Ли Бардуго
Правление волков
8. Николай
Как только антидот был доставлен в Полизную, Николай со спутниками простились с земенцами и поскакали в сторону Ос Альты. Адрик и Надя должны были остаться в Нежках на некоторое время.
– Насладиться пейзажем, – сказал Адрик, махнув рукой на перерытую, искореженную местность.
А Николаю нужно было время на размышления, к тому же их флайеру требовалась починка, поэтому он, Тамара и Толя решили отправиться верхом. На базе в Полизной его ждали сообщения, подтвердившие полученные ранее разведданные: при помощи земенцев генералу Раевскому удалось остановить фьерданцев под Уленском. Северные верфи и хранилища Равки серьезно пострадали от фьерданской бомбежки. К счастью, флайеры фьерданцев были слишком тяжелыми и прожорливыми, чтобы забраться дальше на юг, поэтому большинство равкианских военных объектов оставались вне досягаемости.
Победа под Нежками и Уленском подарила им шанс, время, чтобы закончить работу над ракетами, восстановить воздушный флот и, самое главное, договориться с шуханцами. Грядущее бракосочетание могло бы помочь отвлечь королеву Макхи, и, возможно, если бы ему удалось изящно разыграть эту дипломатическую карту, сделать их союзниками. Конечно, цена непомерно высока, но ради Равки он готов ее заплатить.
Николай как раз диктовал ответ генералу Раевскому, пытаясь не обращать внимания на шум, устроенный Толей и Тамарой, которые тренировались у конюшен, когда почувствовал ее. Пережитое в Каньоне неким образом связало их, и, оборачиваясь, он уже знал, что увидит Зою, – и все же ее появление потрясло, как внезапная смена погоды. Похолодание, электрический разряд в воздухе, ощущение приближающейся грозы. Ветер развевал ее черные кудри, полы синего шелкового кафтана хлестали по телу.
– Ваши глаза застилает розовый туман, ваше величество, – пробормотала Тамара, вытирая пот со лба.
Толя ткнул сестру в плечо кончиком тренировочного меча.
– Тамара в этом разбирается, потому что смотрит на жену такими же глазами.
– На свою жену я могу смотреть так, как мне захочется.
– Но ведь Зоя Николаю не жена.
– Я все еще здесь, – вставил Николай. – И если мои глаза что и застилает, так это пыль, которую вы двое тут подняли.
Он был рад увидеть своего генерала. В этом не было ничего необычного. Ее присутствие принесло вполне объяснимое облегчение, спокойствие, пришедшее от осознания, что, какой бы ни была проблема, они справятся, что, если один споткнется, второй поддержит. Он не мог позволить, чтобы это вошло у него в привычку, но, пока есть шанс, мог наслаждаться этим ощущением. Если бы только она снова не завязала проклятую синюю ленту.
– Слышала, тебя опять пытались убить, – поприветствовала Тамара, едва Зоя подошла.
– Не в первый и не в последний раз, – ответила Зоя. – Один из убийц все еще жив. Я отправила его в Ос Альту для допроса.
– Один из шайки Апрата?
– Полагаю, что так. Слышала, мы победили.
– Я бы скорее назвал это ничьей, – заметил Толя.
Николай дал знак, чтобы привели еще одну лошадь. Он знал, что Зоя предпочитает легконогую кобылку по прозвищу Серебрина.
– В данный момент фьерданцы не идут маршем к нашей столице, – сказал он. – Я называю это победой.
– Так наслаждайся ей, – съязвил Толя, взбираясь на своего громадного жеребца.
– Так говорят, когда понимают, что такое положение вещей не навсегда.
– Конечно, не навсегда, – согласилась Зоя. – А что навсегда?
– Истинная любовь, – предположила Тамара.
– Великое искусство, – добавил Толя.
– Настоящая обида, – продолжила Зоя.
– Да, мы выиграли время, – признал Николай. – А не войну.
Им необходимо вывести из игры королеву Макхи до того, как Фьерда предпримет очередную попытку нападения. А Фьерда предпримет, в этом Николай не сомневался.
Когда Зоя уселась в седло, они присоединились к отряду охраны и выехали за ворота. Некоторое время они ехали в тишине, не разговаривая, и лишь топот копыт и свист ветра сопровождали их в пути. Сделали остановку они только возле ручья, чтобы дать коням напиться и самим размять ноги. А затем снова пустили коней рысью. Всем хотелось поскорее добраться до столицы.
– У нас преимущество, и мы должны его использовать, – сказала Зоя, не в силах больше сдерживаться. Николай знал, что так и будет. – Фьерда не ожидала, что мы дадим такой отпор. Мы должны продолжить наступление, пока их войска ослаблены.
– Ты так жаждешь отправить на смерть хороших людей?
– Если это спасет детей этих хороших людей и бесчисленное количество прочих, я сама возглавлю наступление.
– Дай мне шанс добиться мира, – попросил Николай. – У меня талант к безумствам – позволь применить его. Дозорные отряды летают вдоль всей границы, к тому же мы усилили местные войска. Несостоявшееся вторжение должно было стать наконечником стрелы для Фьерды. Теперь эта стрела сломана, и им придется выработать другой план.
У Фьерды было два огромных преимущества: размер армии и скорость, с которой они создавали танки. Николай не мог не признать и того, что танки отлично сконструированы. Они, правда, нередко взрывались из-за топлива, но были прочнее и быстрее, чем те, что собрали его инженеры в своих мастерских, пусть даже и при участии гришей-фабрикаторов.
– Мины Давида не смогут выиграть для нас много времени, – сказала Тамара. – Как только фьерданцы поймут, как отслеживать металлы в земле, они прочешут всю границу.
– Граница длинная, – заметил Толя.
– Точно, – согласился Николай. – И дыр в ней больше, чем в зубах моей тетушки Людмилы.
Зоя кинула на него недоверчивый взгляд.
– У тебя на самом деле была тетушка Людмила?
– Еще как была. Страшная женщина. Обожала читать нам мораль и считала лакричные леденцы угощением. – Он содрогнулся. – Да пребудут с ней святые.
– В общем, речь о том, что времени у нас совсем мало, – подытожил Толя.
Тамара щелкнула языком.
– Надеюсь, его хватит, чтобы заключить союз с шуханцами.
Николаю не хотелось думать о том, что в это время может пойти не так.
– Так вознесем же наши молитвы всем святым и духам наших усопших злобных тетушек.
– Если бы только нам удалось поднять в воздух побольше флайеров, все это было бы совсем неважно, – сказала Тамара.
Но, как и на все остальное, на это требовались деньги. А еще им не хватало обученных пилотов.
Зоя нахмурилась.
– Все вообще станет неважным, если нам придется вести войну на два фронта. Нам нужен мир с шуханцами.
– Механизм уже запущен, – сказала Тамара. – Но если принцесса Эри не согласится…
– Она согласится, – пообещал Николай с гораздо большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле.
– Фьерданцы могут собраться намного быстрее, чем мы надеемся, – сказала Тамара. – И Западная Равка все еще может принять решение об отделении.
И она была права. Но, возможно, их успехи на границе помогут Западной Равке вспомнить, что нет востока или запада, есть одна страна – страна с друзьями и ресурсами.
Толя накинул поводья на луку седла, чтобы заплести свои длинные черные волосы.
– Если фьерданцы на самом деле решатся на опрометчивый шаг, поддержит ли их Керчия?
Все посмотрели на Зою.
– Думаю, Торговый совет разделится, – сказала она наконец. – Хайрем Шенк вовсю кичился тем, что Керчия стремится соблюдать нейтралитет, к тому же они всегда предпочитали тайные операции открытому противостоянию. Но когда перед ними во всей красе предстанет полная картина нашего предательства в истории с земенцами…
– Предательство кажется мне неподходящим словом, – заметил Николай.
– Двойная игра? – предложила Тамара. – Обман?
– Я не лгал Керчии. Они хотели технологию, которая сделала бы их владыками морей. Они ничего не говорили про небо. И вообще, требовать в единоличное пользование сразу две стихии – верх жадности.
Зоя вздернула брови.
– Ты забыл, что в Керчии жадность – добродетель.
Они перевалили через гребень, и вдали показались знаменитые двойные стены Ос Альты. Ее называли Городом мечты, и глядя на белоснежные башни издали, не видя переполненных улиц нижнего города и претенциозных кварталов верхнего, в это было легко поверить.
Тамара, потягиваясь, привстала в стременах.
– Керчийцы могут тайком предложить свою поддержку Вадику Демидову.
– Маленькому Ланцову, – пробормотала Зоя.
– Он, что, низкорослый? – спросил Николай.
Тамара рассмеялась.
– Никому прежде не приходило в голову спросить. Но он действительно молод. Недавно отметил двадцатилетие.
На самом деле Николаю стоило задать совсем другой вопрос.
– А он правда Ланцов?
– Мои источники не могут ни подтвердить это, ни опровергнуть, – ответила Тамара. Она создала разведывательную сеть Равки, вербуя шпионов среди потенциальных дезертиров и готовя солдат и гришей, которых потом перекраивали, чтобы отправить работать под прикрытием, но в их системе сбора информации все еще хватало дыр. – Надеюсь, Термиту с этим повезет больше.
Николай заметил, как Зоя при этих словах поджала губы. Она так до конца и не простила ему, что он позволил Нине остаться в Ледовом Дворе, но не могла оспорить ценность сведений, полученных из этого источника.
Они миновали ворота и начали неторопливо подниматься вверх по холму, через рынок, затем через мост, проехав по которому они оказались среди красивых домов и парков верхнего города. Люди махали Николаю и его спутникам, кричали:
– Победа за Равкой!
Новости об их успехах под Нежками и Уленском уже просочились. «Это только начало», – хотелось ему предостеречь полных надежды людей, высыпавших на улицы и высунувшихся из окон. Но он лишь улыбался и махал в ответ.
– Большую часть рода Ланцовых уничтожили на той злосчастной вечеринке по поводу моего дня рождения, – сказал Николай, не переставая махать. Он не любил вспоминать ту ночь, когда Дарклинг напал на столицу. Пусть ему не особо нравился его брат Василий, но увидеть его смерть он оказался совсем не готов. – Но, возможно, остались неизвестные родственники.
– И что, Демидов – один из них? – уточнил Толя.
Тамара пожала плечами.
– Он утверждает, что происходит из семейства князя Лимлова.
– Я, помнится, гостил у них, когда был ребенком, – сказал Николай.
– Там был мальчик по имени Вадик? – спросила Зоя.
– Да. Маленький паршивец, любивший мучить кошку.
Тамара фыркнула.
– Похоже, теперь у него планы на дичь покрупнее.
Может быть, этот парень и был из Ланцовых. А может, он был сыном камердинера. Возможно, он действительно имел право на трон, а возможно, был просто пешкой. Почему имя должно было дать ему какие-то права на престол Равки? И все же оно давало. То же самое можно было сказать о Николае. Он не был королем потому, что умел строить корабли или выигрывать битвы. Он был королем потому, что в нем, предположительно, текла кровь Ланцовых. Его мать была фьерданской принцессой, младшей дочерью, отосланной из дома, чтобы заключить очередной договор с Равкой, который никто не собирался соблюдать. А настоящий отец Николая? Что ж, если верить его матери, он был фьерданским корабельным магнатом из простого сословия по имени Магнус Опьер – тот самый человек, который не так давно отдал врагам Николая любовные письма его матери. Плохо было уже то, что Опьера ничуть не заботил незаконнорожденный сын, которого он породил, зачем же подливать масла в огонь, пытаясь лишить его отличного местечка на троне? Это говорило о полном отсутствии манер.
Николай отправил родителей в изгнание в южные колонии Керчии во время гражданской войны. Решение далось ему нелегко. Но его отец не был любим в народе, и солдаты были готовы дезертировать, лишь бы не вставать под его знамена. Когда стали известны все подробности его преступлений против Жени Сафиной, Николай дал отцу выбор: предстать перед судом по обвинению в насилии или сложить корону и отправиться в вечное изгнание. Совсем не так мечтал Николай стать королем, к тому же он понимал, что, скорее всего, никогда не сможет решить, прав был или нет.
Они миновали мост и выехали на Герский проспект, где в скверах прогуливались пары и няни катали коляски с малышами. Это место казалось невообразимо далеким от залитого грязью поля боя, которое они оставили позади. Но потерпи они поражение под Нежками и Уленском, прямо сейчас по этим красивым улицам и зеленым паркам катили бы фьерданские танки.
Дворцовые ворота, украшенные золотым двуглавым орлом, распахнулись перед ними, и только когда они лязгнули, закрываясь за из спинами, Николай смог облегченно выдохнуть. Бывали времена, когда он с трудом выносил все эти ухоженные клумбы, похожие на свадебный торт ярусы террас и повсеместную позолоту, украшавшую Большой дворец. Его смущала эта избыточная роскошь и приводила в ужас необходимость ее содержать. Но, в последний раз покидая дворец, он был совсем не уверен, что вернется. Он был рад, что остался в живых, рад, что самые близкие его друзья целы и невредимы, рад холодному зимнему ветру и похрустыванию гравия под копытами Изюмчика.
Когда они достигли ступеней дворца, появились слуги, готовые принять лошадей.
– Ростик, – поприветствовал он грума. – Как поживают мои любимые члены королевского семейства?
Грум улыбнулся.
– Игрунок повредил заднюю ногу на прошлой неделе, но мы его сразу же вылечили. Изюмчик вас порадовал?
Николай нежно похлопал коня по холке.
– Я считаю, что он великолепно проявил себя.
Тут раздался резкий хлопок, словно пробка вылетела из бутылки, за ним еще один. Откуда-то из дворца донесся крик.
– Выстрелы! – вскинулась Тамара.
Николай пихнул грума себе за спину и достал один из револьверов.
– Пригнись, – велел он Ростику.
Толя с Тамарой встали бок о бок с ним, а Зоя вскинула руки в боевую стойку. Королевская стража выстроилась у начала лестницы.
– Николай, – окликнул Толя, – нам нужно уходить отсюда. На озере пришвартованы флайеры.
Но Николай не имел намерения бежать.
– Кто-то проник в мой дом, Толя. Они стреляют в моих людей.
– Ваше величество…
– Святые сохрани, – выдохнула Зоя.
Отряд Тавгарадов высыпал на лестницу, на ходу выстраиваясь в боевом порядке.
Их было одиннадцать, все женщины, в черных мундирах с нашитыми соколами из сердолика. Двое успели забрать ружья у дворцовой стражи, но и те, что были безоружными, оставались одними из самых опасных бойцов в мире.
– Эри, что вы делаете? – осторожно спросил Николай.
Принцесса Эри Кир-Табан стояла в центре этой группы в зеленом бархатном платье и плаще – дорожной одежде. Это оказалась не очередная попытка убийства. Это было нечто совсем другое.
Острый подбородок Эри был решительно поднят.
– Николай Ланцов, мы больше не будем вашими пленниками.
– Так, значит, в ухаживаниях ты преуспеваешь? – шепнула Зоя.
– Понятно, – медленно произнес Николай. – И куда же вы планируете отправиться?
– Домой, – заявила принцесса.
– А как вашим друзьям удалось выбраться на волю?
– Я… – Ее голос дрогнул. – Я ударила охранника. Сомневаюсь, что я убила его. Все остальное было легко.
Это была вина Николая. Он держал Тавгарадов за решеткой в дворцовых подземельях, но предоставил Эри возможность свободно перемещаться по дворцу и саду. Ему не хотелось, чтобы она чувствовала себя пленницей. И теперь он подозревал, что как минимум двое его стражников мертвы, а ему так не хотелось больше видеть насилие в этот день.
Николай убрал револьвер в кобуру и шагнул вперед, подняв руки вверх.
– Пожалуйста, – попросил он. – Ведите себя разумно, принцесса. Вы не можете надеяться на то, что вам удастся сбежать. Вы слишком далеко от Сикурзоя.
– Вы обеспечите нас транспортом. Вы не можете причинить нам вред, не вызвав гнев моей сестры и всего Шухана. Свадьба, которой вы так ждете, это обман и фарс.
– С этим не поспоришь, – согласился Николай. – Но разве я был к вам жесток? Плохо с вами обращался?
– Я… Нет.
Одна из Тавгарадов метнула взгляд на другую. Демон внутри него зарычал. Что-то шло не так. Он упускал что-то прямо у себя под носом.
Одна из вооруженных Тавгарадов положила оружие не землю, но едва ли это можно было расценить как мирный жест. Ее лицо было словно вытесано из камня.
– Что это за запах? – спросила Зоя.
– Я ничего не чую, – сказал Толя.
Зоя шевельнула пальцами, и с лестницы на них повеяло легким ветерком.
– Жидкость для розжига, – сказала Тамара, подбираясь поближе к лестнице. – Ей пропитана вся их одежда.
Понимание, смешанное с ужасом, накрыло его волной. Они же не могут…
– Освободите нас! – потребовала Эри. – Королева Макхи ни за что не потерпит…
– Эри, отойдите от них, – велел он, глядя, как одна из Тавгарадов сует руку в карман. – Это не побег. Это…
– Я никогда…
– Эри!
Но было слишком поздно. Та из Тавгарадов, что отложила ружье, крикнула что-то на шуханском. Николай заметил спичку у нее в руке.
Одна за другой Тавгарады вспыхивали, становясь живыми факелами, брызжущими огнем. Все произошло слишком быстро, как резкий удар по клавишам, как внезапный обреченный взмах.
– Нет! – крикнул Николай, кидаясь вперед. Он видел потрясенное лицо Эри, огонь, охватывающий ее юбки, раскрытый в крике рот.
Зоя действовала без промедления, сбив разбушевавшееся пламя ледяным порывом ветра. Но этого было недостаточно. Жидкость, которой Тавгарады облили свою одежду, оказалась слишком эффективной. Эри каталась по земле, крича от боли. Остальные лежали на ступенях кучами обугленной плоти и пепла. Слуги рыдали от ужаса, а дворцовые стражи потрясенно застыли.
Ладони и руки Николая жутко обгорели, там, где он касался Эри, куски одежды пристали к дымящейся плоти. Но по сравнению с состоянием принцессы это были мелочи. Ее кожа обгорела до черноты, а там, где огонь успел сожрать верхнюю часть плоти, все было красным и влажным. Николай чувствовал жар, исходящий от ее тела. Она тряслась и захлебывалась криком, прерывавшимся конвульсиями, которыми тело реагировало на шок.
– Тамара, замедли ей пульс и погрузи в кому, – приказал Николай. – Толя, приведи целителя.
Крики Эри стихли, стоило Тамаре присесть рядом и взяться за дело.
– Зачем они это сделали? – спросила Зоя, и лицо ее исказилось при виде последствий этой внезапной бойни – обгорелых, окровавленных, изломанных тел, которые еще мгновение назад были женщинами.
Руки Тамары дрожали, пока она нащупывала пульс Эри.
– Мы дали ей слишком много свободы. Мы должны были держать ее в подземельях, а Тавгарадов вообще отправить в военную тюрьму в Полизной.
– Она не знала, – выдавил Николай, глядя на израненное тело Эри с едва заметно вздымающейся грудной клеткой. Нужно было доставить ее в лечебницу. – Она не знала. Я понял это по ее лицу. Жидкость для розжига была только на подоле ее платья.
– Где они вообще ее достали? – удивилась Зоя.
Николай покачал головой.
– На кухнях, когда сбежали из тюрьмы? А может, сделали сами?
Тамара поднялась, едва появился Толя с носилками, в сопровождении двух корпориалов в красных кафтанах. На их лицах было смятение, но, если кто и мог исцелить Эри, так это только гриши.
Николай стоял на ступенях, окруженный мертвыми телами, и смотрел, как Эри в сопровождении двух хранителей исчезает в направлении Малого дворца.
– Но почему? – снова повторила Зоя.
– Потому, что это Тавгарады, – ответила Тамара. – Потому, что они служат королеве до самой смерти. А Эри не королева.
9. Зоя
Зоя устроилась у окна в спальне Николая, глядя, как зимний ветер играет в дворцовом саду, заставляет голые ветви деревьев скрипеть и вздыхать, словно смиряясь с приходом темных времен. В это время года сад, все еще не укрытый снегом, выглядел ужасно уныло. Эри забрали в Малый дворец, где она должна была находиться под присмотром тех же целителей-гришей, которые вернули ее двойника, Майю Кир-Каат, практически с того света всего несколькими неделями раньше.
Зоя слышала, как за ее спиной Николай судорожно втянул воздух. Он лежал на кровати, прямо поверх покрывала, пока целитель занимался его ожогами. Еще на месте он обработал его руки, которые пострадали сильнее всего, но на все остальное требовалось гораздо больше времени.
Зоя подошла к нему.
– Ты что, не можешь дать ему что-нибудь от боли?
– Я дал ему самое сильное лекарство из всех, что у меня есть, – ответил целитель. – Если принять еще что-нибудь, он может просто не проснуться. Я мог бы погрузить его в кому, но…
– Нет, – выдохнул Николай, распахнув глаза. – Ненавижу это чувство.
И Зоя знала почему. Когда он боролся с демоном, она месяцами поила его мощным сонным зельем, чтобы он спал всю ночь. Он тогда сказал, что по ощущениям это было похоже на смерть.
Целитель наполнил миску каким-то резко пахнущим раствором.
– Было бы проще, будь он под наркозом. Нельзя, чтобы он шевелился, пока я работаю.
Зоя присела на кровать рядом с Николаем, стараясь не задеть его.
– Ты должен лежать спокойно, – прошептала она.
– Не уходи.
Он прикрыл глаза и сжал ее руку в своей. Зоя знала, что целитель все видит, понимала, что он, возможно, начнет распускать сплетни. Но сплетни она могла пережить. Святые свидетели, она сталкивалась с вещами и похуже. И, возможно, ей самой нужно было ощутить его руку в своей после того потрясения, которое они сегодня пережили. Видение горящих заживо женщин никак не хотело покидать ее.
– Вам не стоит при этом присутствовать, – заметил целитель. – Зрелище отвратительное.
– Я никуда не уйду.
Целитель вздрогнул, и Зоя задумалась, не вылез ли опять на свет дракон, мелькнув серебром в глазах. Что ж, пусть посплетничают и об этом тоже.
Николай вцепился в Зою, едва целитель начал удалять обгоревшую плоть с его рук. Только после этого можно было начать восстанавливать кожные покровы. Казалось, процесс – сперва одна рука, за ней другая – растянулся на много часов. Стоило Зое отлучиться от кровати короля – взять прохладный компресс ему на голову, зажечь лампы, чтобы целителю хватало света, – как Николай тут же открывал глаза и бормотал: «Где мой генерал?»
– Я здесь, – отвечала она снова и снова.
Когда целитель закончил работу над обожженными руками короля, на них не осталось даже волоска, но вот шрамы на ладонях – прожилки теней, оставленные Дарклингом, – никуда не делись.
– Ему нужен отдых, – сказал целитель, поднимаясь и распрямляя спину после отлично выполненной работы. – Повреждения были довольно поверхностными.
– А принцесса Эри? – спросила Зоя.
– Я не знаю. Ее ожоги значительно более серьезны.
Целитель ушел, и Зоя принялась ждать, пока дыхание Николая станет глубоким и ровным. Наступили сумерки. В саду зажгли фонари, похожие на скопления звезд, раскиданные по окрестностям. Она скучала по этой комнате и по тому, каким Николай был в этой комнате, когда позволял мантии королевского авторитета скользнуть с плеч, по тому, как он доверял ей, погружаясь в сон под ее присмотром. Ей нужно было вернуться в Малый дворец, проверить, как там принцесса Эри, поговорить с Тамарой, разработать план. Но, возможно, это последний раз, когда она видит его таким.
Наконец она поднялась и погасила лампы.
– Не уходи, – попросил он сквозь сон.
– Мне нужно помыться. От меня пахнет горелым лесом.
– От тебя пахнет полевыми цветами. Как обычно. Что мне сказать, чтобы заставить тебя остаться?
Его слова превратились в невнятное бормотание, и он снова погрузился в сон.
«Скажи, что ты говоришь мне эти слова не только из-за войны и тревог. Скажи, что они могли бы означать, не будь ты королем, а я – твоим солдатом». Но на самом деле она не желала ничего из этого слышать. Сладкие слова и обещания были для других людей, для другой жизни.
Она убрала прядь волос, упавшую Николаю на лицо, и поцеловала его в лоб.
– Я бы осталась навсегда, если бы могла, – шепнула еле слышно. Он все равно ничего не вспомнит.
Несколько часов спустя Зоя сидела в своей гостиной, полной людей. Она никого не приглашала; они сами собрались здесь, устроившись у камина и попивая сладкий чай. И, видят святые, она была этому рада. Обычно она тщательно оберегала свое уединение, но сегодня нуждалась в компании.
Несмотря на принятую ванну, ей казалось, что запах смерти пристал к ней – к ее волосам, к ее одежде. Она свернулась калачиком рядом с Женей, на диване у огня. Его подушки были вышиты парчовой нитью, и обычно она не позволяла людям забираться на него с ногами, но сегодня ей было абсолютно все равно. Она отхлебнула из кружки приличный глоток подогретого вина. Чая ей сегодня было недостаточно.
Давид и Надя устроились за круглым столом в центре комнаты. Он раскладывал небольшие аккуратные стопки бумаги в, вероятно, очень важном порядке и с головой погрузился в ряды сложных вычислений. Время от времени он передавал какую-нибудь бумагу Наде, которая работала над собственными расчетами, уместив ноги на коленях Тамары. Толя сидел на коврике у выложенного плиткой камина и смотрел на огонь. Сцена была бы более чем уютной, но ужас произошедшего этим утром навис над ними черной тучей.
Женя изучала свои эскизы свадебного платья традиционно золотого цвета, с дополнением в виде расшитого драгоценностями кокошника. Она выбрала один.
– Это не слишком?
Зоя коснулась пальцами искусно разрисованного подола платья.
– Для королевской часовни? Нет. Чем больше блеска, тем лучше.
В часовне было довольно мрачно.
– Я понимаю, – сказала Женя. Она поправила повязку на отсутствующем глазу. – Если бы только мы могли провести церемонию в саду.
– В середине зимы? – спросил Николай, заходя в гостиную и направляясь сразу к графину с вином, стоящему на боковом столике. Выглядел он так, словно недавно и не лежал раненый, совершенно беспомощный. Он принял ванну, надел свежий костюм. И теперь просто излучал уверенность. – Ты хочешь заморозить всех приглашенных насмерть?
– Что ж, это был бы неплохой способ выиграть войну, – предположила Женя.
– Тебе не стоит пить вино, – укорила Зоя. – Твой организм еще не успел очиститься от обезболивающего.
Николай наморщил нос.
– Тогда, полагаю, мне придется пить чай, словно какой-нибудь пожилой даме.
– В чае нет ничего плохого, – возразил Толя.
– Я далек от того, чтобы вступать в споры с великаном размером с гору. – Николай налил себе чаю и принялся рассматривать бумаги, лежащие на столе. – Это все расчеты для нашей системы запуска? – Давид кивнул, не отрываясь от бумаг. – И как они продвигаются?
– Никак.
– Почему?
– Меня все время отвлекают, – многозначительно сказал Давид.
– Чудесно. Приятно знать, что я тоже внес свой вклад.
Николай устроился в огромном кресле рядом с камином. Зоя видела, что он пытается собраться с мыслями, чтобы подколоть Давида или восславить преимущества, которые дадут им новые ракеты против фьерданцев. Но даже неиссякаемый оптимизм Николая пасовал перед тем, что они увидели сегодня на дворцовой лестнице.
Наконец он опустил свою чашку на колено и сказал:
– Помогите мне понять, что произошло этим утром.
Тамара с Толей обменялись взглядами.
– Это было послание от королевы Макхи, – сказала Тамара.
– Так она не одобряет свадьбу? Могла бы просто выразить сожаления по этому поводу в письме.
– Она сделала ход, – продолжила Тамара. – И почти выиграла. Если бы ей удалось убить Эри, у нее появился бы и повод развязать войну, и возможность хорошо обыграть свой план покушения на тебя.
– Нам было бы чертовски нелегко, если бы пришлось объяснять все произошедшее как есть, – добавила Зоя. – Как бы мы объяснили смерти восьми важных заключенных, находившихся на нашем попечении?
– Эри видела, что произошло, – спокойно сказал Толя. – И от нее зависит, скажет ли она правду. Всю правду.
– Всю, – повторила Тамара.
Надя положила ручку на стол и взяла жену за руку.
– Вы полагаете, что королева Макхи действительно прибудет на свадьбу?
– Прибудет, – заверила Тамара. – Но я бы не стала исключать возможности того, что она использует этот визит для какой-нибудь провокации. Она коварный тактик.
– Хорошая королева, – заявила Зоя.
– Да, – не стала спорить Тамара. – Или, лучше сказать, решительная. Ее мать проводила политику запретов в отношении экспериментов над гришами и даже начала наделять их определенными правами в обмен на согласие служить в армии или работать на государство.
– Как в Равке, – сказал Николай.
Толя кивнул.
– Пусть гришам по-прежнему не разрешалось владеть никакой собственностью или занимать государственные посты, но начало было весьма неплохим.
– Там нас никогда не считали неправильными, – продолжила Тамара, – просто опасными. Но не все поддержали реформы. Некоторым шуханцам не по вкусу пришлась идея, что гриши могут считаться обычными людьми.
– Так Макхи тоже не нравилась политика ее матери? – спросил Николай.
Теперь Тамара нахмурилась. Она взяла свою и Надину чашки и направилась к сервировочному столику, чтобы наполнить их.
– Еще до того, как получила корону, Макхи высказывала собственные идеи того, как укрепить Шухан. Когда изобрели юрда-парем, у нее был выбор. Она могла бы попытаться сохранить все в секрете, уничтожив Бо Юл-Баюра. Вместо этого Макхи решила восстановить старые лаборатории и начать использовать парем как оружие.
– Именно это привело к появлению кергудов, – подхватил Толя, и голос его был полон скорби, как у человека, указывавшего на пробоину в судне, а затем ставшего свидетелем кораблекрушения. Вот когда все пошло не так.
Кергуды были самым смертоносным оружием Шухана, хотя правительство никогда и не признавало их существования официально. Они были перекроены портными-гришами под воздействием парема, получив в процессе обострение всех чувств, а также укрепленный и отчасти измененный скелет. Некоторые даже могли летать. Зоя вздрогнула, вспомнив, как ее оторвали от земли, как сомкнулись на ней стальными обручами руки кергуда.
Тамара поставила полные чашки на стол, но садиться не стала. Она возглавляла разведывательную службу Николая. И знала лучше, чем кто-либо из присутствующих, что творили с гришами под руководством и с благословения Макхи.
– Создание кергудов… – Она замялась. – Это процесс проб и ошибок. Гриши, которых приводят в лаборатории, считаются добровольцами, но…
– Нам-то лучше знать, – прорычал Толя.
– Именно, – согласилась Тамара. – Выбор, предоставляемый этим гришам, в основном иллюзорный. Власть, которой наделено правительство Табан, слишком близка к абсолютной.
– Так, значит, это и не выбор вовсе, – подытожила Женя.
Толя пожал плечами.
– Именно таким образом Дарклинг собрал свою Вторую армию.
Услышав это, Зоя ощетинилась.
– Вторая армия была убежищем.
– Может, для кого-то и так, – не стал спорить Толя. – Дарклинг забирал гришей у родителей, когда они были еще совсем детьми. Они учились забывать родные места и тех, кого когда-то знали. Они служили короне, чтобы не пострадали их семьи. Разве это выбор?
– Но экспериментов на нас не ставили, – возразила Зоя. «А некоторые из нас были просто счастливы забыть родителей».
– Нет, – подтвердил Толя, устраивая свои огромные ладони на коленях. – Вас просто сделали солдатами и отправили сражаться в чужих войнах.
