Лилия Орланд
Поцелуй под дождем
Глава 1
Дождь шёл с самого утра.
Сначала на высохшую землю брызнули крупные редкие капли, сменившиеся проливным ливнем, который разогнал прохожих с улиц, но и сам долго не продержался. И теперь в воздухе висела влажная морось, заставляя мечтать о тёплом пледе и горячем какао.
Люблю питерскую погоду. Никогда не знаешь, где тебя застигнет дождь.
Но я всё равно улыбалась, хоть и промокла до нитки.
Я шла с собеседования. Меня взяли на первую мою серьёзную работу. Это не считая три года в кафе официанткой на последних курсах, няни соседских детей, репетиторства и прочей, не стоящей внимания ерунды.
Это была настоящая работа. По профессии, где самым внимательным образом изучили мой новенький диплом экономиста.
В большой солидной, к тому же иностранной компании. И начну я через четыре дня, в понедельник, подпишу документы, пройду инструктаж, а уже в среду полечу в Нью-Йорк на стажировку.
Разве это не мечта?
Если честно, до сих пор не слишком верилось. Всё хотелось себя ущипнуть, чтобы убедиться, что не сплю. Потому и пошла пешком через Невский, несмотря на дождь, решив нырнуть в метро чуть позже.
Настроение было фантастически-приподнятым. Я была готова обнять весь мир и расцеловать его в обе щёки.
Наверное, потому и остановилась, услышав незнакомый мужской голос:
– Сударыня, постойте!
Я не знакомлюсь на улицах, знаю, что это может плохо кончиться. Обычно, услышав подобное, стараюсь ускорить шаг. Но сегодня был особенный день, наполненный настоящим волшебством. Я чувствовала себя немножко феей. А вдруг какой-то смертный попал в беду и нуждается в моей помощи? Разве я могу пройти мимо?
Остановилась и обернулась.
Он стоял у освещённой витрины «Метрополя» и, казалось, сам светился, окружённый мелкими дождевыми каплями, взвесью висящими в воздухе. Старше меня, но не намного. Лет, может быть, на шесть-семь. Хорошо одетый, я уже знала стоимость вот таких нарочито простых вещей. Спортивный, пиджак обтягивал широкие плечи, а сквозь слегка влажную рубашку просвечивали рельефные мышцы груди. Сами собой такие не нарастают. Нужно потрудиться, и трудиться нужно регулярно. Волосы тоже намокли и липли ко лбу тёмными прядями. Так что я не смогла распознать их цвет.
А вот глаза были серые, стальные. И мне подумалось, что их обладатель – очень сильный мужчина.
Сейчас глаза смотрели мягко, а губы улыбались. Очень притягательные губы, красиво очерченные, с маленькой, сразу незаметной родинкой в левом уголке.
– Сударыня, помогите, умоляю, – он сложил ладони в нарочито театральном жесте, собрался было упасть на колени, но, взглянув на мокрый, не особо чистый асфальт, передумал.
– Чем же я могу помочь вам, сударь? – переняв правила игры, спросила серьёзным голосом, хотя этот мужчина вызывал у меня улыбку.
– О-о, это дело жизни и смерти, – он указал на витрину кондитерской, – мне нужно выбрать самые вкусные пирожные, а я в них совершенно не разбираюсь.
– Ха-ха-ха, – всё это было произнесено таким трагическим тоном, что я не выдержала и, запрокинув голову, рассмеялась.
– У вас хорошее настроение, – это было скорее утверждение, чем вопрос. Но смотрел на меня незнакомец так, как будто мир за моей спиной исчез, размытый дождём. – Так вы мне поможете?
Я задумалась всего на пару мгновений. Мужчина мне понравился. Вот так сразу и без сомнений. Да и что может произойти в ярко освещённом зале «Метрополя»? К тому же дождь снова припустил, заставив вжать голову в плечи, и это стало последней каплей, упавшей на весы моих сомнений.
Я кивнула и первой помчалась к двери.
Незнакомец догнал меня в два широких шага, потянул за створку, распахивая её передо мной. Продолжая играть, присела в коротком реверансе и произнесла, кокетливо опуская ресницы:
– Благодарю.
Незнакомец же наклонил голову, принимая мою благодарность, и указал на свободный столик у окна. Отодвинув стул, помог мне сесть, быстро бросил:
– Одну минуту, – и умчался к витринам с пирожными.
Голос продавца я не слышала, а вот мой незнакомец ответил ему довольно громко:
– Нам всего по два и две большие кружки горячего шоколада. И молока туда побольше.
Как будто прочёл мои мысли.
– Вы что, умеете читать мысли? – так и спросила, когда незнакомец занял место напротив меня.
– Вы о чём? – он смотрел мне в глаза с лёгкой хитринкой во взгляде и улыбался.
– О горячем шоколаде, – пояснила я, – только что шла и думала, как хорошо было бы сейчас укутаться в плед и выпить чашку какао.
– Любезный! – прокричал незнакомец продавцу. – У вас есть пледы?
Через минуту я куталась в клетчатое шерстяное тепло и чувствовала, что попала в сказку.
– Вы, наверное, волшебник? – мой внутренний радар, оценивающий людей по шкале от одного до десяти, начинал сбоить, перелетая за десятку.
– Позвольте представиться, волшебник Егор, – он протянул через стол руку и, чуть помедлив, я вложила в неё свои слегка подрагивающие пальцы.
– Очень приятно, Вера. Простая девушка.
Пожатие было осторожным, нежным и тёплым. А потом Егор привстал и, склонившись над моей рукой, поцеловал кончики пальцев.
– Вы совсем не простая девушка, Вера. Вы похожи на фею. Разве вы не замечаете, что сияете для нас, смертных?
Помню, как в тот момент пришла мысль, что вот он снова прочитал мои мысли. А потом ещё одна: кажется, я влюбилась. Окончательно и бесповоротно.
А потом принесли пирожные. Нашего столика не хватило, пришлось придвинуть соседний и ещё занять широкий подоконник.
– Зачем столько? – смеялась я и над пирожными, и над ошарашенным видом Егора.
– Я и сам не ожидал, – он смущённо улыбался.
Мы пили какао, ели произведения кондитерского искусства, пытаясь сначала угадать, какая начинка заключена в воздушное, бисквитное или песочное великолепие. И разговаривали.
Егор приехал из Москвы. У нас, в Питере, открылся филиал компании, в которой он работал. Ему пришлось много потрудиться, зато сегодня – законный выходной, который он может провести с кем захочет. Если, конечно, одна очаровательная фея согласится скрасить его одиночество.
Фея согласилась.
Она вообще была околдована и вряд ли сумела бы в чём-то ему отказать.
– Почему ты светишься? – вдруг спросил Егор, переходя на «ты» и странно глядя на меня.
– Меня взяли на работу, – призналась, смущаясь под его пристальным взглядом, отвела глаза, рассматривая пирожные. Рассказывать о компании и стажировке в Нью-Йорке почему-то казалось более безопасным, чем встретиться с ним взглядом.
В кондитерской было тепло и уютно. Особенно вместе с Егором. Не хотелось никуда уходить.
Но дождь прекратился, выглянуло солнце, и мой уже знакомый незнакомец горел жаждой действия. Мы отправились гулять.
Пирожные нам упаковали с собой. В восемь коробок. Мы, смеясь, раздавали их на улице. На нас странно косились, но нам было всё равно. Мною овладело какое-то бесшабашное настроение, всю меня наполняло счастье, и его было так много, что хватило бы на всех хмурых питерских прохожих.
Это был самый сумасшедший и потрясающий день в моей жизни. Вот только он слишком быстро сменился вечером. К тому времени я уже знала, что утром у Егора самолёт. Он улетит обратно в Москву. И эта необходимость расставания причиняла почти физическую боль.
Хотелось схватить его и не отпускать. Никогда-никогда.
– О чём ты думаешь? – Егор внезапно остановился, обхватил мои плечи.
– Ты же умеешь читать мысли… – голос почему-то осип, изнутри поднялась дрожь, охватывая меня всю до кончиков пальцев.
Глаза Егора, потемневшие, как низкое свинцовое небо у нас над головами, медленно приближались. Я не могла даже моргнуть, глядела в них, понимая, что он и правда читает мои мысли.
Губы сами приоткрылись ему навстречу, ощущая первое робкое касание. Снова пошёл дождь, но мы его не замечали. Мы продолжали целоваться, не в силах оторваться друг от друга, словно только что умирали от жажды и вдруг нашли источник. Разве можно напиться за одну секунду? За минуту? За час?
Ответ пришёл внезапно. Я не раздумывала, хорошо это или плохо. Просто знала, что так будет правильно.
– Проводи меня домой, – прошептала Егору, когда он ненадолго отстранился, чтобы глотнуть немного воздуха. К тому времени мы оба уже промокли до нитки, но вряд ли осознавали это.
– Где ты живёшь? – голос у него тоже был хриплый. Может, мы оба простудились, но не заметили этого?
– Нам на метро, – потянула его к переходу.
Обычно в вагоне я рассматриваю людей. Фантазирую, что представляет собой тот или иной пассажир, придумываю его судьбу. В этот раз я вообще не заметила, как мы доехали. Если бы остановки громко и чётко не объявляли, скорее всего, мы бы так и катались туда и обратно по ветке.
На эскалаторе мы тоже целовались. И по дороге к дому. И в лифте. И в квартире я едва успела захлопнуть дверь, как Егор подхватил меня на руки с вопросом-приказом:
– Где у тебя спальня?
Я кивнула в направлении единственной комнаты. Тут сложно перепутать, и Егор выбрал верное направление.
Диван был разложен. Утром я спешила и не успела его заправить, да и не переживала, не ожидая гостей.
Егор положил меня и отстранился, снимая мокрый пиджак и рубашку. Я приподнялась на локтях, растерянно глядя на него. Наверное, мне тоже нужно раздеться?
Я знала, что вижу Егора впервые в жизни. Понимала, что мы только познакомились. Но то чувство, что вспыхнуло между нами, оно делало происходящее правильным.
Вот только мне нужно было кое-что ему сказать…
Нет, я была современной девушкой, смотрела фильмы и читала книги. Я знала, что происходит между мужчиной и женщиной. В теории. На практике же… я ждала того самого, единственного.
И кажется, дождалась…
Пытаясь подобрать правильные слова, я занервничала и села на диване, спустив ноги на пол.
– Егор, я… – на практике всё оказалось сложнее, чем в той же теории. В своих фантазиях я была гораздо смелее.
Он опустился передо мной на колени, выпрямился, чуть сдвинул меня к себе, так, что его талия оказалась меж моих расставленных колен, и снова принялся целовать, попутно расстёгивая пуговки на платье.
А я всё больше нервничала, охватившее меня лихорадочное возбуждение начало понемногу отступать, открывая дорогу смущению и страху.
Егор почувствовал перемену, немного отстранился и посмотрел мне в лицо. Я попыталась опустить глаза, но он не позволил.
– Я первый? – спросил с непонятной мне радостью. Сумела только кивнуть. И тут же почувствовала, как меня сжали в объятиях.
– Я буду очень-очень нежен… – пообещал Егор. – Если ты, конечно, не передумала…
Он замер, давая мне решить, что делать дальше.
И я решила.
Глава 2
В Нью-Йорке шёл дождь. Я стояла у окна и смотрела на спешащих по улице прохожих.
С тех пор прошло четыре года, но каждый раз, когда шёл дождь, я вспоминала…
Егор стал моим первым мужчиной. Если честно, то единственным. Здесь, в Нью-Йорке, мне было не до отношений. А секс на один раз – не для меня, я стала опасаться незнакомцев. С коллегами же не позволял заводить романы деловой этикет и правила компании. Да и не нравился мне никто настолько, чтобы снова пережить те воспоминания…
Егор был нежен.
Я знала, что в первый раз бывает больно, но моя боль утонула в упоительных ласках и поцелуях. Мне было невероятно хорошо.
Мы не спали всю ночь, а утром вместе поехали в Пулково. В такси обменялись номерами телефонов. Егор проследил, чтобы я правильно забила его номер, и успокоился только тогда, когда в ответ на мой вызов его телефон заиграл негромкой мелодией.
В аэропорту мы долго стояли в обнимку и молчали. Так не хотелось его отпускать. Но я чувствовала, что и сам Егор не хочет уезжать от меня.
– Как только приземлюсь, позвоню тебе, – пообещал он, когда объявили рейс Санкт-Петербург-Москва.
Поцеловал меня долгим нежным поцелуем и отправился на посадку. Но, сделав несколько шагов, Егор вернулся.
– Как же трудно от тебя оторваться, – улыбнулся он и снова жадно поцеловал.
Из здания аэропорта я вышла абсолютно счастливой женщиной. Снова зарядил дождь, но мне хотелось петь и танцевать.
Я раскрыла зонтик и направилась к автобусной остановке. Всё же такси для меня пока было дороговато. Думала о Егоре. Кажется, я уже начала скучать по нему. Одной рукой придерживая зонт, второй достала из сумочки телефон и начала набирать эсэмэс.
Хотелось поделиться своими чувствами.
Под ноги я не смотрела. Босоножки всё равно уже были мокрые, чуть больше, чуть меньше не имело значения. Асфальтовое покрытие в аэропорту ровное, за этим следят. Поэтому я уверенно шла вперёд, набирая текст на экране смартфона. Вот только позабыла, что проезжая часть намного ниже тротуара.
Нет, я не упала, но покачнулась на самом краю поребрика и взмахнула руками, чтобы удержать равновесие. Зонтик упал на тротуар. А вот смартфон вылетел из пальцев и шлёпнулся в бегущую по дороге мутную воду, подняв фонтан брызг.
– Нет! – я хотела прыгнуть вслед за телефоном, но кто-то схватил меня за предплечье.
– Совсем сдурела, девка? – это оказался крупный немолодой мужчина, к моему сожалению или счастью, с отменной реакцией. Я успела лишь пару раз моргнуть, как по тому месту, куда упал телефон, проехал первый автомобиль, обдавая брызгами уже нас, стоявших на тротуаре пешеходов.
– Козёл, – прокомментировал кто-то рядом.
Я стояла, мокрая с ног до головы, но совсем не это наполняло сердце отчаянием. Мой телефон лежал в луже, а по нему проезжали абсолютно равнодушные к моему горю машины.
Зелёный человечек на светофоре загорелся через несколько секунд, но для меня прошла вечность. Дрожащими пальцами я выудила из воды смартфон и заспешила на противоположную сторону улицы.
Уже в автобусе вытерла его носовым платком, с тоской разглядывая покрывшие тёмный экран трещины. Попробовала включить, но то, что несколько минут назад было высокотехнологичным гаджетом, теперь превратилось в мёртвый кусок пластмассы.
Денег на новый у меня не было, как и возможности оформить кредит. К тому же через пятнадцать минут начинался мой первый рабочий день.
На инструктаже я поняла в лучшем случае половину, все мысли были заняты тем, как Егор прилетает в Москву, набирает мой номер, а там… абонент не абонент.
После работы я зашла в салон сотовой связи, чтобы восстановить сим-карту. А дома попыталась вставить её в телефон и включить. Но это не сработало.
Звонок в дверь раздался уже очень поздно. Время близилось к полуночи.
Внутри ёкнуло. Что если это Егор? Не смог до меня дозвониться и вернулся в Питер…
Но за дверью стояла моя младшая сестра. И лицо у неё было раздражённым. С её кукольной внешностью – голубыми линзами и блондинистыми кудряшками – это выглядело забавно, но сейчас я не способна была веселиться.
– Ты чего телефон выключила? – вместо приветствия спросила Любаня, обходя меня и проходя внутрь квартиры.
– Не выключила, – вздохнула я, – утопила в луже.
И рассказала ей, что произошло.
– Ну ты даёшь! – непонятно, восхитилась или ужаснулась сестрица, рассматривая мёртвый гаджет. И добавила: – Надо аккуратней быть.
Я привычно сдержала готовую сорваться колкость. Уж кому бы говорить об аккуратности. Моя младшая сестра совершенно не умела пользоваться вещами. Всё у неё билось, ломалось и рвалось. И ладно бы портила только свои вещи, но Любаня частенько одалживала у меня, причём не всегда с моего ведома.
А потом ставила перед фактом: она не виновата, оно само как-то порвалось, прожглось, разбилось (нужное подчеркнуть)…
Впрочем, какой смысл подсчитывать, кто из нас менее аккуратен, если телефон это не вернёт?
– Ну и ладно, – отмахнулась сестра, – купишь новый.
– У меня нет денег.
– Возьми в кредит, – легкомысленно предложила она, и я снова сдержала раздражение, спокойно ответив:
– Я плачу твои кредиты, ты забыла?
Любаня смущённо потупилась. Похоже, и правда забыла.
– Слушай, а этот твой мужик… – вдруг встрепенулась она, – давай его поищем в соцсетях?
– Давай, – я готова была расцеловать Любаню в обе щёки. Иногда она умела генерировать отличные идеи.
– Как его зовут?
– Егор.
– А фамилия?
– Не знаю… – мне как-то не пришло в голову спрашивать фамилию Егора.
– Ну ты даёшь, сестрёнка, – восхитилась она, – переспала с мужиком и даже не знаешь, как его зовут.
Я вышла в кухню. Прислонилась лбом к окну, глядя в серый летний сумрак. Из уст младшей сестры всё звучало совсем иначе. Это действительно на меня непохоже. В нашей семье легкомыслием отличалась только Любаня. Я же была аллегорией здравомыслия и рассудительности.
До вчерашнего дня…
– Ладно, не парься, – сестрица ворвалась в кухню, размахивая своим смартфоном, – давай поищем твоего Егора. По фотке хоть узнаешь?
– Узнаю, – я улыбнулась. Конечно, узнаю.
Через полчаса радости у меня поубавилось, а через час она и вовсе рассеялась. В социальных сетях оказалось несколько миллионов Егоров и ни одного, похожего на моего.
– Сегодня у тебя заночую, электрички уже не ходят, – когда сестрица начала зевать, я бросила взгляд на часы.
Ой, как поздно.
– Пора спать, мне утром на работу.
Но ещё долго лежала без сна, слушая, как рядом сопит Любаня. Я думала о Егоре, вспоминала наше недолгое знакомство и не могла поверить, что всё вот так закончится.
Ничего, с первой же зарплаты куплю телефон, даже если мне придётся завтракать, обедать и ужинать исключительно макаронами с солью.
Через три дня я улетела в Нью-Йорк, оставив свою съёмную квартиру младшей сестре. У неё не было денег, чтобы проплачивать дальше, но до конца месяца сестрёнка сможет пожить самостоятельно. Пусть наши приёмные родители немного отдохнут. Любаня иногда может быть сложным человеком.
Нью-Йорк тоже встретил меня проливным дождём, и я решила, что это хороший знак. Мы обязательно встретимся с Егором. Ведь это любовь, та самая, что одна на миллион. Она не может испариться бесследно.
Новый гаджет я купила спустя две недели. И, если честно, ожидала, что, когда включу его, тут же посыпятся эсэмэски. Но телефон молчал. Сим-карта была девственно чиста.
Но я не отчаивалась.
Каждый вечер прочёсывала соцсети: «Фейсбук» «Вконтакте», «Инстаграм», даже «Одноклассники». Я тоже везде зарегистрировалась, разместила свою последнюю фотографию и ждала, что вот-вот пиликнет сообщение.
Несколько вечеров спустя заметила, что все лица сливаются в одно, и я уже не была на сто процентов уверена, что этот мужчина не может быть моим Егором, или вот этот…
Спустя ещё две недели бесплодных поисков я сдалась. Но где-то в глубине души всё равно продолжала надеяться. Не выпускала телефон из рук, даже когда ходила в ванную. Ложась спать, клала его под подушку, чтобы ответить, если вдруг Егор позвонит.
А потом поняла: он не позвонит.
С меня как будто сняли шоры, и я увидела ситуацию, как она есть. Мужчина в командировке развлёкся с неопытной девушкой. Все получили удовольствие. А дальше – ничего не будет. Егор же не обещал мне долго и счастливо. Он вообще ничего мне не обещал.
Не знаю, как я не умерла тогда. Сердце то вдруг замирало, то начинало колотиться как заполошное. Я задыхалась. Бросилась открывать окно, забыв, что здесь они устроены по-другому. Сходу не сумела разобраться, поэтому уселась на подоконнике, обхватила руками колени и разрыдалась.
Какая же я дура.
А в шесть утра поднялась, приняла душ, наложила дневной макияж, чтобы скрыть следы слёз и бессонной ночи, и отправилась на работу. Это всё ерунда, от разбитого сердца не умирают. Сделала вывод и будешь жить дальше.
И ещё много всяких попыток подбодрить себя.
Не скажу, что это помогало. В первое время мне было очень плохо. Но я нашла утешение в работе.
Здесь всё было иначе. Раньше я считала, что Нью-Йорк похож на Питер, но теперь поняла, как ошибалась. И мне это нравилось, заставляло отвлекаться от печальных мыслей.
И только, когда шёл дождь, я вспоминала…
К счастью, работы было много. Пару раз я задерживалась в офисе за полночь. Не ожидала, но руководство оценило моё рвение. После окончания стажировки мне предложили остаться.
Дома у меня был только один родной человек – сестра. И я позвонила ей.
– Ты что, сумасшедшая? – вскинулась она на моё желание вернуться домой. – В Америке ты столько зарабатываешь. Да ты мои кредиты за пару месяцев выплатишь. И я ещё смогу квартиру снять…
– Опять с Геной поругалась? – поняла я.
– Он просто невыносим! – я даже видела, как она надулась.
С Геной, нашим сводным братом, то есть родным сыном наших приёмных родителей Любаня всегда цапалась. Думаю, он был в неё тайно влюблён, но не выдерживал напора и отчаянно огрызался.
Гене – семнадцать. Он на год младше Любани, и она его дразнит «малы́м».
– Нам нужны эти деньги, – сестра сменила интонацию, она стала просительно-уговаривающей.
Но я и так знала, Любаня права. Нам нужны эти деньги. Любе нужно оплачивать учёбу, одеваться, на что-то жить. Она совсем юная девушка, и у неё всё ещё впереди. А моя задача – обеспечить ей будущее.
– Ты права, – согласилась, – я останусь. А если захочешь прилететь ко мне на каникулах, оформлю тебе визу.
Мне нравилось это решение. Мне нравилось работать, считать цифры, выискивать ошибки. Приходилось сосредотачиваться, и времени на посторонние мысли не оставалось.
А ещё мне нравилось моё вынужденное одиночество. За четыре года я так особо ни с кем и не сблизилась. С женщинами моего возраста мы были слишком разными. Они хотели развлекаться в свободное время, ходить в клубы, знакомиться с мужчинами. Меня же от подобных предложений брала оторопь, и я предпочитала погружаться в работу.
Вот только каждый раз, когда шёл дождь, я вспоминала и ничего не могла с собой поделать.
Телефонный звонок застал меня врасплох. Я вздрогнула от приподнявшей голову слабой, почти призрачной, но надежды. Тут же встряхнулась, заставив себя мыслить рационально.
Я уже давно не мечтала, что Егор мне позвонит. Я знала, что этого не случится. Затолкала надежду обратно в тяжёлый кованый сундук, закрыла крышку, накинула на петли железный замок, провернула ключ и выбросила в Атлантический океан.
Этот ритуал я мысленно проделывала тысячи раз. Он был отточен до мелочей. Но каждый раз, когда звонил телефон, всё повторялось заново.
Это была сестра.
– Люб, что случилось? – в рабочее время Любаня могла мне звонить только в одном случае – у неё серьёзные проблемы.
И она подтвердила, всхлипывая в трубку:
– Вера, ты нужна мне. Возвращайся.
