Лила Каттен
Фальшивая жена. Любовь в залог
Пролог
Он смотрел на юное, нетронутое чужими, грязными руками тело своей молодой жены и как никогда желал быть тем, кто оставит первые отметины на молочного цвета бедрах.
Первым, кто покажет этой девочке взрослую жизнь, о которой она знала лишь в теории. И он был уверен в этом наверняка.
Он имеет на это право?
Да? Нет!?
Самар.
Его жена. Ставшая ею каких-то пару часов назад. Но вместо того, чтобы сделать ее своей, ему придется довольствоваться обычной шлюхой, хоть и люксового уровня.
Все не так просто. Хотя в его жизни нет ничего простого и никогда не было.
Самар
Мужчина прошелся взглядом по моему полуобнаженному телу, отчего я испытала сильнейшее волнение. Краска стыда смешанного с чем-то странным закрутившимся внизу живота заставила делать глубокие вдохи и выдохи.
Он мой муж. Безумно красивый, притягательный и очень опасный. Не для меня, а для остального мира. Он тот, с кем я разделю жизнь начиная с этой минуты, а значит время сопротивляться осталось позади. К тому же зачем мне это? Я буду под надежным плечом того, кого боятся и уважают. Мама прожила всю свою жизнь с папой и по-прежнему видит его самым сильным защитником. И пусть моя щека до сих пор горит от его удара за мою несговорчивость, я сейчас здесь и выбора у меня больше нет.
«Господи, – взмолилась я про себя, – соедини нас на долгие годы. Пусть эта ночь станет самой сладкой и важной из всех ночей, что мы испытаем с ним когда-либо», – шепчу слова надежды, которые у меня остались, потому что иначе не хочу думать о плохом.
Аккуратно прошлась взглядом по его одежде и поняла, что слишком долго стою на месте. Мама рассказывала мне о том, что должна делать женщина, и чего избегать. Поэтому скинув с себя тонкий, но плотный халат из легкого шелка, оставив прозрачное кружево, которое теперь вообще ничего больше не скрывало я ступила вперед, расправив длинные черные волосы, еще недавно заплетенные в высокую прическу.
Чувствительная кожа покрылась мурашками, когда воздух огладил ее, проникая своей прохладой в каждую клетку.
Не успела сделать двух шагов, как меня остановил громкий голос мужа. Твердый, властный, в какой-то степени отрезвляющий. Я пока что не привыкла к нему, ведь еще недавно протестовала против этого брака. Только противостоять моему отцу совершенно бесполезно. Выход оставался один – сдаться и постараться сделать так, чтобы эта новая жизнь не стала хуже прежней. Значит, придется приспосабливаться.
– Стой на месте, – я фактически споткнулась, так на меня подействовал его…приказ?
Взгляд Давида вновь скользнул по моему телу. Словно полосовал его, присваивал и клеймил им. Казалось, я чувствую его руки… пальцы, которые аккуратно исследуют мягкость кожи, не знающей, каково это – быть с мужчиной… мужем.
– Одевайся, – всего лишь одно слово, а внутри меня натянулась струна страха, грозя лопнуть без восстановления.
Я знаю, что не могу ослушаться, даже такой приказ, который не ожидала услышать в первую ночь, когда Всевышний скрепляет тела и души мужа и жены навсегда, после первой близости омываемой девственной кровью.
Мое замешательство его злило, поэтому я быстро вернулась на место и подняла с пола халат прикрывая свою наготу.
Завязала пояс, но не рискнула поднять глаза на него, потому что в них блестели слезы непонимания.
– Что ты тут устроила, Самира?
У меня не было ответа на вопрос, который я не понимала. Неужели я поступила неправильно? Но что именно пошло не так?
Может быть, у него свои законы первой ночи, которые в нем воспитывали родители? Только мама ничего мне не говорила об этом. Да я вообще не знаю ничего об этом человеке, кроме известных фактов.
– Чего застыла? Я вопрос задал, – злится от того, что молчу. Значит нужно отвечать, как есть.
– Прости. Но я не понимаю твой вопрос. У нас первая брачная ночь и… я…
– И что? – он что насмехался?
Все же пересилила себя, чуть успокоившись и посмотрела на мужчину.
Он недолго вглядывался в мое лицо и после, на его красивом и строгом в ответ пронеслось понимание, что я не в курсе того, что происходит.
– Тебя ни о чем не предупредили? Не сказали о правилах сделки?
– Сделки? – слово казалось странным. Не тем, каким обычно называют браки. Но зная своего отца и события приведшие меня к этому человеку…
– Да, именно – сделка, договор, соглашение. Называй на каком хочешь языке, смысл не поменяется. Вот что несет за собой наш брак. Ты мой залог. А не то, что ты себе вообразила.
Он говорил холодным, злым голосом. Он обижал намеренно и не церемонясь. Но все это не идет в сравнение с тем, что я стала разменной монетой в игре моего отца и этого мужчины. Оттуда скорость свадьбы и нервозность на мое внезапное «нет».
– Нет, если ты желаешь все время, пока длится договор провести в моей постели я не против. Скидывай халат и ложись, будет тебе брачная ночь.
Его наглость перешла все границы и давно за них вышла.
– Как ты смеешь мне такое предлагать, если сам только что сказал, что это все не по-настоящему?
– А ты думала, что люди занимаются сексом только после брака? – его вопрос меня огорошил. Я не совсем уж отсталая от этого мира, пусть и была далека от этих краев, откуда мы переехали.
– Может не все, но так меня воспитывали.
– Черт. И как меня угораздило. Ты удивишься, глупая наивная девочка, но это давно осталось в прошлом здесь. И пока ты не решила, что можешь умничать передо мной, строя оскорбленную деву, иди в комнату к себе, где уже разложили твои вещи. Иначе я передумаю по поводу этой ночи и наших договоренностей с твоим отцом.
Конечно, у меня на языке крутились разные слова ему в ответ, но я трезво оценивала тот факт, что он очень сильный мужчина, по сравнению со мной, даже если не брать в учет нашу разницу в росте и массе тела.
Подошла к двери и повернув голову уточнила:
– Меня зовут Самар, а не Самира.
– Я уже расстегиваю ремень, Самар, и снимаю штаны.
Пулей выскочила из его спальни, войдя в комнату напротив. Сзади была слышна его насмешка, но лишь до того момента, пока я не хлопнула тяжелой дверью и как могла громко, выругалась.
Глава 1
Незадолго до событий пролога
– Мам, в чем дело? – спрашиваю ее, бегающую по нашему большому дому.
Одежда летит во все стороны. Что-то остается лежать на вычищенном до блеска паркете, что-то падает в чемодан, лежащий на полу и явно царапающий его. Впервые маму это не заботит.
– Самар, скорее, дочка. Собирай свои вещи. Бери все самое необходимое. Документы уже у меня. Поэтому минимум, слышишь? Купим остальное по приезду.
Из-за того, что она нервно и часто дышит я мало понимаю ее слова, но на просьбу успокоиться она лишь отмахивается и поторапливает меня.
– Мам, я не понимаю. Что произошло? Мы переезжаем?
Последний наш переезд был почти таким же, но я тогда была маленькой и мало помню, с чем все это связано. Сейчас, учитывая, что я знаю в каких кругах вращается мой отец и близкие родственники, какой наш мир на самом деле, несложно догадаться к чему и спешка и прочее.
– Уезжаем насовсем. Может нет, я пока не знаю. Так велел отец. Поэтому шевелись, прошу.
На последних словах ее голос становится взвинченным, поэтому я скидываю небольшой рюкзак после прогулки и ступаю к себе.
Все умещается в маленький пластиковый чемодан, но я даже закрыть его не успеваю, потому что появляется папа и командует выходить.
– Пап, что случилось? – задаю вопрос уже сидя в машине.
Он нервный до того, что весь вспотел и его руки дрожат, держа руль. Он постоянно смотрит в зеркала и по сторонам.
– Молчи, Самар, – произносит с угрозой, и я тут же «проглатываю» свой язык, чтобы не раздражать и не злить его.
Едем безумно долго. В пути мы два раза пересаживаемся в другие авто уже не такие, к которым привык отец. Более дешевые и старые. Но не это меня волнует, а то, что мы реально далеко уехали от дома. А значит, он остался в прошлом. Туда мы не вернемся вновь.
Только на вторые сутки без нормального сна и отдыха, мы останавливаемся, кажется, в пригороде столицы, впрочем, может быть я ошибаюсь. Нас встречает какой-то мужчина и ведет в маленький выбеленный дом, чуть покосившийся от времени. Кругом стоят такие же, за хлипкими серыми заборами.
Мы не разговариваем с мамой ни с кем из тех, кого мимолетно замечаем по пути ко входу в него. Оказываемся внутри и только тогда немного выдыхаем, хотя понятно, что это лишь начало.
Здесь три комнаты помимо кухни. Они все крошечные, но меня мало заботит уют. Я думаю о том, что с нашими деньгами, мы поселились в этой деревне. Значит мы скрываемся, а это уже совсем другой разговор. В таком подполье можно жить годами, если не знать, насколько большая над нами угроза.
Мама останавливается у окна и аккуратно выглядывает из-за неплотной шторки, которая еле закрывает его. Потом садится на старое кресло и вздыхает.
– Может скажешь, что произошло? От кого мы бежали?
– Самар, вот не до тебя сейчас. Отец злой, не видишь? Ты еще со своими вопросами. Главное, что мы теперь далеко. Если уехали, значит была опасность для жизни.
– Я просто спросила. Мне страшно и я…
– Страшно, – с насмешкой смотрит, но стресс потихоньку спадает и она, кажется, успокаивается. – И мне страшно, дочка. Если сейчас отцу удастся договориться, то мы переедем в город.
– Хорошо.
– Займи ту маленькую комнату со шторой на дверном проеме. В соседней есть дверь и кровать больше, мы туда с отцом поселимся. Сильно не распаковывай вещи кто знает надолго ли мы здесь. Ложись поспи.
– Ладно, – беру свои вещи и ступаю в указанную сторону.
Переодеваюсь быстро в футболку и штаны, сняв длинное платье, в котором так и осталась после прогулки, зашторив вход в спальню и сразу укладываюсь в постель заправив простыню и наволочку. Сейчас такая жара, что даже одеяло не нужно.
Молниеносно засыпаю, отдаваясь спокойному сну и просыпаюсь только утром.
Выхожу из комнаты и сразу попадаю на кухню.
– Доброе утро. Голодна?
Мама раскладывает приготовленные оладьи в две тарелки и ставит на стол сваренный кофе.
– Доброе, мам. А папа где? – оглядываюсь и не вижу даже его обуви.
– Уже уехал, около часа назад.
– Спасибо, – благодарю за заботу и принимаюсь за завтрак.
Кое-какие удобства тут все же присутствуют. Поэтому я сначала мою посуду, а после принимаю более чем нужно прохладный душ и кутаюсь в теплую кофту.
– Нам теперь просто ждать?
– Пока что да. И на улицу лучше не выходить без надобности.
– Хорошо.
Уже через пару дней все начало действовать на нервы. Совершенно нечем было заняться. Ни телефона, ни книг. Обстановка постоянно была напрягающей и в следствие каждый шорох воспринимался угрозой.
За окном пара мужчин из охраны, которых я раньше не видела у нас дома. Видимо их наняли уже тут на месте.
Отрезвляло присутствие отца по вечерам. В это время приходилось думать уже не об опасности, а о том, чтобы не раздражать его. Находиться рядом с ним и быть расслабленной никогда не выходило, даже в мирные времена. Он жесткий и требовательный. Не терпит пререканий и лишних слов. Потому и отношения наши с ним далеки от нормальных. Скорее натянутые. Не знаю, как маме удается порой искать с ним компромиссы, которые все же редки, но случаются.
Криминальный мир чеканит людей под себя и мало кому удается остаться прежним. Порой, люди просто забывают, что значит быть другим. А если ты рожден в нем, другого себя ты вообще никогда не узнаешь.
– Скоро все решится. Я вышел на связь с нужными людьми, – услышала еще через пару дней разговор родителей.
– Это хорошо.
– Хорошо. Главное, чтобы не сорвалось.
– Я в тебя верю.
В итоге мы собирали вновь вещи и на черный внедорожниках, уже более привычных нам, переезжали в большой и красивый особняк.
«Видимо не сорвалось».
– Алия, Самар, – позвал нас отец оторвав от приготовления обеда.
Мы уже неделю обживались на новом месте. Папа сказал, что теперь это наш дом. Вот мы и пытались сделать его своим обставляя по нашему желанию. Только декорации могут изменить стены, но не атмосферу.
Здесь все было чужим. Неопределенность лишала по-прежнему покоя. Но говорить об этом кому-то не было смысла, ведь это никак не поможет и ничего не изменит.
– Завтра поезжайте с охраной по магазинам. Купите все необходимое, что не взяли с собой из того дома. Все поняли?
– Да, – ответили обе в голос.
– Хорошо. Самар иди дальше готовь, Алия останься.
– Да, папа.
Быстро убежала на кухню, чтобы не нагнетать, но сердце чувствовало неладное. Я чувствовала, что это еще не конец.
В магазинах мы с мамой купили предостаточно. Она сказала, что папа так потребовал «много и дорого». В основном мой гардероб складывался из длинных платьев от середины голени и ниже. Только дома отец позволял надевать штаны. В этом плане он был очень строг и всегда следил за исполнением его правил.
«Ты будущая жена уважаемого человека. Неважно кто он будет, я найду достойного тебе мужа. Но при этом и ты должна достойно себя подавать. Поэтому всегда думай о том, как ты себя ведешь, как одеваешься и в какие места ходишь», – сказал он мне и приказал запомнить.
То же самое касалось и общения с мужским полом. По большей части из-за этого он не позволял мне учиться после школы, говоря, что мне это никак не пригодится, как и маме в свое время, после того как выйду замуж.
– Сейчас пойдем посмотрим что-нибудь нарядное, – сказала мама, убирая в сторону еще пару вещиц, которые мы обязательно возьмем.
– Нарядное? Мы купили уже так много прекрасных платьев, мам, – повернулась к ней, чтобы она расстегнула молнию.
– Не спорь. Мы будем ходить на ужины, вечера в компании людей, с которыми работает твой отец.
– Работает? Мы обе знаем, что там за люди собираются, – настроение тут же изменило направление и потекло вниз.
Ненавижу эту тему.
– Прекрати, Самар. Ты все равно ничего не изменишь.
– Если бы меня еще кто-нибудь спросил, хочу ли я быть среди тех людей. Они все убийцы и живут по законам, которые сами и пишут.
– Никто не спрашивает. Никогда, – строгим голосом ответила она, посмотрев прямо в глаза. – Не думай, что весь мир против тебя. Ты в нем, как и многие из нас винтик, а не ключевой механизм.
– То же самое происходит и с жизнью, которые они забирают, не спросив и не разобравшись. Я презираю такие механизмы.
Скинула наряд и принялась одеваться в свои вещи.
– Скажи об этом отцу. Посмотрим, что он ответит тебе. Тебе двадцать, пора уже принять этот мир.
– Этот мир невозможно принять таким, каким его преподносят.
Мы замолчали и вышли из примерочной.
Витрины блестели элегантными вывесками. Не броскими, сдержанными и красивыми шрифтами, указывающими на свой статус. Ничего кричащего и минимум цвета. Я любила этот своего рода минимализм и презирала так же. Он украшает и скрывает тебя занавесью, подстраивая под массу. Ты вроде бы есть и тебя как бы и нет.
– Извини. Я просто устала, – сдалась первой, потому что мама просто мама, она не виновата.
– Сейчас купим платье и закажем массаж на дом. Я тоже устала.
Темный изумруд. Атлас. Бисер и блестки.
Оно мне понравилось. Даже очень. Но я знала, что такой наряд, мне не надеть никогда.
– Мам, ты знаешь отца. Он меня убьет, если я появлюсь в таком наряде дальше своей комнаты.
– Поверь, ему понравится.
– Брось. Не нужно было даже примерять его. Зря потратила время, – шагнула за шторку и принялась снимать его, сожалея о том, что согласилась его смотреть.
– Оно идеальное. И мы его купим.
– Мне все равно. В моем шкафу и раньше висело много таких, которые будто света боялись и прятались там.
Мама начинает заливисто хохотать.
– А теперь скажи как тебе я?
Вышла, поправив одежду.
– Супер. Ты, как всегда, на высоте.
– Тогда мы закончили.
– Ладно, теперь домой?
– Домой. В дороге позвоню.
Пока ехали в район нашего нового пристанища, которое сложно было назвать своим домом в полном смысле или каким-то уютным и теплым, я все размышляла о том, что была за угроза, что мы так в спешке убегали.
Последнее время отец сократил расходы, мало выезжал из дома, что вообще было редкостью и часто закрывался в комнате громко и долго беседуя с кем-то. Родственники вообще перестали нас навещать и даже просто звонить.
Я как-то набрала Хадижу, двоюродную сестру и та, сбросив вызов написала, чтобы я не писала ей и больше не звонила, а после ее номер перестал быть доступен.
И все это за какой-то месяц. В итоге мы тут.
Остановились прямо перед домом. Вылезли из машины и сразу в глаза бросились три внедорожника со стоящей рядом охраной.
Не наши машины и не наша охрана.
– Пошли скорее. Не стой тут, – подталкивает мама.
Наш водитель так же следует за нами и ждет, когда мы поднимемся с мамой на второй этаж.
Из-за дверей отцовского кабинета, на который я обратила внимание стали слышны голоса, а перед самой дверью, стоял высоченный мужик, прожигая взглядом, что хотелось бежать подальше.
– Самар поторапливайся, – заметила мое промедление мама.
Как только она скрылась в своей комнате, а наш сопровождающий ушел, я вновь подошла к лестнице, спустилась на пару ступеней и начала высматривать присев на корточки.
Так делать мне доводилось впервые. Если меня поймают, будет скандал. Но что за такой гость важный у отца. Впервые он позвал в дом человека. Раньше такого вообще не случалось.
Внезапно дверь кабинета открылась и из нее вышел мужчина в черном костюме и такой же черной рубашке. На руке блестели серебром часы, попадая ярким бликом солнца в глаза, а ладонь крепко сжимала телефон. Он остановился полу боком ко мне, и я смогла рассмотреть его профиль.
Высокая скула была такой четкой, переходящая в щетинистую челюсть. Казалось, что его лицо каменное изваяние, таким было напряженным оно. Густая бровь, видимая мне словно, нависала, придавая, я уверена, тяжести взгляду. Темно-русые волосы, были уложены в нехитрую прическу и слегка закручивались на затылке. Он был выше моего отца, а значит на две головы как минимум выше меня самой. Таких людей я встречала только в охране. Потому что и его телосложение было очень крупным, но не чересчур.
Папа что-то ему говорил, а мужчина лишь пару раз кивнул в ответ. А после развернулся ко мне спиной и твердо шагая по кафельному полу вышел вместе с моим отцом на улицу.
– Что ты вытворяешь, дочка? – напугала меня мама и я подскочила на ноги. – Если отец увидит, он тебя не пощадит.
Я знала, что это так. Вывести отца из себя очень легко и наказание, которое он выбирает оставляет отметины на теле. Долгие и больно дающие о себе знать.
– Мне просто стало интересно, кто там, – оправдываюсь и иду к себе.
– Ну и кто же? – мама следует за мной, но останавливается на пороге моей спальни.
– Не знаю. Я не рассмотрела. Какой-то мужчина.
– Переодевайся. Я заказала нам массаж. Прими душ и жди. Я позову.
– Хорошо.
Она собралась уйти, но остановилась, странно глянув.
– Больше не делай так. Я не знаю, что сделает отец, если увидит подобное.
– Я поняла, мам.
Остаюсь одна и кое-как беру под контроль свое участившееся дыхание.
Слова мамы привели меня в чувство. Что на меня нашло? Откуда этот бунт?
Пальцами нащупала небольшой шрам на лбу, который берет начало в волосах и спускается чуть ближе к виску, выглядывая оттуда частично.
Семь швов и ни единого «прости».
– Кажется ты и правда забыла, кто твой отец, Самар.
