Лиза Гамаус
ИЗМЕНА. Обида исчезает после мести
– Нет, ювелирный. Питерский. Восточная коллекция.
– Вы одна туда летите?
Улыбается и как-то загадочно, мне-то совсем не загадочно, если честно, смотрит на Виктора, сказать, типа, или не сказать.
– С другом. Он бизнесмен, но нашёл время со мной слетать. Там будет два светских приёма. Мне очень нравится ездить на Восток. На Востоке умеют встречать гостей.
Два светских приёма? Да как же он без меня на эти приёмы-то соберётся? Рубашки белые и так далее.
– Зачем же на такие мероприятия ехать с другом? Лучше с подругой, – улыбаюсь я. Понятное дело, что спрашивать её, женат ли друг или нет, идиотизм чистой воды и пытка, так что я решаю на этом тему с другом отключить.
– Он сам очень хочет. Даже настаивал. А с подругой – это интересная идея.
Подишь ты! Настаивал Игорёк-то. Возьми меня с собой в Амман!
– Красивая фамилия Ифэй. Китайская?
– Да.
– Она что-то означает?
– Конечно. «Красивый полёт» или «элегантное восхождение». Там два иероглифа.
– Вы сами его нашли? Это имя?
– Я всё делаю сама. Ой, у вас такая редкая сумка! – восклицает красотка.
– Сумка?
– Да, их всего двадцать на весь мир. Вы не знали? У меня тоже была такая. Это капсульная коллекция прошлого года.
Не хватало ещё, чтобы она узнала свою сумку. Теперь мне понятно, откуда она у Игорька. Что-то он мне про неё плёл, как купил её случайно. Я значения тогда не придала, естественно.
Зачем мне им мешать? Вдруг спрашиваю я себя. Да пусть хоть в кругосветное путешествие отправляются. Хорошо, что я не поленилась и притащилась в эту студию.
Мне сразу расхотелось с ней сражаться, с этой Ифэй. Не в ней дело, как бы смешно это не звучало.
Она не смогла меня зажечь.
Пойду-ка я другим путём.
ГЛАВА 7. Облепиха
Телефон раскаляется от сообщений. Игорёк беснуется, то есть самостоятельно собирается в дальнюю дорогу. Непривычно. Понимаю.
«Где сумка?» – это первое сообщение.
На самом деле мне непонятно, как можно положить туда костюм, ботинки, рубашки для светских приёмов с Ифэй и одежду на пять дней. С любовницей же едет. То есть одежды, как минимум, должно быть достаточно, и она не должна быть помята. Костюмы так не возят, это точно.
Два новых портпледа лежат в шкафу в постирочной, но помогать ему я не собираюсь.
Разберётся. Всё весит в гардеробной, бельё в отдельном ящике, обувь в специальном месте, разложенная по цветам и предназначению.
Звоню Мартину.
– Если ты освободилась, жду тебя в том же кафе, поедем к гипнотизёру, – действует, время зря не теряет.
Подхожу к Наташке.
– Я поеду. Спасибо большое за приём.
– Так зачем приезжала-то? Просто посмотреть?
– А ты что ожидала? Тебе отсыпать моих прекрасных чувств, не хочешь? – я почему-то на неё немного злюсь.
– Ещё чего.
. Пусть едут голубки, скатертью дорожка.
– Надумала что?
– Займусь собой, всё, как у всех в моём взрывоопасном положении. С Виктором пойду попрощаюсь.
Осторожно, чтобы не мешать его работе, приближаюсь к Виктору.
– Я поехала. Рада была повидаться.
– Завтра приезжай часам к восьми, но только вечера, – улыбается, – тусовка собирается.
– По поводу?
– Я же книгу написал, буду хвалиться и буду рад тебя видеть.
– Спасибо, постараюсь.
С Ифэй я не прощаюсь. Ухожу, слегка кивнув и махнув рукой. Хватит с неё.
Пробки, будни же. Паркуюсь с проклятьями. Захожу в кафе.
Мартин сидит с каким-то мужиком. На столике чайник с облепихой. Терпеть её не могу. Меня просто выворачивает от этого пойла. Может, какой генетический сбой, но я пас при виде такого чайника. Мартин этого не знает, но я скажу.
– Познакомься, Артур.
Мужик встаёт.
– Агата. Вы и есть гипнотизёр? – начинаю я беседу с места в карьер.
Можно и не спрашивать – тёмные волосы до плеч, заботливо разглаженные феном, куртка из кожи крокодила цвета хаки, даже если и не из настоящего, всё равно не из дешёвых, джинсы клёш и ковбойские сапоги. Я бы не сказала, что эпатажно, так как всё в меру, но тем не менее, не каждый второй ходит в таком прикиде.
– Угощайтесь, – садится на место и наливает мне в чистую чашку из чайника.
– Благодарю.
– Агатик, мы уже всё решили. Артур нам сделает сценический гипноз, и мы устроим допрос с пристрастием для некоторых умников из «Рощи».
– Шоу? И когда?
– Ровно через десять дней. Сделаем столики по шесть человек, какое-нибудь оригинальное угощенье – огурцов солёных в вазочках, что ещё? – спрашивает Мартин гипнотизёра.
– Лимоны можно, чернослив без косточек, обсудим позже.
– А пить что? – интересуюсь я. Интересное меню.
– Выпивка не наше дело, ты что! Откроем буфет, пусть каждый выбирает, – по-деловому так отвечает Мартин.
– Можно ещё грецкие орехи в скорлупе, – добавляет Артур.
– А желуди? – подбрасываю я идейку.
– Само собой, это даже не обсуждается, так как мы «Дубовая роща».
– То есть мы начнём со сценического гипноза, так? Я – ведущая, – поясняю я.
– Я приеду к вам на днях, посмотрю место, обсудим более подробно план вечера.
У него такая дикция и такой приятный голос, что я начинаю верить в успех предприятия. И вообще он симпатичный и воспитанный. Кстати сказать, у Мартина в основном все дружки и дружки дружков очень культурные люди, только староваты, в отличие от этого. Этому я бы дала лет тридцать пять от силы.
Раньше я всегда думала , что гипнотизёр это какой-то смуглый сухощавый восточный мужчина с длинным горбатым носом, очень чёрными лохматыми бровями и с чалмой на голове. А на чалме страусиное перо, которое прикреплено вертикально у лба брошкой с камнем.
Мы поэтому с Мартином откладывали открытие, что никак не могли прийти к консенсусу, что, собственно, на открытии делать и кого пригласить.
– Можно ещё чаю? – прошу я гипнотизёра.
И точно в тот момент, когда он мне почти налил вторую чашку, я понимаю, что именно я пью.
– Как вы это сделали?
– Что, дорогая? – Мартин поднял брови.
– Я терпеть не могу облепиховый чай, а сейчас я его пью.
– Хотел вам показать, что гипноз работает, – щёлкает пальцами Артур.
– А вы случайно не экстрасенс в дополнение к гипнотизёру?
– Агатик, да какое нам дело? – Мартин чует моё смятение и старается увести от темы.
– Если вы экстрасенс, то это ещё лучше.
– Как я рад, что мы договорились! – восклицает Мартин, – наконец-то я открою клуб, и мне будет чем заниматься. Сын с внуками у меня живёт во Владивостоке, а Лена уже девять лет, как ушла.
Мне неудобно переспрашивать как-то, но я не поняла, от Мартина она ушла или в мир иной. Скорее, второе.
Обмениваемся телефонами с Артуром и прощаемся.
Едем домой.
– Он известный парень, – Мартин опять про Артура, – мне его приятель посоветовал, который очень крутой в нашей среде.
– Архитектурной?
– Да.
– А чем он известен?
– Он генетик, биохимик, кандидат наук. Это у него хобби. И почему-то его полюбили художники.
– Денег, наверное, не берёт.
– Берёт. Как ему не дать. Сам возьмёт. Шучу, конечно.
– Женат? – само как-то спрашивается.
– А ты с какой целью интересуешься?
– Сексуальный такой.
– Да? А я не почувствовал.
Включаю поворотник.
Глава 8. Рядом с Тверской
Мартин спешит домой. То ли кот у него один не может, то ли он без кота. Зовут Спойлер. Чёрный целиком.
Приезжаю к себе. Вхожу. Картина ясная – всё кувырком, вещи наполовину вытащены, разбросаны, скомканы, как будто обезьяна попала в гардеробную. Плевать. Главное, смотался. Видеть его не хочу. Собираю шмотки и реву.
Чувствую, как во мне просыпается агрессия. Я готова его вытолкнуть в окно, а Ифэй спустить с лестницы. Переломать им все кости, а потом вызвать Скорую.
Начинаю вспоминать все его обиды, грубости, безразличие, хладнокровие. Это когда я лежала после больницы и не хотела даже вставать, чтобы поесть. А он работал допоздна. Даже почти не звонил. Вечные его командировки, куда почему-то нельзя с жёнами. Всем можно, а ему нельзя.
Вешаю одежду, потом иду в спальню и падаю на кровать. Лежу, перекатываюсь на его сторону за своими наушниками, которые почему-то лежат на его прикроватной тумбочке. Верхний ящик немного выдвинут, задвигаю. А что там у него в тумбочке? Опять выдвигаю – разные мелочи, флешки, брелоки, блистеры с активированным углём, солнечные очки, тряпочка какая-то для электроники. Разворачиваю тряпочку – обручальное кольцо.
Оно и так уже всё понятно, дальше некуда, а всё равно бьёт по башке, оглушает прям, делает тебя никому не нужной несчастной букашкой. Ползи себе куда-то там, не мешай!.
Какая у меня стадия? Открываю телефон и ищу психолога этого. Четвёртая стадия после ненависти: «Ощущение отсутствия будущего». Заглядывать туда страшно, доверие окончательно подорвано, просвета нет. Тьфу, гадость!
Поползли вопросы. Люблю ли я его вообще? Муж-то меня соответственно не любит, надеяться не на что. Он вечером в Стамбуле будет в другой реальности. Без кольца.
Смотрю на часы: три часа дня, начало четвёртого.
Звоню в салон красоты, самый крутой в округе, еду превращаться в богиню. Просто нет сил больше сидеть с самой собой. И пирожное ещё съем.
В салоне наслаждаюсь на полную катушку. Перекрашиваю немного волосы, потом маникюр-педикюр в четыре руки и уже собираюсь придумать что-то ещё, как слышу в сумочке телефон. Но руки заняты, телефон лежит в кармашке на молнии, сумка тоже застёгнута – не добраться. А он звонит каждые две минуты.
Нет, не могу, ещё минут пятнадцать. Пошли все вон! Не хочу возвращаться в свои проблемы.
Наконец я заканчиваю, обуваюсь и лезу в сумку.
Наташка звонила раз десять. Перезваниваю.
– Агатик! Я звоню тебе уже час!
– Что-то случилось?
– Вероника попала под машину. В реанимации. Менты позвонили, у неё в сумке была карточка студии.
– Да ты что?
– Ужас! Недалеко от Тверской где-то.
– Во сколько?
– Она закончила с Виктором через час, как ты ушла, собралась и поехала.
– Она на машине?
– Обычно да, но она же улетала в Стамбул, оставила машину где-то на паркинге и приехала к нам на такси. Ну, и обратно тоже должна была на такси. Наверное, на такси, как поймёшь, включала она приложение или нет. Телефон весь разбит.
– Как такое может случиться?
– Прямо под колёса легковой машины, но машина уехала.
– А камеры?
– Пока ничего не знаю.
– Что люди говорят, прохожие? Это же средь бела дня.
– Я не знаю, говорю же. Какой кошмар! У неё было столько проектов, подписанных договоров, поездка эта. Я понимаю, у тебя противоречивые чувства, – с сочувствием произносит Наташка.
– Ты что, дура? Какие ещё противоречивые чувства? Я убивать никого не собиралась никогда. Ерунду не собирай!
– Я решила, что надо было тебе это сказать. Игорь же тебе такое не скажет. Короче, он, сто пудов, ни в какой Стамбул не полетит без неё. Очень может быть, что он пока ничего ещё и не знает. У них во сколько самолёт?
– Игорь говорил, что в районе шести, но мог и наврать, я не проверяла. Я даже не знаю, с какого аэропорта.
– Как думаешь, позвонить ему?
– Но ты же тогда раскроешься, он сразу поймёт, что я знаю про Веронику, как про любовницу. Может Виктора попросить? Пусть позвонит, как мужик мужику, в тайне, типа. Он в курсе про это всё?
– Ну… как тебе сказать. Давай ты ему позвонишь и телефон Игоря оставишь, у меня его и нет, кстати, – ей, правда, не хочется звонить моему мужу. Говорить такое никому неприятно, да ещё и собирать тёмную энергию.
– Я?
– А что тут такого? Он с тобой нормально общается, на презентацию книги пригласил, а там народу будет немного, только избранные. Звони давай!
Как же всё внутри заходило ходуном! Измены мало, понятно, не так сильно, вот тебе ещё и катастрофа. Это только кажется со стороны, что меня это не касается, нет, ещё как коснётся. Мне стало жаль Веронику, вся злость и ревность улетучились. Мне стало жаль Веронику и её красоту, так трагично и мгновенно исчезнувшую, как пролетевшая звезда на небе.
– В какой она больнице?
– В Склифе в реанимации, там с головой что-то и костями.
Какими ещё костями? Я с ужасом вспоминаю, как я хотела сбросить Ифэй с лестницы и переломать ей все кости.
– Хорошо. Я позвоню Виктору. Телефон скидывай, – сама уже трясусь. Нет, не из-за Виктора, а из-за того, что происходит. Ко всему остальному, Игорь припрётся вечером домой и начнёт ломать комедию, и я вместе с ним.
Только я вздохнула и подумала, что я преодолею измену и не сойду с ума, и вот.
Нельзя расслабляться.
А что можно?
ГЛАВА 9. Пирожное
Сажусь в машину.
Говорить Игорю, что Ифэй в больнице или не говорить? А как тогда он узнает? Пусть как хочет, так и узнаёт. Телефон Ифэй разбит, звонить некуда. Подождёт и вернётся домой, как ни в чём не бывало. Да он и так вернётся, куда ему деваться? Может, это жестоко, вот так вот держать его в неведении, она же не прячется, не обманывает, а лежит в реанимации и борется за жизнь.
Где точно она попала под машину? И что она там делала? У неё же не было так уж много времени перед отъездом. Да мало ли, что она могла там делать! Я же её совсем не знаю. Но всё-таки, перед отъездом люди занимаются в основном неотложными делами, тем, что не может ждать, пока человек вернётся.
Кто она, откуда, есть ли у неё родственники? На Игоря надежды мало. Очень может быть, что он в больницу к ней так и не приедет. Бросит, как очередную знакомую, мало ли что с кем происходит.
Вдруг ей нужна серьёзная помощь, лечение, дополнительные операции? Мужики это не хотят замечать, если только это не любовь. Я этого не знаю. А так, просто перевернёт страницу и забудет. Не он же виноват. Да даже если и виноват. Беременных бросают, зная, что у женщины его ребёнок под сердцем. Только не про сердце. Лучше помолчу.
Мама мне рассказывала, что однажды застала папу с его секретаршей. Не совсем прям на столе, конечно, но они стояли в такой позе в его кабинете, когда она вошла без стука, что сомнений никаких не оставалось. В то время было немыслимо сказать жене «это не то, что ты подумала», как сейчас, в то время ещё воспринимали реальность как реальность, и старались отвечать за свои поступки.
Мама сразу в кабинете его спросила: «Лёня, ты женишься на ней?» Отец не собирался на ней жениться, он честно ответил: «Нет». Другое дело, если бы собирался.
Мама с папой до сих пор вместе, и у меня есть младший брат Стасик. Мне кажется, они вполне счастливы и заботятся о друг друге. Наверное, их пример заставил меня не устраивать скандал с Игорем, не подавать сразу на развод, но ведь это их жизнь, я не мама, а папа не Игорь.
– Алло, Виктор, это Агата, – я звоню Богатырёву, с которым раньше и двух слов не могла связать, и он меня практически не замечал. Что поменялось?
– Да, говори.
– Хочу тебя попросить позвонить моему мужу, любовнику Вероники, и сказать, что с ней случилось. Он, наверное, ещё в аэропорту, или просто не знает, что произошло. Я сама не могу этого сделать. И так всё за гранью. Буду твоей должницей.
– Первый раз такое встречаю. Тебе, что, жалко их неслучившуюся любовь?
– Мне жалко Веронику. А он пусть поедет к ней и ей поможет выжить. Я этого хотела бы. Позвонишь?
– А ты приедешь завтра?
– Я приеду, да.
Зачем я Виктору так понадобилась? Никогда особого внимания в мой адрес с его стороны не замечала. Опять думаю я. Так, вставлял иногда реплики, когда мы с Наташкой трепались в студии, если был недалеко. Я часто одно время к ней приезжала. Помню, что Виктор любил тёмный шоколад одной нашей крафтовой компании, и я привозила такой шоколад, когда он мне попадался.
– Кидай телефон.
– Виктор, ты ещё лучше, чем я думала. Перезвонишь после разговора?
– Если дозвонюсь.
Сбрасываю ему телефон Игоря.
План с пирожным оставила в силе. Можно позволить себе хоть какую-то радость из маскарпоне, малины и фисташек? И без свидетелей.
– Агата, слушай, он не берёт трубку, точнее, у него выключен телефон. Такое впечатление, что он в воздухе, в самолёте, – отзванивается Виктор.
– Интересно. Он, что же, без неё полетел? Ты считаешь это нормальным? – я искренне удивляюсь.
– Я плохо знаю твоего мужа, как я могу ответить? Нормально всё, если обосновано.
– Я его знаю неплохо, но, наверное, недостаточно. Спасибо, Виктор. До завтра.
– Рад был попробовать помочь.
Новое дело! Он полетел в Стамбул без Ифэй. О чём это говорит? Самолёт не троллейбус, через пять минут второй не подадут, значит, он знал, что она не приедет, и полетел сам. Дозвониться он до неё не мог, так как телефон был разбит. Если только Игорь не разговаривал с Ифэй до катастрофы? И что? Если бы она сказала, что не летит, он бы тоже не полетел. А вот и нет!
У него там были дела, вот что. С Ифэй он туда полетит или нет, вопрос второй. А где были дела? В Стамбуле или в Аммане? Ифэй же сказала, что Игорь прямо просился. С чего бы?
И какие такие дела? Строительный бизнес – вещь с широкими возможностями и с не менее широкой географией. В Турции вполне могут быть контакты, а вот в Иордании как-то странно. Но это только догадки. Игорь – парень умный и быстрый, а также довольно скрытный. Иногда я думала, что он мне не доверяет, но он просто меня разлюбил, наверное, поэтому помалкивал о своей жизни. Хотя и старался корчить из себя верного и заботливого мужа. Видимо до какого-то момента, пока всё будет готово. Сволочь, получается, отменная.
Его заместителю звонить пока не буду, может, Игорь вообще всё это держал в тайне, не стоит ломать всю конструкцию, не разобравшись. Если честно, мне стало легче от того, что он улетел. Хотя, это всего лишь догадки Виктора, что телефон был в полёте. Позвонить ему часов в двенадцать ночи и рассказать про Ифэй? Нет, не я. Наташку попрошу, Виктора неудобно.
Еду домой.
Дома вычисляю вещи, которые он с собой взял. Прилично так нагрузился. Два костюма положил в портплед, сообразил.
Звонок во внешнюю калитку. Я вздрагиваю. Неужели вернулся? А где тогда ключи от дома?
В окно не видно.
Подхожу к домофону.
Глава 10. Король
Дрожащими руками включаю домофон. Почему я так нервничаю? На часах почти десять.
– Агата Леонидовна, это Навруза? – слышу я знакомый голос.
– Что с Мартином?– настораживаюсь я.
Навруза – помощница Мартина по хозяйству, которая у него живёт на втором этаже над гаражом.
– С сердцем что-то. Он просил, что бы вы пришли. Срочно.
– Иду!
Навруза очень хорошо говорит по-русски, училась в Худжанде, бывшем Ленинабаде, в русской школе, и смотрела русское телевидение всё детство. Онны, я рада, что это не Игорь позвонил в дверь, а с другой, я волнуюсь, что с моим другом.
– Слишком много впечатлений сегодня, – встречает меня на кресле Мартин. На коленях клетчатый плед.
Вижу, что отошёл уже от приступа. Лекарства лежат рядом на столике.
– Ишемия проклятая, – слегка улыбается.
Сердечники вообще, как боль отпускает и восстанавливается сердцебиение, сразу забывают, что пять минут назад молились остаться на этом свете.
– Садись, – показывает он мне глазами на кресло напротив.
Я очень люблю его дом – ничего лишнего, всё серо-белое, и полы, и стены, и мебель. Пальмы в кадках смотрятся на этом фоне очень яркими. Он любит растения, но только крупные – пальмы, фикусы. Навруза прекрасно за ними ухаживает.
– Я знаешь, что хотел?
– Испугался, наверное. Сердце всегда пугает, – у меня было желание ему сказать, что у меня у бабушки была ишемическая болезнь, и я знаю, каково это, когда руки-ноги холодеют, рвёт и кол стоит в груди, но не стала сравнивать его с бабушкой. Он и так болезненно относится к возрасту. Не хочет жить со своим поколением, оно его назад тянет. В чём-то прав.
– Да, блин, испугаешься тут. Игорь твой где?
Ничего себе! А Игорь тут причём? Он, вроде, с ним не особо общается, больше со мной.
– В командировке. Сегодня улетел, – рассказывать я ему ничего не собираюсь.
– Артур звонил за час до приступа, – делает он интересное объявление.
– Сегодняшний Артур? – ничего лучше не нахожу, что спросить.
– Нет, Король Артур, по телефону из шестого века.
Мартин окончательно оправился от приступа, раз шутит.
– И что хотел? В рыцари звал?
– Просил пока тебе не передавать, но я всё равно скажу, мало ли, опять какая-нибудь чехарда с сердцем пригвоздит, – разводит Мартин руками. Он носит золотой перстень с рубином на мизинце. Камень небольшой, но не заметить его нельзя – красный огранённый кусок плоти. Перстень очень красивой восточной работы. К меня всё время не хватает расспросить Мартина про эту драгоценность, или случай не представился пока.
Артур? Я опять начинаю слегка нервничать и вспоминать теперь гипнотизёра, о котором успела подзабыть из-за событий.
– Ты мужа своего не жди. Он надолго уехал, – повторяет Мартин, видимо, пророчество Артура.
– Что? – так и хочется ему сказать, что я его и не жду уже, но что он имеет в виду? – вроде, на пять дней обещал.
– Ну, за что купил, за то и продал.
– Продал, но не всё. Договаривай давай.
Не будет же Артур звонить Мартину только из-за того, что мой муж уехал в командировку надолго? Да и как надолго?
– У него проблемы с законом.
– Что? – опять спрашиваю я.
– Типа, что-то ему мешает вернуться. Он не вернётся. Лучше разберись, в чём дело. Мало ли.
– Когда Король Артур собирается к нам? – на всякий спрашиваю.
– Звони, договаривайся. Мне какая разница – завтра или послезавтра. Это ты можешь быть занятой, а я дома сижу со Спойлером. Кот сидит поблизости в классической позе, поджав колечком хвост.
– Завтра я не могу, завтра меня пригласили на тусовку. Но я ему всё равно позвоню.
Почему-то я верю и Мартину и его Артуру. А так делать нельзя. Надо сперва проверить, что у Игоряна работе происходит, например, и что у него было с Ифэй? Но судя по тому, как она хвасталась Игорем, у них был секс. Сегодня звонить не буду – уже поздно. Завтра тоже день.
– Получается, гипнотизёр-то твой экстрасенс? Так ведь? И уже лезет со своими прогнозами и видениями. Хорошо это или плохо, а, Мартин?
– Как по мне, так хорошо. Только не надо подсаживаться на таких людей, самой жить. Что-то мне подсказывает, не простой это случай, раз сам позвонил. Может, хочет как-то предупредить?
– Мартин, а как у экстрасенсов складывается личная жизнь, ты не слышал?
– В смысле? – Мартин поднимает брови. Его любимый жест, когда не знает, что сказать. Время тянет.
– Ну, представь, она ему врёт, а он знает не только, что она ему врёт, но ещё и что именно не говорит. Ад какой-то. Разве можно с таким жить?
– Ты с какой целью интересуешься? – любит он этот вопрос из «Простоквашино».
– Я многим интересуюсь.
Мартин вздыхает и проводит рукой по шевелюре.
– Спасибо, что зашла, всегда знал, что ты небезразличный человек.
– Ну, раз гонишь, пошла я, тебе отдыхать надо.
– Завтра мне позвони, что он тебе скажет.
– Всё нормально будет, тебе волноваться нельзя. Спокойной ночи!
Если честно, ошарашил меня Мартин. Так и знала, что Игорь что-то готовит, откуда – непонятно. Интуицию никто не отменял. Сначала меня удивила Наташка, а теперь Мартин. Наверное, Ифэй может что-нибудь рассказать, но как она сейчас себя чувствует, жива ли вообще? Самой придётся всё выяснять, Наташке это не надо, а Виктору уж тем более. Завтра обязательно надо сходить на презентацию его книги.
Как этот Артур может знать, что Игорь не вернётся? В голову ему, что ли залез? Не люблю я эту чертовщину, только ещё страшнее становится.
ГЛАВА 11. Мозаика
Утром встаю через примерно час после того, как проснулась. Даже не лень, а нежелание влезать во вчерашние проблемы, да ещё презентация книги Виктора маячит, как будто на стене написано: «тебе это надо». И всё же Король Артур выплюнул камушек вчера, не сдержался. Значит, точно экстрасенс.
«Можно Вам позвонить сегодня и во сколько?» – пишу ему сообщение и делаю из себя хорошую девочку.
«В одиннадцать будет удобно. Спасибо,» – отвечает Король Артур. Тоже хороший.
Успею побегать, справиться о Мартине, хотя бы у Наврузки. Сто раз ей говорила не печь лепёшки Мартину на завтрак, но ведь печёт. Нельзя ему мучное. Лучше я сама одну съем.
– Как он? – пью кофе и ем лепёшку, как и хотела. Кофе у неё зашибенный.
– Пока спит, поздно очень пошёл спать. Но я смотрела – живой, – улыбается.
– Передай ему, что я заходила. Ты лучше кашу ему вари, салатики делай, ягоды покупай.
– Да я так и делаю. Это я себе испекла немного.
– С восточной женщиной спорить бесполезно. Спасибо за завтрак, я побежала.
Стою под душем, запрещаю себе думать, пою песенки.
В одиннадцать звоню.
– Вы будете в городе? – спрашивает Артур своим обволакивающим голосом. Вот как у него получается? Обычные слова произносит, а придаёт им какой-то другой смысл.
– Да, я могу с вами встретиться часов в шесть в центре, вас устроит?
– На старом месте бы хорошо, если можно.
– Нет проблем. Договорились.
По делу ничего не стал говорить – всё при встрече. Я согласна, мне всё равно ехать к Наташке и Виктору.
Выбираю костюмчик абрикосового цвета и зелёные туфли, ну, не совсем зелёные, зеленоватые такие, под крокодила. Пошутить решила с Королём, у него кожа на куртке была немного похожа по цвету и по фактуре. Причёска ещё со вчерашнего вечера в порядке, я даже на второй день больше люблю, и вообще стараюсь забыть измену, как могу.
Тяжеловато. Всё время натыкаюсь на Игоря в воспоминаниях. Эти туфли, например, мы купили вместе. Они ему очень понравились, немного высоковат каблук, зато элегантно. Я редко хожу на каблуках, но хожу, и юбки узкие люблю и разные стильные кофточки. Они у меня иногда дороже самого костюма в несколько раз. А то напялят костюм, а внутрь футболку какую-нибудь, всё насмарку сразу. Никакой загадочности.
Миксую, как могу. Я не Наташка, конечно, та вообще с врождённым талантом модельера. Если с ней не сравнивать, то я тоже бомба, а я и не сравниваю – научилась от бабушки, найди в себе то, чего у никого нет, и это твой конёк, человека помнят потому, что он сам на себя похож.
Еду. Игорю не звонила, и он не звонит, сообщения с фотками не шлёт, как обычно, когда на новом месте. Страшно становится, когда думаю о нём. Уехал в другую страну без Ифэй по своим тайным делам, а что с ней так и не знает. А мне вообще наврал с три короба, как в порядке вещей. Куда я денусь? Проглотит.
Может, кто-нибудь ему уже про Ифэй сказал? Но кто этот смелый человек? Позвонить? И? Нет, подожду. Не буди лиха.
Заезжаю за любимым шоколадом для Виктора, неудобно без подарка.
А вот и старое место. Захожу в кафе.
– Артур, он уехал, не дождавшись Ифэй, понимаете? – это мой главный вопрос, почему он это сделал, и куда и зачем поехал. Понятное дело, что Артур не прорицатель из Древней Греции, и не маг, как мне кажется, но раз он сам обозначил проблему, он мне нужен. В моём положении хватаешься за любую соломинку.
– Мартин же обещал, но что теперь? – улыбается Артур.
– Почему вы считаете, что у мужа проблемы с законом?
– Смотрите, Агата, я не читаю сайт с вопросами и ответами, и не посылаю запросы всезнающему модератору, знания или ощущения приходят ко мне сами. В этом и есть ненаучность и необъяснимость таких людей, как я. Иногда мне надо попросить, согласен, но чаще информация приходит сама. Когда она приходит, я не должен молчать, она за этим и приходит, чтобы я помогал.
– То есть вы решили, что этим мне поможете?
– Я не могу от вас требовать откровенности, я просто передал, что слышал. Надеялся, что узнаю что-нибудь ещё, поэтому попросил Мартина пока помолчать.
– Игорь должен был лететь с любовницей в Стамбул, но она попала под машину за несколько часов до их самолёта, и у неё разбился телефон. С ней не было связи. А он улетел, не разобравшись.
– Агата, какой у вас вопрос ко мне?
Я его понимаю. Экстрасенс он или не совсем, они же тоже разные, но он не знает ситуации, и ему сложно. Стоит ли посвящать его в эту гнусь – измену, враньё?
– Мне жалко девушку, она в реанимации.
– Любовницу вашего мужа?
Киваю.
– Я с ней познакомилась вчера на съёмках.
– Вы куда-то идёте сейчас?
– Да, к моим друзьям. На презентацию новой книги. Не могу, к сожалению, взять вас с собой, меня впервые пригласили.
Была бы моя воля, я бы осталась с Артуром. От него веет покоем и чистотой. Уверена, с ним есть о чём поговорить, не только об Игоре.
– Вы художник?
– Нет, что вы. Хотя, я делаю венецианскую мозаику из камня. Две работы у меня взял Эрмитаж на выставку, а одну я продала одному коллекционеру без усилий. Но это было давно, до …
– Мне кажется, простите, я не навязываю, но у вас может получиться интересная карьера.
– Я забыла совсем про ту себя.
– Когда можно к вам приехать в «Рощу»?
– Давайте завтра созвонимся. Я вам наберу часа в три, как раз с Мартином побеседую.
– Слушайте внимательно всё, о чём будут говорить сегодня вечером. Просто слушайте.
– Артур, а если к вам придёт какая новость, ну, оттуда, – я показываю глазами наверх.
– До завтра! Идите!
Он нежно так берёт и целует мою руку.
ГЛАВА 12. Синяя машина
Слушайте! Почему он так сказал? Он считает, что Виктор и Наташка могут что-то знать? Или я чего-то не знаю? Скорее, второе.
Открываю дверь в студию, всё в зелени, с редкими белыми цветами кое-где. Оформлено так интересно, что я хочу это побыстрее сфотографировать. Наташка сто пудов приложила руку, несмотря на всех этих крутых-дорогих флористов.
На главной пустой стене красуется изображение новой книги «Я так вижу» Виктор Богатырёв. На обложке стилизованный женский профиль. Если бы я лично не познакомилась с Ифэй, то, конечно бы, этот профиль не узнала. А сейчас я знаю, что полупрозрачный и размытый профиль на обложке его новой книги принадлежит Веронике Ифэй.
Или она небесной красоты, как ему кажется, или у них что-то есть, или ему заказали. А до денег Виктор падок. Смотря каких. У всех есть цена за любой поступок.
Я нахожу место, где встать, беру стакан сока, так как не могу позволить себе шампанское из-за того, что за рулём, и вслушиваюсь в речь Виктора.
Он говорит о том, что в год исчезает около пятнадцати профессий, и среди переводчиков, логистов, туроператоров, журналистов и дальнобойщиков скоро окажутся и фотографы. Остаётся только посыл и стиль. Да, живая модель ещё нужна, но она, скорее, нужна как личность, а не как демонстратор одежды. Личностей всегда не хватает.
Не поспоришь. Он красиво рассказывает, с шутками и обратной связью. Виктор много выступает, и я подозреваю, что это одна из основных статей его дохода.
Подходит Наташка. Целуемся. Она в каком-то опять необычном платьице, скромненьком таком, но скроенном очень прикольно. А ботинки на ней просто из будущего. Откуда она всё это берёт и совершенно не жалеет бабки на свои луки? Может, Виктор требует от неё такого уровня, трудно сказать. Она не красавица, она даже не сказать, чтобы была очень интересной, если объективно, но кто её сейчас понимает, эту объективность и красоту? Человек нравится, когда он сам на себя похож, вспоминаю я слова бабушки. А Наташку ни с кем не перепутаешь.
– Что с Вероникой, есть новости? – я могла бы и позвонить, но не хотела выступать какой-то не от мира сего простушкой, всё-таки она любовница моего мужа. Кому-то, может, это не треплет нервы, мне – так очень.
