Лейла Б.
Незабытая: отчаянное сердце. Книга 2
В книге значились различные нюансы исполнения желаний и способы достижения удовлетворяющего результата: от божественных, до демонических. Здесь я и нашла упоминание о колодцах, которые могли внезапно появиться не только посреди леса, но и посреди городской улицы и оставаться видимыми лишь избранному существу. Они происходили из всё того же Эфирного Плана и очень нечасто появлялись в нашем, Материальном. Но уж если такие являлись, то так или иначе влияли на судьбу того, кто рискнул контактировать с ними: в любой момент жизни, но лишь единожды. «Дома джиннов без джиннов», как такие колодцы называли в книге, могли быть вместилищем истинного света или тьмы и их полутонов, имели огромный список всяческих условий для исполнения загаданного и не гарантировали точного результата.
Чтобы не начать переживать еще и по этому поводу, я закрыла книгу и поспешила вернуть ее на место. Что было, то было, меня ждало дело, и я вернулась к осмотру малого зала библиотеки.
У основания каждого стеллажа стояли сооружения, похожие на те, что я видела на рынках, только застекленные. В некоторых из них лежали разные предметы старины и их части, к каждой из которых скрупулезно прилагалась бумага, где значилась их история и место применения. В иных лежали драгоценные камни разного размера – артефакты, над которыми кружились оливковые нити магии. Рядом с каждым находилось краткое описание: когда и для кого он был сосудом, что усиливал, что сдерживал, а что – менял.
Краем глаза я наблюдала, как осматривалась, бродя туда-сюда, моя команда, поочередно читая записи посещений библиотеки. Однако далеко друг от друга, чтобы не кричать, никто не отходил. Подойдя к разбитому предмету мебели, я увидела пустующее место, где вместе с самим артефактом пропала и бумага с его описанием. Когда я вздохнула этому факту, то услышала насмешливые рассуждения Сфинкса:
– Кудрявые зеленые волосы средней длины и красный рисунок «повязки» на глазах. Примечательно для вора, если предположить, что именно этот некий Твинк, как последний, кто посещал это место, как-то причастен к убийству и краже. Либо парень любит острые ощущения, либо он безумен.
– Или самоуверен, – добавил Сайрис.
– Это не просто «повязка», – поправил Велерус, – цветной рисунок перекрестия поверх глаз, верно? – уточнил он у ключницы. Та многократно покивала ему. – В некоторых племенах голиафов такое использовалось для обозначения изгнанников. Возможно, обычай перекочевал к другим расам.
– Какой артефакт пропал? – спросила я, пользуясь воцарившимся молчанием.
– Камень-подавитель, – тут же ответила ключница.
Я мгновенно вспомнила, что такое название попадалось мне в книгах об артефактах всего несколько часов назад, и заговорила вполголоса, будто бы читая строки по памяти:
– Сдерживает большинство отрицательных эффектов любой природы… Стал не популярен в связи с заменой компонента для творения магии магическим предметом. – Встрепенувшись, я задала еще один вопрос, – а артефакты можно вынести отсюда? Хотя бы на время, скажем, за определенную плату?
– Так-то да, – замялась ключница, – но это стоит так дорого, что никому особо и не нужно…
– Кто-то интересовался этим артефактом? – спросил Велерус.
– Был один кузнец по имени Зук, он двери у нас чинил.
– Две-е-ери чинил, говорите, – протянул Сфинкс, заставив ключницу охнуть от внезапной догадки, но она быстро отвлеклась.
– В записях такой не значится, – в который раз перелистал вернувшиеся к нему бумаги Велерус, – где его можно найти?
– Он с нижнего квартала. Слезно умолял меня отдать ему артефакт, ага-ага, но нужной суммы не имел, да и откуда ему, – махнула рукой ключница.
– Как давно он заходил?
– Неделю назад, как раз я работала.
– Могу я взглянуть на ключ от этого места поближе? – попросил вдруг Сайрис. Когда он получил его от ключницы, то подозвал Сфинкса и спросил его, – как думаешь, можно ли сделать дубликат такого хитроумного ключа?
– Можно сделать дубликат чего угодно, тем более кузнецу, чинившему тут двери, – с ходу понял направление его мыслей Сфинкс. – Вопрос лишь в том, сколько времени это займет. Если дверь была заперта, получается, имеет место либо сговор, либо долгая подготовка. Сколько всего ключей от этого крыла?
– Всего их два, вещи-то тут редкие, – ответила ключница, забирая то, за что отвечала. – Сюда сопровождают до двери, ключи на руки не отдают. Один всегда у меня, ага-ага, а второй – у охранника, что идет проверять это крыло. Они оба всегда за стойкой висят, если их никто не берет.
– У вас сейчас оба ключа на месте? – спросила Гулльвейг.
– Нет, второй вместе с охранником исчез, – вздохнула ключница.
– Вы отлучались в день убийства? Может, вас кто-то подменял?
– Вчера и сегодня в библиотеке работала я; до дверей сюда обычно провожаю, да и к выходу тех, кто отсюда уходит…
– Кузнец и правда легко может создать ключ любой сложности, причем, в довольно сжатые сроки, – вслух знающе начал рассуждать Велерус. – Раз дверь была заперта, то единственный выход… ну или даже вход – это окно.
Не успел он договорить, как у подоконника справа от меня быстрее ветра оказался Сфинкс. Я наблюдала за тем, как он проверял все замки окна, а когда сообщил о следах взлома, то посмотрела за стекло.
– Бардака, значит, не было, говорите? – спросила я ключницу, осматривая капельки запекшейся крови на остром крае неровного оконного отлива. Ключница подтвердила мои слова, и тогда я тихо подумала вслух, – четыре книги, артефакт и убийство охранника с последующим исчезновением тела… Запертая дверь. Одному сложно такое провернуть.
Заметив объект моего внимания, Сфинкс и Велерус заговорили друг за другом:
– Открою-ка я окно, гляну, как сюда могли попасть: магически или веревку зацепили за что-то… – громко и размеренно сказал Сфинкс и принялся греметь замком, прошептав мне, – надеемся на тебя.
– Уважаемая, у меня еще один вопрос нарисовался, – с этими словами Велерус ушел отвлекать ключницу, возвращая ей ее записи.
Я усмехнулась тому, как отдельные члены моей стаи сообразили, что мне нужно делать даже быстрее меня самой.
Слава лесу, кровь оказалась не так далеко от окна. Я подлетела и слегка перевалилась через него. Сфинкс же просто наклонился, делая вид, что исследует крышу вместе со мной.
Радуясь, что не было дождя, и, надеясь, что обнаруженный мною компонент весьма полезного заклинания не принадлежит какой-нибудь птице, я закрыла глаза, коснулась засохших бордовых капель и сосредоточилась.
Под веками снова заплясали багровые нити. Я приказала им показать мне момент смерти обладателя крови, которой касалась. От их общего клубка отделилась лишь одна ниточка; она связалась в узелок и я увидела перед собой узкое помещение правого крыла библиотеки через кровавую дымку. Быстро догадавшись, что я установила связь с последними минутами жизни охранника, думающего о том, как бы поскорее закончить обход, да хорошенько напиться в предстоящий нерабочий день, я сконцентрировалась.
Оказалось, зашедший охранник случайно стал свидетелем того, как неприметно одетый косматый рыжеволосый орк с зеленой кожей взламывал оконный замок, прихватив с собой артефакт и книги. Он окликнул его простым «стоять, вор!», и в ту же секунду, когда молодой на лицо орк с густой короткой бородой обернулся, я закашлялась, потому что охранник захлебнулся собственной кровью.
Повиснув на подоконнике, я не сразу пришла в себя. Вернуться в помещение мне помог Сфинкс. Пока он закрывал окно, я коротко рассказала ему о том, что увидела. Он же сообщил мне, что обнаружил вбитый в крышу железный клин, за который можно было легко привязать веревку.
– Вы точно ничего не слышали? – спросила Гулльвейг, когда узнала о наличие клина снаружи.
– Точно-точно! – заверила ключница. – Это же произошло ночью, я дома была, но и второй охранник ничего не слышал, ага-ага. Они когда в назначенное время у стойки не встретились, чтобы сменить друг друга, так и началось все…
Ключница не лгала и вряд ли была в сговоре с кем-то. Не исключалась, конечно, ее превосходная актерская игра, но вряд ли мы могли узнать у нее еще хоть что-то, поэтому я аккуратно отослала каждому члену своей стаи короткое сообщение с призывом заканчивать здесь и позволить библиотеке, наконец, завершить свой рабочий день.
Смысла разбираться в чем-либо дальше ночью не было, потому что кукловод охотился именно в это время, что было опасно для нас с таким мизерным количеством информации. Не один, а два существа, участвующих во всем этом, оставляли вероятность того, что их могло быть и пятеро, например. К тому же, в трактире, где нам всем не мешало бы перекусить и отдохнуть, тоже было совершенно убийство.
Молчаливые переглядки членов моей стаи после получения сообщений вызвали у меня улыбку. Негласно согласившись с моим предложением, мы отправились в трактир. По дороге я рассказала остальным о том, что увидела из заклинания, а Велерусу – о том, что прочитала в библиотеке о гравиусе. Затем, кое-что вспомнив, я достала статуэтку, в которой некогда была душа Симона и протянула ее Гулльвейг со словами:
– Пусть лучше будет у тебя, так, на всякий случай. Тебе нужнее.
– Почему ты так считаешь? – серьезно удивилась та, не спеша забирать мой «подарок».
– Это намек, что в следующий раз ты умрешь первой, – хихикнул Сфинкс, заслужив осуждающий взгляд нашей жрицы.
– Только Гулльвейг не имеет никакой защиты перед смертью, – пояснила я.
Та молча оглядела каждого из нас. И если насчет Сфинкса, чью душу защищало кольцо из склепа, меня из-за истории моих отношений со смертью и Сайриса, как некроманта, вопросов у нее не возникло, то Велерусу пришлось объясняться:
– Меня защищает мать гора, моя кожа – камень, смерти сложно угнаться за мной.
Я кивала в подтверждение каждому его слову, но Гулльвейг ничего уточнять у него не стала; вместо этого она обратилась ко мне:
– А ты сама?.. Твоя магия крови… Она же представляет опасность для тебя и твоего здоровья.
Я не знала, что ответить. Гулльвейг была права, но… не совсем.
– Вы все находитесь в опасности рядом со мной, если уж на то пошло, – фыркнул Сфинкс.
– Хорошо, если ты, Лекта, серьезно считаешь, что мне пригодится этот артефакт, то я принимаю его, спасибо, – Гулльвейг выглядела напряженно, но взяла статуэтку из моих рук с улыбкой. – Надеюсь, ты уверена в своей защите. – Я пожала плечами и заслужила волнительное уточнение, – ты ведь правда находишься под защитой в своем второй облике?
– В том числе, – кивнула я.
– А что еще может тебя защитить? – невесело, но и беззлобно спросил Сфинкс, смотря куда-то в темную даль.
– Огонь, – тихо ответила я, краснея и отводя взгляд. – Все, что порождает его, защищает меня, пожалуйста, не волнуйтесь.
Больше никто ничего спрашивать не стал, но та тишина, в течение которой мы шли до трактира, казалась мне напряженной. Я вспоминала строки со страниц книги о флориографии и заламывала пальцы до тех пор, пока мы не пришли. Слава лесу, в трактире практически никого не было, но я все равно натянула капюшон поглубже.
По молчаливой инициативе Сфинкса ужинали мы за разными столами. Меня он утащил за собой, к лестнице на верхний ярус и стойке, за которой стоял тучный человеческий мужчина с залысиной и смешными жидкими усами – трактирщик. Гулльвейг, Сайрис и Велерус, подумав немного, сели отдельно, в противоположном краю зала.
Тыкая прибором в снова оплаченную мне порцию тушеных овощей, я думала о том, чтобы подзаработать и больше не краснеть удушливо перед Сфинксом за то, что он тратился на меня пусть даже монетами, невесть как раздобытыми. Я не могла заставить себя даже посмотреть на него после его фразы «а кто еще может тебя защитить». Речь шла про смерть, с которой у меня были давние счеты, я помнила это. Возможно, мне только показалось, но в тоне голоса Сфинкса при тех словах слышалось что-то большее, чем беспокойство и сомнение в том, к кому я клонила…
Между тем, Велерус насытился первым, хотя взял четыре средние порции чего-то горячего, и, подойдя, принялся расспрашивать трактирщика полушепотом, даже несмотря на то, что в зале к этому времени уже никого кроме нас не было. Затем он со вздохом попросил себе одноместную комнату, свернул предъявленный документ, взял ключ и пошел наверх. Управившись с двумя своими порциями, Сфинкс поспешил следом: оплатил комнату и позвал меня с собой. Когда наверх, в коридор из окон по одной стороне и дверей по другой поднялись и Сайрис с Гулльвейг, Велерус присел на деревянную скамью у стены и заговорил:
– Тут тоже уже прибраться успели, – вздохнул он, – чтобы гостей не пугать. Тело с перерезанным горлом и без лица в храм в центре квартала унесли.
– Оно осталось на месте, странно, – постучала себе по подбородку я, смотря на поежившуюся от подробностей Гулльвейг
– И добавился новый штрих, – заметил Сайрис.
– А еще, трактирщик сказал, что тут, в конце коридора, умывальня есть со всем необходимым, – добавил Велерус. – Не знаю, как вы, а я был бы не против привести себя в порядок, тем более что эта услуга входит в стоимость комнаты.
– Хоть одна хорошая новость! Значит, определим очередь караула, каждый закончит ее помывкой, а завтра – в храм! – скомандовал Сфинкс, похлопав в ладоши, словно в попытке побыстрее разогнать нас по местам.
После он сунул мне в руки ключ и указал на нужную дверь.
Я не понимала, почему он… нервничал?.. решила, что мне показалось, и зашла в небольшую, простенько обставленную комнатушку, где было всего две кровати, два стула, шкафчик и стол под окном напротив двери. И что еще нужно, чтобы просто поспать?..
Но мне не спалось, даже когда я вымыла голову. Может, всему виной было новое место, а, может, огромное количество новой информации… Какое-то время я развлекала себя тем, что наблюдала за сменившим меня в карауле Сфинксом из комнаты, не став полностью закрывать за собой дверь. В свете редких факелов на стенах сперва в проеме показывалась его тень, потом – он сам, затем – наоборот. Когда он заметил мое занятие, то остановился на пороге и тихо спросил, почему я не сплю.
Сама не понимая, от чего вдруг ощутила смущение, я ответила что-то не разборчивое и спросила, напустив на себя серьезный вид:
– Чем я заслужила твой многозначительный взгляд на привале еще до Конраку?
Сфинкс подумал немного и ответил, заглянув в комнату и сделав голос в разы тише:
– Я мысленно беседовал с Као, пытался кое-что понять, а он сказал, что понимать нужно тебя. Я подумал, что он про его магию крови, которую ты используешь, и его тобой, как бы это… – Сфинкс вздохнул и недовольно закончил, – заинтересованность. Так или иначе, я не смог внести какую-то ясность, не думаю, что сейчас это важно.
Не дождавшись ответа, он вышел. Но я и так не стала бы ничего больше спрашивать. Сфинкс всем нам уже говорил, что пока не готов избавиться от Као. Хотел ли он использовать его для свершения своей мести, думал ли перехитрить Бога или понимал ли, насколько это наивно и рискованно – я не знала. Я лишь была убеждена, что все это порождало напряжение в стае: Велерус не доверял Сфинксу, Сайрис, словно цепной пес, готов был наброситься, сцепись он с Гулльвейг… Слава лесу, хотя бы она, какой простушкой бы ни была, понимала это и старалась не доводить до крайностей. Я ощущала катастрофическую усталость от неизвестности, к которой примешалась заинтересованность мной еще и этого Као, и так и не смогла заснуть.
Наутро мы завтракали так же раздельно, все на тех же местах. Из-под надвинутого капюшона я оглядывала практически пустой зал трактира: кроме нас сейчас здесь трапезничали двое.
Ближе к нам со Сфинксом сидела низенькая человеческая женщина в возрасте. Она как раз протёрла губы салфеткой и натянула на лицо широкий ворот, скрыв нос. На ней был серый платок с необычной разноцветной тесьмой, из-под которого выбивалась волнистая слегка седая прядь волос, и кожаный доспех. К нему крепилось множество катушек с нитками, разные по виду и форме иглы в прозрачных коробах, нож и прочие портновские инструменты. Но примечательно было не столько это, сколько… очки в красной оправе – редкая вещица, мало у кого даже в моем времени были такие. Их наличие так удивило меня, что я не сразу заметила, как катушки на ее доспехе переливались самыми разными цветами! Словно бы та магия, которую я видела над синей рудой и существами, тронутыми ею, с которыми успела сразиться за время своего путешествия, внезапно окрепла и стала видима всем! Я застыла с не донесенной до рта ложкой и отвлеклась лишь, когда меня окликнул Сфинкс:
– Неужели кого знакомого увидела?
Я рефлекторно перевела взгляд на второго посетителя трактира, сидящего за столиком в центре зала, потому что не знала, как коротко объяснить то, что меня так впечатлило, и… правда кое-кого узнала!
– Это же полурослик из трактира «Сизый Жрец» в Клисхуле.
– О, так пойдем, поздороваемся! – по всей видимости решив меня отвлечь, сказал Сфинкс и потащил за собой к столику с полуросликом.
Пробегая мимо женщины со странными нитями, я пересеклась с ней взглядом – цепкие, холодные, смеющиеся светло-зеленые глаза, они словно в пару секунд изучили всю меня. Затем я отвлеклась на Велеруса; он как раз проходил мимо по направлению к стойке и трактирщику. В этот момент я ощутила касание к спине, а когда обернулась, то увидела, что Велерус, стоя к нам спиной, уже беседовал с трактирщиком, а странная женщина – вышла из заведения.
Между тем, Сфинкс весело обратился к полурослику:
– Приветствую, злоключенец! Давно не виделись.
– Э-э-э, мы знакомы? – отпрянул тот.
– В Клисхуле же виделись, запамятовал? – наигранно изумился Сфинкс, усаживаясь напротив.
Я настороженно села рядом.
– То-о-очно, те оборванцы, – довольно быстро вспомнил наш собеседник и расплылся в довольной улыбке. – Да вы, я смотрю, приоделись! Как ваше ничего?
– Своим чередом! – отмахнулся Сфинкс. – Не ожидали тут встретить знакомое лицо! Как тебя, не напомнишь?.. И где товарища потерял, если не секрет?
– А я и не представлялся тогда! – посмеялся полурослик. – Кейнс я. А Рино должен к вечеру подойти, часам к семи, когда здесь народу поменьше будет. Все также путешествуете? Каким ветром сюда?
– Смотрим мир. Ходили слухи, что тут есть чем поживиться, а вы?
– Дельца одни за другими разными путями по свету водят.
– Понима-а-а-аю!
«Да сколько же тут плутов-воров», – думала я, пытаясь отвлечься от беспокоящего меня прикосновения.
– Позволь полюбопытствовать, – Кейнс оперся локтями на стол и сузил глаза, – это, часом, не вы все-таки обчистили тот склеп?
– Скажу без ложной скромности: как есть мы! – гордо ответил Сфинкс, продолжая играть.
– Тогда знайте, что кое-что вы все-таки попустили! – Кейнс самодовольно потянулся. – Не все стены, видимо, простучали. Не смотри, что вокруг камень!
– Рад, что и у вас тоже вышло, чем поживиться!
– Может, тогда выпьем? За встречу, так сказать, раз нам больше не за что соперничать.
– Отличная идея! – подхватил Сфинкс. – Вечером, думаю, подсядем к вам, как смотришь на это?
– Тогда ждем вас с Рино к семи.
Я не понимала, зачем Сфинксу это было нужно, но спорить не стала. Краем глаза заметив, что Гулльвейг, Сайрис и Велерус потянулись к выходу, я коснулась ноги Сфинкса под столом и обратила его внимание на это. Тогда Сфинкс попрощался с Кейнсом, и когда тот спрыгнул на пол, оказавшись едва ли выше столешницы, и направился к лестнице на верхний ярус, Сфинкс обратил уже мое внимание на стул, на котором сидел полурослик. На сидении осталась перевернутая плотная плетеная корзинка. А я и не заметила чего-то подобного в трактире Клисхула. Посмотрев на Сфинкса недоуменно, я увидела его искрящиеся от сдерживаемого смеха глаза, вздохнула и улыбнулась, поняв, к чему он клонил.
– Мне будет достаточно поджать под себя ноги, чтобы чувствовать себя за столом, как все. Но мне не привыкать и без этого, – сказала я.
– Откройте окна, здесь стало душно, – закатил глаза Сфинкс, обращаясь к пустоте вокруг.
Когда мы покинули трактир, то быстро заметили Велеруса, – попробуй, не увидеть такого. Рядом с ним стояли Гулльвейг и Сайрис; они держались за руки и с улыбкой переглядывались многозначительнее всяких слов. Когда мы подошли и все пожелали друг другу доброго утра, Велерус заговорил о деле первом:
– Надеюсь, доброта этого утра перерастет в продуктивность целого дня. – Заметив непонимающе взгляды, он пояснил, – трактирщик сказал, что ночью к нему воры заглядывали, из местной банды, известной всем как «Клинки». Они поели, выпили, да и рассказали, что видели «жуть»; утверждали, что встретили собрата по преступным делам в одной из подворотен города, да вот только убили его в трактире днем ранее. Лицо, говорят, было точно его, обмельчал он только как-то, и ранить одного из них умудрился.
– Стоп, а такое возможно? – сосредоточенно свел брови Сфинкс.
– А лица у трупа, со слов трактирщика, как раз и не было… – вслух подумала я, постучав себя по подбородку.
Если кукловод сшивал тела, почему не перешить и части тела?..
– Любопытно, – подал голос Сайрис. – Банда воров. Можно расспросить об этом у Ники; вдруг она что знает?..
– Я думаю, что стоит сперва посмотреть на тело в храме, – вздохнув, предложила Гулльвейг.
С ее словами, к удивлению, согласился даже Сфинкс, и мы двинулись в сторону самого высокого здания нижнего квартала.
В отличие от утра Бриджа, утро Конраку было многолюднее, даже несмотря на восемь часов утра. Чтобы хоть как-то отвлечься от осознания этого, я поправила капюшон, затесалась в центр своей стаи и обратилась к Гулльвейг как к той, кто лучше и больше остальных понимал магию:
– Не могла бы ты посмотреть, что у меня на спине?.. – эта просьба, сказанная мною с запинками, привлекла внимание всей команды. – Есть основания полагать, что в трактире на меня наложили заклинание слежения…
Там все произошло так быстро, что я не успела посмотреть сама, поскольку мне негде было уединиться, чтобы снять плащ, кажущийся мне безопасной крепостью, а Гулльвейг покинула стены заведения быстрее меня.
Она, разумеется, согласилась и под удивленные вопросы Сфинкса «Какое еще заклинание? Кто и когда успел?», оглядела меня со спины.
– Это… стежок, – удивленно сказала она. – Но он тут… не к месту…
– Все-таки метка, – покивала я своим догадкам.
– Метка чего? – не поняла Гулльвейг.
– Пока не знаю… – тише обычного сказала я и ощутила волну дрожи от неприятных воспоминаний.
– Можем убрать ее, если хочешь, – предложила Гулльвейг, заметив это.
Пока я думала, что ответить, не боясь, что вся моя команда собралась за моей спиной, подал беспристрастный голос Велерус:
– Может, ты – следующая жертва?
– С чего ты так решил? – изумилась Гулльвейг.
– Вряд ли мое «личико» кому-то приглянулось, – пошутила я и показала на ожог.
Сфинкс странно ухмыльнулся на это, но когда я посмотрела на него через плечо, он тут же деловито произнес, меняя тему:
– Нужно просто сменить плащ. Я могу его поносить.
– Нет уж! – взволнованно сказала я, но мой голос получился таким, что Сфинкс лишь слегка округлил глаза и ничего не ответил.
Хватит с меня всех этих рисков для тех, кто был мне дорог. Да, от всего не защититься, но пусть лучше под прицелом окажусь я.
– Может быть тому, кто оставил эту метку, нужно не только твое лицо или тело, но и… – начал было Велерус, но я оборвала его.
– Замолчи!
– Прости, я не подумал.
Я отвернулась. Невыносимо было даже думать о том, что я могла понадобиться в качестве вещи еще кому-то…
По нескольким секундам молчания после такой моей реакции я поняла, что члены стаи переглядывались, а затем Гулльвейг уверенно сказала:
– Я просто срежу его, – быстро достала кинжал и перерезала обнаруженный стежок.
– Словно огонек вспыхнул и погас, – констатировал Сайрис.
– Скорее – искра, – поправил Сфинкс.
– И все равно я думаю, что мы лишились возможности выйти на след кукловода, – протяжно вздохнул Велерус.
– Я не согласна делать из Лекты жертву даже понарошку, – гневно ответила Гулльвейг. – Мне не нравится эта затея.
– Тебе много чего не нравится из того, что могло бы неплохо сработать, – парировал Велерус.
– С чего ты вообще взял, что это как-то связано с убийствами? У тебя есть какие-то предположения? – не унималась Гулльвейг.
Я повернулась, чтобы лучше видеть лица всех своих друзей.
– Убийства происходили чаще всего по необходимости: пропадали тела, которые нужны, все мы уже примерно поняли для чего, – начал объяснять Велерус. – Места их свершения были обнаружены в разных, не связанных районах. Кто-то же как-то на них выходит?.. Вполне возможно, что кукловод все-таки имеет сообщников, которые выслеживают и помечают его будущих жертв. Это путает следы.
– Как это связано со стежком? – Гулльвейг не была убеждена.
– Кукловод – условное обозначение существа или группы существ, связанных с убийствами, – вздохнув, терпеливо повторил Велерус. – В честь актера-кукольника, который может управлять куклами с помощью ниток или, даже, шить их.
– Кто тронул тебя, Лекта? – серьезным тоном спросил вдруг Сфинкс.
– Женщина в очках из трактира, – уверено ответила я. – У нее были магические портновские принадлежности.
– Все это можно снять, и ищи свищи ее потом, – сказал Велерус.
Гулльвейг что-то еще ответила ему, а он – ей, но я уже не вслушивалась. Их сдержанно-напряженная перебранка продолжилась, даже когда Сфинкс, запустив пальцы в волосы, пошел дальше, к храму, и все потянулись за ним. Мне было приятно, что Гулльвейг беспокоилась обо мне и по-своему защищала, однако я не могла полностью не согласиться со словами Велеруса. Я… боялась. Я снова боялась, что этот стежок невиданной мною ранее материальной магической нити, – я была уверена, что это она! – был не столько делом рук самого кукловода или его приспешников, сколько… действием высших эльфов Дома Черного Опала, чья резиденция располагалась в верхнем квартале. Даже несмотря на все, что грозило моей стае сейчас и в будущем, мое прошлое пугало меня и тормозило мои дальнейшие шаги. Меня это раздражало.
В конце концов, Велерус устал спорить с Гулльвейг и, завидев группу из трех стражников впереди, быстрым шагом направился к ним. Никто из нас сразу и не понял, чего он хотел. Оказалось, Велерус намеревался уточнить местожительства всех жертв, однако когда в ход пошел документ от командира Кофена, состоялся весьма любопытный диалог.
– Ого, еще одни! – весело пробасил стражник-орк. – Какими судьбами?
– С Крата, от капитана Чеда к командиру Кофену Черноруку как беспристрастные исполнители в помощь в этом деле приставлены, – отрапортовал Велерус.
– В каком смысле «еще одни»? – спросил Сфинкс
– Так господин Тейран Солнечная Тень собрал свою команду и поручил им помогать командиру Кофену в расследовании, – пояснил второй стражник.
Кажется, это был человек. В этих доспехах со шлемами ничего не разобрать…
– Если бы не он, все эти убийства как обычно бы замяли, – протянул стражник в сюрко, чью расу я так и не смогла определить на глаз. – В нижнем квартале постоянно кого-то убивают.
Я мельком глянула на Сайриса; он задумчиво кивал, мол, так он и предполагал. Я вздохнула и опустила глаза. Солнечная Тень… Такие прозвища давались только…
– А кто это такой? – поинтересовался Сфинкс.
– О-о-о-о, это весьма влиятельный господин, из высших эльфов будет, – с воодушевлением заговорил стражник-человек. – В верхнем квартале у него отдельная резиденция имеется. Вторая по величине после резиденции правителя Конраку, между прочим! Хороший он, много кому помогает.
– Так он по доброте душевной этим делом занялся? – недоверчиво сощурился Сфинкс.
– Лучшая портниха нижнего квартала, Оливия, убита была, – пояснил стражник в сюрко. – А у нее господин Тейран, между прочим, заказ большой сделал.
– Не повезет тем, кто за всем этим стоит, – посмеялся стражник-орк. – Господин Тейран в гневе страшен! Поделом всем причастным будет!
О чем еще моя стая говорила со стражниками, я не запомнила. Я даже не поняла, когда мы снова продолжили путь к храму. Просто в какой-то момент я запуталась в собственных ногах и едва не упала, но меня вовремя за шиворот подхватил Сфинкс. Когда я молча посмотрела на него, он глядел на меня не так, чтобы вот-вот пошутить или пожурить, он выглядел… понимающим?..
Отвлек нас голос Гулльвейг.
– О, так это храм Богу Гумбра́р, – сказала она, остановившись перед началом фигурно выложенной разноцветными камнями трехсотфутовой площади, в центре которой стоял большой храм, похожий на тот, что все мы видели в Крате с той лишь разницей, что на витражах изображались горы на фоне пурпурного неба. – Это Бог земли, твердости и постоянства. Опасаться его не стоит.
Его, может, опасаться и не стоило, но как только я заметила на ступенях с западной стороны храма четыре тонкие фигуры, в которых сразу узнала эльфов, то встала на месте, как вкопанная. Они, все в длинных одеждах из тканей насыщенных зеленых, бордовых и синих цветов, со светлыми макушками, неспешно двигались к трехдверной арке с треугольным ажурным навершием. И пусть только над белокурой макушкой одного из них кружились прозрачные и оливковые нити магии, самой ситуации было достаточно, чтобы я стала пятиться, в надежде укрыться в паутине высоких домов.
– Я туда не пойду, – твердо сказала я.
Меня стало трясти, я отчаянно пыталась унять это, держа глазами фигуры впереди ровно до того момента, пока они не скрылись за узкими дверьми храма. Я готовилась объясняться, но никто ничего спрашивать, к моему удивлению, не стал. Просто на плечо опустилась чья-то ладонь. Когда я обернулась, то увидела улыбающуюся мне Гулльвейг. В этот момент с другой стороны раздался спокойный голос Сфинкса:
– Я останусь здесь, с тобой, остальные сами в храме разберутся.
Гулльвейг кивнула и они с Велерусом и Сайрисом, проверившим наличие на голове капюшона и ворчащего что-то про «ненавижу храмы, снова эти эльфы» ушли.
Я опустила голову. Меня переполняла благодарность всем им за такое понимание, и я терзала себя мыслями относительно того, что никак не могла справиться со своими эмоциями и приносила стае сложности. Как же я собираюсь жить дальше, если от всех на свете высших эльфов все равно не скрыться?.. Минуточку… когда это я начала думать о будущем?..
– Как думаешь, Гулльвейг и Сайрис выйдут из храма уже венчанными? – нарушил молчание Сфинкс.
Когда я посмотрела на него, то заметила его расслабленность, и это помогло мне слегка успокоиться. Его шутка, – а шутка ли? – заставила вспомнить свой давнишний вопрос Филае и покойному Фоку еще до посещения Клисхула, поэтому я решила спросить об этом Сфинкса, раз уж к слову пришлось.
– Это ведь заключение договора на любовь между существами, так?.. Получается, можно осуществить это без вмешательства Дома?.. – видя, как Сфинкс непонимающе повел бровью, я пояснила, – ну, без согласия и предварительного обсуждения всех деталей их стаями? То есть… семьями…
