Лидия Батори
Великий тролль
Когда и через семь дней Лиса не появилась, Ыен решил идти ее искать. Он помнил, что она говорила, что из окна видит его мост, значит Лиса где-то рядом. Ыен вылез на набережную. Конечно, он напугал, какого-то мужчину, который проходил мимо, но его это мало беспокоило. Ыен направился прямиком в тот двор, в котором встретил Лису, но ее там не оказалось. Тролль не растерялся, перешел на другую сторону и зашел в другой двор. Но Лисы не оказалось и там. Все варианты у Ыена закончились и он вернулся на мост. На ту его часть, на которой никогда не был. Не под, а на. Ту точку, на которой троллиная магия забирает деньги у проходящих ее. «Интересно» – думал тролль, – «я заплачу за проход?». И сам себе отвечал, что наверняка. Магия простая и сложная одновременно. Она берет точно столько сколько человек или любое другое существо не заметит, но не различает своего работника и не делает ему скидок.
Ыен стоял на мосту, облокотившись на перила, и смотрел на канал. Он выглядел так знакомо, но так странно неузнаваемо. Некоторые выемки на камне набережной отсюда совсем не видны, зато видно насколько далеко канал простирается. Ыен жалел только об одном, что давным-давно не вышел из своей каморки и не начал исследовать мир. Дед ему постоянно так говорил. Дед вообще не любил троллей, говорил, что они зациклены на деньгах и их бесконечных сборах, а мир огромный и интересный. Ыен водяному тогда не поверил. Все его естество кричало о том, что мир за пределами моста опасен, а в людях интересно только то, что у них в кошельках.
Ыен отвернулся от канала, встав к нему спиной и начал изучать новый ракурс. Так было хуже видно канал, но намного лучше видно город и его людей. Ыен думал, что узнал насколько разнообразны люди, но только взглянув на них сейчас, понял, что он ничего не знает. Он только вошел во вкус изучения людей, как кто-то дернул его за рукав. Ыен повернулся и увидел Лису.
– Ну, и что ты тут стоишь?
***
Лиса естественно не отдала Ыену свой телефон, но распечатала для него фотографию и заламинировала ее, чтобы она не испортилась от воды. Она тайно сделала еще фотографий, на которых тролль выглядел не так ужасающе, как на первой. Еще Лиса рассказала Ыену про краски. И он отдал ей всю свою коллекцию монет за то, чтобы она купила ему их.
Стоя на мосту Ыен видел голую стену дома. Без окон, без дверей. Идеальный холст для его будущей картины. Может он даже какое-то время сможет и сам ей любоваться. Когда Лиса принесла ему краски, он пообещал ей заранее ее предупредить когда пойдет рисовать, чтобы она успела сфотографировать его картину.
Ыен испытывал смешанные чувства. С одной стороны, как только Лиса принесла ему краски, он хотел тут же все бросить и бежать рисовать. С другой стороны, ему было боязно. С камнем было как-то проще. Крошить и выкладывать. Краски же совсем другая история. Он пшикнул на воду и на мгновение вода окрасилась, но тут же пятно расплылось. А вот след на камне остался, кажется, навсегда. Ыен боялся испортить свою картину, холст. Боялся, что у него не получится то, чего он хочет.
Его дни стали похожи друг на друга. Он собирал монетки и боялся начать рисовать. Каждый день он с утра говорил себе, что сегодня тот день, пора. И каждый вечер отвечал себе, что еще рано. Лиса приходила на набережную. Сначала он выплывал к ней каждый раз, но потом стал делать вид, что не замечает девочку. Ему было стыдно перед ней за то, что он не может решиться.
Одной ночью Ыен долго лежал и смотрел перед собой не видя ничего и думал о том, как будет рисовать. Он понял, что не уснет и решил просто пройтись до той стены и посмотреть на нее. Прикинуть где и как можно будет разместить картину. Вылезая из-под моста, он взял краски с собой.
Стена была хорошая. Ровная. Белая. Ыен подковырнул штукатурку в одном месте и понял, что если картина не удастся, то он просто ее уничтожит. Пора. Вот что понял Ыен. Сегодня та самая ночь. Он не предупредил Лису, но она поймет. К тому же метку в установленном месте он все равно оставит.
И Ыен начал рисовать. Все страхи ушли. Руки будто сами двигались, сами знали какой цвет где должен лечь. Не нужен был даже референс. Ыен и так видел свою картину уже законченной, нужно было только проявить ее на стене. Чем он и занимался. Спустя несколько часов картина была закончена. Ыен смотрел на Ыена со стены.
Тролль изучал себя довольно долго. Нос. Глаза. Уши. Лиса сфотографировала его, когда он изучал людей на мосту. На фотографии у него был мечтательный вид, немного с безуминкой творца и ярким интересом ко всему происходящему вокруг. Все это читалось в глазах и Ыен смог перенести это на свою картину. Теперь с дома на набережной канала на людей взирал тролль в сине-зеленной гамме. Ыен был доволен результатом. «Хорошая работа» – подумал он и побрел на свою, еще чуть-чуть и ненавистную, настоящую работу. Сегодня особый день. Сегодня проплывает щука.
Полдня Ыен старательно работал. Он плохо собирал дань весь последний месяц, потому что был занят мыслями о рисовании и рисованием, а сегодня он пытался добрать недостающее. Монетки, конечно, падали сами и оставались на дне канала, но часть их все равно уносило течением, другие хватали рыбы и утаскивали в свои рыбьи хоромы. Поэтому как не старайся норму не наберешь. Ыен не знал что ему будет за плохо сделанную работу. Могут ли его уволить? Было бы славно.
Щука приплыла вовремя. Она взяла полупустой мешок и вопрошающе посмотрела на Ыена. Он пожал плечами, мол, сколько людей было, столько и собрал. Щука занырнула в канал, обкатив тролля водой. Ыен понял, что она ему не поверила. Она знает, что он обманщик. Он плохо работает. И хуже всего, что Ыен не знал, чем для него это может обернуться. Он ни разу не слышал историй о том, чтобы тролль переставал собирать дань, потому что ему это не нравится. Или что его увольняли. Тролль теряет мост в двух случаях: окаменение, что фактически смерть или разрушение моста, что тоже смерть. Ыену срочно нужен был совет. Никто кроме деда не мог ему помочь. Значит следовало позвать водяного черта. Найдя это решение, Ыен успокоился. Дед не подведет. Он всегда знает, как помочь. Ыен подозвал стайку мелких рыбок и попросил их передать речному черту, что тролль просит его прийти.
– Понятия не имею! – вот что ответил дед, когда Ыен спросил его как ему уйти с работы, которая не приносит ему удовольствия. – Ты же тролль. У тебя в крови собирать дань. Я помню в детстве у тебя любимые игрушки были – три монеты. И вот ты их туда-сюда перекладывал. А если не это, то что? Кхм, художником? Удивил, дружок.
Ыен не говоря ни слова вылез на набережную. Он не будет ничего деду доказывать, он просто покажет. Если картина еще на месте, конечно. Дед намек понял и полез за троллем. Они неспешно пошли в сторону картины. Оба молчали. Они так делали с самого детства Ыена – мало разговаривали, но при этом были самыми близкими друг другу существами на всей земле. Водяной никогда не думал, что сможет так сильно привязаться не просто к кому-то, а к троллю, который достался ему случайно. Но это произошло. А Ыен просто не знал другого отца.
Наконец они дошли до стены-холста, на которой все еще был нарисован автопортрет тролля. Ыен посмотрел на деда и кивком показал на стену.
Они стояли у этой стены очень долго. Дед смотрел на картину. Ыен смотрел на картину и иногда на деда. Пауза настолько затянулась, что тролль начал переживать о том, что дед просто подбирает слова, чтобы сказать, что Ыен бездарность. Хотя это не в духе деда, но может он в разлуке подобрел. Но тут дед кивнул и отправился обратно к мосту. Ыен пошел за ним. Шли снова молча. У моста дед повернулся к Ыену и сказал:
