрана смотрела совсем другая девушка.
– Я пройдусь немного перед сном, – сказал он, заглянув на кухню, где Таня что-то готовила, и не дождавшись ответа, вышел из квартиры.
На улице он уселся на детскую карусель и набрал номер Кати.
– Слушаю вас, – донёсся из трубки мужской голос.
Гена взглянул на экран, не ошибся ли набирая номер. Нет. Номер её. Он снова поднёс трубку к уху.
– Добрый вечер. Меня зовут Геннадий Викторович, я представитель копании, в рекламе которой снималась Екатерина.
– А почему звоните так поздно?
– Хотел бы уточнить, сможет ли она завтра быть на студии, нужно доснять кое-какие эпизоды.
– Думаю, что нет. Катя сейчас в Питере. Поступает в университет.
– Если не секрет, а с кем я разговариваю?
– Я её отец.
– Пожелайте Екатерине удачи, – произнёс Геннадий, понимая, что больше никогда не увидит её.
И действительно, Катя не вернулась. Осталось только странное, но очень приятное чувство, которое хотелось бы назвать любовью.
Таня, обладая звериным чутьём, знала или догадывалась и о первом, и о втором приключении мужа. Знала, и ничего не делала, поскольку была уверена в их безнадёжности. Было ещё одно приключение, но школьная любовь казалось такой несерьёзной, тем более любил не он, а любили его. А вот сейчас ей так не показалось. После каждого, тайком прочитанного послания, ей становилось страшно за себя и за любовь, которую она считала незыблемой. Бесило не столько предательство Гены, сколько присутствие этой похотливой твари, в которую он влюбился. Таня знала, что ей сказать при встрече, чтобы та навсегда исчезла из их жизни. И вот повод представился.
Она знала время и место встречи. И как же ей хотелось, чтобы напротив Генчика уселась какая-нибудь уродина, скрывающаяся в интернете под личиной красавицы, но это предположение разрушалось обилием абсолютно живых фотографий, которые та выкладывала чуть ли не каждый день.
Таня вошла в кафе вместе с толпой каких-то туристов, и уселась в дальнем углу, выбрав столик таким образом, чтобы оказаться за спиной Гены и хорошо видеть человека, который сел бы напротив него. Очень расстраивали цветы, стоящие на столе. Таких букетов он не дарил ей никогда. Таня видела как он волнуется, вертит головой из стороны в сторону и всматривается в лица. Неожиданно рядом с его столиком возникла какая-то женщина, на первый взгляд совсем не та, которую ожидала увидеть Таня. Совсем не та!
Торжественные нотки уже начали было воспроизводить мелодию злорадства, но её звучание тут же затихло, поскольку в стоящей рядом с её мужем женщине узнала свою бывшую школьную подругу Лилю Зайцеву. Она, конечно, сильно изменилась, но не узнать Сисяндру было трудно.
Таня догнала её на улице и схватила за руку.
– Что, Зайцева, не узнал он тебя? – ехидно спросила она, тяжело дыша.
Лиля остановилась, одёрнула руку и с головы до ног оглядела Таню. Зависть и старые обиды душили, но она смогла совладать с собой.
– Смотрю у тебя, Свиридова, носик хорошо зажил.
– Я уже давно не Свиридова, если ты понимаешь о чём я. А ты, судя по всему, как Зайцевой была, так Зайцевой и осталась. Не ошибаюсь?
– Не ошибаешься, – сквозь зубы процедила Лиля. – Только вот почему ты за одним столиком со своим мужем не сидела, а со стороны за ним подглядывала. Приятно ощущать себя обманутой? Цветы, шампанское… Явно не для тебя. Давай беги, а то не узнаешь, с кем Генчик тебе изменяет. Она ведь красивее тебя, да и моложе, наверное. Беги, Свиридова, беги.
И ей, действительно, захотелось сорваться с места, бежать обратно и вырывать своё из чужих объятий.
Злые и ненавидящие друг друга ещё больше, они разошлись в разные стороны даже не попрощавшись. Зачем догоняла? Зачем хватала за руку? Что хотела узнать? Только хуже стало от этого идиотского поступка. Слёзы душили и не давали нормально думать. Таня прошла мимо летней террасы и бросила взгляд в сторону кафе – место напротив Гены всё ещё пустовало. Первым желанием было войти, сесть на этот стул и посмотреть в поросячьи глазки своего муженька, но неожиданно возникло совсем другое желание, ей захотелось не просто найти эту тварь, а отомстить ей ещё до того как та попытается нанести свой удар.
– Милая, я вернулся, – услышала она голос Гены, донёсшийся из коридора.
– Я здесь!
– А смотри, что у меня есть для тебя.
Он вошёл в гостиную, держа на вытянутых руках огромный букет алых роз и бутылку шампанского.
– Ух ты! – восхитилась Таня, взяв букет и прикрыв им лицо, чтобы не выдать свой гнев. – С чего это вдруг? Ты же мне раньше цветы не дарил. А тут такая красотища. Подвяли, правда, немножко, но всё равно красивые.
– Прости, немного задержался. Выпьем?
– А что за повод?
– Просто так. За нашу любовь.
– Ну если за любовь, то давай обязательно выпьем, – сдерживаясь из последних сил произнесла она. – Как же без любви. Наливай.
Таня залпом выпила бокал
– Как прошла встреча с инвесторами? – спросила она, вытерев губы.
– Прекрасно. А можно я возьму чего-нибудь покрепче? У нас же есть?
– Конечно. Тебе же нужно расслабиться после встречи.
Впервые за много лет они напились до полной невменяемости, и предсказуемо оказавшись в постели сделали всё, чтобы у них ничего не получилось, а утром стыдливо отводили в сторону глаза, боясь напомнить друг другу о ночном позоре. Но именно в эту ночь, когда сознание Тани витало где-то между мирами, явилось понимание как можно спасти свою любовь. И первым пунктом в этом плане значилась необходимость как можно скорее вычислить соперницу, втереться к ней в доверие, может быть даже подружиться, а потом решить всё одним махом или просто плеснуть ей в лицо кислотой, когда откроет дверь, или еще что-то…
В книжных детективах и сериалах этим обычно занимались частные детективы, на удивление найти такого в реальной жизни не составило труда. Небольшая комнатка в офисной многоэтажке, на двери которой красовалась горделивая надпись "Детективное агентство Иванова", была обставлена весьма скудно; огромный деревянный стол, покрытый зелёным сукном, старинное кожаное кресло, настольная лампа, которая видимо раньше использовалась при допросах врагов народа и простенький стул для посетителей. Сам детектив даже не старался быть похожим на Шерлока Холмса или Эркюля Пуаро, он был похож на вышедшего в тираж мента.
– Что или кого будем искать, дамочка? – поинтересовался он, когда Таня уселась напротив.
– Её, – ответила она, и положила на стол несколько фотографий.
– Что известно об этой особе?
– Ничего. Есть только страница в соцсетях и эти портреты.
– Этого, конечно, маловато. Имя уж точно на страничке вымышленное, – задумчиво произнёс детектив, перебирая фотографии. – Что она натворила?
– Это не важно, – ответила Таня.
– Нет, дамочка, в нашем деле важно всё. Предполагаю, что здесь замешана любовь. Дайте мне недельку. Вас устроит?
– Я думала, что будет быстрее.
– Быстро только кошки родятся, – попытался пошутить он. – Меня, кстати, Анатолий Борисович зовут.
– Татьяна.
– Попрошу, Татьяна, небольшой аванс, долларов триста, на текущие расходы, а окончательный расчёт после завершения дела.
Детектив не подвёл, через неделю он разложил на столе всю информацию о разыскиваемой.
– Честно сказать, было даже скучновато, – деловито начал он. – Здесь адрес фактического проживания, адрес прописки, прежнее место работы, ну и всё остальное по списку: имя, фамилия, место и время рождения, детали личной биографии. Оказалось, что наша подопечная была в прошлом звездой рекламы, но следы хорошо подтёрты, в интернете абсолютная чистота.
– Мне вполне хватило бы имени и адреса фактического проживания, но за труды спасибо, – поблагодарила Татьяна, с трудом скрывая радость.
Таня уже несколько раз поднималась по лестнице, и остановившись у квартиры Сюзанны, прислушивалась, но не решалась позвонить в дверь, снова спускалась вниз, садилась на лавочке и внимательно следила за окнами на втором этаже. А всё потому, что не было чёткого плана действий. В начале хотелось просто вломиться в квартиру и с порога отвесить этой красавице оплеуху, а уж потом объяснить, что к чему. Коротать время помогала папка, на обложке которой частный детектив своим корявым почерком написал "Досье". Получилось, что информация о родителях, друзьях и знакомых, казавшаяся Тане ненужной, пригодилась. И запомнив все имена и фамилии, кто где учился и кто когда и в кого влюбился, она, подойдя в очередной раз к знакомой двери, всё-таки решилась нажать на кнопку звонка.
Вот эта девица, смотрит своими бесстыжими глазёнками, что-то спрашивает, а у Татьяны, перехватило дыхание, то ли от волнения, то ли от восторга, она пытается сказать заготовленную фразу, но получалось лишь беззвучное чавканье губами.
– Здравствуйте…, могу я поговорить с… Ириной? – наконец выдавила она из себя.
– А вы кто? – недоверчиво спросила Сюзанна. – Я вас не знаю.
– Меня зовут Татьяна. Мы дружили с Ирой в институте. А вы, наверное, Сюзанна?
– Да, но только мама никогда не рассказывала о подружке по имени Татьяна.
– А как она могла рассказывать, я ведь чуть не увела у неё Валеру… Твоего папу.
И сработало! Взгляд у Сюзанны изменился, и она улыбнувшись, сбросила цепочку и широко открыла дверь.
– Проходите, Татьяна. Что это мы посреди коридора стоим.
С первого взгляда ей стало понятно, что в квартире больше никто не живёт; ни чьей-то обуви в прихожей, ни одежды на вешалке, никаких признаков присутствия кого-либо ещё. Это успокоило, значит информация, собранная детективом, соответствует действительности. Было бы интересно выпутываться, если бы эта Сюзанна, повернулась и крикнула: "Мама, к тебе пришли".
– Проходите на кухню. Что будете чай или кофе?
– Если можно чёрный чай.
– Мама тоже пила только чёрный чай, – грустно произнесла Сюзанна, насыпая заварку в чайник.
– А почему в прошедшем времени?
– Так нет мамы.
– Умерла?
– Почти, – всхлипнула Сюзанна, – она в санатории… для душевнобольных.
– Вот это новость, – Татьяна постаралась изобразить сопереживание. – А папа?
– Он ушёл. Ещё до того как с мамой случился приступ.
– Грустно. Я шла, чтобы извиниться за прошлое, поговорить по душам, вспомнить хорошее. Ведь было много хорошего пока мы дружили с Ирой. А что же случилось? Папа ушёл к другой?
– Если бы, – Сюзанна опустилась на стул. – Оказалось, что всё наоборот. Это мама долгие годы изменяла папе с человеком, которого вся семья хорошо знала. В общем, запутанная история, не хочу углубляться в детали. Уже забывать стала понемногу. И вот опять…
– Не грустите, вы такая молодая и красивая. Всё у вас будет хорошо.
Татьяна взяла кружку, долго студила, а потом мелкими глотками пила чай, всё это время думая о том как подвести разговор к самому главному.
– Я смотрю на вас, Сюзанна, и постоянно ловлю себя на мысли, что где-то вас видела.
– Не удивительно. Я долго снималась в рекламе. Правда, уже несколько лет не приглашают, да и мои ролики не крутят по телевизору.
– Нет, точно не по телевизору. Где-то совсем недавно видела, – Татьяна вытащила из сумки телефон и начала рыться в нём. – Вот!
Она развернула его. На экране была страничка Викки.
– Это же вы?
Сюзанна слегка побледнела, но быстро взяла себя в руки. Ведь нет ничего криминального в том, что она представлена под другим именем. Миллионы живут и общаются таким образом. Вот только тайну выдавать она не собиралась, поэтому решила врать и брать всё на себя, когда она ещё увидит эту женщину, ведь пришла она к маме, а не к ней.
– Да это я. Вам нравится?
– Вы просто красавица. Такие великолепные фотографии, а тексты какие… Оторваться невозможно. Сами пишете?
– Конечно сама, – не моргнув соврала она.
– От поклонников, наверное, отбоя нет? – Таня не сводила глаз с лица Сюзанны, ловя мельчайшие нюансы её мимики.
– Стараюсь особо не увлекаться.
– Не поверю, что в вас не влюбляются, что вам не пишут всякие восторженные письма. Вы же откликаетесь?
– Бывает иногда…, – не зная, что врать дальше, расплывчато ответила Сюзанна.
– А их не пугает ваша болезнь?
– Давайте не касаться этой темы. Мне и без этих разговоров живётся нелегко.
– Тогда зачем выставляешь себя напоказ!? Зачем смущаешь мужиков?! – не выдержала Таня, перейдя на "ты", – Как ты думаешь, где я увидела твою страничку?
– Не знаю, – взволновано ответила Сюзанна, – давайте заканчивать. Мне уходить пора.
– Мой муж твой подписчик. Читает и смотрит… И пишет тебе! В любви признаётся. Вот как мне после этого жить?
– Вы пришли сюда, чтобы обвинить меня в том, что ваш муж влюбился в меня? Но это же смешно. Как можно влюбиться в человека, которого никогда не видел.
– Можно, моя милая! – Татьяна сорвалась на крик. – Он даже на свидание с тобой припёрся. Костюм парадный надел, цветы купил. Он мне никогда не дарил цветы, понимаешь, никогда. И знай, я обманула тебя. Не знакома я с твоей матерью и никогда не дружила с ней. Я пришла к тебе с одним единственным желанием, взглянуть в твои похабные глаза.
– Взглянули?! – Сюзанна вскочила и схватила лежащий на столе нож. – А теперь вон отсюда! Морали она мне пришла читать! За собой следи и за своим муженьком блудливым! А в мою жизнь не лезь, пожалеешь, что связалась.
– Посмотрим кто ещё пожалеет, – многозначительно ответила Татьяна, пятясь к двери. – Я тебя предупредила.
Она выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью. Внутри всё клокотало не столько от злобы, сколько от невыполненности поставленной задачи. Совсем не победительницей вышла она в это короткой битве. Сдали нервы в последнюю минуту. И весь гнев, накопившийся за последнее время и доведённый до точки кипения после общения с Сюзанной, Таня выплеснула на Гену, который только начал успокаиваться.
– Тебе понравился вчерашний секс? – спросила она чуть ли не с порога.
– А разве у нас что-то получилось?
– Не получилось! А знаешь почему? – начала нагнетать Таня.
– Мы пьяные были, – обескуражено предположил Гена.
– А вот и нет! Ты просто охладел ко мне. Я перестала тебя возбуждать. Ведь так?
– Ерунду ты говоришь. Ну не получилось один раз… Один раз за всю жизнь. Хоть когда-нибудь была осечка?
– Не было.
– Когда-то же это должно было случиться? Я не молодею. Может у меня вчера стресс был.
– С чего это? И инвестором не поладил? – ехидно отреагировала Таня.
– А хоть бы и с инвестором.
– Цветы тоже инвестору покупал?
– Прекращай этот идиотский допрос! – сорвался на крик Гена. – Эти цветы были для тебя.
– Даже соврать нормально не можешь. У тебя же по глазам видно, что врёшь.
– Не понимаю, чего ты хочешь от меня добиться?
– Чтобы ты признался в измене.
– В какой ещё измене?! Я никогда не изменял тебе!
– Никогда, говоришь…, – Таня достала телефон и зашла в аккаунт мужа. – А это что?
Гена почернел. Оправдываться больше не было никакого смысла. А если она читала переписку, то это конец, можно собирать вещи и уходить, поскольку то, что там написано, хуже измены – это предательство.
– Я знаю о чём ты подумал, – нарочито спокойно продолжила Таня. – Уйти по тихому. Нет. Не получится. Ты будешь замаливать этот грех, искупать его день и ночь. Я никуда не собираюсь тебя отпускать и уж тем более кому-то отдавать. Не для тебя она всё это затеяла. Посмотри сюда, таких как ты идиотов безмозглых, падких на красивые слова и красивую жопу, больше миллиона. Думаешь она тебя выберет? За какие заслуги? А если и выберет, то одарит такой болячкой, что ад раем покажется. Не знал, что у неё СПИД? Или думал виртуальной любовью отделаться? Нет, ты иди, попробуй на вкус скорую смерть. Только не просись потом обратно.
Гена опустился на колени, обхватил ноги жены и в голос зарыдал.
– Прости меня… Прости…
Таня гладила его по голове и тоже ревела.
– А я вчера Лильку Зайцеву видела. Она в кафе к тебе подходила, но ты её даже за столик к себе не пригласил. Ждал, наверное, кого-то… А она как была Сисяндрой, так Сисяндрой и осталась. Ты знал, что она тебя в школе любила?
Гена ещё крепче сжал её ноги.
Было уже достаточно холодно, но парк, заваленный жёлтой листвой выглядел в солнечный день как полотно импрессиониста, написанное размашистыми мазками ярких красок. Таня с детства обожала гулять здесь именно в это время года; пока позволял возраст, валялась в огромных кучах листьев, собирала для гербария особо красивые, а потом просто прогуливалась под руку с Генчиком, вороша ногами пылающий всеми оттенками ковёр.
Годы шли, а привычка гулять по осеннему парку осталась. Вот и сегодня Таня задумчиво брела по жёлтым листьям, не заметив как оказалась в самом дальнем его краю. Они захаживали сюда лишь в юности, чтобы вдалеке от посторонних глаз нацеловаться всласть. Никуда не делась даже их лавочка, досок на ней, конечно, поубавилось, но прочность всё равно сохранилась. Таня присела на неё, провела рукой по многократно перекрашенной деревянной поверхности, и всё-таки нащупала кончиками пальцев выцарапанную на ней надпись "Таня + Гена = Любовь".
Она пока ещё не осознавала, правильно ли сделала, пытаясь эту любовь сберечь.
11
Второе пришествие полиции всполошило соседей ещё больше чем первое, хотя на этот раз не было ни грохота выбитой двери, ни криков, лишь слёзы измученных родителей Лили. Валентина Степановна долго не могла понять, чего полицейские хотят от её дочери, хватала всех за руки, требовала объяснений, умоляла оставить Лилю в покое, пока её насильно не выставили из комнаты.
– Гражданка Зайцева, какое отношение вы имеете к этой женщине и к её странице в интернете? – начал дознание капитан Санин, ткнув пальцем в экран ноутбука.
– Вы немного не правильно поставили вопрос, – с гонором ответил Лиля, – дело в том, что эта женщина не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моей странице. Я администратор, управляю всем контентом, который размешён здесь. А она – это просто образ, который я использую для привлечения внимания подписчиков.
– И как этот "образ" оказался в вашем распоряжении и знает ли владелица о том, что вы его используете? – вступила в разговор Маша.
– Конечно знает. Эти фотографии я каждую неделю покупала у неё. Есть договор.
– Как много приносила ваша страница, я посмотрела ей внимательно, у вас больше миллиона подписчиков?
– Хватает, чтобы содержать семью и развиваться.
– А визуально не скажешь.
– Вы думаете, что на заработанные деньги нужно сразу накупить хрусталя, ковров и золота?
– Нет, – не унималась Маша, – ну хоть что-то. У вас даже компьютер допотопный.
– Если это так важно, то мне в первую очередь нужно было вернуть деньги родителям, которые я взяла у них на развитие моего проекта.
Капитан незаметно сжал Машину руку, девушка оглянулась, поняв, что разговор пошёл не в ту сторону.
– А за последние три-четыре месяца сколько вы купили фотографий у гражданки Мусиной? – спросил Санин.
– Она перестала присылать новые фото приблизительно с декабря прошлого года, хотя деньги перечислялись. Могу показать отчёт по прохождению платежей.
– А откуда последние обновления? – поинтересовалась Маша.
– Использовала из старых запасов. Она всегда делала снимки с запасом. И почему вы меня всё время спрашиваете о Сюзанне? Вас больше интересует моя страница и ли она?
– Честно сказать, она, – ответил капитан, – дело в том, Сюзанна Мусины была найдена мёртвой.
– О, господи! – испуганно воскликнула Лиля. – Как?!
– Её убили в конце ноября. Тело нашли в парке несколько дней назад.
– Так вот почему я не получала от неё новые фотографии…, – она поднялась со стула и начала нервно расхаживать из стороны в сторону и, остановившись, пристально посмотрела в глаза капитана Санина. – Вы меня подозреваете?
– На то есть все основания. Поэтому нам придётся вас задержать.
– Но ведь я не знакома с этой Сюзанной. Я даже не знаю где она жила, – соврала Лиля.
– В любом случае, ближайшие 48 часов вы поведёте вне дома, – он открыл дверь. – Мамаша, помогите дочери собраться, у нас там прохладно.
Валентина Степановна сначала замерла, прикрыв рот рукой, чтобы не заорать, а потом сорвалась с места и начала истерично стаскивать отовсюду всякие вещи, сваливая их в кучу посреди стола. Из всего этого Санин вытащил пару вязанных носков и тёплый свитер.
– Больше ничего не пригодится, – сказал он, протянув вещи Лиле, и взяв телефон, который она сжимала в руке. – Это мы изымем. И компьютер тоже.
Та стояла ошарашенная, безвольно выполняя все команды полицейских.
– И ещё, Лилия Анатольевна, нам нужен полный доступ к вашей странице, – обратилась к ней Маша. – Логин, пароль, секретные слова, номер телефона для подтверждения.
– Хорошо. Можно к компьютеру? Всё там записано. Так я не помню.
Она выписала все данные и предала листочек Маше.
– Вот, возьмите. И не подумайте чего-то… Всё что написано в постах – это просто мои фантазии.... Никак с реальной жизнью они не связаны. И уж тем более никак не связаны со смертью Сюзанны.
– Разберёмся, – строго ответил капитан, крепко взяв Лилю за локоть. – Пройдёмте.
Маша в эту ночь не смогла уснуть. Анализируя страницу "Викки", она наткнулась на одну любопытную переписку, которая по своим объёмам превосходила все остальные. В большинстве своём послания от других персон изобиловали пошлыми намёками, скабрёзными шуточками и прочей мерзостью, которой грешат мужчины с воспалённым чувством собственной ущербности. А тут просто какой-то виртуальный роман с письмами по несколько страниц, в которых человек открыто признавался в любви и жаждал встречи, а она не менее возвышенно отвечала ему и, в конце концов, дала согласие на встречу. И встретиться он планировал вовсе не с Лилией Зайцевой.
Человек, никогда не попадавший в КПЗ, а знакомый с этим местом только по книгам и фильмам, очутившись в застенках, понимает как наивны и смешны были те авторы, которые описывали тамошнее времяпрепровождение. У Лили началась паника, когда за её спиной захлопнулась железная дверь, прижавшись к ней спиной, она простояла так пока в замке снова не повернулся ключ. На насмешки и похабные комментарии в свой адрес от сокамерниц она не обращала внимания, поскольку из-за стоящего в голове звона, ничего не ощущала и ничего не слышала. И если бы медики подключили её сейчас к какой-нибудь сверхточной аппаратуре, то она показала бы, что пациент находится в состояние полного анабиоза.
– Зайцева, на выход! – донеслось откуда-то из потустороннего мира, но Лиля не сдвинулась с места. – Чего застыла?! На выход, сказал!
И она сделала первый шаг отнюдь не по своей воле. Локоть, словно клещами, сжала рука конвоира и толкнула вперёд, и ярко освещённый коридор с чередой безликих дверей поглотил её. Лишь увидев перед собой знакомое лицо девушки-полицейской, Лиля очнулась.
– Плохо выглядите, Лилия Анатольевна. Не спали? – участливо спросила Маша.
– Не помню, – рассеяно ответила задержанная, – ноги сильно болят почему-то… И голова гудит.
– Хотите чаю? Мама ватрушек вкусных напекла.
– Не откажусь. А мне разве можно?
– Но вы же не в тюрьме, – Маша поставила на стол мамин контейнер со сладостями и наполнила чашки чаем. – Да и обстоятельства немного изменились, пока вы не спали. Я тоже не спала, пыталась разобраться в мотивах. И в этом мне очень помогли вы.
– И как же? – удивилась Лиля, с аппетитом откусив ватрушку.
– Я внимательно прочла ваш блог. Почти весь. И письма.
– И что интересного и важного вы нашли в этих романтических бреднях моих виртуальных поклонников?
– В большинстве своём ничего, – Маша сделала многозначительную паузу, включив телефон и подвинув его к подозреваемой. – Кто этот человек?
Лиля долго смотрела на экран, перебирая в голове всевозможные варианты ответа, но врать почему-то не захотелось.
– Гена Кравченко… Я любила его в школе, а он предал меня. Нет, не он предал, а моя лучшая подруга предала. Обманула и забрала его себе. В итоге, я осталась одна. И одна до сих пор, – Лиля закрыла лицо руками.
– Вы уж простите меня, работа такая, я заметила, что последнее письмо, пришедшее от Геннадия было написано явно не им. Писала женщина. Взбешённая женщина.
– Это Таня, жена Гены… Та самая бывшая моя подруга. Не пойму только как она залезла в его аккаунт.
– Ну, наверное, так же как и я в ваш, – попыталась пошутить Маша.
– Она может, – задумчиво произнесла Лиля.
– Это чистой воды ревность. Но ведь приревновала она своего мужа не к вам, а к вашей придуманной Викки, приняв её за живого человека.
– Гена тоже поверил, и я подыгрывала так, что всё выглядело по-настоящему. Он даже свидание в кафе назначил и я согласилась. Представляете, попёрлась на него сама, думала вспомнит меня, пообщаемся, а он посмотрел в мою сторону и даже не узнал. Что у меня с головой тогда было… Он ведь не со мной общался, он Сюзанну перед собой видел… Танька уже тогда, видимо, всё знала. Она возле кафе догнала меня. Всё намёками говорила, теперь я понимаю почему. С одной разборки начались, а тут ещё и школьная любовь нарисовалась.
– Ну и кашу вы заварили, – вздохнула Маша.
Она достала из ящика стола фирменный бланк, вставила его в принтер и отправила на печать заранее набранный на компьютере текст.
– Пожалуйста, ознакомьтесь и подпишите.
– А что это? – настороженно спросила подозреваемая.
– Подписка о невыезде. До конца следствия вы обязуетесь не покидать город и являться к нам по первому требованию.
Лиля схватила ручку, и не глядя подписала документ.
– Я могу идти?
– Да, – ответила Маша, протянув пропуск.
Она вышла из кабинета, опасаясь, что её сейчас окликнут и попросят вернуться.
Всё это время капитан Санин седел в стороне и молча наблюдал за тем как младший лейтенант ведёт допрос.
– Добрая ты слишком, – наконец произнёс он.
– Зря вы, Марк Игоревич, так плохо к современным технологиям относитесь. Мусину нашли с помощью видео камеры, Зайцеву айтишники помогли вычислить, а благодаря соцсетям мы нашли ещё двух потенциальных подозреваемых.
– Разрешите, младший лейтенант Тюрина, уточнить – не МЫ нашли, а ВЫ.
– Разве это имеет значение?
– Конечно имеет, – улыбнулся капитан, – так, глядишь, придётся скоро вторую звёздочку обмывать. Ты хоть водку из стакана пить умеешь?
– Ради такого случая научусь.
12
Николай уже через месяц пожалел, что так грубо и некрасиво прервал связь с Ирой. Многие супружеские пары столько вместе не живут, а тут любовники. И что самое удивительное – он ни разу за всё это время ей не изменил, но при этом его не волновали её контакты с мужем. Его удовлетворяло в Ире всё; и то как она выглядит, и то как ведёт себя в постели, как говорит, как готовит, как ревнует. Николаю даже нравилось, когда она приходила к нему после ночи, проведённой с Валерием, и как наслаждалась тем, чего недополучила. И все эти годы он упивался той радостью, которую приносили маленькой Сюзанне его подарки. Каким-то чудом он умудрился сохранить тайну почти двадцать лет. Это не было какой-то маниакальной извращённой страстью, граничащей с педофилией, он просто играл, и только когда Сюзику исполнилось восемнадцать, и её цветение достигло апогея, Николай понял, что всё это время лгал. Именно тогда он впервые признался себе, что безумно любит это милое существо, ставшее как две капли воды похожей на свою маму в юности… Так и родился план под названием "Реинкарнация", ведь Ирина, в отличи от своей дочери, приблизилась к точке невозврата, после которой женщин перестаёт быть женщиной. Ему вдруг очень захотелось лишить себя сомнительного удовольствия бороться с гормональным сумасшествием, которое настигает в этот период некогда милых дам.
Николай считал себя благородным человеком и придумал что-то вроде переходного периода, благодаря которому все должны были без лишних потрясений сменить роли в его игре. Ему показалось, что пяти лет будет вполне достаточно. Накопленных за это время средств хватило на покупку новенькой квартиры для Сюзанны. Он с любовью обставил её, зная о вкусах и пристрастиях своей будущей пассии, будучи уверенным, что она не сможет сказать нет. Этот вариант просто не рассматривался.
Они допивали уже третью бутылку шампанского, и с каждым новым бокалом хмельные пузырьки уносили всё дальше и дальше остатки их сознания.
– А знаете, что я подумала, Николай Николаевич, – едва ворочая языком произнесла Сюзанна, – когда мне стукнет столько же сколько сейчас вам, то вас уже доедят червячки, – она глупо расхохоталась. – Зачем вы меня так напоили? Чтобы совратить? Но знайте, меня уже совратили до вас. Только маме не говорите, а то она думает, что её девочка ещё девочка. А как вам моя мама? Вот как вы будете трахать меня после моей мамы? Она же богиня… Как я ей завидовала всегда. Такая красивая, такая ухоженная, такая счастливая. Теперь я понимаю почему она была такой счастливой. Она много трахалась. Нужно понимать, Николай Николаевич, что вы умеете доставить женщине удовольствие. А я тоже люблю удовольствие… Но всё больше сама, сама, сама… Пашка хороший. Это он всё сделал… Малоприятная процедура, скажу я вам. Да и удовольствия никакого. Но он старался, а я стонала и изображала наслаждение. Потом было лучше, но всё равно не то, чего хотелось бы. – Сюзанна подняла голову и отыскала взглядом глаза Николая. – Вы сделаете меня счастливой?
