Лика П.
Мой безжалостный генерал
Где та грань между правдой и ложью?
Как заставить вновь сердце открыться?
Я прикасаюсь с любовною дрожью,
К человеку, что жить так боится.
Что трепещет от громкого слова,
Прячась в кокон из страха и боли,
Её сердце наполнить любовью
Вряд ли можно, лишив его воли.
А я глаза закрываю в страхе,
Но душа моя видит другое!
Вся жестокость и сила – лишь маска,
Чтобы скрыть от всех сердце большое.
Ты позволь прикоснуться мне к ранам,
Нежность рук моих чутких прими.
И не бойся, не будет обмана,
Моё сердце пылает внутри.
Лучик счастия, зыбкий и тонкий…
Он пробился уже в темноте!
И костром разгорается ярким,
Освещая дорогу к тебе!
Автор стихов Светлана Путан.
Глава 1. Оля
– Садись на стульчик. Тебя как звать?
– Доминик.
– Какое интересное у тебя имя.
– Спасибо, это меня мама так назвала.
– Мама твоя молодец, красивое имя тебе подобрала. Выбирай, что будем рисовать на твоём личике?
– Хочу лисоньку, как у той девочки, – и указала пальчиком на ребёнка, кому я только что сделала аквагрим. Улыбнувшись кудрявой девчушке, взялась за машинку: – Сегодня много лисичек, а я тебе сделаю особенную, такой ни у кого не будет, – обрадовала Доминику.
После корпората я, уставшая и очень голодная, плелась домой… Сейчас поужинаю и спать, боюсь, что и до душа уже не дойду. За вечер я тридцать мордашек разрисовала, не считая того, что ещё сегодня весь день отработала под палящим солнцем на Барковской – это у нас местный пляж на искусственном карьере. Не море, конечно, но летом людей здесь так же много. А тут неожиданно подработка подвернулась – знакомая девочка приболела и отдала мне свою шабашку. Не в моих интересах было отказываться. Вот уж не повезло ей, так не повезло – это ж надо было заболеть, да ещё и в лето, не позавидуешь. Но её хоть мама может обеспечить, пока она температурит, а мне болеть никак нельзя, кто тогда меня содержать станет… Явно не мой оболтус брат, двадцать восемь лет как, а не на одной работе больше месяца не задержался…
Тихо открыла калитку, вошла в дом, в прихожей горит свет. Вот Сева, блин! Сколько раз просила выключать за собой свет, он же не бесплатный. Поймала своё отражение в зеркале и ужаснулась от растрёпанного вида, да ещё и оранжевая полоса от аквагрима. Это я так шла домой? Хорошо хоть ночь на улице, и меня никто не видел. Выключила свет в прихожей, пошла умылась и сразу на кухню. Первым делом открыла холодильник, а там ни колбасы, ни сыра, что я вчера покупала. У меня всю дорогу до дома слюнки текли, думала, сделаю себе бутерброд с чаем… Вот проглот, и даже суп доел. Взяла початый пакет молока, налила полный стакан, отрезала пару ломтиков хлеба, перекусила этим и пошла в свою комнату. Расплела густую косу, разделась и легла в постель. Почувствовав мягкость подушки, сразу стала проваливаться в сон, но буквально через минуту открыла глаза от доносившихся стонов за стенкой и характерного скрипа кровати.
Сева, зараза! Снова к нам в дом притащил одну из своих подружек. От злости ударила кулаком в стену и скривилась от боли, а за стенкой звуки даже на секунду не стихли. Зажав больное место ладонью, уткнулась в подушку и заревела – это моя минутная слабость, иногда накатывает…
– Оль, харе дрыхнуть, вставай! – с утра меня разбудил брат, завалившись в мою комнату.
– Отстань, дай поспать, у меня сегодня первый выходной за этот месяц, я хочу отоспаться.
– Систер, на том свете отоспимся, вставай.
– Угу, это было очень остроумно, Сев, – буркнула я.
– А в чём я не прав-то? – Сева встал напротив зеркала, встроенного в шифоньер, любуясь своим внешним видом, имитируя культуриста.
– Я хочу спать, иди красуйся в свою комнату, – сказала и укрылась с головой.
– Сестрёнка, я голоден, давай что-нибудь придумаем, в холодильнике шаром покати, – подошёл и сел на край моей кровати, с осторожностью стянув одеяло с моего лица.
– Сев, ты самый занудный брат, и, если меня не будет, ты сгинешь. Вот ты зачем всю колбасу с сыром слопал?
– Был голоден, сестрёнка.
– Ну конечно, а у меня, по-твоему, желудок отсутствует, и я есть не хочу. Я купила это на двоих, а ты в одного всё съел.
– Каюсь, больше не повторится, – положил он мне на руки свою голову в раскаянии.
– Да мне не жалко, Сев, – погладила его по густым каштановым волосам, – но ты должен понимать, что не один в доме.
– Да, прости.
– Ладно, дай встану, только душ приму и схожу в магазин, я тоже голодная.
– Тогда давай быстрей, Оль, – всё же обидно. «Вот эгоист», – пронеслось у меня в голове.
Приняв душ, я надела хлопковый комбез, заплела тугую косу, влезла в лоферы и отправилась за продуктами, но перед этим оповестила громко:
– Сева, я ушла!
– Ага… давай! – по характерным щелчкам от клавиш я поняла, что брат сел за комп играть в свою игру.
– А ты пока посуду помой, – крикнула, уже выходя из дома.
– Ага…
«Интересно, он когда-нибудь изменится?» – задавала себе вопрос, закрывая калитку.
– Доброе утро, Оленька! – меня отвлекла от размышлений соседка.
– Доброе утро, баб Варь, – улыбнулась я в ответ.
– Ты куда идёшь? Нам не по пути?
– В магазин, что-то к завтраку купить.
– Пойдём вместе, деточка, и я туда же направляюсь.
Бабе Варе было семьдесят лет, она маленького роста, худенькая и довольно шустрая для своих лет.
– А что, Севка тебе не помогает?
– Почему, очень помогает, – соврала я.
– Ой, детка, ты думаешь, соседи не видят? Как родителей не стало… ой, царствие им небесное, – старушка перекрестилась, – так ты одна с хозяйством управляешься. Вот бы тебе парня встретить, да такого, чтобы все твои проблемы на себя взял. А брат твой, балбес, сидит на твоей шее и только баб таскает, и каждый раз новых.
– Баб Варь, не надо так о моём брате, я вас очень уважаю, но про брата не говорите плохо. Я тут вспомнила – мне надо ещё кое-куда зайти, я пойду.
– Да ты что, Оленька, я ж не со зла, я ж… – последнюю фразу я уже не расслышала.
Не люблю, когда меня начинают жалеть – я могу расплакаться, а свои слабости стыдно показывать. Достаточно того, что сама себя жалею, и знать об этом никому не надо. Теперь придётся пройти значительный крюк до другого магазина…
Зашла домой, скинула лоферы, прошла с пакетом покупок на кухню. Посуда как стояла немытая, так и осталась. Я направилась в комнату брата.
– Сев, я же просила помыть посуду!
– О… систер, ты уже пришла?
– Перестань ёрничать, тебе, по-хорошему, уже семью надо заводить, а ты всё в «танчики» режешься.
– Ну всё, всё, выхожу уже, чего разбушевалась?
– С тобой бесполезно разговаривать, – развернулась и пошла на кухню, брат поплёлся за мной.
– Что купила?
Я молча выкладываю покупки из пакета.
– Блин, Оль, ты купила бич-пакеты?
– Это на нз,* вдруг ничего не будет, так хоть сможем запарить себе по-быстрому.
– Не хотелось бы.
– Не хотелось бы, конечно, а вот если ты пойдёшь работать, то нам и не понадобится откладывать продукты на нз, – говорила, выкладывая всё из пакета.
– Да я же тебе говорил, что в поиске, – подошёл к мойке Сева и взялся за посуду.
– Сев, мне двадцать лет, а тебе двадцать восемь. Тебе не кажется странным, что я тащу нас обоих на своих плечах? – а в ответ я услышала встречный вопрос:
– Да какая муха тебя сегодня укусила?
* нз – неприкосновенный запас.
Глава 2. Оля
– Можно тебя попросить хотя бы не таскать к нам в дом своих девиц? – сказала за завтраком я.
– А что, вчера ночью было нас слышно? – не удосужившись даже прожевать, спросил бесстыдно Сева.
– Да, было, – ответила, покраснев оттого, что мне приходится обсуждать подробности интимной жизни брата. – Я прошу тебя… ты меня этим унижаешь – я сплю, а за стенкой это… это…
– Хорошо, я понял, ты у меня стесняшка, – улыбнулся мне Сева.
Он красивый парень: высокий, худощавый и жилистый. Нравится противоположному полу, и пользуется своими внешними данными на всю катушку.
– А ты, видимо, совсем нет, раз тебя не заботит моё благосостояние.
– Оль, ну ты что, просто поругаться хочешь или у тебя месячные? – после последней фразы я вскочила, так и не доев завтрак, ушла и заперлась в своей комнате.
– Да брось, систер, мы же родные люди, что такого, – посмеивался он.
Я достала из-под кровати чемодан, положила его на постель, подстелив под ним плед. Села на кровать, скрестив ноги, и открыла его с осторожностью. В чемодане лежали фотоальбомы и некоторые вещи родителей, что я сберегла и теперь храню в нём. Иногда перебираю их, когда особенно скучаю по маме и папе. Первым взяла фотоальбом, открыла его, перевернув с осторожностью шелестящий прозрачный пергамент, что шёл следом. Первое фото было свадебное – мама с папой такие счастливые, смотрят в глаза друг другу и улыбаются, а я смотрела на них с грустью. Мне было пятнадцать, когда родители погибли, попав в ДТП. Тогда разом рухнула и вся моя жизнь, и все мои мечты. Полгода жила в детдоме, пока меня не забрала к себе единственная тётя. Она стала моим опекуном. Время, проведённое у неё дома, было мукой: постоянные упрёки, вечные рассказы о родителях, и ни одного положительного, будто она на них затаила обиду. Мне не были ясны причины такого её отношения, но я не хотела даже задавать этот вопрос. Как только исполнилось восемнадцать, мне дали под зад коленом, так как больше выплат от государства моя родственница не смогла получать. А я и рада была вернуться домой.
Я взяла из чемодана мамину блузку, развернула и поднесла к лицу, принюхиваясь и пытаясь хоть немного уловить аромат тела мамы, но он, к сожалению, со временем улетучился.
А брат и не горел желанием стать опекуном. Он жил в своё удовольствие, и полагаю, что меня и не отдали бы ему. Он и тогда не был идеалом, на него только отец и мог повлиять, хотя Сева умудрился колледж бросить, а отец узнал об этом слишком поздно. Связался с шайкой парней, у которых в голове только туса, выпивка и секс. Впрочем, брат и сейчас так живёт. Раньше он врал родителям, а теперь брешет мне, думает, я осталась всё той же маленькой Олей, которая безоговорочно доверяла и верила каждому его слову. Но Всеволод мой брат, я его люблю несмотря ни на что, уверена, что он меня тоже. Положив обратно мамину блузку, вернулась к альбому. Проведя указательным пальчиком по фотографии родителей, перевернула на следующую страницу двумя руками, испытывая завораживающее чувство от шелеста пергамента, который защищает фотографии. Вздрогнула от резкого стука в дверь, и хрупкий лист выскользнул из пальцев.
– Оль, ну ты чего, серьёзно обиделась, что ли?
– Уйди! – воскликнула с обидой в голосе, осматривая бумагу на повреждения. Вроде цела. Фотоальбом старый, я берегу его и всегда обращаюсь с осторожностью.
– Ты снова достала этот чёртов чемодан? – спросил он громко через закрытую дверь.
– Не твоё дело, – крикнула ему, но спустя пару секунд ответила: – Нет, сижу, книгу читаю, – решила соврать. Сева меня ругает только потому, что я потом хожу грустная от воспоминаний о родителях. Ну вот я не понимаю, вроде же не хочет, чтобы я грустила, но для этого ровным счётом ничего не делает, только сам же и обижает.
– Ты мне врёшь, я чувствую. Открой двери!
– Вот же, – буркнула я и, встав с кровати, пошла открыла защёлку.
– Выходит, соврала… – первое, что сказал брат, как только вошёл.
– Выходит, что так, – вернулась на своё место, сложила ноги на кровати, посмотрела на него и продолжила, – действую по твоим правилам, ты же мне врёшь, – и переключилась на фотографии родителей.
– Опять ты за старое? Хватит уже, их давно нет, пора свыкнуться и прекратить терзать себя.
– По-твоему, я должна забыть о маме с папой?
– Ну… не то чтобы забыть, но надо избавиться от этого чемодана.
– Ты не в себе. Сделаю вид, что не слышала этого. Если тронешь его, не прощу тебя.
– Да не трону, не трону. У меня есть новость, кстати. Не хотел тебе раньше времени говорить, чтоб не сглазить, но ладно, скажу, – улыбнулся брат.
– Ты о чём? Какая ещё новость? – я оторвалась от альбома.
– О том, что у нас скоро будут деньги, и ты пойдёшь по магазинам и накупишь себе красивых нарядов. Ох, жду не дождусь, – радостно объявил и потёр руки.
– Сева, ты куда влез? – насторожилась я, совсем не разделяя его радости.
– Да что ж такое, Оль? Нет работы – плохо, есть работа – тоже плохо.
– Но речь ведь не о работе, не так ли? – плохое предчувствие закралось в мою душу.
– Как раз о работе, да, я нашёл… просто не хотел говорить заранее, – засунув руки в карманы своих трико, ответил он, а я обратила на этот его жест своё внимание – это лишь доказывало, что он врёт. Всегда так делает, когда пытается меня обмануть.
– И что за работа такая, если ты дома, а деньги начисляются? – не отставала от него.
– А вот есть и такая работа, надо просто завести знакомство с нужными людьми, включить мозги, – постучал указательным пальцем по виску, – и всё в ажуре.
– Сева, в каком ещё ажуре? Подумай десять раз, что ты делаешь, как бы нам потом годами не пришлось расхлёбывать твою чрезмерную умственную способность.
– Это с твоей стороны что, сарказм был над братом, который, к тому же, старше тебя?
– Вспомнил? Всеволод, я тебя люблю, потому что ты мой брат, но…
– Прошу, не называй меня этим дурацким именем, терпеть его не могу, ты же знаешь! – скривился он, прервав меня.
– Да причём тут имя, я тебе очевидные вещи говорю. Между нами разница в восемь лет, но мозг в доме я, а отнюдь не ты, хотя должно быть наоборот. И я чувствую, что ты снова влез в какие-то дебри, только в этот раз папы с нами нет, чтобы он смог вытащить тебя.
– Да прекрати, систер, я знаю, что делаю. Это лёгкие деньги, и скоро я их получу, – раскрыл карты Сева.
– Боже-е… – прикрыв глаза, схватилась за голову – уверена, расхлёбывать придётся мне. Нафиг такие деньги, если они заработаны нечестным путём.
Глава 3. Оля
неделю спустя
Возвращалась домой. У меня прекрасное настроение, и тому есть причина. После летнего сезона я буду работать в журнале «Твой стиль», рисовать иллюстрации. Совершенно случайно меня, вернее, мои наброски, заметила одна журналистка. Вот такая история. Журнал новый, открытие как раз осенью, и у них будет рубрика с иллюстрациями, в которую меня любезно пригласили.
Зашла домой. Снова Сева свет не погасил. «Вот балбес», – сказала беззлобно, так как моё прекрасное настроение сегодня точно ничто не испортит. Глядя на себя в зеркало и напевая знакомую мелодию, подняла свою толстую косу к макушке, повертела головой, подумала, может, мне завтра на работу сделать высокий хвост? А что, шея у меня длинная и красивая. Ладно, завтра и решу.
– Сева! – позвала громко брата, зайдя из прихожей в комнату. – Ты почему снова свет не погасил в прихожей, деньги в мой карман с небес не падают, к сожалению, – заглянула на кухню, но там пусто. «Снова рубится в свои танчики», – предположила я и пошла в его комнату, но остановилась на пороге, ошалев от увиденного. В комнате брата были трое мужчин, один из которых стоял позади Севы, придушивая того тонкой удавкой за шею, и настолько сильно, что он уже стал хрипеть.
– Что вы делаете?! Вы кто?! Отпустите моего брата! – заорала испуганно я. Мужчина лет тридцати пяти, сидевший в кресле, лениво сделал жест пальцем, и брату позволили дышать, но удавку с шеи не сняли,
– Вот и я то же самое говорю Вашему брату, милая барышня, что деньги мне в карман с неба не падают, а он почему-то не верит.
– Ч-что? Вы кто такие? – не знаю почему, но я больше боялась за брата, чем за себя.
– Мы кто? – незнакомец улыбнулся, не сводя с меня пристального взгляда. – Неужели братец не рассказывал? А-я-яй, ццц… не хорошо. Что ж ты, наглец, с сестрой не поделился такой новостью?
Брат был сильно напуган.
– Я отдам, всё отдам, – держась за горло, прохрипел он.
– Ну конечно, отдашь. Сегодня.
– Говорю же, у меня нет сейчас таких денег, дай мне несколько месяцев, и я придумаю что-нибудь.
– Что-нибудь мне не подходит. Один приказ, и Кривой затянет петлю на твоей шее, а немой прикопает в леске, – и молчун, стоявший за спиной, видимо, их главаря, кратко кивнул.
– Нет! Не надо, пожалуйста, это же мой брат! – я горько заплакала. – Не трогайте его, – просто в какой-то момент поняла, что сидящий человек не блефует, он действительно может убить Севу.
– Ладно, но только ради твоей красотки-сестры.
Я смотрела на бандита, а он именно таковым и являлся, мордоворот, даже в кресле не умещался, такой амбал. И зачем, зачем Сева с ним связался? Я же просила его, какой же он болван. Как чувствовала, что придётся мне расхлёбывать. Сколько же он занял денег и для чего? Хотя последнее не имеет уже значения.
– Спасибо, – сказала, вытирая слёзы.
– Ну ты же не столь глупа, как твой никчёмный братец, по чьей милости ты сейчас слёзы проливаешь.
– Пожалуйста, не отнимайте дом, нам негде будет жить.
– Неужели ты думаешь, что меня должно волновать, где, и тем более как, вы будете жить? Мне плевать. Сколько таких историй я уже слышал, и если ко всем буду жалостлив, то по миру пойду, а я люблю вкусно есть и безбедно жить. Поэтому деньги он мне так или иначе вернёт, или вы оба их вернёте, разницы нет.
– Сколько? – упавшим голосом поинтересовалась, боясь услышать ответ.
– Десять миллионов.
– Что?! – Севин фальцет резанул по ушам. А я всё-таки не зря боялась ответа. Мне кажется, у меня от услышанного сердце остановилась.
– Где же мы возьмём такие деньги? – тихо спросила я, пожимая плечами.
– Я у тебя занял всего лишь миллион! – крикнул возмущенно Сева.
– Всего лишь? – прошептала я, огромными глазами уставившись на брата.
– Сумма возросла из-за просрочки, я с должниками не церемонюсь, чтобы другим не повадно было.
– Коваль, я прошу, не губи, я же не смогу их отдать.
Амбал встал, поправил ремень на своих брюках и сказал следующее:
– Ради такой вот красотули, – улыбнулся, дотронувшись до моего лица своими пальцами, – сделаю поблажку. Даю месяц, не будет бабла – отберу хату.
Мольбы Севы уже никто не слушал.
– Тогда забирайте сразу, потому что нам таких денег негде взять!
Коваль посмотрел в мои глаза с прищуром, поглаживая моё лицо большим пальцем, словно лаская животное, и я не могла одёрнуть его руку, а так хотелось. Кто знает, что у него на уме.
– Если хорошо поразмыслить, то окажется, что решение лежит на поверхности. Избавься от братца дегенерата, он тебя погубит, – сказал и отдёрнул ладонь, провозгласив своим людям: – Уходим!
Они ушли, а я ещё какое-то время пребывала в ступоре, пока мой дорогой старший брат расхаживал по комнате, напряжённо сжав кулаки, и сыпал матерными проклятиями на весь дом. Я стала обдумывать слова этого Коваля. Что он имел в виду? Ну не воровать же. Порывисто вдохнула воздух, и меня осенила одна, совсем неправильная и пока что единственная, мысль, которая ведёт к выходу из пагубной ситуации, в которую нас затащил Сева.
– Что-что, ты нашла выход?! – буквально подпрыгнул на месте Сева.
– Нет! Ты ищи его! Как тебя угораздило?! —пылающим взглядом одарила брата.
– Какая разница? Я же это ради нас, как лучше хотел.
– Как лучше? – передёрнула я. – Лучше было бы, если бы ты пошёл работать, а не лез в авантюру. Теперь мы останемся без нашего дома. Ты вообще понимаешь, что это значит? Люди по полвека не могут приобрести жильё, а ты так бездарно пользуешься тем, что оставили нам родители.
– Я прошу тебя, Оленька, не кричи!
– Боже-е… – прошла и рухнула на диван. Закрыв ладонями лицо, горько заплакала.
– Ну, Оль, не плач, что-нибудь придумаем, – успокаивая, гладил меня по голове Сева. Подняв на него зарёванное лицо, перевела взгляд на его шею – на ней проступила синева с кровяными подтёками. Осторожно дотронулась до неё.
– Больно?
– Да, больно.
– Беру свои слова назад, тебе нельзя жениться, ты погубишь свою семью.
– Снова начинаешь меня отчитывать, как маленького ребенка! – вскочил на ноги, рассерженно блуждая кругами по комнате.
– Так потому что мне кажется, будто я говорю с пятнадцатилетним подростком! Рассказывай, на что брал деньги?
– Какая тебе разница? Я же неадекват!
– Сева, прекрати! Или говори всё, или сам расхлёбывай!
– Ну… Я, короче, сделал ставки на спорт и, понимаешь, сразу на две игры. Думал, если в одной проиграю, то в следующей точно должен буду выиграть. И по всем признакам выигрыш уже был у меня в кармане… почти, но как так получилось… короче, в ничью сыграли, я не рассчитал. Чёрт… в следующий раз буду умнее.
– Что?! В следующий раз? Ушам своим не верю. Ты совсем своей жизнью не дорожишь?
– Да нет, это я так, вырвалось.
– Видели бы нас родители, им было бы стыдно, – я встала и ушла. Мне было всё равно куда, только бы не быть сейчас рядом с ним. Я вообще не агрессивная, но в данном случае хочется избить Севу, чтобы напрочь выбить из него дурь.
Глава 4. Оля/Генерал
Оля
Спустя пару дней зашла в гараж к братьям Вите и Славику, я их с детства знаю.
– Я смогу, сказала же! – твёрдо заявила, сидя на диванчике.
– Оль, мы тебе доверяем, – ответил Слава.
– Но дело в том, что ты никогда этим не занималась. Угон – это не так просто, пойми, – начал было переубеждать меня Витя.
– Да вы не понимаете, у меня нет иного выбора. Я без дома останусь, куда же жить тогда пойду? – сказала, вытирая слёзы.
– Не плач.
– Это теперь моё привычное состояние, не обращайте внимание.
– Мы тебя у нас приютим.
Я посмотрела на Витю, улыбнувшись сквозь слёзы.
– Спасибо, но я предпочитаю жить в своём доме. Господи… я даже боюсь идти в полицию, тогда точно эти бандюги прикопают в леске.
– Не-не, это не вариант, – тут же ответил Слава. – Давай сделаем иначе – возьму тебя с собой завтра. У нас несколько заказов в этом месяце, посмотришь, как всё проходит, но предупреждаю сразу, что такую сумму за такой короткий срок не собрать, это даже для нас слишком.
– А сколько соберу? – этот вопрос был важен для меня.
– Ну… лям, может, два максимум.
– Хорошо. Может, получится уговорить этого… – боже, миллион – два… да я таких денег никогда не видела, страшно даже ввязываться.
– Правильно, Оля, не надо говорить, кто наехал на тебя, обойдёмся без имён. Меньше знаешь – крепче спишь.
– Угу, – мне категорически не нравилось то, что я задумала, но выбор невелик, тут либо – либо. – А как вас до сих пор никто не поймал?
– В смысле? – недоумённо уставился на меня Витя.
– Ну как вас ещё полиция не загребла?
Они посмотрели друг на друга, и Витя кивнул Славе.
– Раз ты теперь с нами, расскажем. Полиция нас и крышует, думаешь, мы бы смогли сами? Нет. Они, по сути, даже и не нас крышуют, а кое-кого другого, так что… И потом, мы обычные парни, неприметные, небольшая шиномонтажная, то, что надо, никто и не подумает.
– Ничего себе… а как же вы…
– Слав, ей непонятно, почему у нас нет больших домов, и мы не ходим в галстуках, – парни засмеялись, прочитав мои мысли.
– Эх, Ольчик, всё банально: мы заядлые игроманы, спускаем кучу бабла и живём сегодняшним днём.
– Вы ещё более сумасшедшие, чем мой брат, – я была ошарашена, это меня немного отвлекло. – Хорошо, раз мы всё выяснили, то у меня теперь есть уверенность, что меня не арестуют.
– Сто процентов, – уверено ответил Слава.
– Мда… не верю, что иду на криминал.
– Да какой криминал! Ну ты же не убивать идёшь, а всего лишь машину угоняешь.
– Всего лишь… Я иду на кражу, вообще-то.
– Мы рабочий класс не обижаем, автомобили, которые мы угоняем, отбираем у толстосумов.
– Успокоил… – уронила голову на колени, обхватив руками. Боже, как же хочется кричать.
– Так что? Согласна – нет? Ты и так уже слишком много знаешь, считай, одна из нас.
– Да, согласна, – вскинула голову на парней.
– Ну и отлично, – братья как-то сразу оживились, заговорили наперебой:
– Завтра в семь часов встречаемся на Герцена, – сказал Витька.
– Смотри, сюда ни ногой, – последовало от Славика.
– Адрес запоминай, никуда не вноси, – Витя присел рядом, ободряюще приобнял за плечи.
– Ага, не вздумай его записывать, держи в голове. И надень вещи нейтрального цвета, волосы заплети так, чтобы не выбивались, и обязательно перчатки – вдруг что сорвётся, чтобы без отпечатков пальцев. Покажу тебе, как мы работаем, – сказал Слава, – ты классно водишь, нам как раз в помощь, и бабки классные заработаешь.
Ох, лучше бы мне их не видеть, эти бабки.
Возвращаясь на ватных ногах домой, по пути сбрасывала вызов брата – меньше всего сейчас хочу слышать его голос. От девчонок получила сообщение «Где ты? Мы ждём тебя в ТЦ». Совсем забыла, что договорились встретиться с подружками… Я, конечно же, не пошла – свой негатив распространять на ни в чём неповинных девочек не хотелось. Отписалась, что не приду, и побрела домой…
Генерал
некоторое время спустя
Не успели мои парни отдохнуть и двух недель после Ближнего Востока, как снова на работу. По просьбе правительства нужно урегулировать очередной конфликт. Должны справиться за пару месяцев. За день до нашего вылета отполировал в гараже свой новенький кабриолет, протёр кожаный салон – никому не доверяю свой автомобиль, люблю всё делать сам. В тот день у меня состоялась важная встреча, и после того, как решил все интересующие меня дела, уже вечером, возвращаясь на базу, где я и живу, решил по пути заехать в магазин. Выйдя из универсама с покупками, не обнаружил кабриолета на месте. «Не понял», – ошарашенно сказал себе, стоя на паркинге. Посмотрел по сторонам… задумался. В этом городе, и даже области, никто не посмел бы угнать мой автомобиль. В таком случае интересно, у кого же такие крутые яйца? Полез в карман за телефоном, набрал капитана.
– Слушаю, товарищ генерал, – услышал я из динамика после пары гудков.
– Лёш, ты чем занят?
– Совершенно свободен.
– Это хорошо. Забери-ка меня…
– Вижу Вашу локацию, товарищ генерал.
– Ну и отлично, жду.
Я уже как два года официально не являюсь генералом в армии, ушёл в отставку. Это длинная история, но мои парни сказали: «Бывших генералов не бывает, для нас Вы были и остаётесь генералом». У меня сейчас своя частная военная компания, руководителем которой я и являюсь.
Завершив разговор, набрал другой номер. Я только с виду спокойный, внутри меня уже бушует ураган. Кто посмел?!
– Добрый вечер, Дмитрий Юрьевич, – так и вижу, как начальник прокуратуры вытянулся в струнку и втянул пивной живот.
– Не совсем и добрый, полковник.
– Чем могу помочь, товарищ генерал?
– Надеюсь, что сможешь. Один смертник угнал мой кабриолет… мой раритетный ка – бри – о – лет! Ты вообще слышишь меня?
– Да-да, слышу.
– Так ты мне в таком случае ответь, что в твоём городе происходит?
– Виновные будут наказаны, сейчас же созвонюсь с начальником полиции и…
– Займись этим лично и найди моё имущество! – гаркнул, не дав ему доблеять.
– Уже занимаюсь.
– Молодец, держи меня в курсе.
– И кому такое в голову могло прийти? Все же знают Ваш…
– Вот и мне интересно, – перебил его на полуслове. – Будь добр, сделай одолжение…
– Товарищ генерал, для Вас всё что угодно.
– Всё что угодно не нужно, а сволочь эту найди, хочу посмотреть, кто же такой борзый. Я и за меньшее наказываю, а уж за свой автомобиль – и подавно.
– Да-да, это же раритет, он стоит целое состояние.
– Тем более раз ты и сам знаешь, сколько он стоит. Работай, полковник…
Но ни на следующий день, ни через неделю я так и не получил свой автомобиля. Не могут найти угонщика – камеры кто-то подрезал, следов нет. Я был крайне зол, пришлось даже звонить наверх, в Кремль, чего я делать не люблю. Убью падлу, когда вернусь из командировки, а если обнаружу хотя бы малейшую царапину…
Оля
Чёрт возьми! Я проворонила машину… как же так! «Что теперь делать?» – лихорадочно задаю себе вопрос. Нет-нет, ещё ничего не потеряно… ничего не потеряно, я просто возьму другую, надо только найти подходящую. Блуждая минут пятнадцать по парковке, знала, что камеры выведены из строя, но мандраж от этого меньше не становился. Вдруг я увидела машину, которая выбивалась из всех, привлекая моё внимание. Ранее такую не доводилось встречать: красотка, и отполирована до блеска. Подойдя ближе, разглядела на ней значок «ЗИЛ». Нет, наверное, за этот автомобиль много не заработаешь. Прищурившись, заглянула через стекло. Меня так и тянуло его вскрыть, и я взялась аккуратно, спокойненько и без суеты, как учил Слава, стараясь, чтобы не поцарапать. Услышав характерный щелчок, я обрадовалась: «Есть!» Заглянула в салон. «Ух ты! Кожаный!» – восхитилась увиденным. Ну нет, я всё же беру этот автомобиль. Так же аккуратно, как меня готовили, замкнула провода, завела автомобиль и тихо вырулила, приговаривая: «Господи, прости! Господи, прости меня…».
****
– Оля, ты что привезла?! Тебе была дана конкретная модель!
– Пожалуйста, не кричите на меня, я упустила её, признаю, но вы посмотрите на этот, загляните внутрь, у него салон кожаный, наверняка стоящая модель, – сказала воодушевленно, но парни переглянулись и потом уставились на меня.
– Оля, ты не представляешь, чья это машина! Если нас возьмут, то всем кабзда, – сказал Славик.
– Как кабзда? А как же ваша крыша?
– Поверь, у этого чела крыша понадёжней нашей.
Мои глаза округлились как при панической атаке.
– Боже мой, что же тогда делать? Давайте на место отгоню.
– Ты дура? Нельзя этого делать, тогда точно загребут, – я проглотила Витино оскорбление, ничего не ответив на него.
– Есть идея: мы её сейчас на запчасти раскидаем, другого выхода нет, а ты иди домой, и чтобы не приходила пока. Как всё оформим, бабки тебе скинем, посмотрим, сколько вытянет эта карета. Главное, чтобы тихо всё прошло.
– Оль, ты же ехала по коридору, который тебе организовали в этот промежуток? – поинтересовался для страховки Славик.
– Да-да, как договаривались, – сняла с головы бандану.
– Молодец, – похвалил он меня, – теперь иди домой и жди нашего звонка…
Глава 5. Оля
некоторое время спустя
Всё тело одеревенело, уже около получаса сижу на коленях, кажется, на бетонной плите… Страшно, бьёт мандраж, руки, скованные наручниками, повисли за спиной свинцовой тяжестью. Я ничего не успела понять – меня схватили какие-то люди, надели мешок на голову, даже пикнуть не успела, чтобы позвать на помощь, как мне заткнули рот кляпом, нацепили наручники и, как мешок с картошкой, кинули в багажник, захлопнув сверху крышкой. Везли долго. Куда? Зачем? Что я сделала? Боже… меня что, хотят продать, как в том сериале? Слёзы застилали глаза, кричать не получалась, в голове хаос и страх, весь путь рыдала, но моих рыданий никто не слышал. После долгой дороги выгрузили, со словами «пошла». Сильная рука сдавила мне шейные позвонки, направляя по указанному пути. Пока шла, прислушивалась к посторонним шумам, чтобы понять, куда меня привезли. Но с мешком на голове это было сложно, могла только разобрать звук тяжёлого движущегося транспорта… Возможно, это самосвал… И отдалённые голоса. Я услышала, что к нам подошли, и меня вынудили остановиться, сдавив сильнее шею.