Лера Монте
Простейшие
Аутсайд
Ахмеда не было на территории отеля ни на следующий день, ни в последующие. Сначала женщину терзало беспокойство: вдруг с парнем что-то случилось, она даже порывалась узнать о нём у распорядителя ресторана, но вовремя остановилась, застеснявшись своего интереса. Наступила какая-то апатия, ей показалось, что раз любимого нет, значит у них всё закончилось, так и не начавшись; в который раз она посчитала разницу в их возрасте: лет двадцать? Валерия грустно слонялась по зелёным дорожкам отеля, иногда лениво забредала на полупустой пляж, нехотя окуналась в тёплую ласкающую воду, после чего лежала под зонтом без единой мысли в голове. Ничто её не радовало: ни весёлые бармены, ни шумные бичбои, ни беззаботная курортная разношёрстная публика, ни ослепительное солнце, такое жгучее, что казалось, спалит тебя, если дольше положенного пробудешь под ним, ни ласкающее бирюзовое без единой волны море. Ахмед – вот кто ей нужен! И нужен срочно, чтоб утолить жажду страсти, нужны были его голодные глаза с блестящим взглядом и жадные ненасытные руки.
Ахмед появился лишь в предпоследний день. Возник в проёме дверей ресторана на завтрак, как ни в чём не бывало держа перед собой огромный поднос с чистыми бокалами. Валерия увидела его сразу же, сердце ёкнуло, её бросило в дрожь. Сидела она далеко, возле окна, и среди прочих гостей отеля, которых накануне прибыло множество, так что ресторан был полон народу, он её увидеть вряд ли мог. Валерия лихорадочно набрала его в телефоне, проследила за тем, как он поставил поднос и потянулся к заднему карману брюк. Наблюдала, как изменилось выражение его лица, когда стало ясно, кто звонит. Он ответил. Она начала говорить, не прекращая наблюдать за ним, Ахмед развернулся, пробегая глазами по залу и наконец остановил взгляд на ней. Они встретились глазами. Вскоре он подошёл к ней и тихо произнёс голосом, как ей показалось, не терпящим возражений:
– Аутсайд, после ужина хабибти. Буду ждать. Очень буду, – говорил он глухо, почти не открывая рта, скороговоркой, нервно и как-то воровато поглядывая по сторонам – не видит ли кто, после чего собрал со стола лишнюю посуду и удалился в подсобное помещение, петляя между столиками.
Валерия расшифровала «аутсайд» Ахмеда правильно: ей назначили свидание. Почему таким образом? Так инкогнито… Ах, да… Она слышала, что общение персонала отелей с постояльцами строго карается вплоть до увольнения работника, и подобное поведение возлюбленного было оправдано именно этим. «Ничего не поделать… Мы из разных миров…» – вздохнула Валерия в томном ожидании долгожданного вечера.
Ужинать совсем не хотелось. «Он ведь пригласит куда-нибудь даму… Там и поедим», – была уверена она, остаток дня проведя в салоне красоты. Хотелось стать красивее, моложе, привлекательнее. Она тщательно выбирала платье, в котором будет… Розовое с рюшечками? Нет… оно слишком закрытое. А может, сарафан на бретельках? Не пойдёт… похож на пляжный, и в нём не так явственно обозначены её округлые бёдра. Вот какой она выберет наряд: это будет белая полупрозрачная юбка чуть выше колена с разрезом сзади и ярко-оранжевая шёлковая блузка с глубоким декольте на пуговичках. Бельё она выбрала чёрное кружевное, бюстгальтер Анжелика и маленькое сексуальное бикини, слегка прикрывающее заветное местечко. Особое внимание Валерия уделила интимной причёске. Понимающая мастерица сделала нужный рисунок – этакое мохнатое возбуждающее сердечко. Парню должно понравиться. Обрызгавшись сексуальным, как ей казалось, парфюмом с феромонами, Валерия двинулась в сторону выхода из отеля.
Простояла она на противоположной стороне от отеля долго. Давно стемнело. Но она терпела, ждала и не уходила. Наконец, когда раздражению её уже не было предела и она собиралась вернуться в отель, откуда-то сзади послышался оклик «Хабибти» и призывный свист.
Она обернулась. Кто это? Приглядевшись, Валерия узнала в парне Ахмеда… В узких джинсах и футболке его сразу и не узнать. И причёску забавную сделал – нечто похожее на кудреватый хохолок чуть выше лба, остальное всё сбрито почти под ноль. Небрит, брутален, взволнован, что было невозможно не заметить.
– Иди, едем, – прошептал Ахмед и рукой указал куда-то рядом.
Захлопнув за Валерией дверь такси, занял место возле водителя, и машина тронулась. Мужчины сразу закурили и начали о чём-то трещать, проболтав без умолку всю дорогу. Вскоре машина остановилась возле какого-то заведения, похожего на открытое кафе.
– Приехали, хабибти, – повернулся Ахмед к даме, и вместе с водителем они вышли из машины и направились ко входу.
За столиками сидели мужчины разного возраста, где по двое, где целой компанией. Над заведением клубился дым от кальянов – такие Валерия не раз видела в фильмах, и доносились кофейные ароматы. Между столиками сновали официанты с заказами на высоко поднятой руке с подносом и что-то громко задорно выкрикивали. Огромный телевизор, где шла трансляция футбольного матча, был подвешен под потолок, перед ним выстроили кресла и стулья в несколько рядов. Всё было заполнено болельщиками, которые вели себя шумно и нервно, постоянно что-то комментировали, спорили между собой. Где-то посередине заведения, возле колонны, гремел огромный вентилятор, гоняющий душный вечерний воздух и стаи обалдевших от жары мух.
Ахмед с водителем присоединились к одной из компаний, все начали шумно приветствовать друг друга, иногда откровенно глазея на женщину и о чём-то спрашивая Ахмеда, потом хором над чем-то своим смеялись, каждый из друзей что-то говорил, их поддерживали другие и хлопали друг друга по ладоням. Наконец Валерии подвинули стул, она села. «Зачем он привёл меня сюда», – она считала, что каждая их минута наедине дорога и незачем тратить время на что-то другое.
– Кальян? – поинтересовался Ахмед.
Она зачем-то кивнула, хотя ей совсем не хотелось никакого кальяна, единственное, чего ей хотелось, чтобы Ахмед поскорее порешал свои вопросы с компанией и увёл её из этого неприятного места.
Принесли кальяны, стаканы с чаем. Посиделки длились глубоко за полночь, и Валерия поняла, как она устала.
– Я пойду… – нерешительно сказала она, вставая.
Ахмед удивлённо вскинул на неё глаза.
– Подожди, сейчас пойдём.
Что-то сказал друзьям, все дружно его поддержали какими-то арабскими словами, которые для Валерии уже слились в одну большую непонятную фразу; встал, за ним поднялась и она. Они направились к выходу из заведения под дружное улюлюкание компании. «Видимо, так у них принято…» – удивилась Валерия, испытывая неприятное чувство стеснения.
Будто прочитав её мысли, Ахмед важно изрёк, взяв своей потной ладонью её за руку:
– Я сказал им, что ти мая жина…
– А, да, – рассеянно произнесла она.
– Они рады за нас, паэтому виселие.
Затем они зашли в какую-то лавку (как поздно, а лавки открыты, заметила про себя Валерия), где Ахмед попросил её паспорт со словами «Так надо. Доверяй мне… потом всё объясню». Её усадили на какой-то не совсем чистый стул и сказали подождать. Через несколько минут паспорт ей вернули, а Ахмед взял её за руку – выглядел он гораздо важнее и увереннее, чем прежде, – и, пройдя по пыльной каменистой дороге квартала два, они завернули за угол дома. Ахмед поздоровался по всем правилам исламского мира с лениво вышедшим им навстречу человеком неопределённого возраста в чалме и длинном сером одеянии. Они перекинулись несколькими фразами, на женщину тот не обратил никакого внимания, зато забрал документ, который предоставил ему Ахмед, и какое-то время вертел его в руках, затем вдумчиво, внимательно вчитывался в каждую строчку, после чего вернул документ парню и, сказав что-то, вошёл в здание. Пара проследовала за ним. Отперев одну из дверей на первом этаже, он пропустил их вперёд.
Гнёздышко
Валерия огляделась вокруг, рассматривая обстановку в квартире, пока Ахмед о чём-то спорил с человеком в чалме. Помещение было небольшое. Посередине стояла огромная кровать, на которой громоздился продавившийся матрац, застланный простынёй с принтом в сердечко. Рядом стоял обветшалый стул с пепельницей. Напротив – нечто вроде столешницы с подвесными шкафчиками. Как поняла Валерия, это была кухонная зона. Больше в комнате ничего не имелось. Окна были наглухо закрыты. Штор не было.
«Квартира для свиданий…» – усмехнулась про себя Валерия, и ей стало волнительно. Ничто не имело значения, кроме того, чтобы остаться наедине с ним… Когда же, ну когда?.. Ах, как ей хотелось поговорить с возлюбленным, ей нужно было о многом его спросить. И она понимала, что не так много времени у них осталось, и каждую минуту хотелось использовать по назначению… Она томилась от желания, ей не терпелось заключить своего мальчика в объятия.
– Хабибти, – окликнул её Ахмед, подходя к ней и беря под локоть, – у тебя есть пятьдесят? Он хочет пятьдесят, а я забыл деньги.
«Долларов», – сразу сообразила Валерия, обрадовавшись, что взяла с собой деньги – мало ли…
Порывшись в сумочке, она протянула ему банкноту, которая сразу же исчезла у него в руках:
– Утром тебе отдам.
Ахмед мгновенно повеселел.
– Сейчас приду. Жди, – бросил он, и они с человеком в чалме исчезли за дверью, оставив её чуть приоткрытой, так что она могла слышать их спор на повышенных тонах, который продолжался какое-то время. Наконец всё затихло, и Ахмед вернулся, заперев за собой дверь на задвижку.
«Надо что-то сказать», – в смятении думала Валерия, глядя в полутьме на желанный силуэт возлюбленного, медленным шагом приближающегося к ней.
– А что за бумажку ты ему показывал? – спросила она Ахмеда.
– ОРФИ наш. Мы как муж и жена по этой бумаге. Это только для полиции. Тебе не о чём беспокоиться, хабибти. Я здесь мужчина, это мои проблемы.
Почти ничего из сказанного Ахмедом Валерия не поняла, но то, что она может полностью довериться мужу, стало ей ясно.
Больше сказать он ей ничего не позволил, а подошёл, молча взял за руку своей неизменно потной ладонью и повлё***ровати…
* * *
Утренние лучи ослепляющего солнца заливали комнату. Ахмед безмятежно спал, раскидав тоненькие волосатые руки и ноги по диагонали кровати, одеяло сползло с его хилого торса. Валерия, привстав на локте, рассматривала парня… «Мальчик мой… В эту ночь ты впервые был с женщиной…» – с теплотой думала она, испытывая скорее материнские чувства, которые были совсем не похожи на те, что сотрясали её всю прошлую ночь. То была страсть! Хоть парень и был совсем неопытен, всю ночь его неутомимость удивительным образом раз за разом побеждала её истомлённую страстью плоть, он был ненасытен и необуздан, не оставляя им обоим времени на передышки… Это её покорило. Такого у неё никогда не было. Да чтоб ещё и девственник!
Она тронула его за плечо.
– Утро уже… Ахмед.
Он с трудом разлепил глаза, опушённые загнутыми кверху ресницами, зевнул во весь рот, щёлкнув челюстью и обнажив два ряда белоснежных зубов, потянулся всем телом, так что хрустнули все его мелкие косточки, приподнялся на постели, воззрившись на женщину каким-то чужим блуждающим взглядом.
– Пора уходить, одевайся, хабибти, – бросил он, окончательно проснувшись, и кинул спутнице её одежду с бельём, а сам – как был обнажён, шлёпая босыми ногами по полу и почёсывая в промежности, – поспешно скрылся в ванной.
«Как это – «уходить»? – недоумевала Валерия. – У нас ещё целый день и ночь впереди…» Она была уверена, что проведёт с любовником всё оставшееся до отъезда время.
– Пятьдесят – это за ночь только, – послышался голос Ахмеда из ванной, словно угадавшего её мысли.
«Ах, у него нет денег…» – Валерия была женщиной сообразительной и считать умела, хотя… оглядывая убогое помещение, представить, что за это уплачено пятьдесят зелёных, было сложно… Однако выбирать было не из чего.
«Бедный мальчик… Зато у меня есть ещё сотня, которой вполне нам хватит…»
Когда он вышел из ванны, весь мокрый, со стекающими с тела капельками воды, она стояла возле двери и протягивала ему стодолларовую купюру.
– Только не вздумай отказываться, Ахмед. Это за сегодняшний и завтрашний дни. Послезавтра я уезжаю.
– Ок.
Отказываться он и не думал. Со вздохом и скорбно приподняв брови, забрал стодолларовую, небрежно сунул её в задний карман брюк, поспешно натянул на себя джинсы и футболку, пригладил ещё влажные волосы, проверил свой телефон и стал собираться.
– Я на работу, хабибти, сначала в мечеть, потом на работу, – важно сообщил он, – а ты жди. Закончу, приду.
– А позавтракать? Неужели ты совсем не голоден? – Валерия была поражена.
– У нас так не принято. Сейчас утро, надо в мечеть, потом работать, зарабатывать деньги. Поем на работе. Но ты можешь выйти, если хочешь. Внизу есть кофешоп, закажи еду. Вот ключ, – кивнул на стойку, где лежал ключ.
Она подошла, чтобы чмокнуть его в щёку, но он в ужасе отшатнулся, чуть ли не оттолкнув её от себя.
– Ты что делаешь, хабибти?! – раздражённо воскликнул он. – Я помылся!
Она отпрянула… Что она сделала не так?
– Нельзя! Я иду в мечеть!
С этими словами он покинул квартиру, не попрощавшись и с грохотом захлопнув за собой дверь. Валерии показалось, что она сильно разозлила его, и чувство вины кольнуло её больно, но вскоре отпустило: она так любила своего мальчика.
«Странный… Он дикий совсем…» – с теплотой подумала женщина, не разбираясь ни в религиозных, ни в культурных традициях исламских стран. Нельзя так, нельзя… «Зато ночью будет всё можно…» – с дрожью во всём теле надеялась она.
Исследовав содержимое навесных шкафов над столешницей, Валерия обнаружила пару тарелок, две ложки, пачку соли, какой-то остро пахнущий порошок в пакете, которым провоняли все шкафы (нюхнув его, она мощно расчихалась), небольшую погнутую алюминиевую кастрюлю, такой же половник, пару замасленных пыльных чугунных сковород, поменьше и побольше, и два мутных стакана. На столешнице возле стены стояла двухконфорочная газовая плита, на которой высился чайник. Плита была подсоединена к небольшому баллону. Возле плиты валялся полупустой коробок спичек. Валерия решила проверить, есть ли газ, и поднесла зажжённую спичку к конфорке, одновременно повернув ручку на корпусе плиты. Сразу вспыхнуло высокое яркое пламя. «Работает…» – удовлетворённо кивнула женщина и погасила газ.
«Мы теперь маленькая семья, а это наше гнёздышко», – почему-то возникла странная мысль, захотелось сделать то, что обычно делает жена для мужа… Заботиться, кормить… Нахлынувшая нежность от воспоминаний прошедшей ночи сделала своё дело: Валерия по-хозяйски осмотрела свои временные «владения», а ведь не позднее, чем завтра к вечеру, она должна будет покинуть это гнёздышко, чтобы улететь обратно в постылую жизнь. Сколько дней они зря потеряли… Она отбросила грустные мысли. Не время грустить. Пора браться за дело. Прикинула, что ей понадобится для уборки, создания уюта в этой полупустой убогой квартире и для готовки. Кинулась к своей сумке – там у неё оставалось сколько-то фунтов, которые она получила в обмен на доллары ещё в банке аэропорта при покупке визы. Наверняка в округе есть супермаркет… Вот она и направится туда, приобретёт всё необходимое, чтобы к возвращению «супруга» квартира, предназначенная для кратковременных известного типа утех, превратилась в уютный чистый семейный дом, от которого веет благостью, очагом и вкусными ароматами. Её Ахмед достоин этого.
От мысли, что они с Ахмедом стали супругами, Валерию накрывало нежностью, на её губах блуждала едва заметная улыбка умиления. Ведь это «такая курортная игра, игра в маленькую, но очень счастливую семью», – убеждала она себя. Или всё серьёзно? Ответить на этот вопрос она затруднялась, но о своём настоящем законном муже за последние дни она даже ни разу не вспомнила.
Счастье?
Супермаркет с интересным названием «Абу Ашера» находился неподалёку от дома. Но сначала Валерия позавтракала в кофейне, примыкающей к супермаркету, понимая, что предстоящий день потребует сил. Заказала омлет, овощи, кофе с молоком. В магазине она нашла всё необходимое, правда, пришлось в ближайшем обменном пункте поменять ещё долларов на местные деньги. Продуктов и хозяйственных товаров набралось столько, что женщине выделили помощника от магазина.
По возвращении домой с покупками она столкнулась со вчерашним человеком в серой робе до пола и чалме, который, увидев её и мальчика с огромными пакетами в обеих руках, застыл на месте и уставился на неё с недоумением и, как ей показалось, злостью, но настроение у Валерии было отменным, и она весело поздоровалась с ним по-русски, задорно выкрикнув «Здрасьте!», и улыбнулась приветливо, на что он укоризненно покачал головой, зацокал языком и продолжил спускаться по ступенькам, бормоча себе под нос что-то невнятное.
Уборка «гнёздышка» потребовала сил. Грязи было столько, что пришлось дважды выносить мусор в больших чёрных пакетах под пристальные и более чем удивлённые взгляды человека в чалме, к которому присоединилась ещё пара таких же созерцателей. Все они сидели на самодельной лавочке возле дома и курили кальяны. Стоило Валерии появиться в поле их зрения, они застывали в тех позах, в которых сидели, и синхронно провожали женщину заинтересованными взглядами, о чём-то переговариваясь. «Сплетники…» – заключила Валерия, которую невозможно было вывести из себя. На её вопрос, заданный громко и членораздельно с указанием на мусорные пакеты: «Мужчины, а где у вас здесь мусорные контейнеры?», люди в чалмах переглянулись, что-то залопотали, и каждый из них показал указательным пальцем в отличную от другого сторону. Валерия усмехнулась. Придётся искать самой. Искать долго не пришлось. Недалеко от дома она обнаружила огромную смердящую мусорную кучу, оккупированную огромными жирными навозными мухами, чуть подальше – ещё одну, несколько поменьше. Вот там она и оставила свои мусорные пакеты.
К вечеру её временное жильё блестело чистотой, ванная сверкала, и оттуда пахло свежестью, окна были тщательно вымыты, а на плите скворчала ароматная курица, рядом варился рис. Сама Валерия поспешно нарезала овощи, лук и зелень для салата, поглядывая на часы: супруг вот-вот должен вернуться. Конечно, голодный и истосковавшийся по ней.
В дверь робко постучали. Валерия метнулась и распахнула её. На пороге стоял Ахмед. Какое-то время он пожирал её глазами. Валерия понимала: муж измучен трудовым жарким днём, капризными крикливыми клиентами, замечаниями и унижениями руководства… не присесть лишний раз, не поесть…
Она бросилась в его объятия. Он ответил на её нежность, но несколько неуклюже, вмиг воспламенился от прикосновений, принялся осыпать её шею поцелуями, с порога волоча Валерию, обмякшую в его руках, в сторону кровати, хрипло шепча: «Хабибти, я так хочу тебья»… Сначала она сопротивлялась, но не так, чтоб сильно.
– Ахмед, погоди, давай поужинаем… – проговорила она дрожащим голосом, но, поняв, что сейчас это ни к чему – с неё уже срывали бельё, поддалась и наконец была подмята под него и надёжно зафиксирована. «Ах…» – только и успела выдохнуть Валерия.
Очнулись они только глубокой ночью.
– Что за запахи? – настороженно спросил Ахмед, поведя носом.
– Я приготовила тебе ужин, хабиби…
Он вскочил. Как был, в трусах, подбежал к плите. Заглянул в кастрюлю и в сковородку с цыплёнком, который давным-давно остыл, посмотрел на заветрившийся салат.
– Что??? Ты использовала газ?? Что ты наделала!!!
– Да, использовала… – удивлённо протянула Валерия, приподнимаясь на локте. – Что не так?
– Что ты наделала… За газ, хабибти, отдельная плата. Это Египет, – завизжал он.
Он был голоден. Поэтому, невзирая на возмущение и злость, принялся за ужин прямо там же, где и стоял, у плиты. Валерия издалека смотрела, как он руками разрывает сочащуюся курицу на части и запихивает себе в рот, жадно поглощая её, жир стекает по рукам; лепёшкой зачерпывает из кастрюли горсти риса и жадно заедает курицу, глотает, не успевая всё как следует прожевать. Он был так голоден, что ел и не мог остановиться.
– Надо заплатить дормену, – с набитым ртом, вытирая жирные руки о трусы, проговорил он, с трудом подбирая слова.
Валерия смешалась.
– Сколько?
Насытившись, он вытер тыльной стороной ладони заляпанный куриным жиром рот и прямо из баллона большими глотками запил еду водой, вернулся в постель и устроился у Валерии под боком.
– Десять… – ответил Ахмед и добавил, – сейчас у меня нет. Придётся тебе заплатить, хабибти.
– Конечно, не думай о деньгах, милый. Ты наелся? – Валерия потянулась к сумке, нашла пятидесятидолларовую купюру и отдала Ахмеду.
– Ок, хабиби. Сдачу верну.
Страстная ночь перешла в не менее жаркое потное утро, Ахмед был так же неутомим, как и в предыдущую ночь, а подчас и жесток, так что Валерия время от времени взвизгивала-покрикивала – и не всегда только от удовольствия, но и от боли. Но как же ей это нравилось! «Бывает. Мальчик неопытен…» Наконец он отлепился от неё и откинулся удовлетворённый. Сразу закурил. Какое-то время они лежали молча. Он курил, глядя в потолок, она лежала на боку и смотрела на него.
– Когда прилетишь в следующий раз? – неожиданно спросил он.
– А когда ты хочешь? – спросила Валерия, поглаживая парня по влажным кудряшкам на груди.
– Хочу, чтобы не улетала. Хватит улетать, – Ахмед прикурил вторую сигарету и глубоко затянулся.
– Это невозможно. У меня там муж, дом…
– Большой?
– Квартира… Трёхкомнатная.
– Разводись, продай квартиру и переезжай ко мне, – как ни в чём не бывало предложил Ахмед.
– Не всё так просто.
– Что мешает?
Валерия не знала, что ответить.
– У меня там вся жизнь, – наконец высказала она.
– Твоя жизнь уже здесь. Ты моя женщина. Моя жена, должна жить здесь, со мной. Я уже не могу один, – прозвучало жёстко и безапелляционно.
– Я постараюсь решить этот вопрос, – как можно мягче ответила она, проведя пальцем по его пухлым губам.
– И давай поскорее!
Было уже поздно. Пора возвращаться в отель. Последняя ночь в отеле, и наутро трансферный автобус доставит её в аэропорт, а уже через несколько часов самолёт приземлится в дождливой мрачной Москве…
Деньги за аренду квартиры Ахмед так и не вернул. Да она и не ждала. Откуда деньги у простого официанта?.. Он не появился наутро её отъезда. «Опять не попрощаемся… Видимо, засмущался, что не может вернуть долг, вот и не пришёл проститься», – объяснила себе Валерия его отсутствие.
И вновь тоскливые будни, скука, холодность окружающих, повседневная рутина, опостылевший муж… и мечты о любви и счастье, о которых никому нельзя поведать. А может – действительно, плюнуть на всё, развестись и изменить жизнь?
Однако злодейка-жизнь внесла свои коррективы в планы Валерии.
Совсем скоро после её возвращения из Хургады семейная жизнь дала серьёзную трещину. Вечные размолвки с мужем создавали невыносимую обстановку в доме. Виртуальные встречи с Ахмедом по мессенджеру становились всё реже и реже: то он не мог, то он был занят, то он в деревне у своей родни, а там связи не было.
Тем не менее, Валерия и Ахмед общались по интернету, когда выпадала такая возможность, – по-быстрому и жарко, – и уже он после любил повторять: «Это лучше, чем ничего». Кроме таких встреч было ещё нечто, что сделало их ближе. Валерия поняла, что парню необходима элементарная поддержка и помощь, хоть он и не озвучивал никогда ей это: она решила взять финансовую опеку над своим молодым мужем, не в силах видеть его голодные глаза и истощённое тело по видеосвязи.
Нет-нет, да и подкинет ему то пятьсот долларов, то тысячу, то триста. Сколько могла выпросить у мужа, который ей ни в чём не отказывал и никогда ни о чём не спрашивал, столько и отправляла: надо, так надо, вот они – деньги.
Муж партнёрствовал в одном небольшом бизнесе, связанном с автосервисом, и в семье всегда водились деньги. Были и отложенные, но Валерия уже успела их истратить: на хороший ноутбук для него, для него же айфон (а как же, мальчик давно мечтает об айфоне, почему бы не порадовать парня, его сверстники имеют айфоны, а он нет), на фирменные джинсы и зимнюю добротную куртку, дорогие часы и браслет, парфюм… Ахмед также был большим любителем хорошего шоколада и зефира, и однажды, выпытав, когда у того день рождения, Валерия снарядила через знакомых небольшую, но достаточно дорогую посылку для именинника. Правда, он никак не мог сосчитать, сколько ему исполняется лет, даже применив калькулятор, но, заглянув в свои документы, выдал:
– Двадцать пять!
– О, это круглая дата, хабиби! – воскликнула влюблённая Валерия.
Как-то раз муж вернулся с работы неожиданно рано, почувствовав недомогание. Когда он вошёл, Валерия не слышала – расположившись на своём брачном ложе, она увлеклась страстью с Ахмедом по видеосвязи. Перед ней стоял ноутбук, на экране монитора – Ахмед без штанов, в одной футболке, она – полуобнажённая, в сексуальном полупрозрачном неглиже: любовники вот-вот должны были достигнуть пика наслаждения. И в этот момент в открытую дверь спальни неслышно вошёл ничего не подозревающий муж.
