Ли Бардуго
Тень и кость
Глава 5
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Я чувствовала лишь дискомфорт и усталость. Мы держались подальше от Ви, проезжая по проселочным дорогам и узким охотничьим тропкам, и двигались так быстро, как только позволял рельеф местности.
Потерявшись в ориентирах, я гадала, как далеко мы заехали. После первого дня мы с Дарклингом ехали порознь, но я обнаружила, что всегда знаю, где он в колонне всадников. Он не сказал мне больше ни слова, и по прошествии какого-то времени я стала беспокоиться, что чем-то его обидела. (Хотя, учитывая, как мало я сама говорила, сомневаюсь, что мне это удалось.) Периодически я ловила его на том, что он смотрит на меня – взгляд был холодным и непроницаемым.
Я никогда не была хорошей наездницей, и темп езды Дарклинга напомнил об этом. Неважно, каким боком я устраивалась в седле, все равно какая-то часть тела болела.
Я безучастно наблюдала за подергивающимися ушами моей лошади и пыталась не думать о гудящих ногах или о боли в пояснице. На пятую ночь, когда мы остановились, чтобы разбить лагерь на заброшенной ферме, я хотела быстро спрыгнуть с лошади, но у меня все так затекло, что получилось только сползти с нее. Я поблагодарила солдата, который приглядывал за моей кобылкой, и медленно поплелась вниз по склону на тихий звук ручья.
Я присела на дрожащих ногах на берег и омыла руки и лицо холодной водой. За последние пару дней погода изменилась: осеннее небо сменило ярко-голубой цвет на угрюмый серый. Солдаты считали, что мы доберемся до Ос Альты до наступления первых ночных заморозков. А что потом? Что со мной случится, когда мы окажемся в Малом дворце? Что случится, когда я не смогу сделать то, чего они от меня хотят? Разочаровывать короля было не самым мудрым решением. Или Дарклинга. Я сомневалась, что они просто похлопают меня по плечу и отправят обратно в полк.
Я гадала, был ли Мал все еще в Крибирске. Если раны зажили, его могли отправить обратно на переправу через Каньон или на какое-нибудь другое задание. Я вспомнила его лицо, скрывающееся в толпе в палатке гришей. Нам даже не выдалось шанса попрощаться.
В сгущающихся сумерках я потянулась, разминая руки и спину, и попыталась оправиться от чувства уныния, медленно окутывающего меня изнутри.
«Это, наверное, к лучшему, – твердила я себе. В любом случае, как бы я попрощалась с Малом? – Спасибо, что был моим лучшим другом и делал мою жизнь выносимой. О, и прости, но я уже давно в тебя влюблена. Обязательно напиши мне!»
– Чему ты улыбаешься?
Я обернулась, вглядываясь в темноту. Казалось, что голос Дарклинга сочился из теней. Он прошел к ручью и присел на берегу, чтобы сполоснуть лицо и темные волосы.
– Ну? – спросил он, поднимая голову.
– Над собой смеюсь, – призналась я.
– Ты настолько смешная?
– До уморы.
Дарклинг рассматривал меня в сумеречном свете. Появилось тревожное ощущение, что меня изучают. Если не брать в расчет его немного запылившийся кафтан, не похоже, чтобы наша небольшая прогулка хоть как-то повлияла на него. Моя кожа зачесалась от стыда, когда я вспомнила о своем рваном кафтане не по размеру, о грязных волосах и о синяке, который оставил на моей щеке фьерданский ассасин. Может, глядя на меня, он жалел о своем решении? Думал, что совершил еще одну из своих редких ошибок?
– Я не гриш, – выпалила я.
– Доказательства свидетельствуют об обратном, – сказал он с легкой обеспокоенностью. – Почему ты так уверена?
– Да ты посмотри на меня!
– Смотрю.
– Я, по-твоему, похожа на гриша?
Гриши были прекрасными. У них не было проблем с кожей, тусклых каштановых волос или тощих рук.
Он покачал головой и встал.
– Ты ничего не понимаешь, – сказал он и начал подниматься по холму.
– Может, ты мне объяснишь?
– Нет, не сейчас.
Я была настолько взбешена, что хотела стукнуть его по затылку. Если бы я не видела, как он разделил человека надвое, то, возможно, так бы и поступила. Но пришлось остановиться на испепеляющем взгляде в спину, пока я плелась за ним наверх.
Люди Дарклинга очистили пространство на землистом полу внутри фермерского покореженного сарая и развели костер. Один из них поймал куропатку и теперь готовил ее на огне. Пришлось делить этот скромный ужин на всех – Дарклинг не хотел, чтобы его воины бродили по лесу ради забавы.
Я села у костра и съела свою маленькую порцию в тишине. Закончив, я замешкалась лишь на мгновение, прежде чем вытереть пальцы об уже грязный кафтан. Скорее всего, это самая шикарная вещь, которую я когда-либо носила или буду носить, и что-то в испачканной и порванной ткани заставило меня чувствовать себя особенно жалкой.
В свете костра я наблюдала за опричниками, сидящими бок о бок с гришами. Некоторые уже удалились, чтобы приготовиться ко сну. Другие были выбраны первыми стоять в дозоре. Оставшиеся сидели за беседой у догорающего огня, передавая друг другу фляжку. Дарклинг находился среди последних. Я заметила, что его порция куропатки была такой же маленькой, как и у остальных. Теперь он сидел рядом со своими солдатами на холодной земле – человек, уступающий во власти лишь королю. Должно быть, Дарклинг почувствовал на себе мой взгляд и повернулся: его гранитные глаза блестели в свете пламени. Я покраснела. К моему ужасу, он встал и пересел ко мне, предлагая флягу. Я колебалась, но все же сделала глоток, морщась от вкуса. Мне никогда не нравился квас, но учителя в Керамзине пили его, как воду.
Мы с Малом однажды украли бутылочку. Порка, которая была неизбежна, когда нас поймали, не шла ни в какое сравнение с тем, как плохо нам было от содержимого бутылки.
Тем не менее напиток приятно обжигал, стекая по горлу. Я сделала еще один глоток и передала флягу обратно.
– Спасибо, – поблагодарила я, слегка поперхнувшись.
Не отрывая взгляда от костра, Дарклинг отпил из фляги, а затем сказал:
– Ладно. Спрашивай.
Я удивленно уставилась на него. Не знала даже, с чего начать. Мой усталый разум распирало от вопросов; я зависла в состоянии между паникой, истощением и неверием с того момента, как мы покинули Крибирск. Я сомневалась, что у меня хватит сил сформулировать свою мысль, а когда открыла рот, заданный вопрос удивил меня:
– Сколько тебе лет?
Он оглянулся на меня озадаченный.
– Точно не знаю.
– Как ты можешь не знать?
Дарклинг пожал плечами.
– Сколько тебе лет?
Я кисло посмотрела на него. Мне была неизвестна дата моего рождения. Всем сиротам в Керамзине была дана дата рождения князя, как общего благодетеля.
– Ну тогда скажи, сколько тебе приблизительно?
– Зачем тебе это?
– Потому что я слышала истории о тебе с детства, но ты не выглядишь особо старше меня, – честно ответила я.
– Какие истории?
– Обычные, – раздраженно продолжила я. – Если не хочешь отвечать, так и скажи.
– Я не хочу отвечать.
– О.
Затем он вздохнул.
– Сто двадцать. Плюс-минус.
– Что?! – вскрикнула я, и сидящий рядом солдат оглянулся на нас. – Это невозможно, – продолжила я чуть тише.
Он уставился на костер.
– Огонь поглощает древесину, оставляя лишь пепел. Огонь – сила. Но сила гриша работает иначе.
– И как же?
– Использование силы делает нас сильнее. Она подпитывает нас, а не поглощает. Большинство гришей проживают долгую жизнь.
– Но не сто двадцать лет.
– Нет, – признал он. – Длина жизни гриша пропорциональна его или ее силе. Чем больше сила, тем длиннее жизнь. А когда есть усилитель… – он замолк и пожал плечами.
– А ты живой усилитель. Как медведь Ивана.
Намек на улыбку зародился в уголках его губ.
– Как медведь Ивана.
Меня осенила неприятная мысль.
– Но это значит…
– Что мои кости или парочка зубов сделают другого гриша очень сильным.
– Ну, это жутковато. Тебя это ни капли не заботит?
– Нет, – просто ответил он. – Теперь ты ответь на мой вопрос. Какие истории ты слышала обо мне?
Я неловко заерзала.
– Ну… учителя рассказывали, что ты укрепил Вторую армию, собрав гришей из других стран.
– Мне не пришлось их собирать. Они сами пришли. Другие страны не так хорошо относятся к гришам, как Равка, – мрачно ответил он. – Фьерданцы сжигают нас, как ведьм, а Керчия продает, как рабов. Шухан расчленяет нас в поисках источника нашей силы. Что еще?
– Они сказали, что ты самый сильный Дарклинг за всю историю.
– Я не просил тебя льстить мне.
Я поддела нитку на рукаве кафтана. Он наблюдал за мной, в ожидании ответа.
– Ну, в поместье работал один старый крепостной…
– Продолжай. Расскажи мне.
– Он… он сказал, что Дарклинги рождаются без души. Что лишь кто-то поистине злой мог сотворить Тенистый Каньон.
Я заметила ледяное выражение на его лице и быстро добавила:
– Но Ана Куя послала его собирать вещи и сказала, что это все крестьянские суеверия.
Дарклинг вздохнул.
– Сомневаюсь, что этот крепостной единственный, кто в это верит.
Я ничего не ответила. Не все думали как Ева или старый крепостной, но я достаточно пробыла в Первой армии, чтобы знать – большинство обычных солдат не доверяли гришам и не были преданы Дарклингу.
Через мгновение парень продолжил:
– Мой прапрапрадед был Черным Еретиком – Дарклингом, который сотворил Тенистый Каньон. Это была ошибка, эксперимент, порожденный его жадностью, возможно, вкупе со злобой. Я не знаю. Но с тех пор каждый Дарклинг пытался уничтожить нанесенный предком ущерб нашей стране, и я не исключение, – затем он повернулся ко мне, его лицо стало серьезным, пламя бросало тени на идеальные черты. – Я провел всю свою жизнь в поисках выхода из этой ситуации. Ты – мой первый проблеск надежды за очень долгое время.
– Я?
– Мир меняется, Алина. Мушкеты и винтовки – это только начало. Я видел оружие, которое делают в Керчии и Фьерде. Эпоха гришей подходит к концу.
Это была пугающая мысль.
– Но… но как же Первая армия? У них есть винтовки. И другое оружие.
– Откуда, по-твоему, оно взялось? А боеприпасы? Каждый раз, когда мы пересекаем Каньон, мы теряем жизни. Разделенная Равка не переживет новую эпоху. Мы нуждаемся в наших портах. В наших гаванях. И лишь ты можешь вернуть их нам.
– Как? – взмолилась я. – Как я должна это сделать?
– Помоги мне уничтожить Тенистый Каньон.
Я покачала головой.
– Ты безумен. Все это безумие.
Я подняла голову к дырам в крыше амбара и посмотрела на ночное небо. Оно полнилось звездами, но я видела лишь бесконечную тьму между ними.
Я представила себя в мертвенной тишине Тенистого Каньона: слепую, напуганную, без всякой защиты, кроме моей предполагаемой силы. Подумала о Черном Еретике. Он создал Каньон – Дарклинг, точно такой же, как тот, что сидит рядом, внимательно наблюдая за мной в отблесках костра.
– Что насчет той штуки, которую ты сделал? – спросила я, пока не струсила. – С фьерданцем?
Он вновь посмотрел на костер.
– Это называется «разрез». Он требует большой силы и сосредоточенности. Лишь некоторые гриши способны на это.
Я потерла руки, пытаясь избавиться от мурашек, которые побежали по телу. Дарклинг посмотрел на меня, затем снова на пламя.
– Если бы я разрезал его мечом, это бы что-то изменило в лучшую сторону?
Изменило бы? Я видела бесчисленное количество ужасов за последние пару дней. Но даже после всех кошмаров Каньона именно та картинка запомнилась мне больше всего, она преследовала меня во снах и в бодрствовании – разрезанное тело бородатого мужчины, раскачивающееся на ярком солнечном свете, прежде чем рухнуть на меня.
– Не знаю, – тихо ответила я.
Какая-то эмоция мелькнула на его лице, нечто похожее на злость или, может, даже на боль. Не сказав ни слова, он встал и ушел. Я наблюдала за его исчезновением в темноте и внезапно почувствовала вину.
«Не будь дурой, – уговаривала я себя. – Он Дарклинг. Второй самый могущественный человек в Равке. Ему сто двадцать лет! Ты не могла задеть его чувства». Но я вспомнила выражение его лица, стыд в голосе, когда он говорил о Черном Еретике, и не могла избавиться от чувства, что провалила какой-то своеобразный тест.
Двумя днями позже мы въехали на рассвете через огромные ворота знаменитых двойных стен Ос Альты. Мы с Малом тренировались неподалеку отсюда, в военной крепости Полизной, но никогда не бывали в самом городе. Ос Альта предназначался для знати: здесь жили военные и чиновники, их домочадцы и любовницы, а также многочисленный штат обслуги.
Я почувствовала укол разочарования, когда мы проезжали мимо магазинов, еще закрытых ставнями, мимо большого рынка, где несколько продавцов уже раскладывали товары, мимо узких улиц с прижатыми друг к другу домами. Ос Альта звалась городом-мечтой. Она была столицей Равки, домом гришей и местом, где находился главный королевский дворец. Но на деле выглядела так же, как рыночный городок в Керамзине, только больше и грязнее.
Картинка сменилась, стоило нам доехать до моста. Он был перекинут через широкий канал с маленькими лодочками, качающимися на волнах. На другой стороне проступала сквозь дымку совсем другая часть Ос Альты.
Пока мы переходили мост, я поняла, что его, оказывается, можно поднять – и превратить канал в гигантский ров, который отделит город мечты, лежащий перед нами, от непритязательного рыночного городишки, оставшегося позади. Перейдя на другой берег, мы будто попали в иной мир. Куда бы я ни взглянула, везде видела фонтаны и площади, зеленые парки и широкие бульвары, обрамленные идеально ровными рядами деревьев. Тут и там я видела, как разжигали очаг в кухнях на нижних этажах роскошных домов – и дневная работа закипала.
Улицы уводили наверх, и чем выше мы поднимались, тем больше и представительнее становились дома, пока наконец мы не добрались до очередной стены и очередных ворот – на этот раз золотых, – которые были увенчаны двуглавым орлом, символом короля. Вдоль стены я увидела стоящих в карауле воинов в полном боевом облачении – как мрачное напоминание о том, что, какой бы красивой ни была Ос Альта, это все еще столица страны, которая давно находится в состоянии войны.
Ворота распахнулись. Мы поехали по широкой дороге, посыпанной сверкающим гравием и обрамленной рядами элегантных деревьев. Справа и слева уходили вдаль ухоженные сады, окутанные утренним туманом. Над всем этим, поверх мраморных террас и золотых фонтанов, маячил Большой дворец – зимний дом короля Равки. Когда мы наконец доехали до огромного фонтана с двуглавым орлом на вершине, Дарклинг подвел своего коня ближе.
– Ну, что думаешь?
Я взглянула на него, затем вновь на искусный фасад. Дворец был больше, чем любое здание, которое я когда-либо видела: террасы полнились статуями, блестящие окна шли ряд за рядом в три этажа, каждое украшено тем, что, как я подозревала, было настоящим золотом.
– Он очень… большой… – осторожно начала я.
Парень посмотрел на меня, на его губах заиграла слабая улыбка.
– Я думаю, что это самое уродливое здание, которое я когда-либо видел, – прокомментировал он и направил своего коня вперед.
Мы выбрали дорожку, огибающую дворец и удаляющуюся вглубь парка, петляющую мимо живой изгороди лабиринта, круглой лужайки с колонным храмом в центре и огромной теплицы с запотевшими от конденсата стеклами. Затем мы заехали под кроны небольшой рощицы, достаточно густой, чтобы казалось, будто мы очутились в лесу, и двинулись через длинный темный коридор, образованный ветвями, сложившимися в плотную плетеную крышу над нами.
Волоски на моих руках встали дыбом. У меня появилось то же чувство, что и при пересечении канала – словно мы проходили через границу двух разных миров. Когда мы выбрались из туннеля на слабый солнечный свет, моим глазам открылось стоящее на склоне пологого холма удивительное здание, подобного которому мне видеть не приходилось.
– Добро пожаловать в Малый дворец, – сказал Дарклинг.
Странно, что его так назвали. Хотя этот дворец был меньше Большого, он все же был огромен: возвышался над окружающими его деревьями, словно растение из сказочного леса, и напоминал охапку деревянных стен и золотых куполов.
Когда мы приблизились, я увидела, что каждый дюйм здания был покрыт искусно выполненной резьбой – орнаментом из птиц и цветов, сплетающихся лоз и сказочных зверей.
Группа одетых в черное слуг поджидала нас на ступеньках. Я спешилась, и один из них ринулся вперед, чтобы взять мою лошадь под узды, пока другой распахивал внушительные парные створки дверей. Проходя мимо, я не смогла побороть желание коснуться причудливой резьбы. Она была инкрустирована перламутром, переливающимся в утреннем свете. Сколько рук и сколько лет понадобилось на то, чтобы создать такое?
Мы проследовали через холл в огромную шестиугольную комнату с четырьмя длинными столами, расположенными квадратом по центру. Наши шаги гулко отдавались в каменных плитах пола, а над нами на невообразимой высоте, казалось, просто парил массивный золотой купол.
Дарклинг отвел в сторону одну из служанок – пожилую женщину в платье угольного цвета – и заговорил с ней шепотом. Затем слегка кивнул мне и зашагал через зал, сопровождаемый своими людьми.
Я почувствовала укол раздражения. Дарклинг мало что сказал после той ночи в сарае и даже не намекнул, чего ждать по прибытии сюда. Но у меня не хватало храбрости или сил бежать за ним, поэтому я покорно последовала за женщиной в черном через очередные двойные двери в одну из маленьких башен.
Когда я увидела ступеньки, я была почти готова с воем повалиться на пол.
«Может, просто попросить ее остаться здесь, посреди коридора?» – подумала я уныло.
Вместо этого я положила руку на резные перила и потянула себя наверх, мое истощенное тело протестовало на каждом шагу. Когда мы оказались наверху, мне захотелось отпраздновать это, свалившись на пол и забывшись сном, но служанка уже семенила дальше по коридору. Мы проходили дверь за дверью, пока наконец не дошли до комнаты, на пороге которой нас ждала еще одна одетая в униформу горничная.
Я смутно отметила размеры помещения, тяжелые золотые занавески, горящий огонь за красивой чугунной решеткой, но что меня действительно интересовало, так это огромная кровать с балдахином.
– Я могу вам что-нибудь принести? Что-нибудь поесть? – спросила женщина.
Я покачала головой. Мне просто хотелось спать.
– Очень хорошо, – продолжила она и кивнула служанке, которая сделала реверанс и исчезла в коридоре. – Тогда я дам вам отдохнуть. Не забудьте закрыть дверь на замок. – Я удивленно моргнула. – В качестве меры предосторожности, – уточнила женщина и ушла, тихо притворив за собой дверь.
«Предосторожности от чего?» – полюбопытствовала я у самой себя, но слишком устала, чтобы размышлять об этом. Я закрыла дверь на замок, затем скинула кафтан и ботинки и рухнула на кровать.
Глава 6
Мне снилось, что я снова в Керамзине, крадусь по темным коридорам на цыпочках и ищу Мала. Я слышала, как он зовет меня, но его голос не становился ближе. Наконец я поднялась на последний этаж и подбежала к двери в старую синюю спальню, где нам нравилось сидеть на подоконнике и смотреть на луг. Услышав оттуда смех Мала, я распахнула дверь и… закричала. Кровь была повсюду. На подоконнике сидела волькра. Когда она повернулась и раскрыла свою жуткую пасть, я увидела, что у нее были серые кварцевые глаза.
Проснувшись, я начала в панике оглядываться, сердце рвалось из груди. Несколько мгновений я даже не могла понять, где нахожусь. Затем, вспомнив, со стоном повалилась обратно на подушки. Стоило мне вновь задремать, как кто-то постучал в дверь.
– Уходите, – пробормотала я из-под одеяла.
Но стук лишь усилился. Я села в кровати, чувствуя, как все мое тело вопит в знак протеста. Голова болела, и, когда я попыталась встать, мои ноги не пожелали содействовать.
– Ладно-ладно! – прокричала я. – Уже иду!
Стук прекратился. Я проковыляла к двери и потянулась к замку, но затем замешкалась.
– Кто это?
– У меня нет на это времени, – отрезал женский голос за дверью. – Открывай. Сейчас же!
Я пожала плечами. Пусть убьют меня или похитят, или чего еще они там хотят. До тех пор, пока мне не придется вновь ехать верхом или подниматься по ступенькам, я не буду жаловаться.
Не успела я повернуть ключ, как дверь резко распахнулась и мимо меня протиснулась высокая девушка, осматривая комнату, а затем и меня критическим взглядом. Посетительницу с легкостью можно было назвать самым красивым человеком, которого я когда-либо видела: волнистые темно-каштановые волосы, большие глаза золотистого цвета, безупречно гладкая кожа, идеальные скулы, словно высеченные из мрамора. На девушке был кремовый кафтан, шитый золотом и отороченный рыжеватым мехом лисицы.
– Ради всех святых, – начала она, оглядывая меня. – Ты хоть помылась? И что случилось с твоим лицом?
Я покраснела и поднесла руку к синяку на щеке. Прошла почти неделя с того момента, как я покинула лагерь, и еще дольше, как я мылась или расчесывала волосы. Я была покрыта грязью и кровью и пахла лошадьми.
– Я…
Но девушка уже выкрикивала приказы служанкам, проследовавшим за ней в комнату.
– Принесите воду. Горячую. Мне понадобится мой набор, и вытащите ее из этой одежды.
Служанки начали напирать на меня, расстегивая пуговицы рубахи.
– Эй! – закричала я, отталкивая их руки.
Девушка-гриш закатила глаза.
– Если придется, свяжите ее.
Служанки удвоили усилия.
– Перестаньте! – выкрикнула я, пятясь от них. Они замешкали, переводя взгляд с меня на девушку. Честно говоря, ничто не звучало сейчас лучше слов «горячая ванна и новая одежда», но я не собиралась позволять какой-то рыжеволосой тиранке командовать мной. – Что происходит? Кто ты?
– У меня нет вре…
– Так найди его! – отрезала я. – Я проехала почти две сотни миль верхом, не спала нормально неделю, а еще меня дважды чуть не убили. Так что, прежде чем я что-либо сделаю, ты расскажешь мне, кто ты такая и почему тебе так важно снять с меня одежду.
Рыжеволосая сделала глубокий вдох, будто вела беседу с ребенком.
– Меня зовут Женя. Меньше чем через час ты будешь представлена королю, и в мои обязанности входит придать тебе презентабельный вид.
Моя злость испарилась. Я встречусь с королем?
– О, – кротко ответила я.
– Да, «о». Так что, приступим?
Я молча кивнула, а Женя хлопнула в ладоши. Служанки вновь активизировались, теребя мою одежду и подталкивая меня в ванную. В прошлый раз я была слишком усталой, чтобы рассмотреть комнату. Но сейчас, даже дрожа от холода и перепугавшись из-за перспективы быть представленной королю, я дивилась крошечным изразцам, покрывавшим все поверхности, и радовалась глубокой медной ванне, которую слуги наполняли горячей водой. Стена рядом была украшена мозаикой из ракушек и перламутра.
– Садись, садись! – сказала одна из служанок, подпихивая меня.
Я залезла внутрь. Вода была обжигающе горячей, но я стерпела. Военная жизнь давно отучила меня от скромности, но было что-то непривычное в том, чтобы быть единственным голым человеком в комнате, особенно когда все продолжали разглядывать меня с неподдельным любопытством.
Я вскрикнула, когда одна из служанок схватила меня за голову и начала яростно намыливать волосы. Другая склонилась над ванной и начала вычищать мои ногти. Чуть освоившись, я почувствовала, как теплая вода благотворно обволакивает мое ноющее тело. Нормальной ванны я не принимала уже год и даже не представляла, что она может быть такой роскошной. Определенно в жизни гриша были свои преимущества. Я никогда не могла позволить себе просто плескаться в воде в течение часа. Но как только меня тщательно отмыли, служанка дернула меня за руку и приказала:
– Вылезай, вылезай!
Я неохотно послушалась, позволив женщине бесцеремонно вытирать меня пушистыми полотенцами. Одна из молодых служанок выступила вперед с тяжелым бархатным халатом и увела меня в спальню. Затем она и остальные скрылись за дверью, оставляя меня наедине с Женей.
Я настороженно следила за рыжеволосой. Она распахнула шторы и передвинула деревянный стол с искусной резьбой и стул поближе к окну.
– Садись, – скомандовала она.
Я скривилась от ее тона, но подчинилась. Небольшой сундучок открылся под ее руками, его содержимое было разложено на столе: маленькие скляночки, наполненные чем-то похожим на ягоды, листья и цветную пудру. У меня не было шанса рассмотреть подробнее, поскольку Женя взяла меня за подбородок, пристально разглядывая мое лицо и поворачивая сторону с синяком к свету из окна. Девушка вздохнула и легкими касаниями пальцев заскользила по моей коже. Я почувствовала то же покалывание, которое испытала, когда целительница работала над моими ранами, полученными в Каньоне.
Минуты тянулись бесконечно, я сжала руки в кулаки, чтобы не зачесаться. Затем Женя отступила и зуд прошел. Она передала мне маленькое золотое зеркальце. Синяк полностью исчез. Я осторожно коснулась кожи, но боли не почувствовала.
– Спасибо, – я положила зеркальце и начала было вставать, но Женя вновь усадила меня на место.
– И куда это ты собралась? Мы не закончили.
– Но…
– Если бы Дарклинг просто хотел тебя исцелить, то послал бы целителя.
– А ты не целительница?
– Я, по-твоему, в красном? – резко ответила Женя, в ее голосе слышалась горечь. Она указала на себя. – Я – портниха.
Я была сбита с толку. И внезапно поняла, что никогда не видела гриша в белом кафтане.
– Ты создашь для меня платье?
Женя раздраженно фыркнула.
– Я не создаю платья! Я создаю это, – ответила она, махая длинными грациозными пальцами перед своим лицом. – Ты же не думаешь, что я родилась с такой внешностью, правда?
Я уставилась на ее гладкую мраморную кожу, идеальные черты, и меня охватило понимание, а с ним и возмущение.
– Ты хочешь изменить мое лицо?
– Не изменить. Просто… немного освежить.
Я нахмурилась. Я знала, как выглядела, и остро осознавала свои недостатки. Но не особо нуждалась в том, чтобы прекрасная женщина-гриш указывала мне на них. И хуже всего был тот факт, что ее подослал для этого Дарклинг.
– Забудь об этом, – сказала я, вскакивая на ноги. – Если Дарклингу не нравится мой внешний вид, это его проблема.
– Тебе нравится твоя внешность? – спросила Женя с искренним любопытством.
– Не особо, – отрезала я. – Но моя жизнь и так стала слишком запутанной, чтобы еще и видеть незнакомое лицо в зеркале.
– Ты все не так поняла, – сказала Женя. – Я не могу вносить больших изменений, лишь несущественные. Разгладить твою кожу. Сделать что-то с твоими тусклыми волосами. Я сделала себя идеальной, но потратила на это всю жизнь.
Я хотела поспорить, но она действительно выглядела идеально.
– Уходи.
Женя наклонила голову, изучая меня.
– Почему ты принимаешь это так близко к сердцу?
– А ты как думаешь?
– Не знаю. Я всегда была красивой.
– И скромной тоже?
Она пожала плечами.
– Ну и что, что я красивая? Среди гришей это не имеет особого значения. Дарклингу плевать, как ты выглядишь, в отличие от того, на что ты способна.
– Тогда зачем он прислал тебя?
– Потому что король любит красоту, и Дарклинг это знает. При дворе короля внешность – это все. Если ты станешь спасением всей Равки… ну, лучше, чтобы ты выглядела соответственно.
Я сложила руки на груди и посмотрела в окно. Снаружи солнце освещало небольшое озеро с маленьким островком посередине. Я понятия не имела, который час и как долго я проспала. Женя подошла ко мне.
– Знаешь, ты же не уродина.
– Спасибо, – сухо ответила я, все еще глядя на лесные просторы.
– Ты просто выглядишь немного…
– Усталой? Больной? Истощенной?
– Ну, как ты сама сказала, ты провела не один день в путешествии и…
Я вздохнула.
– Это мой обычный вид.
Я уткнулась головой в холодное оконное стекло, чувствуя, как злость и смущение покидают меня. Почему я сопротивляюсь? Если быть честной, перспективы предложения Жени меня искушали.
– Ладно. Сделай это.
– Спасибо! – вскрикнула она, хлопая в ладоши.
Я с вызовом взглянула на нее, но в ее выражении лица и голосе не было сарказма. «Она чувствует облегчение», – поняла я. Дарклинг дал ей задание, и неизвестно, что бы с ней случилось, если бы я отказалась. Я позволила ей отвести меня обратно к стулу.
– Только не увлекайся.
– Не волнуйся, – ответила рыжеволосая. – Ты все еще будешь похожа на себя, только будет казаться, что у тебя было больше времени на здоровый сон. Я очень хороша в своем деле.
– Вижу.
Я закрыла глаза.
– Все нормально. Можешь смотреть, – она передала мне золотое зеркальце. – Но больше никаких разговоров. И замри.
Я подняла зеркальце и стала наблюдать, в то время как прохладные пальцы Жени заскользили по моему лбу. Кожу покалывало, и я с растущим изумлением смотрела, как руки Жени путешествуют по коже. Каждая неровность, каждая царапина, каждый изъян исчезали под ее пальцами. Она приложила большие пальцы к коже под моими глазами.
– Ох! – удивленно вскрикнула я, когда темные круги, мучавшие меня с детства, исчезли.
– Не слишком радуйся, – сказала Женя. – Это временно.
Затем она потянулась к одной из роз на столе и оторвала бледно-розовый лепесток. Девушка поднесла его к моему лицу, и цвет перетек мне на щеку, оставляя за собой симпатичный румянец. Далее Женя поднесла еще один лепесток к моим губам и повторила процесс.
– Это всего лишь на пару дней, – проинформировала она. – Теперь волосы.
Она достала из своего сундучка длинный гребень из слоновой кости и склянку с чем-то блестящим. Потрясенная, я спросила:
– Это настоящее золото?
– Конечно, – ответила Женя, поднимая локон моих тусклых коричневых волос.
Она струсила немного золотой пыли мне на макушку и провела гребнем по волосам. Вещество растворилось, превращая мои космы в блестящие локоны. Обработав каждую прядь, Женя намотала их на пальцы, заставляя волосы завиться. Наконец, она отстранилась, блеснув самодовольной ухмылкой.
– Лучше, не правда ли?
Я изучила себя в зеркале. Мои волосы блестели. На щеках обозначился розоватый румянец. Я не стала красавицей, но и не могла отрицать явные улучшения. Интересно, что бы сказал Мал, увидев меня? Я быстро отбросила эту мысль.
– Лучше, – неохотно признала я.
Женя жалобно вздохнула.
– Это лучшее, что я могу сейчас сделать.
– Спасибо, – едко ответила я, но девушка подмигнула и улыбнулась.
– Кроме того, поверь, ты не захочешь привлекать к себе слишком много внимания короля, – ее голос был веселым, но я заметила, как по ее лицу пробежала тень, когда она пересекла комнату и открыла дверь, чтобы впустить служанок.
Они отвели меня за ширму из черного дерева, инкрустированную жемчугом, похожим на звезды на фоне ночного неба.
Спустя пару минут я оказалась облачена в чистую тунику и штаны, мягкие кожаные ботинки и серое пальто. С разочарованием я поняла, что это была просто чистая версия моей армейской формы. На правом рукаве даже имелся маленький значок картографа, изображающий компас. Должно быть, мои чувства отразились на лице.
– Не то, чего ты ожидала? – развеселилась Женя.
– Я просто думала…
