Лина Певзнер
Вероятность невероятности
Вода была прохладной, но я себя к такой и дома приучала – говорят, полезно для кожи и помогает молодость сохранить. А это прям важно, знаете ли. Завернувшись в запасную простыню, я вышла из душа и натолкнулась на укоризненный взгляд Сигизмунда. Он очень тяжело вздохнул и сдавленно произнёс, поднимаясь с полки:
– Хильда, моя дорогая, откуда в паровозе пар? Как ты думаешь? – я нахмурилась, не понимая, о чём речь. – Подскажу. Пар – газообразное агрегатное состояние воды. И паровоз – от того, что «возит на пару», – он ещё раз вздохнул. – Это я к тому, что воду экономить надо. В следующий раз посреди перегона в душ не ходи. Очень тебя прошу.
Очень хотелось что-то возразить, но кроме последней его просьбы я ничего не поняла. Ладно. Ему виднее, тут не поспоришь. Сели завтракать. Я откинула назад мокрые волосы и кокетливо ему улыбнулась, деланно поёжившись. Сигизмунд скользнул по мне взглядом и уставился в окно, в очередной раз недовольно пробурчав:
– На ближайшей станции будет остановка. Молись, чтобы на ней была гидроколонка, иначе отправлю тебя локомотив толкать сзади. Из принципа.
– Ты же знаешь, от меня толка не будет в этом никакого, – фыркнула я, обидевшись. И тут меня посетила резонная мысль – а какой ему вообще от меня толк? Настроение резко ухудшилось.
Не доедая завтрак, я встала и ушла обратно на полку, завернувшись в одеяло. Ну и пусть! Ему совесть не позволит меня оставить где-нибудь по дороге! Или… позволит? Я покосилась на своего спутника. По его безучастному выражению лица вообще ничего нельзя было понять. Обычно, при таком моём поведении мужчины извинялись, делали всякие знаки внимания…
Этот же подлец на меня не удосужился даже посмотреть, продолжая разглядывать лес в окне. Как будто там что-то можно было увидеть. Ставни, видимо, поднял, когда я в душе была. И сидел, смотрел. Вот что это за привычка такая у мужчин – в одну точку смотреть, о чём-то думая?
Небось, решает, стоит ли от меня избавиться или нет. А может, в его стране у него есть семья? Жена там, может, даже дети? Очень захотелось задать ему этот вопрос. Ненавижу быть запасным вариантом! Чего там надумывает сидит?!
– Ни в чём и ни в ком не будет толка, если что-либо делать не сообща, – философски заключил вдруг Сигизмунд, прибрал за собой со стола и пошёл заниматься всеми этими техническими ритуалами с паровозом.
На ближайшую стрелку мне с ним выходить строго-настрого запретил:
– Простынешь. Голова мокрая ещё у тебя, – и никакие возражения слушать не стал, только вернувшись мне бросил: – Буду тебе признателен, если на остановке озаботишься поиском аптеки. Лекарства нам не помешают.
– А что такое аптека? – смутилась я. Когда-то слышала это слово, но никак не припомнить, что оно обозначает.
– Тут что, нет аптек? – изумился Сигизмунд. – А что же вы делаете, если заболеете?
– Смотря чем, – пожала плечами я. – Если простудой, сидим и ждём, пока пройдёт. Всё равно назначение к врачу можно будет получить не раньше, чем через месяц, а то и дольше. Уже и не надо будет. Если что-то серьёзнее, можно вызвать доктора на дом. Он заберёт пару твоих зарплат за вызов и выдаст рецепт на лекарства. Или направит в больницу, если уж совсем что-то серьёзное и опасное.
– Вот, – остановил меня мужчина, – с рецептом куда потом идёшь?
– Он электронный, – нахмурилась я. – В базе высвечивается. Покупаешь, что в нём указано, и дрон-доставщик приносит купленное на дом.
Он выругался. Вот не сомневаюсь, что среди его слов не было ни одного цензурного, ибо ни одно я не знала. Сигизмунд, видимо, решил, что я приняла его ругань на свой счёт, и поспешил отговориться:
– С этими системами никто и не выживет. Упростили, называется, жизнь! – он негодующе всплеснул руками и ушёл в кабину, как будто распространяя вокруг себя молнии.
Посмотрев ему вслед, я свернулась калачиком на полке под одеялом. Минут десять хотелось поплакать. Потом перехотелось. Сдаётся мне, мой спутник не из тех мужчин, кого не раздражают женские слёзы. А я и так при нём слишком много рыдала, так не пойдёт.
Расчёску взять в магазине я не догадалась – пришлось космы свои расчёсывать руками. Ничего, отыщу где-нибудь на очередной остановке. Или Сигизмунд меня здесь оставит, чтобы не мешала и локомотив стерегла? Очень кстати возможно.
Паровоз остановился. За окном нарисовался небольшой полустанок, на котором я разглядела ту самую высокую штуковину, которую мой авантюрный друг зовёт «гидроколонка». Отлично. Значит, я ещё поживу, а он перестанет так сильно злиться.
Выйдя из кабины машиниста, Сигизмунд хотел было мне что-то сказать, но я его перебила, даже не дав начать:
– Нет. Я не буду тут сидеть и сторожить. Я всё видела. У тебя есть странная штуковина, как ключ, которая дверь открывает и закрывает. Закроешь. А я увидела в окно магазин, схожу туда, пока заправлять будешь.
– Ладно, – неожиданно быстро согласился он и спустился вниз по лестнице, ожидая меня.
Я вытряхнула содержимое продуктовой сумки на стол и закинула её на плечо. Почему мне как-то обидно? Совсем меня не ценит, я уж думала, отговаривать будет. Мол, что опасно и всё такое… А тут «ладно».
Обидчиво поджав губы, я прошла мимо него и направилась к магазину. Пусть делает, что хочет. Вот украдут меня, будет знать! Будет… и заживёт явно спокойнее. Как же злит!
На всякий случай я достала пистолет, сжав его в руке. Сняла с предохранителя. Не то, чтобы я могла выстрелить в человека, но это же только я сама знаю. И Сигизмунд, наверное. На пороге магазина я застыла в изумлении – он выглядел совершенно нетронутым. Только электричества нет и кассы отключены, а на полу между рядами валялся андроид-мерчандайзер.
Раз уж тут так пустынно, я склонилась над ним из интереса. Не, не починить такого. Хотя, это лучше у Сигизмунда спросить. Может, в их шпионских академиях и такому учат, а не только паровозы водить.
Собрав сумку до отказа, я поставила её рядом с выходом и взяла вторую, когда услышала приглушённый чавкающий звук. Наверное, на него не стоило идти, но он меня пугал. А у меня есть пистолет. Вроде как в этом мире не существует ничего, от чего не могла бы защитить пуля.
В самом дальнем углу зала я обнаружила симпатичную девушку лет восемнадцати, сидящую на полу и уминающую чипсы за обе щёки. Она одарила меня безучастным взглядом и продолжила жевать. Такая прям миловидная, как мальчики любят. Только смущали жабры на шее – видимо, радиационный фон поблизости был не ниже жёлтой зоны. Жить можно, но – не рекомендуется.
– Возьмём её с собой? – раздался рядом со мной голос Сигизмунда. Я подпрыгнула и выругалась – надо же было меня так напугать! Такой огромный, а ходит не слышно совсем. Ох уж эти его шпионские штучки!
– Нет! – выпалила в ответ я, и тут уже вздрогнул от неожиданности он. Не найдясь, как объяснить, я добавила: – Может, она уже болезнь какую подхватила. А про лекарства я тебе говорила – не найдём! Оно нам надо? – нахмурился. Фух. Вроде бы поверил. Не надо мне… вот этого вот ещё.
Девица нас не понимала – оно и к лучшему. Она продолжала меланхолично жевать, косясь на мой пистолет. Вот. Толку от неё ещё меньше, чем от меня. Тем более, не будет понимать, что говорит Сигизмунд. И умилять его этим. Нет уж.
– Ладно, – пробормотал мой спутник и направился к рядам, беря по пути ещё одну сумку. Обернувшись, он буднично сказал: – Ты просила напомнить про расчёску. Не забудь взять. Отнесём сумки, отгружу угля, и можем ехать дальше.
Вот ведь свела же судьба. А мне всё говорили, что плохим девочкам хорошие мальчики не достаются. Я надменно улыбнулась девчонке и пошла собирать провизию по магазину. Уверена, она даже не поняла, как была близка к самой большой удачи в её жизни. Оно и к лучшему.
Уголь в паровоз загружал не сам Сигизмунд, а какой-то сложный механизм, приводимый в движение несколькими рычагами и каким-то странным рулём. Ну, похоже во всяком случае. Я наблюдала за этим сидя на лесенке паровоза. Хотя, наблюдала – не совсем подходящее слово. Любовалась, пожалуй.
Сил на приведение в действие механизма требовалось, судя по всему, немало. Запыхавшись, Сигизмунд сначала закинул в салон свою куртку, а затем и расстегнул верх комбинезона, оставшись в одной майке. Следя за его мощными движениями, я усмехнулась и погладила рукоять пистолета. Пожалуй, смогу пристрелить. Любую, которая в его поле зрения окажется.
Глава 14
Сигизмунд
Постепенно начали входить в колею. Во всех смыслах, так сказать. В нескольких городках, что были покрупнее, мы делали вылазки по вокзалам. Увы, ничего толкового отыскать не удалось – если там, где-то, и хранились путевые схемы, то нам с моей спутницей найти их не удалось.
Приходилось двигаться только строго по направлению. Это меня очень сильно раздражало, но я старался не показывать своего недовольства Хильде. Пусть думает, что всё идёт по плану. И мне, и ей спокойнее.
Моя боевая подруга всюду ходила за мной по пятам. Приглядывала. У меня стало возникать подозрение, что она воспринимает меня как за своего потерянного отца или дядю, о котором иногда рассказывала, а это как-то… плохо.
Во-первых, я ими не был и никого заменять не собирался. Во-вторых, разница в возрасте у нас была от силы лет пять-шесть, поэтому такое отношение выглядело странным. Я ничего ей не говорил на этот счёт, как и она мне.
Вот только какие тут нужны слова… Я потерял родню в раннем возрасте и всегда ощущал эту недостачу, а она вот только что… Сомневаюсь, что с возрастом такие потери становятся легче. Никогда не легче. Иногда оборачиваясь за пультом, я видел, как девчушка роняет слёзы, завернувшись в одеяло и свернувшись на полке.
Мне Хильда всегда улыбается, как ни в чём ни бывало. Вот только это – плохо. Кто разберёт, что там у женщин в голове. Может, винит меня за всё случившееся. Я даже такому не удивлюсь. Впрочем, будь оно так, вряд ли бы пришла и осталась со мной. Но, опять же – знаю, женщины любят пострадать и накрутить себя. В итоге предпочёл махнуть на это рукой и не пытаться понять то, что мне не дано.
Грузя на очередной станции уголь, я почувствовал, что мне что-то уткнулось в спину. Показалось, что – ружьё. Гневный голос позади велел мне нечто непонятное на незнакомом языке, и я примирительно поднял руки вверх. Если бы меня хотели убить – выстрелили бы сразу. А тут определённо чего-то хотят.
Раздался выстрел, и за спиной послышался душераздирающий громкий вой. Сквозь него, словно режущий нож, я услышал громогласную браваду Хильды. Что она говорила, я понять не смог. Только от уничтожающего тона и самому хотелось где-то спрятаться. Не знал, что моя милая спутница на такое способна.
Обернувшись, я проводил взглядом удирающего в сторону ближайших строений доходягу. Ну как сказать, удирающего… Он держался рукой за бедро и сильно хромал, подтаскивая ногу за собой. Хильда оказалась рядом со мной с какой-то космической скоростью, держа на изготовке пистолет. Прижавшись спиной ко мне, она опасливо сказала:
– Надо срочно уходить. Скорее всего, он здесь не один.
И не поспоришь. Я опустил рычаг, и механическая лебёдка зашуршала, сворачивая погрузочную. Полностью набить склад не получилось, но это и неважно – на другой станции доберу.
Пока продувал цилиндры, где-то вдалеке услышал чьи-то голоса и наткнулся на испуганный взгляд Хильды. Вот и не поверишь, что только что парню ногу прострелила.
– Внутрь. Живо, – скомандовал я ей и достал свой пистолет на всякий случай.
Дважды говорить не пришлось. Она взлетела по ступенькам, обернувшись на верхней и прикрывая мне спину. Стоило захлопнуть дверь, как раздались выстрелы, гулко ударившиеся об обшивку.
– Спрячься! – бросил я девушке и помчался в кабину.
Трясущимися от напряжения руками, я стал заводить нашу шарманку. Паровоз, хотя и был современнее и удобнее своих далёких предков, быстро не заводился ни разу. Краем глаза я заметил движение в зеркале заднего вида. От станции в нашу сторону неслась целая толпа оборванцев с оружием наперевес. Уж не знаю, где они столько его раздобыли, но проверять умение им владеть мне как-то не хотелось. Благо, кабина была в дальнем от них конце локомотива и попасть по мне они вряд ли смогли бы.
Водить эту махину за две недели пути я уже научился неплохо, так что в этот раз отправились мы относительно быстро. Скорость вот только паровоз набирал медленно. Главное, чтобы на пути стрелок не оказалось. Впрочем, съехать куда-то не туда не так страшно, как словить шальную пулю. Вернуться всегда успеем. Снова грянули выстрелы. На этот раз, судя по звуку, пули явно угодили в стекло.
– Хильда! – громко крикнул я.
– Жива! – последовал ответ, и я выдохнул.
– Ко мне иди! – прорычал на всякий случай. Рядом надёжнее.
– Там один запрыгнул, я видела. Зацепился за хвост, – тяжело дыша, Хильда подошла ко мне и оперлась руками о пульт управления.
– Ты ранена? – нахмурился я, покосившись на неё.
– Нет, – как-то неуверенно отозвалась она. – За дорогой следи лучше. Я попробую снять его из окна, если полезет внутрь.
– Не полезет, – отрезал я, хватая её за руку и не давая уйти. – Держись. Разгонимся больше, чем обычно. Если свернём не туда – вернёмся. Он не удержится, не переживай.
– Может, я лучше проконтролирую? – она слабо улыбнулась мне, пытаясь высвободить своё запястье, но я ощутил, как по её предплечью к ладони скатилось что-то горячее. Я поднял руку девушки выше и увидел кровь.
– Хильда!
– Это царапина, – всё-таки вырвалась она и порывисто ушла в салон.
Выругавшись, я сосредоточился на вождении. Лишь бы не пострадала, егоза непослушная. Медлить нельзя. Я разогнал локомотив до шестидесяти километров в час – больше могло быть критично. Ещё и, если в самый неподходящий момент что-то да сломается, можем разбиться. За грохотом стучащих о рельсы колёс я различил звук выстрела и чего-то падающего. Треклятая непослушная девчонка!
– Хильда! – в очередной раз прорычал я, но в этот раз ответа не последовало. Громко выругавшись, я стал тормозить локомотив. Не резко, поэтому это заняло какое-то время. От города мы успели отъехать довольно далеко, чтобы преследователи нас не нагнали.
Паровоз заурчал, останавливаясь. С силой рванув стояночный тормоз, я выбежал в салон. Кроме Хильды там никого не было – только лежащая на осколках от разбитого окна девчушка. Я подхватил её на руки и уложил на полку, проверяя пульс. Он был слабым, но – был. Шумно выдохнув, я стал осматривать её, переворачивая трясущимися руками. Знаю, что такое чревато и лучше так не делать в большинстве случаев, но медик как раз из меня никудышний.
На её предплечье я и правда нашёл небольшую ранку. Видимо, задело осколком или отрикошетившей пулей. Других видимых повреждений не было, но отчего-то же она потеряла сознание?
Выдохнув, чтобы хотя бы немного успокоить бешеный стук в висках, я склонился над девушкой и стянул с неё обтягивающий свитер. Осмотрел, вроде бы нигде, кроме предплечья, ран нет. Ну и… как ни старался, не удержался от взгляда на…
– Нравится? – услышал я слегка насмешливое.
И смотрит с издёвкой, маленькая дрянь. Я грозно свёл брови и сунул ей в руки её же свитер. Она рассмеялась, не спеша его надевать, но всё-таки села на полке и показала мне руку:
– Поможешь хотя бы пластырем заклеить? Я брала – в той сумке.
– Промой сначала, – пробурчал я. – И оденься.
Из разбитых окон сильно сквозило, могло и продуть. А в этих вот их реалиях, где я ей лекарств раздобуду? Хильда спорить не стала, направившись в душевую. Раковины там не было, но ничего, справится. Я закрыл окна заслонками, и в салоне воцарился полумрак, рассеиваемый только слабым светом из кабины.
Высовываться наружу и проверять, какая участь постигла «зацепера», мне не хотелось. Даже дверь открывать не буду. Я вытащил указанную Хильдой сумку в кабину машиниста и принялся искать озвученный ей пластырь.
Внутри всё клокотало, но не от погони. Вот ведь бестия! Ненавижу, когда со мной вот так вот играют. Разумеется, я прекрасно осознавал, что такие дамочки, как моя боевая подруга, на таких, как я, в обычных реалиях внимания даже не обращают. Да и вообще, хотя бы немного внешне подобных ей, я только в интернете видел на самых… интересных сайтах. Сказал же, что не брошу и без этих выкрутасов. Как же разозлила!
От своих размышлений я только распалялся, поэтому напугал Хильду остановившемся на ней злым взглядом. Вздрогнув, она послушно натянула на себя свитер, обидчиво надув губёшки. Вот, в следующий раз подумает, прежде чем шутить надо мной.
Наконец я нашёл пластырь, выудил его и заклеил ей руку, спустив рукав обратно. Зная её, непременно придержала где-то запасные варианты. Жестом я велел девчушке отправляться обратно в салон, чтобы больше меня от дел не отвлекала. Она недовольно вздёрнула нос, но вновь спорить не стала. Вот это уже как-то подозрительно.
К вечеру, уставший и по-прежнему злой, я остановил паровоз на очередном перегоне и завалился в салон, пробурчав Хильде об ужине. Надо было смыть с себя этот день. Воды на станции я набрал предостаточно – пара минут в душе погоды не сделают. Тем более, что моя спутница меня услышала и больше почём зря воду не лила.
Поразительно, что люди могут слышать друг друга, а не только себя. Здесь к Хильде вопросов почти не было, за исключением последнего геройства. Меня в очередной раз настигла мысль, что она меня воспринимает, как своего папочку. Я вздохнул, подставляя голову под струи воды. Говорить об этом вот совсем не хотелось, но, видимо, придётся.
Выйдя из душа, я застыл в изумлении. Мало того, что девчушка накрыла на стол, ещё и свечи где-то раздобыла и поставила так, чтобы всё вокруг было видно. Я смутился, задумчиво вытирая голову лишней наволочкой, которую использовал вместо полотенца.
– Представляешь, чего в магазине нашла? – поняла она моё смятение. – Я думала, их давно не делают. А красиво так… Да?
– Наверное, – всё ещё докипая после недавних событий, пробурчал я. – Как рука?
– Щиплет немного. Переживу, – она миловидно улыбнулась мне, и я нахмурился. Точно надо будет поговорить. Ненавижу эти разговоры, ни к чему хорошему они не приводят.
– Ладно. Завтра посмотрю на свету, чтоб не загноилось, – больше мы не разговаривали. Хильда пыталась завести со мной диалог, но я настолько устал за сегодня, что не был готов разговаривать в принципе. Даже если она обидится.
Утром я проснулся от того, что моя миниатюрная соседка по полке опять заняла две трети спального места. Как у неё это получается при её габаритах – не имею ни малейшего представления. Тут даже физика бессильна.
Будить Хильду мне не хотелось, поэтому я, аккуратно, как мог, попытался через неё перебраться. Как только я навис над ней, ощутил, как тонкие руки девушки обвили мою шею и требовательно потянули к себе.
– Хильда, это – я, – пробормотал еле слышно. Бывает, перепутала с кем-то в полудрёме.
– Я знаю, а кто ж ещё-то? – в полумраке я различил, как блеснули её резко распахнувшиеся глаза – она точно не спросонья попутала.
– Извини, что разбудил. Спи дальше, – я попытался высвободиться из цепких рук, но девчушка не только не отпускала, а ещё и обхватила меня ногами, словно маленькая обезьянка.
Хильда усмехнулась и прильнула к моим губам. Я замер в ступоре. Воспользовавшись моментом замешательства, она повалила меня обратно на полку рядом с собой. Вроде бы маленькая, а сколько силёнок оказалось!
– Остановись! – я взял её лицо в ладони, отстраняя от себя, и недовольно пробурчал: – Хильда, я всё понимаю, сейчас время такое – за каждый шанс надо хвататься. Но, прошу тебя, не надо так себя вести из жалости или страха остаться одной. Я тебя не брошу, обещаю. Даже если между нами ничего не будет. Угомонись. Повторю ещё раз – я – не шпион. И не герой, которым ты меня, возможно, видишь. Я на заводе работал. Мастером. Не накручивай на меня своё очарование, чтобы потом разочарований не было.
– Глупый, – фыркнула она, прижимаясь ко мне всем телом и сводя этим с ума. – Какая мне разница, кем ты был? Важно лишь то, кто ты сейчас для меня. И как я чувствую себя рядом с тобой. Зигги, хватит ломаться! Ты – лучший мужчина в моей жизни!
От такого заявления я обомлел ещё больше и руки предательски ослабели. Воспользовавшись этим, Хильда подалась вперёд, вновь затягивая меня в долгий поцелуй.
Как бы разум ни сопротивлялся и ни вопил о том, что это –очень плохая идея, у естества мнение было совсем иное. Под нежно ласкающими меня руками я сдался. Кто знает, когда потом такая возможность представится? В этот раз я ответил ей взаимностью, запустив пятерню в роскошные волосы и притягивая её к себе за талию.
– Не называй меня так больше, – млея от её разгорячённого тела, лежащего на мне, пробормотал я.
– Как? – хитро улыбнулась Хильда.
– Зигги. Что за прозвище такое?
– А ты не знаешь? – умилилась она. – Твоё имя – не заморское, оно из наших краёв. Сигизмунд – сокращённо будет Зигги. Видимо, твои предки были из этих мест.
– Ужас какой, – смутился я. – Не называй меня так. Как будто кличка для питбуля, – она усмехнулась, уткнувшись носом мне в грудь. Я не удержался и погладил её по голове, как маленькую девочку. Почему-то именно теперь накрыло пониманием – какая разница, как Хильда меня воспринимает? И кем… Хочется ей быть рядом – и это самое главное.
– Ладно, только больше не кусайся, – девушка подняла на меня хитрый взгляд.
Не понимая, о чём она, я решил сменить тему:
– Знаешь, до войны люди могли путешествовать практически везде. А потом случилось то, что случилось. И всё. Сидим по своим уголкам, выживаем. Как крысы.
– Знаю, – она чмокнула меня в щёку. – Просто… старалась раньше не думать на такие темы. Они к сумасшествию привести могут. Вот посуди сам. Столько лет нескончаемой войны. Мы, по сути, должны ощущать друг друга врагами. Я не знаю, почему, но у меня такого чувства… хм… ненависти, к тебе не было с самого начала. А у тебя?
– А у меня с чего? – удивился я. – Лично ты мне ничего плохого не сделала. Да и вообще, сейчас не до войнушек будет, поди. Может, помирятся. Платы для андроидов всем нужны.
– Ты правда в это веришь? – умилилась Хильда.
– Иногда надо во что-то верить. Так жить проще, – хмыкнул я, водя руками по её соблазнительному телу. – Если ты будешь настолько беспардонно затягивать меня в своё сонное царство, мы далеко не уедем.
– Можем и не далеко. Почему нет, – она скользнула рукой по моему животу, недвусмысленно намекая на продолжение нашей недавней утехи. Моя белокурая бестия. Кто бы против был, я-то не буду.
В следующие две недели никуда мы и не поехали. Отлёживались и занимались всяким… интересным и, говорят, полезным для здоровья. Я себя чувствовал довольным тюленем, у которого в моменте оказалось всё, чего только душе хотелось. Даже появились крамольные мысли в принципе больше никуда и не ехать.
Разумеется, я понимал, что так это всё не работает. Нужно было двигаться дальше. Как минимум потому, что наши несметные запасы провизии очень сильно оскудели. Да и за окном стало холодать, а это намекало на то, что скоро согревать друг друга под одеялом уже будет недостаточно.
Насколько я слышал, в стране богов бывает крайне холодно. Настолько крайне, что я даже не поверил, что такие температуры на нашей планете вообще бывают. Стоило поторопиться, а то так и околеть недолго.
На ближайшей остановке Хильда раздобыла где-то пару простых металлических стульев и приволокла их в кабину, пока я загружал уголь и набирал воды. На мои укоризненные сетования, что ходить одной опасно, она только умилилась.
Всё-таки иногда бывает непослушной, но, как мы с ней всё-таки обговорили, я ей – не отец, так что может себе позволить. Лишь бы мне не расхлёбывать потом, ища для неё врача. Не уверен, что бывают доктора не-андроиды, а они все сгорели.
Паровоз привычно заурчал, и я выдохнул про себя, что простой на нём всё-таки не сказался. Разместившись в кабине на стуле, Хильда молча смотрела вдаль, сонно полуприкрыв глаза.
Поначалу я хотел ей объяснить, чтобы ничего не говорила под руку, но этого не пришлось. Умница. По моим расчётам, дорога нас ждала ещё долгая. А что ждёт нас по её завершению – вопрос, который лучше было не задавать.
