Лучезар Ратибора
Шутливый бог
Тут дополнительно пришёл подарочек от Буфона. Меня вызвал заведующий отделением. Порасспрашивал меня про моё состояние, спросил, кто я и как здесь оказался. Я ответил, что я шериф Донован Фокс, который три недели назад лёг сюда на психиатрическое обследование. И уже чувствую себя лучше. Вполне возможно, что скоро буду в состоянии вернуться к своей службе. Про себя я подумал, что дальше здесь лежать точно нет смысла, поскольку Буфон мёртв.
– Да, вы действительно Донован Фокс, – начал доктор. – Только вот вы никогда не были шерифом. После войны вы проработали десять лет в полицейском спецназе в Нью-Йорке, потом действительно устроились помощником шерифа в Ковингтоне. Но уже в первый же месяц вас начали накрывать буйные приступы, когда вы могли выхватить заряженное оружие и начать стрелять в воображаемых арабов и наркоторговцев. Вследствие чего вас насильно и доставили сюда, поместили на лечение.
– Какого чёрта вы несёте, доктор? Разве вы не помните, как всего три недели назад я прибыл сюда?! Всего три недели! – вскипел я.
– Увы, больной Донован. Вы находитесь здесь уже почти семнадцать лет. Без заметных улучшений в своей памяти и восприятии. Взгляните.
Доктор в доказательство бросил на стол ближе ко мне огромную папку.
– Ваша история болезни за семнадцать лет, – пояснил психиатр.
Я взглянул. Открыл. Безумный бред сумасшедшего, какие-то коллажи, рисунки, фотографии незнакомых мне людей. Хотя под ними было подписано, что это папа, это мама, это жена, это дети. Какие-то записи. Причём с моим почерком. Я обречённо отложил папку в сторону, не имея ни малейшего желания продолжать её изучение. Прощальный подарочек шутовского бога Тхонг-Фагна. Меня пронзило осознание, что я не только на Земле как в тюрьме. Теперь мне ещё предстоит пробыть в психбольнице до конца своих дней. Меня бросило в ужас и холодный пот.
– Хорошо, доктор, я понял. Я могу идти?
– Идите, Донован. Сейчас вы вроде вспомнили. Посмотрим, как обычно, что вы будете помнить через неделю.
Я медленно брёл к себе в палату. У меня оставался один выход. Отбывать своё наказание до конца жизни в качестве свободного человека Донована – шерифом или работником другой профессии – это я ещё мог представить. Но прозябать в четырёх стенах дурдома, «наслаждаясь» местным штруделем и старыми автомобильными журналами, особенно на фоне пробудившейся памяти, – это было выше моих сил. Оставался один выход. И это не суицид.
Суицид как попытка убежать из этой действительности не поможет. Это зачтётся как побег из тюрьмы, когда срок отбывания ещё не истёк. И меня вновь вернут с увеличением срока наказания или с ухудшением условий пребывания. То есть могут вернуть на Землю в теле инвалида. Или вообще закинуть на ещё более отсталую планету.
А вот жертвоприношение – выход. Можно принести себя в жертву богу Правосудия и Справедливости Атч-Узангу. И тогда через смерть я обрету искупление и освобождение. Теперь в моей памяти есть точные детали необходимого ритуала. Который я проведу ночью, в одиночестве, для этого подойдёт техническое помещение. Украденным кухонным ножом я сначала вскрою себе вену на запястье, этой кровью нарисую священные знаки на полу и на себе. Воззову к Атч-Узангу. И, взывая, вскрою яремную вену этого человеческого тела. Наконец, покину этот мир, взывая к милосердию бога Справедливости Атч-Узанга.
Решено. Сегодня ночью.
Макс, Лестер. Если вы читаете это, то прощайте. Не поминайте лихом.
Донован Фокс, шериф окружной полиции Ковингтона.
Он же Ан-Ри-Ар-Кай, ящер н’гангри, командор разведгруппы, отбывающий заключение в человеческом теле на Терре.
