Лина Ри
Первый элемент
– Почему нельзя разъехаться по домам, и не почтить честь там, а академию закрыть на каникулы? – Нахмурилась я.
– Каникулы по среди учебного года у нас только в школах, Лия. – Улыбнулась Виолетта, словно я действительно какую-то детскую глупость сказала. – В академии принято жить в течении всех четырех лет. Только на лето уезжаем (и то по желанию), а так постоянно тут.
– Ужасно. – Поморщилась я и отпила кофе.
– Да нет, это очень весело! – Возразил кто-то из ребят. Я только фыркнула в чашку. Как же.
– На этом всё? – Спрашиваю я. – Причем тут тогда фуршет и закуски?
– Нет, ты что! – Фыркает Клайв. – После этого мы возвращаемся в академию, и начинается вечеринка!
– Уху-у! – Воскликнул кто-то очень весело и жизнерадостно. Парня подхватили ещё пару магов.
– Какой кошмар! – Вырывается у меня очень искреннее и усталое. Я в отчаяние качаю головой. Какие вечеринки?.. Единственное, куда я ходила – школьные утренники до девяти вечера! Спать я всегда любила и буду любить больше, чем веселье.
– Нет, это очень весело, тебе понравится! – Отзывается Глэн и искренне улыбается, как маленький ребенок. Видимо, действительно грандиозный праздник, раз его так ждут.
Я устало выдохнула. Идти против их системы смысла нет, меня только растопчут, а выгнать из академии, не выгонят. Нужно либо пережить этот кошмар, либо спрятаться где-нибудь. Надеюсь, они не пересчитывают количество адептов на празднике, и я смогу отмахнуться, например, плохим самочувствием.
– Хорошо, посмотрим. С десертами я вам всё равно помогу. – Отвечаю мягче, но всё также угрюмо. Не считаю нужным натягивать маску радости и счастья, когда на самом деле, на душе волки воют. Это слишком утомляет и делает несчастным.
Ребята почему-то обрадовались моему согласию, начали обсуждать рецепты и способы подачи. Видимо, наличие десертов с другого мира поднимает интерес к нашей группе, а, следовательно, и похвала будет – это ребят и вдохновляет. Я пригубила капучино, скрывая за чашкой, взявшуюся из неоткуда, улыбку.
***
Спустя два дня меню было составлено, и в пятницу мы договорились встретиться после ужина (в восемь часов вечера) в столовой нашей башни, чтобы воспользоваться кухней. Благо, повара были проинформированы и проблем с захватом рабочего места не было. В выходные все занятия отменялись, чтобы академия подготовилась к празднику как следует, поэтому завтра на пары мы не идём, готовимся к вечеру и ночи. Начало в десять вечера, чтобы в полночь уже быть у реки и пустить венки, а после, до утра, будет вечеринка. Ужасно, конечно, я всё ещё надеюсь сбежать. Но вот ребятам с готовкой помочь обязана.
Я вздохнула, безразлично бросила сумку на кровать, взяла в руки расческу, чтобы хоть как-то привести себя в божеский вид. Но сумка оказалась открытой, и мы с Виолеттой вздрогнули от страха, когда на пол упала колба с любовным зельем, которую я так и не убрала.
– Святые Небеса! – Испуганно воскликнула соседка, отпрыгнув назад. – Что это такое? – Спросила, смотря на колбу с розовой жидкостью.
– Амортенция. – Отвечаю, пожимая плечами. Наклоняюсь, беру пузырек в руки. Такой маленький, а как нас напугал. Хорошо, что ещё не разбился.
– Только не говори, что решила кому-то её подлить! – Вырвалось испуганное у девушки.
Я подняла на неё глаза, приподняла бровь. Виолетта выглядела взволнованно, словно я действительно в её глазах была каким-то монстром, который способен подлить любовное зелье кому-нибудь, чтобы влюбить его в себя.
– Тебе же выговор сделают, а, возможно, и отчислят! – Восприняла мой взгляд по-своёму соседка.
Что? Выговор и отчисление? Мои глаза в удивлении увеличились, а потом пришло озарение и губы растянулись в нехорошей усмешке. Я посмотрела на колбочку со своим спасением совсем по-другому.
– Лия, нет! – Поняла всё сразу Виолетта. – Не думай об этом!
– Виолетта, да! – Отозвалась мгновенно. – Я домой хочу! Если меня не хотят отчислять просто так, то пусть будет за дело.
– Это не правильно. Ты будешь играть с чувствами другого человека.
– Да ладно, оно не долго действует, я его слабой дозировки сделала. Вы говорили, что на празднике и ректор будет, вот я для виду перед ним подолью и всё на этом. Ни с какими чувствами я играть не собираюсь, это мне не интересно.
Я посмотрела снова на соседку, но она мою гениальную идею поддерживать не хотела. Выдыхаю, показываю ей колбочку.
– Это – мой шанс. И я не хочу его упускать. Ты прекрасно понимаешь, что мне тут не место, я не хочу торчать в этом мире ещё неизвестно сколько, поэтому ухвачусь за эту возможность… к тому же, если сделать маленькую дозировку в принципе, то действие зелья не продлиться более четырёх часов. За четыре часа ничего никто плохого сделать не успеет.
– Небеса, Лия! – Рычит Виолетта, сжимает кулачки, задирает голову, смотрит на потолок, о чём-то думает. Я поджимаю губы, прекрасно понимая, что ей тяжёло сейчас вставать на мою сторону, тяжёло пойти против системы. Перекатываюсь с пяток на носки и обратно.
– Я не собираюсь тебя в это вмешивать, просто пообещай, что никому не скажешь. – Прошу, надеясь на её понимание.
Виолетта выдыхает, опускает голову в прежнее положение.
– Ты невыносима. – Отвечает искренне. – Но я тебя понимаю. Тяжёло находиться там, где находиться не хочешь. Я тебе помогу, но это останется только между нами!
От радости, взвизгиваю, как маленькая девочка, срываюсь с места и крепко обнимаю подругу (а если человек готов прикрывать тебя, когда ты решаешься на преступление, то он явно твой друг).
– Спасибо, спасибо, спасибо! – Вырывается у меня искренне, Виолетта только смеётся.
– Не благодари раньше времени. – Отвечает тепло, обнимая в ответ. – Так кого ты решила влюбить в себя?
Я отхожу от неё, усмехаюсь и отвечаю вопросом на вопрос:
– Зачем же в себя?
– Не поняла. – Мгновенный ответ и очень милое, удивлённое выражение лица.
Смеюсь искренне, с легкостью в душе, потому что понимаю, что уже очень скоро могу быть дома.
– Зелья много, я по капле добавлю в пирожные.
– Подожди… во все пирожные??
– Нет, только в те, что будут приготовлены по земным рецептам, иначе это будет просто нечестно.
– Но тогда приворожены будет почти все!
– Зришь в корень, друг мой. – Улыбаюсь искренне, тихонечко уже похихикывая, представляя какой же это будет хаос.
– Ты решила не мелочиться и разнести всё, как в тот раз было с полигоном? – Спрашивает серьёзно, даже слегка прищурившись.
Утвердительно киваю, понимая, что Виолетта вряд ли на такое пойдет. Приворожить одного несчастного мага – одно дело, испортить всем праздник – совсем другое. Она кусает губы, смотрит в окно, о чем-то думает и в итоге отвечает:
– Окей. Я в деле.
Я смеюсь. И от того, что «окей» она своровала у меня, и от смелости её, и в принципе настроение резко поднялось градусов на десять.
Наконец, появилась надежда на то, что очень скоро я буду дома.
***
Когда мы с Виолеттой спустили в столовую, там уже стояли готовые всех удивлять ребята. Я усмехнулась, потому что теперь была настроена удивлять даже больше.
– Оо, у нашей Лии хорошее настроение? – «Удивился» Глэн и пихнул меня локтем в плечо.
Ответила ему ледяным взглядом.
– Тебе показалось, не лезь к ней. – Ответил Клайв, улыбнувшись. Я только закатила глаза и фыркнула, но в целом, была благодарна старосте. Пусть не трогают меня, у меня куча дел, мыслей, планы вообще грандиозные!
– Ну, что, ребятки, зажжём? – Задорно переключает Клайв всех на боевое настроение. Все вокруг заулюлюкали, но я только фыркаю, складываю руки на груди и спрашиваю:
– Мы же не маги Огня, зачем нам «зажигать»?
– Да, точно, – чешет тыковку Глэн.
– Меняй! – Распоряжаются ребята.
Клайв очень «благодарно» смотрит на меня, но послушно предлагает:
– Покажем им, где раки зимуют?
Все вопросительно смотрят на меня, вытянув в любопытстве шеи. Я же упрямо качаю головой:
– Раки всё-таки у рек живут, это магам Воды больше подходит.
Староста недовольно закатывает глаза, смотрит на меня с высоты своёго роста и с вызовом спрашивает:
– А что тогда предлагаешь ты?
Я пожимаю плечами, отвожу взгляд, демонстрируя, что такой глупостью заниматься не собираюсь.
– Я знаю! Я знаю! – Отзывается Глэн. Мы вопросительно смотрим на него, он весь собирается, выпрямляет спину, расправляет плечи и гордо отвечает: – Мы их расплющим!
– Гениально. – Отвечаю я, не изменившись в лице.
– В любом случае, лучше уже не придумаем. – Подает голос Виолетта, открывая двери на кухню. – Пошлите уже.
– Расплющим их! – Добавляет довольный собой Глэн. Ребята смеются над ним, я их понимаю, да.
Нам повезло с тем, что кухня довольно большая, поэтому Клайв, как умница-староста, разбил фронт работы. Мол, вот ребятки месят тесто, вот занимаются начинкой, вот следят за печами, вот моют посуду. Мы с Виолеттой занимались формированием десертов, потому что я знаю, как должны выглядеть наши земные десерты, а у Виолетты просто руки золотые.
– Я составила список и рецепты к каждому рецепту, кроме земных… – Лилия с намёком глянула на меня. Понятливо залезаю в сумку, достаю рецепты десертов, которые смогла вспомнить, передаю листы сокурснице. – Спасибо… вешаю рецепты – вот сюда. Не отвлекаемся, всё делаем быстро и красиво.
– Расплющим их! – Подхватывает довольно Глэн. Ребята прыскают от смеха, потихоньку расходятся по своим делам.
Я думала, что буду заниматься только формировкой и украшением, но ребята, боясь испортить пирожные, звали меня для консультации. Приходилось отвлекаться, помогать остальным, благо, схватывали они довольно быстро. Но все равно, не смотря на теплую атмосферу и расформировку дел, мы стали уставать после полуночи. Мальчики начали дурачиться, так как не могли усидеть на месте, хватали мытые поварёшки, скалки и дрались на них, как на мечах.
– Мальчики, прекратите! – Рявкнула вдруг Виолетта, не вытерпев очередного нашествия. Она взмахнула руками, испачканными в муке и цветной глазури. – Нам нужно приготовить десерты, а не разнести кухню.
– Какая жалость, да, мальчики? – Пробормотала я себе под нос, рыская по полкам и шкафчикам в поисках орехов или чего-нибудь такого. В одном из шкафчиков оказалась бутылка, очень похожа на винную. Любопытство пересилило честность, поэтому я сразу же взяла бутылку рассмотреть (и, возможно, не только). Обычная большая бутылка, она была уже открыта, поэтому сделать это ещё раз получилось даже у меня. Недоверчиво понюхала. Ого! Так это же коньяк!
– Народ, может, бухнем коньяка в кексики! – Взмахнула я бутылкой в их сторону. А потом задумалась и добавила, заглянув в горлышко бутылки, проверяя, сколько там ещё осталось: – Или бухнём…
– Лия! – Возмутилась Виолетта, нахмурив бровки.
– Что? – Возмутилась в ответ до глубины души. – Одно другому не мешает.
– Хо-хо, да наша Лия умеет шутить. – Обрадовался Глэн.
– Тебе показалось. – Ответила с нажимом, вернув лицу прежнее выражение.
Спорить он со мной не решился.
***
Закончили мы довольно поздно, или рано (это как посмотреть), но рассвета ещё не было. Некоторые уже сидели где попало, лишь бы было куда голову приложить, практически засыпали. Мы с Виолеттой трудились над последним подносом: она украшала пирожные вензелями из глазури, а я посыпала шоколадные кексы сахарной пудрой.
– Красиво. – Похвалил нас Клайв, довольно улыбаясь.
– Ещё бы! – Довольно улыбнулась в ответ Лилия, вогрузив на маленький тортик вишенку. Она выпрямляется, смотрит на нас: – Девочки, вы ещё долго?
Я посмотрела на Виолетту, та в ответ посмотрела на меня. Это заняло секунды три, но соседка всё поняла.
– Нет, но это в любом случае время. Думаю, вы можете идти отдыхать. Мы всё закроем и уберём.
Боже, как мне это всё не нравится. Но я выдыхаю, на секунду прикрыв глаза. Надеюсь, это того стоит.
Ребята переглянулись, Клайв на всех очень внимательно посмотрел своими выразительными чёрными глазами, понял, что ребята действительно без сил и уже засыпают и кивнул.
– Народ, вставайте. Всем огромное спасибо, до завтра. Мы хорошо потрудились, все большие молодцы, отдыхайте. Завтра в девять наряженные, красивые, с венками у выхода из академии. – Распорядился Клайв, подёргивая каждого за плечо, чтобы проснулись уже и пошли по комнатам. Ребята лениво встали, попрощались с нами, потянулись к выходу из кухни.
Мы с Виолеттой терпеливо дождались, пока все выйдут, но остался только староста. Он сочувствующе посмотрел на нас, почесал свою чёрную тыковку и спросил:
– Может, вам нужна помощь?
– Нет, Клайв, спасибо. К тому же, это чисто женская работа. Мы совсем скоро закончим и всё закроем, не переживай. – Отозвалась Виолетта.
– Ну, может, тогда вас проводить до комнаты? Всё-таки темно уже…
Я закатила глаза. Вот когда нужно, от них не дождёшься, а когда нам просто на второй этаж подняться, так сразу включают режим героя-любовника!
– Да, нам же через тёмный лес нужно пройти, реку переплыть и с монстром-маньяком сразиться, угу. – Ответила я, не отрываясь от своего занятия.
– Лия! – Шикнула маг Земли, возмущённо смотря на меня и откладывая свои кухонные принадлежности, полностью переключая своё внимание на парня. – Она имела в виду, что мы очень благодарны тебе, но справимся сами. Мы живём совсем не далеко, нам ничего не угрожает.
– Ничего, кроме тупости окружающих. – Подхватила я, как ни в чём и не бывало. Послышался тяжёлый вздох Виолетты, но она ничего не стала мне говорить. Наверное, понимала, что усталость повлияла и на меня, и, кроме очередного стёба, я ничего не выдам адекватного.
Клайв отреагировал вполне спокойно – коротко посмеялся, пожелал спокойной ночи и, наконец-таки, ушёл, прикрыв за собой дверь. Я свободно выдохнула, но снова подсобралась под пронзительным взглядом зелёных глаз. Поднимаю взгляд на Виолетту, напряженно спрашиваю:
– Что?
– Ты уверена?
Вопрос повис в воздухе.
Вздыхаю, скриплю зубами. Возвращаюсь к кексам, криво усмехаюсь.
– Я – да. Будет весело, я обещаю. Просто не ешь земные десерты, вот и всё… или ты хочешь меня остановить?
Беру тряпку, вытираю руки, испачканные сахарной пудрой и кремом, смотрю на девушку с милыми веснушками. Она нерешительно закусывает губу, отводит взгляд и почему-то некоторое время молчит. Я думала, она уже не ответит, но вдруг она говорит:
– Останавливать тебя я не буду, но и помогать тоже не собираюсь. Просто совет – будь аккуратна.
– Даже и не подумаю. – Улыбаюсь очень нехорошо. – Все должны знать, кто именно это сделал, иначе всех разом отчислят, что нам совсем не нужно.
Виолетта не отвечает, просто кивает, и садиться на стул, устало откидывается на его спинку. Понимаю её, очень сложно готовить часами напролёт, особенно работу на выход в свет.
Я же лезу в сумку, достаю колбочку. В душе скребётся совесть, но я упрямо заглушаю её голос. Не сейчас. Когда задевают мои права и свободы, нужно их отстаивать, иначе это будет чужая жизнь, не моя. И вряд ли она будет счастливой.
– Вот отчислят меня, тогда и отпразднуете нормально. – Бурчу своей совести в ответ.
– Что ты наденешь? – Спрашивает Виолетта, видимо, чтобы отвлечься от всей этой ситуации.
– А что надо? – Спрашиваю в ответ, уже «шаманя» над первым кексиком. Аккуратно, из пипетки, капаю капельку на десерт. Как только капелька попадает на поверхность сладкого крема, то происходит небольшой хлопок и вверх вздымается розовый пар в виде сердца. Это значит, что я все сделала правильно, побочного ничего не будет, и, кстати, это сердечко подтолкнуло меня на одну мысль.
– Обычно одеваются в стиле Богов, живущих на Небесах, или в разную национальную одежду. Изредка, если нет желания, или возможности, надевают просто что-то бальное и красивое.
– А что ты наденешь?
– Платье богини Кардеи. Ничего сложного, но очень даже красиво.
– Что за богиня Кардея? – Спрашиваю, переходя к другим моти.
– Богиня дверных петель. Мне кажется, она очень загадочная личность. Можно сделать из её костюма что-то красивое, если постараться.
Я удивленно выдыхаю. Дверные петли и стихия Земли… будет очень красиво, Виолетта права.
– А ты что хочешь надеть? Есть идея, или мне подсказать? – Спрашивает зеленоглазая, поднимаясь на ноги, заметив, что я уже заканчиваю.
Капаю зелье на последнюю сладость, наблюдаю, как вспыхивает и рассеивается розовое сердечко, загадочно улыбаюсь:
– Да… идея есть.
***
Идея была, но реализовать её было чертовски сложно. Виолетта очень много трудилась над моим платьем, даже больше, чем над своим. Благо, у меня в вещях оказалось подходящее платье, которое просто пришлось перешить в некоторых местах и добавить деталей. Сложнее было с аксессуаром, но, благо, профессор Жилан вошла в моё положение и одолжила свой лук. Стрелы пришлось делать самостоятельно, особенного внимания требовали наконечники. Их нужно было сделать мягкими, чтобы не больно было тому, в кого я захочу выстрелить (а я захочу – факт просто). По итогу, наконечник даже не был похож на какое-то оружие, я настояла на мягком помпоне, поэтому «выстрел» будет совсем безболезненным, но всё-таки капля зелья на нем была, поэтому это было также опасно, как и съесть кексик.
– Вит, давай, быстрее. – Буркнула я, разглаживая складки собственного платья. Белая, приятная на ощупь ткань, открывала колени, но сзади струилась почти до пола. Голую кожу ног скрывали гольфы до колена, и миленькие туфельки на застежки. На груди была маленькая капелька, горловина открывала шею и ключицы, рукава облегали плечи, но потом спускались по рукам до локтей свободной тканью. Два хвостика на макушке и распущенные волосы, короткие перчатки белого цвета дополняли образ смешного купидона. Не хотела, чтобы образ был очень вызывающим, поэтому не увеличивалп вырез платья, и капельку на груди. Пусть будет, как есть. Я приличный купидон, по крайней мере, в этом смысле, все остальное – проблемы, вытекающие из того, что меня тут насильно держат, я совсем не виновата.
Виолетта демонстративно закатила глаза, дёрнула своим миленьким носиком с веснушками и ответила:
– Вот и делай потом людям добро. – Это намёк на то, что она мне помогла с платьем.
Нагло пожимаю плечами и глуповато улыбаюсь.
– Про венок не забудь. – Напоминаю, натягивая плащ. Застегиваю пуговицу на воротнике, и очень надеюсь, что при движении ног будет не видно. Как-то мне не очень комфортно, на самом деле.
– Да, точно. – Кивает Вита, кладет деревянный красивый гребешок на столик, встает со стула, разглаживает складки практически прозрачного, белого платья. На плечах ткань была в один слой, поэтому силуэт было очень хорошо видно, а лёгкая, струящаяся по рукам ткань, открытые плечи, по которым она пустила магические ветви, подчеркивали женственность. Само платье, подол были из нескольких слоёв этой воздушной, ниспадающей ткани прямо до пола. Для удобства, я предложила Вите свои белые балетки (обувь все равно не видно), она согласилась, благо, размер у нас одинаковый, что странно, учитывая разницу в росте. Люди здесь имели в среднем рост сто-семьдесят, девушки – чуть ниже, парни, – соответственно, – чуть выше, поэтому мои сто пятьдесят шесть выделялись очень хорошо. Но, несмотря на это, ноги у Виолетты были маленькими, что было нам только на руку (на ногу… не важно).
Вита сначала надевает плащ, а потом подходит к столу, бережно берет на руки венок из нежно-розовых цветков, как-то грустно улыбается и тихо говорит:
– Пойдем. Нас, наверное, уже ждут.
***
Я, на самом деле, не видела смысла идти со всеми адептами и профессорами к реке, так как погибших на этой земле родственников у меня нет, поэтому и венка не было. Но когда я сообщила об этом профессору Виртелю, который собирал нас у выхода из академии, то он посмотрел на меня очень красноречиво и сказал, что это нужно воспринимать, как приобщение к культуре их мира. Я в ответ на это, закатила глаза, сложила руки на груди, и отвернулась. Профессору двойную дозу зелья впихну, обещаю!
Ребята встретили нас вполне радостно, но довольно сдержано – тягость праздника ощущалась. Они всё-таки шли помянуть мертвых родственников, а не туда-сюда прогуляться в лесу, поэтому я относилась ко всем с пониманием и особо не брыкалась. Понаблюдаю за ними, а потом такое шоу устрою – точно вышвырнут, даже умолять уйти ещё будут.
В какой-то момент, когда у входа было целое столпотворение, кто-то, видимо, из преподавателей, запустил в небо магические фонари. Их было много, они соединились тонким магическим каналом, и светились мягким оранжево-жёлтым светом. Фонари взлетели над нашими головами, медленно двинулись над тропинкой в лес, освещая путь. Нам сказали разбиться на пары и послушной цепочкой идти к реке. Естественно, я встала с Виолеттой.
Ночью в лесу было ожидаемо холодно. Я шла, сжимая зубы, обняв саму себя за плечи, чувствуя, как по рукам бегут крупные мурашки. Рядом со мной медленно шла Виолетта. Она сжимала тоненькими пальчиками красивый венок из нежных розовых цветков. Мягкое, оранжево-жёлтое освещение делало кожу фарфоровой, а волосы отливали шоколадным оттенком. Лицо её было отрешённым, слегка грустным, но она почему-то улыбалась. Лёгкая улыбка коснулась её губ, а почему-то дрожащие пальцы сжали основание венка из плюща чуть сильнее. Я скрипнула зубами и отвернулась, чтобы не задумываться о том, о чём она может думать.
Все вокруг молчали, а сам поход украшали магические светящиеся шары мягкого, оранжево-жёлтого цвета, тянущиеся над нашими головами и освещающие путь. В кронах деревьев шуршала листва, пахло свежей травой, смолой, сырыми деревьями. Я не удержалась и отошла в сторону от тропинки, коснулась подушечками пальцев шершавого ствола большого, старого дуба. Какой же он большой, от него веет такой силой… чистой, светлой, свежей, той самой магией, к которой мы так стремимся на уроках в академии.
Я оборачиваюсь. В самом конце шествия (а он не так далеко), за следами последнего мага, не смотря на тёмное время суток, распускались цветы. Каждый бутон почему-то светился своим естественным магическим цветом. Весь лес за нами светился и искрил, словно в самых чудесных снах. Я смотрела на это завороженная, совсем забыв и про Виолетту, и про холод. Меня заворожил лес в его естественно-магической силе. Он был живой, как никогда, играл и пестрил своей энергией, демонстрируя её во всей красе. Только сейчас я почувствовала мощный поток магической энергии, накатывающей волнами. Гулко сглотнула, понимая, что мои мурашки вызваны далеко не холодом, а чем-то более сильным и могущественным, но одновременно таким хрупким и нежным.
Я, наверное, слишком погрузилась в это магическое пространство, потому что не заметила, как парад из адептов завершился. Когда я медленно открыла глаза, то на меня шла не толпа, а один только маг. Почему-то сердце падает куда-то вниз и медленно возвращается обратно.
– Адептка Васильченко. – Приветствует меня проректор тихим приятным голосом, слегка склонив голову. Я поджимаю губы и опускаю взгляд вниз. Нельзя было так задерживаться. – Любуетесь?
– Изучаю. – Ответила тихо и недовольно.
Не знаю, почему именно проректор завершал шествие, но только сейчас я заметила, что после нас остаются светящиеся зелёные следы. Магический рассвет леса следовал прямо за проректором, и я не могу оторвать взгляда от этого великолепия. Цветы медленно раскрывали свои яркие, светящиеся бутоны, на землю осыпалась искрящаяся пыльца. Листва деревьев также светилась мягким зелёным цветом, после проректора оставались яркие следы неонового оттенка.
– Вам не следует тут оставаться. Пойдёмте. – Мягко и тихо сказал магистр Эшфорд, и потянул меня за край рукава моего плаща.
Завороженная плетусь за проректором, смотря прямо ему под ноги. Мы словно шли на мягкой подушке – именно так это ощущалось, но на деле тропа была покрыта густым мхом, а приминаясь начинала светиться зелёным. Удивительно!
– Кто заставляет лес так светиться? Это вы? Почему вы идете последним? – Хаотично спрашиваю я шёпотом у проректора, послушно идя рядом с ним.
– Никто. Нет, не я. Потому что устанавливаю связь с Небесами через Эфир. – Коротко бросает маг, даже не смотря на меня.
– В каком смысле, устанавливаете связь? – Не успокаивалась я, как ребенок, уже подняв голову и смотря на то, как кроны над нами, по очереди, начинают «загораться». Вот они самые обычные, и листва на них самая обычная, но вдруг, поочередно они начинаю светиться… Выглядело невероятно!
Маг все тянул меня за рукав, но не торопил. Давал, наверное, возможность рассмотреть всё внимательнее. Теперь мы шли по тропинке, за адептами. Я наблюдала, как светятся следы; как над нашими головами, словно плывут, магические фонари мягкого оранжево-жёлтого цвета; как загораются растения и кроны деревьев… задираю голову, смотрю на листву и на ночное небо темно-синего, почти чёрного цвета в россыпи ярких звёзд. Никогда не видела такого ясного, волшебного неба.
Проректор всё также тащит меня за рукав плаща, я послушно иду следом, позволяя себе не смотреть под ноги. Перевожу взгляд на лицо мага. Оно отливает золотом из-за освещения. Магистр Эшфорд серьёзен и сосредоточен, смотрит прямо перед собой и явно о чём-то думает. Я разглядываю его в открытую: у него прямой красивый нос, чётко очерчены губы, явно выступают скулы. Попеременно он хмуриться и слегка прищуривает глаза. А ещё у него длинные ресницы… а шея очень красивая, кожа чистая и светлая.
– Ты любуешься лесом, или мной? – Спрашивает проректор. Его губы трогает самодовольная усмешка.
– Конечно же вами, – не остаюсь в долгу и перевожу взгляд на деревья.
Этого магистр явно не ожидал услышать, он резко останавливается, возмущённо смотрит на меня. Мой рукав натягивается, потому что он все ещё его держит, поэтому приходится остановится. Я смотрю на чёрную ткань и на длинные пальцы мага, которые сжали её чуть сильнее, чем, как мне кажется, следовало бы.
Я почему-то слегка улыбнулась и перевела взгляд в сторону. Пока я любовалась небом, мы уже дошли до реки. Здесь было невероятно красиво. На водной глади отражались магические огни. Река стала одним большим зеркалом, в котором застыл лес во всей его волшебной красоте. Я вздохнула полной грудью – воздух был свежим, холодным, с яркими нотками запаха леса и реки. На берегу, чуть ниже, находился мостик, как мне показалось, для прыжков в воду. Он обрывался буквально через три метра, располагался очень низко. Красиво… действительно просто очень красиво…
Я искренне улыбнулась, почему-то радуясь тому, что нахожусь сегодня тут, несмотря на всю свою ненависть к этому миру, и медленно повернула голову к магистру Эшфорду, вспоминая, что он всё ещё смотрит и рукав мой держит. Опять пришлось задрать голову, но это были уже мелочи. Он почему-то молча смотрел на меня с самым серъёзным выражением лица. Я вопросительно посмотрела на него и задала соответствующий вопрос:
– Что-то случилось?
И демонстративно подняла руку, чтобы показать, что держать меня за рукав и останавливать посреди дороги как-то неправильно и неприлично.
Маг вдруг выдыхает, поднимает голову, смотрит на небо, реку… я тоже перевожу взгляд в сторону, любуюсь игрой света на водной глади.
– Иди к адептам, не стоит задерживаться возле меня. – Говорит вдруг как-то глухо.
Я перевела завороженный взгляд с реки на магистра и, наклонив голову в сторону, спросила:
– Почему не стоит?
– Ты отвлекаешь от работы. – Моментальный ответ равнодушным тоном.
А. Ну конечно. Я закатываю глаза, сжимаю губы и, кивая, ухожу к Виолетте и своей группе. Благо, они находятся не так далеко, чуть выше по реке от моста, поэтому я не тратила много времени на поиски.
– Лия? Где ты пропадала? – Шипит на меня Виолетта, как только я попадаюсь ей на глаза. В её руках все ещё был тот самый венок, а в глазах почему-то стояли слёзы.
– Тут красиво. – Расплывчато отвечаю, не желая говорить о том, что все это время любовалась лесом с магистром Эшфордом.
– Да, с этим не поспоришь. – Кивает соседка, задирая голову и смотря на светящиеся кроны деревьев и чёрное небо, усыпанное звездами. Глубоко вздыхает, прикрывая глаза. На её коже играет мягкий оранжевый и белый свет, выступающие косточки тела отливают золотом.
К нам подошел профессор Виртель и сказал ребятам, что уже можно пускать венки на реку. Однако, первыми стали старшекурсники. Обряд был также прост, как и на словах: человек с венком в руках подходил к концу очень низко расположенного моста и опускал венок в воду, слегка подталкивал рукой. Магические фонари над нами насыщались красным цветом, и вот это светили не оранжево-жёлтым, а мягким красно-оранжевым светом. Атмосфера вдруг стала особо интимной… Маги воды создавали магические волны, чтобы венки уплывали быстрее, как мне сказали, к истоку реки. Через какое-то время, помимо отражений магического света леса, водная гладь была в пёстрых, разноцветных венках. Они медленно плыли от берега, моста, глубже в лес. Я также, как и на удивительный лес, смотрела и на спокойный, очень красивый, и почему-то достаточно интимный обряд. Люди пускали по реке не просто венки, а частицу себя, очень важную и нужную им самим. Но не чтобы попрощаться навсегда, а, чтобы напомнить себе о том, что ты не забыл о том, кто был рядом так долго. Этот ритуал проходится каждый год, и каждый год люди собирают индивидуальные венки и идут к реке, чтобы почтить того, кого рядом уже не будет.
Я присела на большой камень у берега, и наблюдала за адептами. Но когда венок опускала Виолетта, я почувствовала, как по щеке скатывается слеза. Тот ком, который так давно стоял в горле, решил вырваться наружу. С моего места было очень хорошо видно того, кто вставал на мост, поэтому я видела все изменения на лице у девушки. Вот она медленно подходит к краю моста, прикрывает глаза, по щеке коротким проблеском в свете магических огней скатывается слеза, губы растягиваются в теплой, милой улыбке, она кончиками пальцев сжимает венок, опускается, и кладет его на воду. Слегка подталкивает ладонью ко всем остальным венкам.
Я наклоняюсь и беру в руки какой-то камушек, нервно начинаю вертеть его в руках. Глазами, полными слёз, скольжу по реке, лесу, небу, пока мой взгляд не цепляется за тёмную фигуру у берега правее от меня. Река шла с изгибом, и чуть вниз, поэтому я прекрасно видела мага в чёрном плаще. Магистр Эшфорд. Он стоял на берегу, прямо перед линией воды, держа в руках венок из незабудок нежно-голубого цвета. Но они так выделялись на общем цветовом фоне, что я даже вытянула шею и поддалась чуть вперед, чтобы увидеть его получше. Камушек в руках застыл на очередном обороте под пальцами.
И тут проректор медленно опускается к воде, как-то особо бережно кладёт на неё венок, подталкивает ладонью, и помогает своей магией. Чёрная дымка с длинных пальцев переходит на цветы небесного оттенка, то переплетая, то кружа над ними. Венок уплывает достаточно быстро со всеми остальными.