Лина Коваль
Бывший. Игра на поражение
Глава 1
Вера
Самая сильная любовь у тех, кому не суждено быть вместе…
Эта надпись в лифте сорокаэтажного бизнес-центра неимоверно раздражает. Веет банальностью и инфоцыганством.
Вздор. Сказочка для тех, кто полагается на судьбу и расклады Таро.
Видела таких. И женщин, и мужчин.
Я вообще, благодаря должности главного репортера единственного местного телеканала, встречала совершенно разных людей. Наверное, поэтому и стала отъявленным скептиком в сердечных вопросах.
Конечно, если не считать личных отношений.
Переключаю внимание на седовласого мужчину, припарковавшего свои глаза в районе моего соблазнительного декольте. Старичок тут же отворачивается и принимает оскорбленный вид.
Какие мы нежные!
Закатываю глаза, ухмыльнувшись, и поправляю тонкое черное платье. Инспектирую блестящие носы туфель на умопомрачительных шпильках и снова чуть иронично поглядываю на соседа.
Моя цель на вечер – человек капельку моложе, дедуля!
Надеюсь, ему тоже зайдет выбранный образ. Молю бога, чтобы зашел до такой степени, что Макрис будет не прочь выдать важную информацию о покупке Артели. На кой черт ему вложения в российский бизнес?!
Впрочем, его планы всегда менялись со скоростью света.
Я же почти девять лет жила одной мечтой – авторская новостная программа в прайм-тайм. С гостями в студии, личным гримером и миллионными рекламными бюджетами. Я действительно все это время была лучшей. Даже у Филиппа Киркорова, однажды навестившего наш городок, не побоялась интервью взять. И ничего он не грубый, такой милашка оказался.
Заветное место я заслужила по праву! И свой проект с именем Веры Стояновой на заставке – тоже.
Медленно выдыхаю и стараюсь успокоиться.
Подумаешь, Макрис вернулся.
Не-на-ви-жу!
Я вздрагиваю от дзиньканья лифта и первой выхожу на тридцатом этаже, сразу попадая в роскошный мир местных богачей.
Прием, устроенный Артелью Старателей «Аурум» для своих сотрудников, после ежегодного отчета о результатах проделанной работы, в самом разгаре. Повсюду подобающая золотодобывающей организации бутафория и веселые аниматоры в блестящих костюмах, у сцены играет небольшой оркестр, а шикарный вид на городской парк из панорамных окон делает этот прием еще более особенным.
Неплохо.
Я мельком осматриваю себя в зеркале, поправляю профессиональную укладку и незаметно щипаю щеки, побледневшие от недостатка кислорода в душном лифте. Параллельно стараюсь «отсканировать» каждого мужчину в этом зале, чтобы разыскать нужного.
Как обычно, делаю несколько дел одновременно. Это моя отличительная черта, скорее всего, тоже связанная с работой репортера.
Вовремя перестроиться, найти нужные слова, не выдать настоящие эмоции – вот за что мне платят грузные дяденьки, генеральные продюсеры.
И платят неплохо, замечу!
Когда я только осваивала профессию, попасть на экран через постель считалось более нормальным, чем выбрать, как я, тернистый путь высшего образования по специальности «Журналистика». За годы работы на ТВ я «пережила» многих любовниц и дочек влиятельных людей. Взяла талантом и умом.
Потерять все – значит вернуться в точку А.
Этого я допустить не могу.
– Охлажденное шампанское, – предлагает официант в белоснежном смокинге.
– Да, спасибо, – благожелательно отвечаю и обхватываю хрустальную ножку бокала.
Как правило, на таких приемах экономят на приличных напитках, но «Аурум» не тот случай, поэтому с удовольствием делаю глоток и продвигаюсь в толпу.
Несколько раз я задерживаюсь, чтобы поздороваться со знакомыми, а потом взгляд привлекает широкая спина, упакованная в тонкий черный свитер.
Это он.
Качаю головой и улыбаюсь.
Только один человек мог прийти на вечерний прием, не обращая внимания на дресс-код. Только одного мужчину я узна́ю даже сверху, из космоса, хотя это и будет всего лишь маленькая черная точка.
Такая же, как и та, что последние два года выгравирована на моем скомканном сердце.
С жадностью изучаю крепкие мужские плечи, подтянутую фигуру и шикарную задницу. Нахожу татуировку за правым ухом. Есть еще одна. На лопатке с этой же стороны.
Я запиваю ком в горле еще одним глотком шампанского.
Точно он.
Не изменился ни капельки.
Как водоворот обрушиваются воспоминания…
Наш русско-греческий союз продержался около полугода, постепенно превращаясь в русско-греческую войну. Виной тому много причин и совпадений.
Результат известен.
Самолет с Адрианом Макрисом на борту взлетел в синее безоблачное небо. Я же осталась на родной земле, сжимая в руке помятый билет на свое имя.
Придя в себя, вспоминаю о своей цели и, пригладив волну темных волос на плече, направляюсь в сторону мужской компании.
– Добрый вечер, – здороваюсь, ослепительно улыбаясь.
– Добрый-добрый, – отвечает собеседник грека, впиваясь глазами в мое лицо, а затем опуская их ниже. – Мы знакомы?
– Мы? – Я легко соприкасаюсь с его бокалом краем своего и мажу взглядом по окаменевшему лицу Адриана. Не ожидал. – Еще не знакомы.
Сталкиваюсь с зелеными глазами, выражающими равнодушие. Такое явное, словно Макрис видит перед собой пустое место, а не красивую женщину, которую когда-то любил.
Обращаясь к более сговорчивому мужчине по правую руку от него, продолжаю:
– Можем познак…
– Георгий, – рассекает пространство грубоватый голос. – Мы не закончили.
Я в ужасе округляю глаза и ловлю воздух ртом. Рядом стоя́щие гости уже с интересом за нами наблюдают.
– Простите, – пожимает плечами мой новоиспеченный воздыхатель и поворачивается к Адриану: – Вы должны посмотреть сам прииск. Оборудование новейшее, немецкое. Деньги вбуханы колоссальные, отбить их будет сложно. Подумайте хорошо, Адриан Константинович.
– Задача была разведать обстановку, советов я не просил.
Шокированно смотрю то на одного, то на другого. Мужчины же внимания не обращают, будто меня здесь и вовсе нет.
Оскорбление смертельное. Макрис ногами по моей репутации прошелся. Город небольшой, все прекрасно знают, кто мы друг для друга.
Проходящая мимо девица из вип-сопровождения одаривает меня жалостливо-ядовитым взглядом.
Опускаю голову и закусываю губу до резкой боли. Надо держать лицо.
Проходит всего лишь секунда, прежде чем я по-королевски киваю мужчинам:
– Простите.
Покидая их компанию, все же улавливаю циничную иронию в зеленых глазах.
Раненная пренебрежением, я устремляюсь к бару, где тут же оставляю бокал и заказываю текилу. Внутренностями чувствую, когда сзади накатывает тяжелая энергия. Тело словно жаром опаляет.
– Спиваешься? – царапает спину низкий голос.
Поворот головы. Во взгляд я вкладываю безразличие.
– Мы знакомы? – прищуриваюсь, слизывая соль со своей ладони.
Макрис хрипло смеется:
– Какая обидчивая.
Отворачиваюсь и опрокидываю в себя стопку. Бесчувственный динозавр.
– Как жизнь, Вье-ра? – спрашивает Адриан, опираясь о барную стойку.
– Пока тебя не встретила, было лучше.
– Хм-м… Ты ведь первая подошла?
– Обозналась. – Смотрю на него в упор решительно.
– Кали́, – отвечает он по-гречески. (хорошо. – Прим. авт.)
Словно заклинание из прошлого произносит. Резко ощущается создавшийся вакуум.
В зале куча людей, сплетенье разнообразных голосов, вспышки фотоаппаратов, звучание скрипки, ведущей за собой мелодию фортепиано.
А вокруг нас с Адрианом плотное облако из воспоминаний.
Мы познакомились в Греции, и в первый раз он приехал в этот город именно ко мне. А сейчас я не знаю даже название выбранного им отеля.
И надолго ли он вернулся?! Судя по информации от Батюшки, надолго.
– Ладно, – заявляет Макрис, убирая руки в карманы брюк. – Пойду. – Озирается. – Я только прилетел, даже не переоделся.
Паника внутри фонтанирует. Я ведь ничего не выяснила. Касаюсь пальцами броши, не совсем подходящей к легкомысленному образу, и мысленно торжествую, когда это движение вызывает интерес у моего собеседника.
– Ты здесь остановился? – Кружу глазами по помещению, подразумевая отель при бизнес-центре.
– А как же.
Я хлопаю ресницами и облизываю губы. Адриан склоняет голову набок, наблюдая.
Чуть подаюсь вперед, позволив ему рассмотреть меня получше.
– А правда, – игриво понижаю голос, – что у них в люксах краны и унитазы позолоченные?
В зеленых глазах вспыхивают веселые искорки, которые мгновенно сменяются обычной серьезностью.
– Хочешь подняться? – Адриан недоуменно приподнимает брови.
Неопределенно пожимаю плечами и решительно отставляю стопку, стараясь угомонить бьющееся о ребра сердце. Что я творю?!
Снова осматриваю его. Красивого, невозмутимого, взрослого, состоявшегося мужчину-иностранца. Когда-то моего…
Макрис обводит меня беглым взглядом с ног до головы, будто бы оценивая. Ничего не пропускает. Скулы заостряются и лицо становится жестким.
Неожиданно сильное тело резко приближается ко мне и, обняв за талию, мой старый греческий знакомый приглашающе кивает в сторону лифта. Словно мотылек от нектара, оживаю, ощущая аромат знакомой туалетной воды.
Я могла бы послать Макриса далеко и надолго. Но… вру себе, что для дела надо. Крайне важно попасть к нему в номер! Куда я опять вляпалась?..
Схватив сумочку, аккуратно стряхиваю его руку и, не глядя по сторонам, начинаю продвигаться сквозь толпу, намеренно покачивая округлыми бёдрами.
Глава 2
Вера
У лифта я резко останавливаюсь и, перенеся вес тела на левую ногу, нервно постукиваю правой шпилькой по мраморному полу. Складываю руки на груди, стараясь дышать ровнее, и смотрю прямо перед собой. На то, как на электронном табло сменяются этажи.
Зачем я во все это ввязалась?
Я готова по головам идти ради карьеры, но что, если голова будет его?
Что тогда, Верунчик?!
– Всё в порядке? – слышу позади хриплый голос ничего не подозревающего Адриана.
– Всё отлично, – отвечаю тихо, не шевелясь.
– Кое-как догнал. Не передумала?
– Нет. – Оборачиваюсь и впиваюсь глазами в строгое лицо.
На долгое время мужественность и прирожденная темпераментность Макриса стали моими главными врагами. У него они проявлялись буквально во всем: начиная с того, с каким достоинством Адриан преподносил себя этому миру, и заканчивая короткими густыми волосками на мощной груди.
От свидания к свиданию я искала именно такого!
Мужественного и темпераментного самца, которого я захочу физически. Хотя бы физически…
К сожалению, поклонники, приглашавшие меня на свидания в последние два года, казались юными мальчиками и никакого сравнения с человеком, что сейчас стоит напротив, не выдерживали. Адриан нажимает на кнопку лифта и устало опирается плечом о выкрашенную в серый цвет стену. Внимательно разглядывает мое пылающее лицо.
– Не думал, что сантехника лежит в сфере твоих интересов.
Я тоже.
С улыбкой закатываю глаза.
– Я умею удивлять.
– Это правда, – соглашается он.
Вздрагиваю. Не то от его прикосновения, не то от рекламного женского голоса, который раздается из динамика, закрепленного на стене под потолком.
В лифте расслабиться тоже не получается. Слишком мало пространства, слишком много нас.
– Ты похудела, – замечает Адриан, чуть наклоняясь.
– Надоели щеки на пол-экрана. – Закусываю губу.
– Не было у тебя их никогда.
– Были, конечно, – усмехаюсь я. – Ты просто привык к Греции. У нас другие стандарты красоты.
– Стандарты красоты не зависят от государственных границ.
– Конечно, зависят, – возражаю.
– Если женщина красива, то неважно, откуда она. Хоть из Перу.
– Тебе виднее. – Царапаю его высокие скулы колким взглядом.
Макрис вдруг становится серьезным, даже немного хмурым.
– Я восхищаюсь твоей способностью любой разговор выворачивать в свою сторону, – произносит сквозь зубы.
– Спасибо за комплимент, это профессиональное.
– Забыл, что в тебе все профессиональное, – отбивает он. – Для личного места не остается.
– Ну почему же… – Тут же прикусываю язык.
Пока мы на расстоянии полуметра друг от друга вышагиваем в сторону забронированного Адрианом люкса, я прокручиваю в голове возможные варианты развития событий и снова пеняю на судьбу.
Почему именно сейчас? Когда у меня все вроде как налаживается!
Почему Адриан за два года не смог обзавестись греческой женой и выводком маленьких Макрисиков? Ему сорок один. Давно пора.
А может, рассказать все? Украдкой поглядываю на размашистые плечи.
И что тогда будет? Он снова уедет как ни в чем не бывало, а я здесь останусь. Один на один с влиятельными людьми, которые точно не простят такого поступка.
– Располагайся, Вьера, – вежливо проговаривает хозяин апартаментов, когда мы оказываемся внутри.
Настороженно озираюсь.
Здесь довольно просторно и такой же крышесносный вид на город, как в банкетном зале.
Адриан зажигает свет, вынимает из кармана брюк телефон с банковской картой и кладет их на журнальный столик.
Я же первым делом скидываю ненавистные туфли и разминаю пальчики на ногах.
– Не возражаешь, если я переоденусь? – спрашивает он и тут же стягивает свитер через голову.
На миг крепко зажмуриваюсь, а потом смотрю вслед удаляющейся обнаженной спине, на которой красуется знакомая татуировка.
– Если тебе будет удобно, – проговариваю себе под нос.
– Я не притязателен, – доносится из соседней комнаты.
Резко вдыхаю и выдыхаю.
Я прекрасно это помню, как и то, до какой степени ты не брезглив. Особенно в сексе.
Вопреки здравому смыслу внизу живота концентрируется вязкое тепло. Это странно, потому что последние два года добиться его можно было только с помощью специальных вибрирующих устройств.
Я практически забыла, что можно желать живого мужчину.
Убрав сумочку, подхожу к панорамному окну и упираюсь горячим лбом в прохладное стекло. Спустя пару минут за спиной раздается низкий голос:
– Ты хотела изучить ванную комнату?
Я чувствую, как горячие пальцы сжимают шею ниже затылка. Замираю, наслаждаясь легким массажем.
Пытаюсь различить яркие огоньки автострады за окном и обвожу языком пересохшие губы. С единственной целью. Спросить о том, что беспокоит почти двенадцать часов, с тех пор как я узнала о возвращении Макриса в наш город.
– Зачем ты приехал, Андрей?
Мощное тело вздрагивает от произнесенного мной на русский манер имени. Когда-то Адриан сам признавался, что так его называю только я и… ему нравится.
Тишина нервирует. Ладонь на моей шее застывает.
– Андрей? Зачем ты вернулся? – повторяю тихо.
– А если я скажу, что за тобой?
– Тогда я отвечу, что ты бредишь, – шиплю, разворачиваясь, и с силой отталкиваю его от себя.
Закусив губу от обиды, я судорожно разглядываю потрепанные греческим солнцем голубые джинсы и черную футболку, облегающую крепкую грудь.
Снова отворачиваюсь.
Не могу на него смотреть. Это пытке подобно.
Он… Он уехал.
Я сдерживаю набегающие слезы, но всхлип все же слетает с губ.
Знал.
Прекрасно знал, что я не смогу улететь вместе с ним… Поставил перед выбором, вынудил страдать, пытался манипулировать, а потом и думать забыл обо мне.
К чему теперь это высокопарное «я за тобой»? Кого он хочет обмануть? Я взрослая, самостоятельная женщина, уважаемый журналист. Я сделала себя сама полностью и никому ничем не обязана.
Все это время я старалась поддерживать связь с Фиалой Макрис, родной младшей сестрой Адриана. И прекрасно знаю, как он жил и чем занимался.
Он не страдал. Прикрываю глаза. Он вообще обо мне не думал.
Адриан снова приближается, и кровь словно вскипает от его запаха. Больше совершенно не хочется быть милой и осторожной.
Да простят меня Батюшка и другие…
– Зачем тебе «Аурум», Адриан? – рассекаю пространство громким голосом.
Под нами целый город. Только-только начало смеркаться, в это время люди едут с работы. Свет в апартаментах вдруг кажется тусклым, а сама ситуация – интимной.
– Зачем тебе золотые прииски? Что ты с ними будешь делать?
– Не забивай свою голову подобной ерундой, – произносит Адриан хрипло, прижимая меня к холодному окну.
Сильные руки по-хозяйски оглаживают талию, а я, как обычно, не могу им противостоять.
На свете есть только две вещи, от которых я всегда была не в силах отказаться: руки Адриана и репортерский микрофон. Эта нелепая конкуренция и пошатнула наши едва начавшиеся отношения.
– И все же? – Опускаю взгляд на невзрачную брошь. – Зачем. Тебе. «Аурум»?
Артель Старателей – старейшее и богатейшее золотодобывающее предприятие в регионе. Когда прежний владелец, Камиль Рустамович Умаров, наконец-то собравшийся на «покой и государственное пособие», объявил о продаже, никто не удивился, что сделка будет заключена именно с Прохоровым, в узких кругах именуемым Прошкой.
Вот только накануне сделки на горизонте появился мой грек-бывший и помахал перед носом Умарова новенькими «толерантными» евро.
Старик, не будь дураком, быстро отменил сделку и решил подумать. Однако что-то подсказывает: выберет Умаров того, кто вот уже несколько минут растирает мое тело ладонями.
– Что ты делаешь? – спрашиваю дрожащим голосом, зажимая в кулаке брошь на груди.
– Осматриваюсь, – говорит Адриан мне на ухо, глядя в окно. – Вспоминаю местность, рельеф… – Задевает носом чувствительную кожу возле мочки и ведет ладонями по животу вниз. – По-моему, улицы стали более узкими, но запах… – Он затягивается воздухом с моей шеи. – Запах все такой же прекрасный!
Я вздрагиваю, когда он пытается задрать тонкую ткань платья. Пытаюсь отвести его руки. Сознание всякий раз уплывает, но стараюсь сконцентрироваться на деле.
– Ты собираешься остаться в городе навсегда? – облизнув губы, подаю голос. – Будешь сам управлять месторождениями?
– Ц-ц-ц, Вье-ра, – рвано выдыхает Адриан и резко разворачивает меня к себе.
Жадно осматривает спутанные волосы и пылающее лицо, на секунду опускает глаза к вздымающейся груди.
– Только попробуй, – хриплю, занося руки, что оттолкнуть от себя эту глыбу.
Его ладони грубовато перехватывают мои запястья и разводят их в стороны, жесткие губы впиваются в рот, наполняя давно забытым вкусом и ощущениями.
Я прерывисто дышу. Нервничаю.
Надеюсь, Адриан спишет это на мандраж от нашей встречи, а не на возбуждение.
Он ведет ладонями по моему телу, очерчивает плечи и, спустившись к груди, сжимает ее. Обнаженную шею царапает щетина. Его губы и руки – везде. Завладевают мной и парализуют.
Пожар внизу живота невыносимый. Я часто моргаю, пытаясь уловить в собственной голове хоть какие-то мысли. Тяну запястья из захвата, но безрезультатно. Спиной упираюсь в стекло, словно растворяясь в его отражении.
– Не надо, – шепчу, когда губы Адриана добираются до груди.
Хочется, чтобы он трогал, целовал. Одновременно с этим я неистово желаю поставить его на место.
Черт.
Этот по-женски странный диссонанс лупит по венам похлеще, чем выпитая в баре текила.
Когда я собираюсь выкрикнуть имя Макриса, случается страшное. Брошь под его руками разваливается, и небольшая кнопка, портативный диктофон, с отчетливым треском падает на пол.
Адриан замирает, смотрит на меня и тут же переводит глаза на паркетный пол.
– Андрей, – выдыхаю извиняющимся тоном.
– Пьиздец. – Он до боли сжимает мои запястья.
Диким, взбешенным взглядом прожигает лицо.
– Андрюш… – испуганно качаю головой.
– Ты мьеня всье это врьемя пьисала, что ли? – орет он с жутким акцентом, который всегда появляется, когда Макрис злится.
Мощная рука резко снова припирает меня к стеклу, ладонь окольцовывает шею. Ситуация вдруг становится пугающей.
Я всхлипываю и ухватываюсь за его запястья. Пытаюсь ослабить напор, чтобы хоть как-то вдохнуть.
– Андрей, – хриплю.
Из глаз выскальзывают слезы.
– Сука, – цедит он мне в лицо. – Кто тьебя ко мне отправьил?!
Глава 3
Вера
Решение приходит молниеносно.
Когда я, будучи подростком, однажды вечером возвращалась от подружки, на меня напали в моем же подъезде. Сделать ничего не успели, слава богу. Соседка как раз вышла с пакетом к мусоропроводу и помешала насильнику.
Я даже испугаться толком не успела, а вот отец был непреклонен. Нашел курсы по самообороне, заставил пройти стандартную программу.
С тех пор я могу за себя заступиться, правда после того нападения это и не требовалось. Даже рабочие вопросы, кого и чего бы они ни касались, я привыкла решать миром.
Отсюда и шок в первый момент. Замешкалась.
Освобождаюсь от мужских ладоней и, дав всего секунду вспыхнувшему в зрачках Адриана превосходству, со всей дури вонзаюсь ногтями в его глаза.
– Бльядь, – рычит он.
Я резко отталкиваю сильное тело от себя и пытаюсь отдышаться, поглаживая шею.
– Ты чуть не задушил меня, – взбешенно обвиняю. – Совсем с катушек слетел, чертов грек?
– Ты пришла ко мнье с жучком, – часто моргает.
– С диктофоном, – поправляю.
Это кардинально разные вещи, между прочим.
– С дьиктофоном? – Адриан хватает меня за локоть.
– Отпусти. – Отчего-то снова становится страшно.
Два года назад я была бы уверена, что с ним безопасно, а сейчас… Макрис слишком напугал.
Пытаться душить живого человека? Разве мой Адриан на это способен? Хотя, может, я просто плохо его знаю?
Начинаю вырываться, впадая в истерику, но Адриан подхватывает за талию так легко, словно я кусок сладкой ваты. Держит крепко.
– Ты, кажется, хотела изучить ванную комнату?
Он снова говорит без акцента. Уже не злится?
– Поставь меня на место. – Как таракан, болтаю руками и ногами и визжу.
Он больше меня раза в два. Объективно – шансов ноль. А я еще и год питалась раздельно. Дурочка. Не надо было пропускать силовые тренировки.
– Не надрывайся, – произносит Адриан равнодушно.
Зайдя в ванную комнату, ставит меня на пол и брезгливо отстраняется. Окидывает тяжелым взглядом с ног до головы. Я делаю то же самое.
Он только лучше стал. Я уже говорила?
Ему ведь сорок один. Где все эти признаки раннего старения? Почему, мать твою, Макрис такой подтянутый и спортивный? И откуда в нем опасность, от которой у меня подкашиваются ноги?!
– Раздевайся, – произносит он, опираясь упругой задницей о тумбу.
– Ты не посмеешь, – мотаю головой, чувствуя, как внизу живота происходит микровзрыв.
Надо наведаться к сексологу, потому что мое либидо ведет себя как-то странно и воспринимает мужскую агрессию как игру, от которой, словно зомби, воскресает.
Мужчины, чтобы довести партнершу до такой кондиции, танцы с бубнами в постели устраивают, а греку достаточно было придушить меня у окна на сороковом этаже. И все – колени сами собой раздвигаются.
Может, таблетки пропить какие-нибудь или капельницы проставить, не знаю…
– Я должен понимать, что на тебе больше нет сюрпризов.
– Их нет.
– Не верю. – Адриан складывает руки на груди.
– Я тебе тоже. Живи с этим.
– Вера, – снисходительно говорит он, осматривая мою шею. – Ты все равно разденешься, и мы поговорим.
– Это издевательство над гражданкой России, я буду жаловаться в посольство, – оскорбленно выпаливаю, пятясь назад и упираясь в стену.
Адриан округляет глаза и хохочет.
– Так и мы в России, Вера. Какое посольство? – недоуменно спрашивает.
– Америки, конечно. Там таких, как ты, домогателей быстро отменяют.
– Я тебя не домогался, не мечтай, – произносит он пренебрежительно. – Если ты думаешь, что Адриан все тот же влюбленный идиот, то ошибаешься. Я прекрасно понял, что ты принарядила свою задницу не для того, чтобы посмотреть сантехнику в моем номере, – кивает на тумбу с умывальником за своей спиной.
Кран, кстати, вполне обыкновенный. Везде обман!
– Думала, что я снова клюну на тебя?! – иронично приподнимает брови Макрис.
А затем его лицо становится жестким. Словно маска срывается. Прищур и оскал – звериные.
– Ты… – хмурюсь. – Тогда зачем это шоу?! – указываю в сторону комнаты.
– Хотел усыпить твою бдительность, конечно же, – пожимает он широкими плечами и встряхивает рукой с золотыми часами на запястье. – Ты так предсказуема, малыш. – Смотрит на циферблат. – Тот, кто тебя отправил, промахнулся. Я не собираюсь делиться с тобой своими планами, а вот ты мне все расскажешь, – невозмутимо кивает на мою грудь. – Снимай платье, я должен тебя проверить.
Беспомощно озираюсь, ощущая себя грязной. Доверчивой дурочкой.
Душа сжимается в комок, и изнутри меня затапливает ненависть. Каждый отдаленный уголок топит. Даже те, где два года надеялись и оправдывали этого человека.
А ведь пару минут назад я действительно была готова отдаться Адриану, тем более так отчаянно хотелось поверить, что он приехал за мной.
Только сейчас понимаю, что подсознательно мечтала об этом каждый божий день. Закусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не разрыдаться.
Опускаю голову, прикрываясь волосами, чтобы хоть немного побыть собой. Проталкиваю всхлип обратно в грудь. Как же меня достало все время прятать эмоции! Быть «в ресурсе».
Вся жизнь в прямом эфире…
Несмотря на боль, страхи, порою лень…
– Ты мьеня злишь, Вера, – слышу бесчувственный голос за спиной.
– Да пошел ты, – шиплю я сквозь зубы и стягиваю платье через голову.
Кидаю тонкую тряпку Адриану в лицо.
– Белье тоже снимай, – ловко увернувшись, требует он.
Я завожу руки назад, чтобы расстегнуть черный лиф, а затем стягиваю трусики. Дышу часто. Кожа покрывается мурашками. До чего абсурдная и унизительная ситуация!
Адриан медленно обводит глазами высокую грудь, заостренные соски, опускается к талии… промежности… Инстинктивно хочется прикрыться, но я терплю.
– Волосы.
– Что? – недоумеваю.
– Подними их наверх и повернись.
– Старый извращенец, – цежу себе под нос.
Без всякого намека на сексуальность привстаю на носочки и разворачиваюсь.
Спину и ягодицы окатывает холодом.
– Отлично. Прикройся. – В меня прилетает белоснежное полотенце. – Жду тебя в гостиной.
