Лила Каттен
Дара. Рождённая кровавой луной
Глава 37
Дара
Открываю глаза и первым делом ощущаю жар по всему телу и тяжесть. Ну и сопящее чудо мне в ухо.
– Алан, мне тяжело и жарко от тебя, – пытаюсь хоть чуть-чуть высвободить свои легкие и сдвинуть парня, но не выходит.
– Прости, – тут же укладывается на спину и меня перекладывает на себя. – Как ты? Болит что-то?
– Нет. Что это было? Как думаешь?
– Я ожидал крики о том, что я превратился в огромного волка сначала, – выдает хриплым ото сна голосом, вызывающим внутреннюю дрожь.
Если честно я хотела поговорить и задать вопросы о его… особенностях, но последние воспоминания меня волновали куда больше.
– Я все услышал, что ты в голове думала, можешь не отвечать.
– Тогда что скажешь?
– Нам предстоит разговор о многом. Но то, что ты ощутила это просто реакция на нечто сверхъестественное. Не обо всем стоит узнавать сразу.
– Это был призрак? Я слышала, как кто-то шел.
– Типа того, – понимаю, что большего не скажет, поэтому отступаю.
– Ладно, не говори, если не надо. Можешь о себе теперь любимом.
Алан начинает смеяться и обнимает еще сильнее.
– Что конкретно ты хочешь знать?
– Ну не знаю, как ты объяснишь все то, что я видела?
– То есть ты не поняла до сих пор?
– Алан, не отшучивайся. Сначала скажи кто ты?
– Эм… – делает вид что задумывается. – Полагаю оборотень.
– А как это произошло? В смысле, тебя как Питера Паркера укусил волк? – смеюсь от своих слов, но иного придумать не смогла.
– Вообще-то я таким родился.
– В смысле? – а вот это несколько странно. – Погоди, то есть твои родители…
– Именно.
– Обалдеть просто. И много вас… оборотней?
– Достаточно, поверь.
– Никогда бы не подумала, что со мной по улице ходят… Я в шоке. И та девчонка из бассейна, что тут была и твой брат… Твои друзья… – начинаю мозговой штурм и честно не знаю, как совладать с эмоциями. – Почему никто не знает о вас?
Из меня лились слова шокированного состояния и вопросы, много вопросов.
– Потому что люди жестоки. Подобная тайна влечет жестокость и как следствие смерть. Знать о нас, значит подвергнуть опасности весь вид.
Я задумалась о его словах и испытала жуткую щемящую боль. Ведь это правда. Люди немедленно решат уничтожить, засунуть в клетки и изнурять экспериментами…
– Но почему? Почему мне сказал? – дошло до меня. – И почему ты со мной, если рядом всякие голые волчицы носятся.
Вспоминаю ту самую девку и не без зависти оцениваю нас обеих. Там искренне больше видимых радостей, чем у меня. Я не стройняшка, хоть и не полная совсем. Но у меня нет плоского живота, стройных ног и впалых щек.
– Мне это все и не нужно, Дара. Ты самая красивая для меня. Ты моя истинная, пойми.
– Это слово… Оно что-то важное говорит?
– Это слово имеет гораздо большее значение. Истинная пара – это значит одно целое, найденное случайно. Теперь, когда я нашел свою, я не смогу без тебя. Для меня в прямом смысле не существует другой. Только ты и никто больше. Я тебя слышу, чувствую настроение. Ощущаю опасность, нависающую над тобой. Мой зверь с ума сходит, желая твоих прикосновений.
Слова Алана были странными, но не пугали. Не отталкивали. Это было приятно. Но понять до конца так и не получалось. Все это казалось нереальным.
Как внутри него жил зверь? Как вообще такое происходило? Вот человек, а потом в секунду волк.
– Потом все поймешь, – смеется и принимается задирать футболку.
– Ну погоди, Алан, – шлепаю по рукам и сажусь на него сверху.
– Ну как я могу ждать? Ты такая аппетитная, – тянет руки к груди и щипает.
– Я еще не все спросила, а ты меня сбиваешь, – хохочу, потому что это и приятно, и щекотно.
– Только быстрей.
– Ты сказал про то, что я твоя истинная и твои эмоции…
– Именно так. меня к тебе тянет, видишь, – снова его руки забираюсь под ткань, на этот раз сжимают ягодицы.
– Нет, просто у меня так же, понимаешь?
– Ты мне в любви признаешься?
– Алан, я серьезно. Ты меня даже когда пугал в начале знакомства, все равно рядом с тобой было спокойно. Я очень нервная была часто, а с тобой не знаю… Будто нутро успокаивалось и не бунтовало.
– Потому что на подсознательном уровне, я тебя притягиваю. И ты подчиняешься своей паре.
– Но… Я же ведь не волк.
– Ну и что? все сложнее и глубже. Потом расскажу, а теперь снимай с себя эти тряпки и покажи тело. Я голоден.
Но дать сделать хоть что-то самой он мне не дает в итоге и снимает ее сам.
– О да, это лучший вид, что есть на свете, – сжимает грудь и приподнявшись начинает языком облизывать соски, а после поочередно брать из в рот, посасывая с громкими чмоками. Еще и стонет.
Отрывается, укладывая меня на спину оказавшись сверху. Скидывает с себя одежду, и я завороженно смотрю на его… штуковину.
– Хочешь его попробовать? – спрашивает, обхватывая рукой.
– А… А ты не будешь брезговать, что я к нему ртом прикоснулась? – не отрывая глаз задаю вопрос, смотря на то, как Алан двигает ладонью по нему.
– Брезговать? Что ты мне минет сделаешь? Разве есть такие люди? Я тебя благодарить буду, если ты это сделаешь. Я ведь и сам ни раз тебя языком вылизывал.
– Ну ты…
– Не стесняйся. Вспомни как на моем лице сидела недавно.
– Алан, – прикрикиваю, чувствуя, как щеки пылают огнем стыда.
– Что? Это правда. Садись с краю.
Делаю как он сказал, а передо мной появляется эта штуковина.
– Это не штуковина. Это член, – читает мысли.
– Вот сам его так и называй. А я не буду, – показываю язык и убираю его руку, заменяя своей.
Он такой теплый, даже горячий. Но не выглядит если честно привлекательно. Надеюсь, что не подавлюсь. Потому что он огромный.
– Нагляделась?
– Мне кажется, что это он на меня смотрит.
Алан смеется, а я решаюсь и высунув язык прикасаюсь кончиком. Буквально чуть-чуть.
– Соленый, – комментирую, видимо, чтобы перестать нервничать.
– Дара, я сейчас от смеха упаду.
– Ну что? Я первый раз это делаю. Не торопи меня.
Снова повторяю движение языком, на этот раз проходя по большей территории. И в конце обхватываю губами «шляпу», иначе не назовешь.
Странные ощущения, но услышав, как Алан застонал и напрягся сразу весь, я поняла, что делаю все верно. Надеюсь.
– Только не останавливайся, – почти умоляюще просит.
Выпускаю изо рта его, так уж и быть – член, отвечаю.
– Я и не собира…
– Дара, – рычит и я, смеясь тут же возвращаю свой рот на место.
Пробую захватить все большую территорию, но осознаю, что мне стоит попрактиковаться отступаю.
Алан, своей пятерней зарывается в мои волосы и пытается все сделать сам, начав двигаться. Но чувствует, когда мне много, отступает и повторяет движения вновь и вновь, пока не вырывается резко изо рта и не кончает в свою ладонь. При этом закатывает глаза.
Уходит, светя задницей, а когда возвращается тут же целует. Напористо и жадно, подхватив меня на свои руки.
Не дает передышки от поцелуев, несет в спальню, а там укладывает на спину, сразу же спустившись вниз.
– Тебе понравилось? – задаю интересующий меня вопрос, пока могу нормально соображать.
«Не могло не понравиться», – быстро отвечает и сразу же начинает своим языком доводить меня до громких криков.
Обедаем с Аланом яичницей, потому что на большее нас не хватило. Мы не остановились на том, чем закончили перед душем. Потом в ванной Алан решил, что ему мало и пошло-поехало оргазмическое путешествие.
Я помыла посуду, Алан в это время щупал меня, находясь за спиной. Меня так сильно волновала мысль, что он в какой-то степени зависим от меня и в тоже время я ощущала сумасшествие от этой правды.
Где-то внутри, мне кажется, я испытывала тоже самое.
– Алан, а мы тут долго пробудем? – интересуюсь у него, когда мы прогуливаемся по небольшой поляне, рядом с домом.
– Хочешь скорее избавиться от меня? – отшучивается.
– Ну скажи.
– Думаю до конца недели. Потом… Не знаю куда поедем.
– В каком смысле? Я и до конца недели тут быть не могу. У меня учеба… – останавливаюсь посмотреть ему в глаза. – Почему ты хочешь быть тут, а потом отвезти куда-то? Есть какая-то угроза?
Алан молчит какое-то время пройдя немного вперед, а потом разворачивается.
– Есть, Дара. Угроза есть. И я не уверен, что ты вернешься к учебе в ближайшее время.
– Погоди, но… Что случилось? Все из-за того, что я человек? Твои… как их назвать не знаю, они против что ты с человеком, да?
– Ну тебя понесло, – притягивает одной рукой, положив ее за спину.
– Ну а что мне еще думать?
– Ну например, что у меня могут быть какие-то проблемы в клане. Мы ведь не все «добрые соседи». Свои войны идут.
– Ого. Даже так? Постой, а мои родители? Вдруг им тоже опасность грозит? Нужно…
– С твоими родителями все будет хорошо. Я об этом позабочусь.
Успокаивающе обнимает, целуя в макушку, а потом втягивая аромат волос.
– Представляю, что было бы узнай они о тебе и твоих родителях и вообще о вас, – смеюсь, а в голове пробивается мысль: «Что, если они итак знают и понимали с кем отпускали меня?»
Слышу, как стучит сердце парня и медленно поднимаю голову.
– Ты слышал мой вопрос, не так ли?
– Слышал, – подтверждает, сияя глазами.
– И что ты мне ответишь?
– Что я тебя хочу на этой поляне, – подхватывает под попу и укладывает на траву.
– А ну не смей, – смеюсь, отбиваясь от этого монстра оргазмов.
Еще немного дурачимся, катаясь по траве, целуя друг друга и останавливаемся уложившись набок.
– Скажи честно. Они знают?
– Знают.
– Я уж боялась, что ты мне скажешь, будто и они оборотни, – срываюсь на смех от подобной мысли, расслышав рядом такой же, но слишком ненатуральный для подобной, казалось бы, глупости.
Глава 38
Поворачиваю голову к Алану и смотрю в глаза. Уж они никогда не врут.
И сейчас мне казалось, что атмосфера изменилась, между нами. Будто он желает говорить, но заставляет себя молчать.
– Алан?
– М? – он уже лежал на спине с закрытыми глазами.
– На меня смотри, пожалуйста.
Лениво поворачивает свое красивое лицо ко мне и смотрит, искря глазами. Забываю обо всем рассмотрев тот же желтый блеск, что дурманит кровь и разжигает пламя.
Не отрывая взгляда, склоняюсь ближе. Будто под гипнозом. Вожу губами сначала по колючей мужской щеке. Сдвигаюсь к его рту, который тут же приоткрывается. Юркий язык скользит по коже подбородка и ныряет в мой рот, встречаясь с моим.
Жалящий поцелуй становится глубже и откровенней, а дыхание все более прерывистым.
– Алан… – дышу им, пропитанная насквозь.
Не замечаю, как оказываюсь сверху на нем с задранной футболкой, и оголенная грудь мелькает перед его глазами.
– Хочу тебя, – выдаю все, о чем я сейчас думаю и не намеренна больше ждать, чтобы он там не говорил.
Но тут же оказываюсь придавлена мощным телом.
– Ну прошу тебя… Я не хочу ждать. Зачем?
– Раз уж ты теперь в курсе меня и моих особенных черт жизни, то должна знать нечто важное. Ты моя истинная пара. В новолуние в январе мы устроим брачный ритуал, после которого ты получишь меня сладкого и красивого.
– Ты сказал брачный? Какой брак? Мне же всего восемнадцать вчера исполнилось. Такие скорые браки не живут и полугода, – хочу смеяться и плакать от этих глупостей.
– Это не будет запись на клочке бумаги. Это будет другой союз. После которого я без тебя больше жить не смогу.
Его слова повергли в немыслимый шок. Он был серьезным, но я все равно сложно осознавала слова.
– Ты серьезно сейчас?
– Абсолютно. И не смейся, – предупреждающе рычит в шею.
– Но это же… Я не знаю, как воспринимать все это. Все происходящее очень интересно, но я словно в эксперименте участвую или ток-шоу.
– Нет, моя девочка, все правда, – так и не отрывается от моих ключиц и как одержимый нюхает и водит носом по коже. – Как же сладко ты пахнешь. Ты не представляешь скольких сил мне стоит сдерживаться и не переступать грань.
Глажу его по спине прижимая к себе и руками и ногами.
– Может в дом пойдем, а то мне некомфортно с голой попой тут лежать на траве.
– Ты права, – опускает ладони на упомянутую часть моего тела, сжимает сильными ладонями, рыча. – Какая аппетитная попка. Так бы и покусал.
Скалится, смотря на мое зарумяненное лицо от его пошлых словечек и столь откровенных манипуляций.
– Не стесняйся. После свадьбы и не такое вытворять будем.
– Мне уже страшно.
– Ты должна быть в предвкушении, – подхватывает и несет на руках к дому.
– Ты так мастерски меня обламываешь. Любой разговор заканчиваешь так, что я и понять не могу.
– На то я и твоя пара. Я тебя чувствую. И твое настроение и твои мысли.
– Вот последнее кстати меня беспокоит. Я хочу быть спокойна в том, чтобы покричать на тебя в голове и пообзывать. А ты копошишься постоянно там. Это нечестно. Я же не могу читать тебя в ответ.
– Научишься еще, – так легко отвечает будто это и правда возможно.
– Смешно.
– Смейся.
Ставит на ноги и выжидательно смотрит.
– Что?
– Спрашивай.
– Все все все?
– Почти.
– Ладно, – думаю о вопросах которых тысяча и одна тележка. – Значит то, что я должна молчать это поняла. То, что мы пара тоже. Про родителей моих я поняла, что ты солгал и не отрицай этого, я еще спрошу. Но сейчас мне интересно вот что, а только родиться можно оборотнем? Или стать им тоже можно?
Алан меняется в лице. Не то чтобы стал злым, скорее озадаченным слегка.
– Почему ты всегда спешишь? Все должно идти своим чередом, но ты зачем-то умудряешься переступать временные пороги и шагать против.
– Потому что я такая, – пожимаю плечами открыто улыбаясь его удивленному лицу. Доброму и милому. – Значит не ответишь?
– Дара, – запрокидывает голову застонав.
– Ну что? Если мне интересно. Тогда признавайся по поводу родителей моих. Что за сговор у вас?
– Не только.
– Что не только?
– Не только родиться. У нас есть легенды, написанные предками, – берет меня за руку и медленно ведет за собой на скамью около дома. Усаживает на своих коленях и задумчиво рассказывает дальше. – Одна их них гласит, что союз истинной пары, волчица в которой рождена сильнейшим альфой, помеченным особыми метками, способна зачать сильнейшего волка, которому под силу сделать из человека полукровку.
Пока Алан говорил в голове рождались картинки. Видимо мое воображение играло со мной.
Я видела темный лес и много зажженных факелов, от которых воздух словно оседал в легких неприятным черным слоем.
Это не наше время. Гораздо более раннее. И видела юную девушку, которая убегала все дальше в темноту, держа в руках какой-то сверток. Я ощущала, как горят ее легкие. Словно она бежит так, очень долго.
Она что-то кричала тем, кто ее догонял, но те были глухи и не слышали. Не желали слышать.
Настигли несчастную у обрыва и тишину ночного леса разорвал крик младенца.
Мать успокаивала, плача, свое дитя, медленно шагая все ближе к краю. Я не разбирала слов, будто это вовсе не наш язык. Но само место чем-то знакомое казалось. Мужчины, обозленные на нее выставив руки в стороны наступали.
Зло казалось осязаемым. Будто клубилось тьмой, пронзая мужчин собой, напитывая все больше.
Еще пара сантиметров, и она упадет. Мое горло сдавило, когда я пыталась ее предупредить, точно чья-то рука не позволила. И мне оставалось только смотреть, как девушка прижимает к себе малыша начинает пылать синим пламенем, а после открывает рот и громко кричит. Ее голос менял интонации от низкого к высокому. Мужчины упали на колени и стали валяться по земле держась за уши, из которых текла черная кровь. Но внезапно все прекратилось.
Из темноты вышла женщина. Она улыбалась и была красива. Протянула руку и как бы успокаивая шла вперед к девушке с ребенком. Что-то приговаривала, но за ее спиной, когда та прошла вперед я увидела блестящее лезвие кинжала.
«Нет… Нет нет, она не добро. Она зло! Не верь ей. Не верь».
Бедолага отпустила синее пламя и почти доверилась ей, но неожиданно посмотрела на меня, шепчущую мысленно об опасности и благодарно кивает, улыбнувшись. А после отталкивается и падает спиной вниз в обрыв, вместе со своим малышом.
Из глаз текли слезы. Они душили меня, что даже вдох было тяжело сделать. Но когда та женщина повернулась ко мне меня вытолкнуло из этого кадра мощным ударом.
– Дара, – слышу крики Алана.
Смотрю на него находясь в каком-то судорожном цепенеющим состоянии.
– Слышишь меня? Ну же, возвращайся. Давай. Моргни, чтобы я понял, что ты меня слышишь.
С трудом моргаю.
– Отлично, а теперь максимально глубоко вдохни и выдохни так же медленно.
Повторяю все, что он говорит и постепенно начинаю ощущать свое тело.
Обмякаю в его руках обняв мужчину за шею.
– Что это было? Я словно не тут была.
– Пока не знаю. Где ты была? Ты сидела слышала, а потом просто застыла и не шевелилась вообще.
Жутко вспоминать и говорить вслух о том, что я видела, но рассказать все же стоило. Мало ли.
Алан не перебивал и даже не задавал вопросы. Только слушал.
– Может это какой-то фильм? Просто вспомнила его.
– И как часто ты видишь такие воспоминания? Сомневаюсь, что каждый раз стоит тебе услышать какую-то историю.
– Ничего не понимаю.
– Видимо стоит тебе все же понять сейчас, а не через неделю, – задумчиво говорит и встает.
– Куда мы?
Ведет в дом, заходим в спальню и встаем напротив длинного зеркала во весь рост.
Алан встает позади меня и обнимает.
Смотрю в зеркало, любуясь нами.
Мужчина улыбается и целует в шею.
– Ты хочешь перед зеркалом меня ласкать? – наслаждаюсь его губами, прикасающимися к шее. Руками, оглаживающими бедра.
Мир сужается до миллиметра, в котором только мы вдвоем. Жар поднимается от низа живота и охватывает меня всю, вновь устремляясь к истоку его.
Закрываю глаза и полностью отдаюсь его умелым рукам. Таким сильным, таким любимым.
– Алан… – вырывается шепот, когда мужская рука гладит лобок, скользя одним пальцем между половых губ. Только слегка задевая скрытый складками центр моего естества.
«Моя Дара», – раздается шепот в моей голове.
Стон вырывается один за другим, а ноги уже совершенно не держат такое мягкое, разнеженное тело.
«Подумай о том, кто я для тебя, как сильно ты меня любишь».
Снова проникает в мою голову и просит то, о чем я никогда не забываю.
– Ты для меня все… Ты мой мир… Целая вселенная, – отвечаю самую настоящую правду, потому что иного не чувствую.
– А теперь, – снова бархатом ласкает слух, – открой свои глаза и посмотри на нас. Посмотри внимательно, Дара.
Поддаюсь его уговорам, так как меньше всего я хочу вырываться в реальность.
Приоткрываю веки и вижу голубое пламя, что окутало нас обоих.
Распахиваю уже вовсю глаза, которые горят красными огоньками.
– Что… Что со мной такое? – меня пугает то, что я вижу.
Я не могу поверить в это. Опускаю голову рассматривая руки.
Они покрыты словно слоем из этого голубого свечения. Оно не жалит, не холодит.
Провожу по своей руке ладонью и ничего не ощущаю, только легкое тепло.
Алан, стоит по-прежнему за моей спиной и так же, как и я светится. Но стоит мне отойти, как с него сползает огонь, возвращаясь ко мне.
Поднимаю взгляд к его желтым глазам, внутри злость и непонимание борются с нежностью и любовью к нему.
Я вспоминаю ту девушку из моих видений и злость побеждает.
– Что ты со мной сделал? – спрашиваю не своим голосом, который пугает не только его кажется, но и меня саму.
Глава 39
Внутри поднимается волна протеста. Словно бунт и борьба. Мысли хаотично носятся то к одному, то к другому выводу о происходящем, остановиться на одном не могу.
Алан расплывается в глазах, которые заполняет будто огонь. Я обжигаюсь об него, но все равно не могу успокоиться.
В голову настойчиво пытается пролезть мужчина напротив, но я его не пускаю. Впервые такое получается.
Как только эта огненная сила наполняет меня полностью будто я сосуд, мне наконец удается с собой совладать и все проясняется: слух, зрение, обоняние. Все рецепторы работают сверхчувствительно.
Я слышу трепет крыльев бабочки за окном и звук крыльев летящей птицы. Ветер так волнообразно качает деревья что шелест листвы создает особую мелодию. Запах… я ощущаю его… Аромат мужчины, который сводит с ума до головокружения.
Где-то издалека слышу приближающийся к сердцу голос: «Дара».
Моргаю один раз, второй.
Алан приближается, а в груди становится теплее. Так тепло, как бывает только рядом с ним. Тянет руку ко мне, и я завороженная спиралью вихря, несущего меня к нему, поднимаю свою в ответ.
– Ты здесь? Все хорошо? Слышишь меня? – спрашивает аккуратно, но я слышу как переживает, это чувствует в тембре его голоса. Как же сильно он меня будоражит, затрагивая до молекулы каждую клетку.
– Да, – больше ни слова.
Он притягивает к себе молниеносно, и я растворяюсь, как, бывало, не раз. Я им поглощена без остатка.
– Я… Алан я испугалась, – обхватываю его в ответ цепляясь все крепче. – В чем дело?
Горло жжет при каждом новом слове. Я смотрю на свои руки, кожа стала снова обычной, никакого странного свечения. Оборачиваюсь к зеркалу и вижу… себя. Какая и прежде.
– Я ничего с тобой не делал, Дара, – поясняет он, встав за моей спиной. – Это все ты.
– Я? Что я? Кто я такая? – непонимание сильно волнует и подрывает спокойствие, но он приземляет. Четко действуя.
– Я показал тебе все это, потому что ты начала гадать, фантазировать. К тому же, у тебя сейчас такой период, что ты многого можешь испугаться, если увидишь сама и я не успею объяснить. До новолуния ты будешь меняться. Совершеннолетие – это не то, что привыкли считать люди. У нас все это означает другое. Трансформация силы. Ее приход, слияние с телом, овладевание. Открытие новых способностей в добавок у уже приобретенным. Но это все только в твоем случае. Обычный волк не имеет больше двух умений, если он альфа, другим достаточно и одного. В тебе их зарождается несколько. Но не хватает той, кто сможет этим управлять. Пока что вот такие выбросы могут продолжаться бесконтрольно.
Все что я слышала смахивало на мифологию. Я слышала, но не понимала ничего относящегося ко мне.
– Я не понимаю. Ни слова из того, что ты сказал. У вас – это понятно у кого. А я? Каким образом ты вписываешь в этот круг меня? Я что… – замолкаю, когда все в миг всплывает на поверхность и сталкиваюсь в зеркале с его пронзительными глазами. – Погоди, ты хочешь сказать, что я тоже…
Алан улыбается и ведет по моей щеке кончиком носа.
– Ты моя белая волчица, Дара. Моя гордая, сильная волчица, – нежно обнимает, скрещивая руки на груди.
Целует в шею, в самое ее основание, дышит…
«Ты моя волчица», – стучат набатом слова Алана. Они на поверхности, не проникают внутрь. Я их не впускаю.
Я не знаю даже как реагировать.
– Ты сказал я… – смотрю на себя в отражении и пытаюсь представить себя… волком? Зверем? Монстром? Откидываю эту мысль тут же.
– Нет, ты не монстр, – успевает прочесть меня парень.
– Я тоже так не считаю и не думаю так о тебе, я просто… Просто примеряю эти слова. Я потеряна. У меня в голове не укладывается все это.
– Теперь ты знаешь все. Я твой истинный… воздух, сердце, жизнь… Я твое все, как и ты мое! Сейчас ты ощущаешь меня просто как человек, и все же твоя магия внутри принимает меня иначе. Пусть ты не чувствуешь того же что и я зверем, но когда я верну твою волчицу…
– Что значит верну? – заостряю внимание на его словах.
– Твой год, проведенный в лечебницах и восстановлениях… Не было аварии. Все что произошло, это сделали враги, – зло выдыхает он.
– Враги? Но кто? У меня нет и быть не может врагов. Я никому не вредила и…
– Дара, – улыбается, прислоняясь своим лбом к моему затылку. – Эти враги, они… Они же не мстить пришли за то, что ты кого-то там сдала на уроке или не вернула деньги. Это другое.
– Другое что? Я не понимаю, Алан, – меня стала накрывать усталость, и я начала пошатываться, видимо это от нервов.
– Так, хватит на сегодня информации. Слишком большой выброс энергии. Ты к такому не готова и постарайся меньше эмоций выпускать. Ты их растрачиваешь просто так. Нет, если ко мне, то я не против. А если получаешь новости, узнавай их не переходя грань.
– О чем ты говоришь? Я даже не понимаю.
– Просто будь спокойна. Без нервов и прочих там всплесков. Держи все это в себе. А захочешь покричать, я найду способ куда пустить твой гнев, – прикусывает мое плечо.
Алан
Она была прекрасна в этом синем пламени. Оно струилось по ее телу создавая огненный наряд. Шелковый и такой броский.
А когда мы стали одним целым в нем. Когда ее магия меня приняла я ощутил связь. Как я и она сплетались в одно целое.
Дара многое не понимает, но и своими словами говорить я пока что не могу, не рассказав о сестре. А вот это лучше пока что утаить. Для начала ей необходимо научиться себя контролировать. Это безопасность нас всех. Не хватало чтобы она в магазине светила глазами, или вообще вся. Плюс те, кто замешан в этом всем уже скоро обо всем догадаются. Ребенок ее сестры достаточно подрастет и не увидев ничего особенного в нем они станут рыскать в поисках ответов. Осложняется все тем, что если ведьма Малой земли в сговоре, то они возможно уже обо всем прекрасно знают.
Пока Дара идет в душ я звоню отцу узнать, как обстоят дела, а после и Арону.
– Алан? У вас все хорошо? Как Дара? – слышу и ощущаю его волнение.
– Нормально. Я ненадолго предупредить.
– О чем? Ты ей рассказал о себе?
– И не только о себе. У нее было что-то вроде видения и у меня не было выбора. Плюс я рядом и точно переключатель срабатываю. Сейчас магия не под контролем и все ярче проявляется. Нужно чтобы она научилась справляться с эмоциями.
– Я понял тебя, если она приняла все это, тогда я рад. А о каком видении идет речь?
– Помнишь отвесную скалу в вашем клане? Как она «кричащая» называется.
– Да.
– Вспомни истории о ней. Почему она имеет такое название и вообще, что о ней говорят?
Арон задумывается ненадолго, а потом начинает говорить:
– Мы с детства не пускаем туда волчат. Потому что вода призывает их. Были случаи, когда они играли там и после оказавшись на том самом пятачке смирно вставали и шли к краю, а после прыгали, разбиваясь о скалы. Однажды с двумя малышами была старшая сестра и отвернувшись на секунду увидела их перед прыжком. Она успела схватить обоих. После беседы они оба говорили о том, что их призывал женский голос, и они думали, что это их мать волчица. После этого мы поставили строгий запрет, а поискав легенды и у старшего поколения узнали, что несколько веков назад на нашей земле произошло страшное. Люди узнали о нас. В те времена, итак, шли войны и насилие процветало. Когда не было достигнуто никакого перемирия бывшие враги объединились и нашли тех, против кого стали сражаться. Клан истребили полностью. Последняя женщина пыталась скрыться в лесу. Но младенец плакал и выдавал след. Когда ее загнали в угол у той не оставалось выбора, чем прыгнуть отсюда.
Выслушав версию, я был бы готов согласиться с ним, но слишком складно выходило с одной стороны. С другой, все казалось иначе.
– А это все? Или быть может еще что-то.
– Есть разные версии. По другой, все происходящее было не между людьми и волками, а внутри самого клана. Кажется, там говорилось о… – кажется и до него дошло все, что я хотел ему сказать. – Там говорилось о ребенке. Который был не таким как все.
– Именно Арон. Дара увидела эту версию. И я склонен с ней согласиться. Меня пугает то, как много и часто нас пытаются столкнуть с людьми, ведь мы держим нейтралитет и скрываемся давно и хорошо это делаем. Но всегда случается нечто непредвиденное.
– Думаешь, нас стравливают всех?
– Ну ты сам посмотри, когда была последняя война с людьми, в которой погибли многие наши.
– Лет шестьдесят назад.
– Именно. Каждое столетие что-то случается и творит это не молодое поколение юнцов. Это делает кто-то старший, кто прекрасно знает, чем заканчивается подобное явление себя людям.
– Я почитаю историю и поговорю со старейшиной.
– Будь осторожен в своих вопросах.
– Береги ее, Алан.
– Мы вернемся через неделю. Скорее всего я заберу ее к себе домой.
– Хорошо.
Кладу трубку снова обдумывая свои мысли, когда ко мне подходит вся влажная и игривая девушка.
– Чем занимаешься? – мурчаще обнимает, прижимаясь плотнее к моей спине.
– Ждал тебя, разговаривал с отцом.
– Может поедим?
– Отличная идея, – целую ее руку, которой она меня обхватила поперек плеч. – Но сначала я наслажусь тобой.
Дара
– Поверить не могу, что мои мама и папа волки, – в который раз произношу это вслух, а предложение звучит ужасно странно.
– Самые настоящие, – подтверждает Алан.
Мне вдруг стало интересно, как выглядит мой зверь. Точнее я в обличии зверя. Алан говорит, что я белая, но как это, когда ты стоишь на четырех лапах, бегаешь.
– Нет, это фантастика какая-то, – не унимаюсь я.
Он заключает меня в объятия и тихонько смеется обцеловывая шею.
– Пусть будет фантастикой. Поедешь ко мне?
– Даже не знаю, сначала маме с папой…
– Они в курсе.
– Сказал, да?
– Несколько дней назад.
– Значит у нас всего два дня?
– Этот дом мой. И я планирую сюда переехать, когда все закончится.
– Мне вдруг страшно стало.
– Не бойся. Мы же не раз защищали клан от нападений. Я сын альфы, а ты моя истинная. Мои соклановцы будут стоять за тебя горой.
– Так красиво звучит – альфа.
– И я альфа. Очень сильный прошу заметить, – пытается опрокинуть на траву.
Несколько дней назад до меня дошло что я несколько раз выходила на улицу в ноябре в одной футболке. Меня так удивило то, что я не ощущала холода. Оказалось, что это все магическая сторона меня. Она и является защитой.
Мы сейчас находились хоть и в северном клане, как называются его родные земли, но по сути это все юг континента и тут порой даже в декабре зеленая трава, чуть тронутая осенью. И я все это заметила только сейчас, бегая по ней босиком, вместе с Аланом.
Поведя здесь неделю, я, так кажется, отвыкла от цивилизации и прочего шума города, что стала испытывать ужасное сожаление собираясь уезжать.
– Мы вернемся, не расстраивайся, – гладит мою кисть Алан, когда мы садимся в машину и в последний раз смотрим на место нашего уединения.
– Обещаешь?
– Клянусь. Это наш дом.
Улыбаюсь слову «наш» и со спокойной душой уезжаю.
– У меня нет одежды, Алан. Как я появлюсь в доме твоих родителей и перед ними? – снова волнуюсь, уже подъезжая.
– Все в порядке. Успокойся.
Перед самым въездом через импровизированный шлагбаум, к нашей машине подходит какой-то парень с пакетом в руках, отдает его Алану и не смотря даже в мою сторону убегает прямо в лес.
Я не привыкну к этому так скоро.
– Переодевайся и поедем.
– А… – хотела задать дурацкий и ужасно глупый вопрос «Тут?», но вовремя остановилась.
– Не подсматривай бесстыжий волк, – бросаю в него футболку, в которой так и поехала.
– Зачем трусы сразу надела?
– Чтобы вызвать в тебе чувство голода. Отвернись.
– Дара, ты забыла, что вытворяла первые дни?
– Это была не я.
– Ты в состоянии близком с течкой.
– Не называй это слово. Я к нему еще не адаптировалась, – вспоминаю как впервые услышала все это связанное с моим помешательством, из-за которого мы и приехали сюда, становится ужасно стыдно.
