Лучезар Ратибора
Шутливый бог
– Ооо, какие люди! – вскричал Буфон. – Мистер Донован, идите же ко мне, а то все глаза скосите, потом болеть будут!
Заметил меня и узнал. Надо же. И даже не удивлён. Как будто ожидал. Я не стал глупо делать вид, что не слышу его или что я вовсе не Донован, а ему лишь показалось. Поздно прятать личину после раскрытия.
Я подошёл к сетке.
– Буфон Сонриенте, серийный убийца и маньяк! Хорошо тебе и комфортно здесь, да, паскуда?
Буфон растянул свою раскрашенную улыбку.
– Фи, Донован, к чему все эти оскорбления? Ты же знаешь мою историю. Я честно заплатил за лицензию на охоту. В лицензии чётко было прописано количество – двадцать семь особей настоящих людей Homo Sapiens, без вкраплений чужеродной иной крови и чужих эйдосов.
– К чему весь этот бред и обман, Буфон? Чтобы уйти от заслуженного наказания?
– Ты забываешь, что я всё же бог обмана, – маньяк откровенно смеялся. – И наказание я заслужил лишь с точки зрения человеческого правосудия, которое для меня ничто. У меня нет человеческих линей судьбы, нет отпечатков пальцев. Ведь я – не человек.
– Да! Ты не человек, ты – дьявольское отродье! Но ты не уйдёшь от наказания, я тебе обещаю, – вспылил я.
Тут Буфон приподнял руку и сделал лёгкий жест в сторону. Охранник со стеклянным взглядом подошёл и открыл небольшую калитку в огороженном сетчатом заборе. Вертухай был, словно под гипнозом. Буфон спокойно вышел ко мне поближе. Вдохнул полной грудью:
– Вот он какой, воздух свободы! – и дико засмеялся. – Ха-ха! Донован, ты всё хочешь поиграть, я смотрю. Нуу, я тоже люблю игры. Но мне кажется, ты всё никак не хочешь вспомнить и понять правила игры. Пойми, Фокс, я – смеющийся бог обмана Тхонг-Фагн, я шут, и я здесь играю. Такой своеобразный отпуск-охота. Сафари, как это называют на Земле. Да и ты здесь не местный, так-то, просто не помнишь.
– О чём ты говоришь?! – гневно недоумевал я. – Кто ты, чёрт возьми?!
– Мда, всё-таки человеческий мозг как компьютер довольно ограничен. Я тебе только что сказал, кто я. Ты меня схватил, потому что так я играю. Здесь в определённых пределах я устанавливаю условия и правила игры. И я так захотел. Таков опцион в моей купленной лицензии, часть сервиса. Сейчас я «съел» дозволенную мне часть добычи. Принёс этих людей в жертву самому себе. И можно уходить. Недолго осталось, отпуск заканчивается, пора возвращаться. Ещё немножко поиграю и всё. Кстати, штрудель на десерт здесь просто великолепный, не ожидал, – Буфон снова заливисто рассмеялся.
– Я убью тебя, дьявольское отродье! Клянусь! – рыча, пообещал я.
– Ну-ну! Буду тебя ждать, Донован Фокс. Запомни: камера номер двадцать семь в моём крыле. Быстрее найдёшь, – ответил маньяк и снова зашёл в огороженную территорию.
Охранник с отсутствующим взглядом запер калитку. После чего пришёл в себя и недоумённо уставился на ключи в руке, тщетно пытаясь понять, зачем и для чего он их доставал.
***
С убийством Буфона я решил не откладывать в долгий ящик. И напасть на него той же ночью. Наше отделение в это время охранялось очень слабо. Ночной сторож по обычаю старательно храпел. Выйти из отделения, вскрыв замок с помощью украденных скрепки и кухонного ножа, не представило для меня большой сложности. Ползком я добрался ближе ко входу в соседнее отделение. Вот здесь задача посложнее. Закрытая дверь. За ней вооружённый охранник. Сегодня смена Викерса. Такой замок просто не открыть. Да и риск есть после нарваться на пулю или на удар шокера. Надо проявить смекалку.
Сначала я подполз и начал периодически кидать мелкие камешки в дверь. Викерс достал ствол, насторожился, прижался глазом к щели в железной двери. Но дверь не открывал. Я ещё метнул несколько камушков в надежде, что это заинтересует охранника, и он откроет дверь. Бесполезно. Оставался ещё один вариант. Я подполз к двери сбоку, чтобы не мешать открытию и начал жалобно звать:
– Мистер Викерс, помогите! Мистер Викерс! Я ранен…
– Кто здесь? Я сейчас нажму сигнал тревоги!
– Это Донован Фокс, я из соседнего отделения. О боже, у меня кровь, Мистер Викерс, помогите… – сыграл я ослабшим голосом.
То ли жалость, то ли интерес и любопытство, то ли желание почувствовать себя героем заставили Викерса отворить дверь. И зря. Туда тут же полетел увесистый булыжник, который я не случайно припас и спрятал под ближайшей скамейкой. Бинго! Точно в голову. Викерс упал без сознания, как подкошенный. И пистолет в руке не помог. А мне вот пригодится. Не зря я в армии тренировался метать гранаты и на точность и на дальность.
Я встал, забрал пистолет у неудачливого охранника, взял с его пояса большую связку ключей с номерками и скорее побежал к палате с цифрой двадцать семь на двери. Неизвестно, надолго ли отключился Викерс. Но первое, что он сделает при пробуждении – нажмёт сигнал тревоги. А связывать его нет желания и времени.
Я довольно быстро добежал до двадцать седьмой комнаты. Нашёл нужный ключ, сунул в скважину, отворил… Взял пистолет наизготовку, настроившись стрелять и привести, наконец, настоящее Правосудие в исполнение.
Буфон сидел в кресле и смотрел на меня. Явно ожидал.
– Доброй ночи, Донован! – улыбался маньяк. – Я уже заждался.
– Недолго тебе осталось ждать, да и жить, тварь! – навёл я ствол на Буфона.
– Опять эти нелепые игры, шериф. Ты забываешь, что я здесь устанавливаю правила. Я не умру от пули. Я уйду из этого мира самовольно, когда захочу. И это будет вполне скоро. Но сначала сделаю тебе прощальный подарок. А то ты какой-то деревянный.
Я всё никак не мог понять, о чём говорит маньяк.
Буфон Сонриенте щёлкнул пальцами, и я понял, что не могу пошевелить ни единым мускулом, ни какой-либо конечностью, не могу даже моргнуть.
– Ну вот, от излишнего шума мы избавились, – сказал Буфон, – теперь перейдём к твоей памяти. Ты, Донован Фокс, здесь в тюрьме. В теле Донована Фокса, в этой жизни, на этой планете. И вот как раз ты отбываешь здесь свой заслуженный срок, Ан-Ри-Ар-Кай, древний ящер из расы н’гангри. Ты помещён в это тело на срок этой жизни за совершённое тобой преступление.
Мои глаза выражали полное недоумение.
– Да, пока ты не помнишь. Хорошо. Я исправлю это, – с этими словами Буфон дотронулся двумя пальцами до моих висков.
Меня пронзила молния. И открылась мне память многих тысяч лет прошлых воплощений. И я вспомнил себя. Я командор разведгруппы Ан-Ри-Ар-Кай помещён в тюрьму в эту примитивную расу на этой примитивной планете. Я бесшумно взвыл.
– Да, командор, я знаю, это больно. Больно вспомнить, кто ты и где ты сейчас. И больно осознавать, что тебе ещё немало лет осталось мотать свой срок здесь, в теле человека. Добавлю тебе изюминку на торте: ты ещё и из этой психбольницы не выйдешь, – тут Буфон, или точнее сказать, древний бог Тхонг-Фагн зашёлся в смехе, пока не начал икать. – Уфф, насмешил, Донован. В общем, так. Я вскорости покину эту планету. А тебе счастливо оставаться с моим подарком. Наслаждайся больничным штруделем. Это одно из немногих приятностей данного госпиталя. Сейчас ты пойдёшь обратно в свою палату и ляжешь спать. Охранник не вспомнит о происшествии – не хочу лишнего шума. Прощай!
Я, как сомнамбула или зомби, развернулся и пошёл к выходу. Тело моё не подчинялось мне. Дошёл я до по-прежнему лежащего в беспамятстве Викерса, положил рядом с ним ключи и пистолет. Выходя, закрыл дверь, и дошёл до своей палаты, лёг и провалился в сон.
На следующее утро, когда я проснулся, новость уже облетела весь госпиталь: Буфон Сонриенте, обвиняемый в доказанном убийстве двадцати шести жертв, умер. Причины смерти неизвестны. Просто умер. Остановилось сердце. Без следов насилия.
А я теперь каждый миг ощущал адскую боль бытия. Одно дело, когда я был просто шерифом Донованом Фоксом, знающим свою службу, имеющим простые и понятные человеческие цели, свои небольшие прихоти и желания. И другое дело – иметь в себе память тысяч лет, помнить возможности и власть командора разведгруппы из расы древних ящеров н'гангри. Эта память ежесекундно причиняла мучительную боль.
