Луиза Мэй Олкотт
В сиреневом саду
Глава VII
Появляются новые друзья
На другой день Бен убежал работать, засунув в карман «Основы истории Соединенных Штатов» Квакенбоса, поэтому у коров оказалось вдоволь времени для завтрака обочинной травой, и на дальнее пастбище попали они далеко не сразу. Позже мальчик, к его удаче, был послан с поручением в город и смог опять заняться учебником, который торопливо читал по пути туда и обратно, спотыкаясь о незнакомые слова и запоминая непонятые фрагменты, чтобы Бэб ему вечером их объяснила.
На главе «Первые поселения» ему пришлось прерваться. Он достиг школы, а значит, настала необходимость учебник вернуть. Шкафчик-тайник между корней старого клена был без труда найден, после чего под камнем вместе с «Историей» Квакенбоса оказался сюрприз в виде двух палочек красно-белых леденцов, которыми Бен оплатил себе право и дальше брать книги из этой новой библиотеки.
Девочки, обнаружив во время большой перемены подарок, возликовали. Скромные заработки не позволяли миссис Мосс слишком часто тратиться на конфеты, леденцы были для двух сестер желанным, но редким лакомством, а эти им показались особенно вкусными еще и по той причине, что благодарный Бен не пожалел на покупку своих скудных средств. Бэб и Бетти поделились его подарком с любимыми подружками, однако ничего им не сказали о новой договоренности с мальчиком из опасения, как бы огласка не привела к каким-нибудь неприятностям. В курс дела они поставили только ма, сразу же разрешившую одалживать Бену книги, да и вообще поддерживать его тягу к учебе. А еще, получив от миссис Бартон отрез ткани, ма предложила дочкам оставить на время шитье одеяла из лоскутов и помочь ей сшить Бену несколько синих рубашек. «Прекрасный урок рукоделия, – подумала добрая женщина, – и мальчику славный подарок выйдет. Сам-то ведь он нипочем о таком не задумается, пока ту, что на нем, до конца не износит».
Шитьем они занялись в среду после обеда. Две сестры, устроившись на своей скамейке возле дверного проема, от души посвятили себя работе над парой рукавов. Иголки мелькали, вонзаясь в ткань и вновь выходя наружу, а две юные труженицы то распевали звонкими голосами школьные песенки, то принимались о чем-нибудь живо болтать.
Бен стойко проработал целую неделю подряд, ни от чего не отлынивая и не жалуясь, хотя Пэт, похоже, из кожи вон лез, стремясь нагрузить его поручениями потруднее и понеприятнее, и с каждым днем усердствовал в этом все больше. Помогала Бену благосклонность миссис Мосс и сквайра. И учеба его увлекала. Днем, на пастбище, он затверживал очередной урок, а вечером девочки устраивали ему проверку. Происходило это под сиренями и называлось игрой в школу.
К занятиям Бену совершенно не приходилось себя принуждать, и он очень удивлялся, узнав, что большинство школьников засаживаются за уроки с большой неохотой. Сам-то он каждую новую книгу из «библиотеки» начинал штудировать с жадностью, все отчетливее сознавая степень своего невежества, хотя нипочем не признался бы никому, насколько оно его подавляет. Он благодарно ловил и впитывал любые крохи знаний, которые могли ему предложить две юные учительницы из весьма пока небогатого ассортимента собственного запаса.
Прося Бетти послушать, как он произносит по буквам сложные слова, Бен будто бы развлекался, а когда Бэб соглашалась решать с ним на плитках дорожки арифметические примеры, готов был в уплату за доставленное удовольствие нарисовать ей любых медведей и тигров, каких она только пожелает. Затверживать, наподобие девочек, таблицу умножения было для него отвлечением от одинокого тяжелого труда.
Так днем на работе, а вечером за игрой в школу прошла неделя, и во вторник вечером после обеда сквайр, вручив Бену доллар, сказал:
– Ты годный парень. Если хочешь, оставайся еще на неделю.
Бен, поблагодарив, сначала решил, что, конечно, останется, но на другое утро его одолели сомнения. Трудиться дальше под руководством грубого Пэта ему решительно не хотелось, да и делать работу, которая была ему не по душе, он, как большинство мальчиков, терпеть не мог. Другое дело, когда что-нибудь увлекало его. Тут он не жалел ни сил, ни времени. Но монотонный, тяжелый, безрадостный труд… Кочевая жизнь не приучила Бена к планомерным усилиям. От природы способный и умный не по годам, он тем не менее готов был улучить любую возможность праздно поболтаться, вольнолюбивый дух его жаждал разнообразия впечатлений, и столь долгая остановка на одном месте уже начинала его тяготить.
Будущность здесь вдруг стала ему представляться беспросветной чередой нуднейших обязанностей. От прополки его уже мутило. Даже езда на Герцоге, запряженном в культиватор, потеряла первоначальное очарование. А одна только мысль об огромной куче дров на дворе у сквайра, которую ему было поручено сложить в сарай, вызывала у него тоскливые вздохи. За возделкой спаржи последует вскорости сбор клубники, затем сенокос и так далее, продолжал, усевшись на огороде, безрадостные свои размышления мальчик. Все лето с прекрасными солнечными и теплыми днями пройдет для него, не принося никаких удовольствий, если только отец не отыщется и за ним не вернется.
Хотя кто его, Бена, здесь, собственно, держит, если у него нет желания оставаться? Он одет. В кармане у него целый доллар. Возле школы стоят полные обеденные ведерки, которые обеспечат его едой, если их украсть. Не пора ли вновь пуститься в дорогу? Погожими летними днями идея бродяжничества очаровывает. Тем более если дело касается мальчика вроде Бена, который жил в течение нескольких лет под брезентовым тентом бродячего цирка и странствий не опасался. Он глядел на простирающуюся вдаль дорогу с пышной и сочной зеленью по обочинам, жаждая уйти по ней, и соблазн каждую минуту одолевал его все сильнее.
Санчо, похоже, полностью разделяя этот его порыв, принялся торопить его весьма выразительными прыжками туда-сюда, призывным лаем и взглядами, яснее слов говорившими: «Ну же, Бен. Раз решил, чего медлить. Помчимся вдвоем по этой чудесной дороге и остановимся, только когда устанем».
Над их головами порхали вольные ласточки. Свежий западный ветер стремительно гнал по небу светлые облачка. Белка бежала по верху стены. Казалось, вокруг все движется и стремится куда-то, и как же это было созвучно тому, что испытывал Бен! Сбросить с себя скорее ярмо постылой работы и унестись вдаль свободным и легким, как эти облака… Бен, однако, еще колебался. Удерживало его на месте сознание того, сколь черной неблагодарностью он ответит своим побегом великодушной миссис Мосс и в какое расстройство повергнет Бэб и Бетти, которые, едва обретя двух новых друзей, обнаружат, что их потеряли. И пока он стоял, размышляя таким вот образом, произошло нечто (называйте это хоть случаем, хоть знаком свыше), что удержало мальчика от поступка, в котором позже он сильно бы раскаялся.
Бен всегда относился с нежностью к лошадям, вызывая с их стороны то же чувство к себе. Вот и сейчас не кто иной, как лошадь, да к тому же прекрасная, была послана ему во спасение, хотя сам он лишь позже понял, насколько была для него судьбоносной эта встреча. Мальчик уже занес ногу над живой изгородью, решив срезать через поле путь к дороге, когда услыхал цокот копыт. Он не сопровождался перестуком колес экипажа. Бен замер заинтересованный, с любопытством вглядываясь, кто и зачем сюда скачет на такой скорости верхом.
За поворотом дороги рысь перешла в плавный шаг, и Бен увидел гнедую, а верхом на ней очаровательную молодую леди, у которой в петлице темно-синего жакета сияли, как звезды, ярко-желтые одуванчики. С луки седла свисал хлыстик с серебряной рукояткой, явно больше для красоты, чем чтобы понукать им лошадь. Красивая кобыла немного прихрамывала и трясла головой, будто ее что-то мучило. Леди склонилась, пытаясь понять причину.
– Если тебе, Чевалита, камень в копыто попал, придется мне спешиться, чтобы его вытащить. Неужели нельзя как следует смотреть под ноги и не создавать мне лишних проблем? – осведомилась она таким тоном, точно рассчитывала на ответ.
– Сейчас посмотрю для вас, мэм! С удовольствием это сделаю! – Бен так неожиданно спрыгнул перед ними с ограды, что всадница и лошадь вздрогнули.
– Буду рада. Лошадь ты можешь не опасаться. Лита ласковая, как ягненок, – улыбнулась леди. Пылкость, с которой мальчик вызвался ей помочь, весьма ее позабавила.
– Она у вас красавица, – смущенно пробормотал Бен и принялся поднимать одну за другой лошадиные ноги, пока не обнаружил камень, который с некоторым трудом извлек.
– До чего же умело ты это сделал! Очень тебе обязана. А теперь не скажешь ли мне, какая дорога ведет от этого перекрестка к Вязам? – спросила леди, тронув тихонько лошадь, чтобы идти рядом с мальчиком.
– Нет, мэм. Я новый в этих местах. Знаю только, где живет сквайр Моррис. Ну и еще миссис Мосс.
– Мне хочется их обоих увидеть, – откликнулась леди. – Покажешь дорогу? Я здесь бывала когда-то давным-давно. Казалось, что помню, как отыскать старый дом с большими воротами на Аллее вязов, но не нашла.
– Понял, о чем вы. – Бену наконец стало ясно, куда она направляется. – Теперь это место Сиренями называют. Там из них целая изгородь. Вдоль всей передней части стены. Очень красиво. Бэб и Бетти играть под ними ужасно нравится. И мне тоже.
Тут Бену вспомнилось его первое появление там, и он прыснул. Леди внимательно взглянула на его веселую физиономию.
– Ну-ка рассказывай. Бэб и Бетти твои сестры?
И Бен, совершенно забыв о плане побега, принялся ей рассказывать о себе, своих новых друзьях, своей жизни здесь, а леди заинтересованным своим видом, сочувственными взглядами и вопросами вдохновляла его на изложение все новых подробностей. Возле здания школы он остановился и простер руки в стороны наподобие дорожного указателя.
– Это дорога в Сирени, а вон туда – к сквайру.
– Поскольку я спешу увидеть Старый Дом, в его направлении сначала и двинусь. А ты, пожалуйста, передай миссис Мосс от меня привет с любовью и скажи сквайру, что мисс Селия приедет к нему на обед. С тобой не прощаюсь. Мы непременно попозже встретимся.
Молодая леди кивнула ему, улыбнулась и ускакала прочь. Бен, спеша исполнить ее поручение, заспешил вверх по склону холма, и на протяжении всего пути к дому сквайра его не оставляло предчувствие каких-то очень приятных событий, в связи с которыми планы побега стоит оставить, по крайней мере на данный момент.
Мисс Селия появилась у сквайра в час дня, и Бену доставило удовольствие помочь Пэту отвести в стойло хорошенькую Чевалиту, после чего мальчик, расправившись торопливо с обедом, рьяно начал трудиться над кучей дров, которая еще недавно вызывала у него столь сильное отвращение. Да и в самом деле, может ли показаться отвратительной работа, если она позволяет заглядывать ненароком в окно столовой и видеть изящную головку с вьющимися каштановыми волосами, а также счастливые и веселые головы сквайра и его жены, которые любовались гостьей не меньше, чем Бен. А еще он слышал невольно обрывки их разговора. Окна-то были распахнуты, и кое-какие фразы, доносившиеся до его ушей, будили в нем любопытство. То и дело произносились имена: Торни, Селия, Джордж. По столовой прокатывались взрывы смеха, звучавшие музыкой в этом тихом обычно месте.
Когда обед подошел к концу, трудовой порыв Бена иссяк так же внезапно, как и возник, и он начал вяло катать взад-вперед тачку, косясь на дверь дома, пока гостья не вышла наружу. Шанса помочь ей с лошадью на сей раз не представилось. Пэт, в жажде любого вознаграждения, навязчиво суетился вокруг лошади и ее хозяйки вплоть до того момента, когда она оказалась в седле. Мисс Селия тем не менее не забыла о своем юном гиде. Приметив, как он из-за кучи дров провожает ее тоскливым взглядом, она остановилась возле ворот и с такой ободряющей улыбкой поманила его к себе, что, стой у него на пути даже десять злобных Пэтов, он бросил бы вызов им всем. Перемахнув через ограду, сияющий Бен остановился перед мисс Селией в полной готовности оказать напоследок ей хотя бы еще одну услугу. Та склонилась к нему и протянула монетку в четверть доллара.
– Это от Литы. Она просила тебе передать – за то, что ты вытащил у нее из ноги камень.
– Спасибо, мэм. Я с удовольствием ей помог. Ненавижу, когда лошади хромают. Особенно такие хорошенькие, как эта, – ответил Бен и ласково погладил шелковистую шею животного.
– Сквайр говорит, ты много знаешь о лошадях. Может быть, и язык гуигнгнмов[6] тебе понятен? Я старательно изучаю его. Он, по-моему, великолепен, – рассмеялась мисс Селия, а Чевалита с коротким ржанием сунула нос в карман Бена.
– Нет, мисс. Я никогда не ходил в школу, – сказал он.
– Но там этому лошадиному языку и не учат, – весело продолжала мисс Селия. – Когда вернусь, привезу тебе книгу. В ней и прочтешь, как мистер Гулливер посетил страну лошадей и ему удалось понять язык, на котором они говорили.
– Мой отец был в прериях. Диких лошадей там полно. Но он никогда не слышал, чтобы они на чем-нибудь там говорили. А мне и без книг понятно, о чем они просят и как с ними себя вести, – усмехнулся Бен, понимая, что леди с ним шутит, но не улавливая смысла шутки.
– Нисколько не сомневаюсь, – сказала мисс Селия, – но все равно привезу тебе книгу. А теперь до свидания, мой мальчик. Мы очень скоро опять увидимся.
И она унеслась прочь, по всей видимости куда-то очень спеша.
«В красной амазонке[7] да с пышным белым пером на шляпе она бы почти не отличалась от Мелии: такая же добрая и ездит верхом почти так же здорово. Интересно, куда она торопилась? Надеюсь, действительно скоро вернется», – думал Бен, провожая взглядом новую знакомую, пока она не исчезла за поворотом дороги.
Полный мыслями об обещанной книге, он вернулся к работе, время от времени останавливаясь, чтобы позвякать спрятанными в кармане двумя пятидесятипенсовиками и одним четвертаком. Сумма казалась ему огромной, и он прикидывал, каким образом будет лучше всего ею распорядиться.
Бэб и Бетти тем временем ожидало замечательное знакомство. Вернувшись из школы на перерыв, они обнаружили у себя дома чудесную молодую леди, которая сразу же отнеслась к ним так, словно была их давней подругой. Она покатала их на своей красивой лошади, а потом, когда пришло время им вновь идти в школу, на прощание нежно обеих расцеловала. Вечером леди они у себя не застали, но в Старом Доме все окна оказались распахнуты, а ма с большим воодушевлением подметала там полы, тщательно избавлялась от пыли на всех поверхностях и проветривала постельные принадлежности. Сестры прекрасно покувыркались на пуховых перинах, повыбивали ковры, распахнули створки во всех шкафах и пронеслись по всему дому от подвала до чердака с энергией ошалелых котят.
В Старом Доме Бен их и обнаружил, чуть ли не сбитый с ног волной новостей, которую сестры совместно обрушили на него. Мисс Селия – хозяйка этого дома, она приедет в нем жить, и необходимо как можно скорее навести здесь полный порядок. Всем такая перспектива показалась как нельзя более привлекательной. Миссис Мосс порядком наскучило приглядывать столько времени за необитаемым домом, и она была рада, что он оживает. Девочки с нетерпением ждали возможности снова увидеть старшую подругу, да к тому же им было известно, что она привезет с собой забавных животных и, как узнал Бен, еще и мальчика. Ничто теперь не могло оторвать его от этого интересного места, кроме приезда отца.
– Ох, как же мне хочется поскорее увидеть павлинов. Мисс Селия рассказала, они кричат. И говорит, мы будем смеяться, когда услышим рев ее старого ослика Джека, – выпалила, подпрыгивая на месте, Бэб.
– А я вот не поняла, фейтун – это какая-то птица? – озадаченно спросила Бетти. – Мисс Селия говорит, ее будут держать в старом каретном сарае.
– Не ее, а его, и не фейтун, а фаэтон, – скорчился от смеха Бен. – Это маленький экипаж, – добавил он, поражаясь невежеству Бетти в столь важной области жизни.
– Да. Именно фаэтон, а не финтон. Я справилась в словаре, – уточнила Бэб, любившая по любому поводу напоминать о правилах, умолчав при этом, что искала-то в словаре сперва «финтон», пока одноклассницы не просветили ее, как пишется это слово.
– Ну, насчет экипажей можете мне не рассказывать. Сам знаю о них достаточно. А вот где стойло Литы будет, слышали? – поинтересовался Бен.
– Первое время у сквайра, и, пока здесь все не наладится, ты будешь ее приводить сюда. Сквайр приходил и сказал это ма. И еще он сказал, что лично тебя испытал и ты человек, которому можно доверять.
Бен промолчал, мысленно возблагодарив небеса, не позволившие ему лишиться доверия и сбежать отсюда, когда здесь начинается самое интересное.
– А правда, здорово, что большой дом теперь всегда будет открыт и мы сможем, когда захочется, забегать в него? Посмотрим картины и книги. Теперь так и будет. Уверена. Мисс Селия ведь очень добрая, – выпалила на одном дыхании Бетти, которой все это было куда интереснее кричащих павлинов и ревущих осликов.
– Не когда захочется, а лишь если вас пригласят, – охладила ее пыл ма, запирая парадную дверь. – И я вам советую: прямо сейчас начните-ка собирать свои вещички. Ты, Бен, если не слишком устал, возьми грабли и наведи хоть чуть-чуть аккуратности, пока я с замками вожусь. Хочется, чтобы тут стало все покрасивее.
У девочек вырвалось по короткому стону. Обе с тоской поглядели на тенистую беседку, любимое крыльцо и любимые дорожки, по которым они носились так, что «ветер свистел в волосах», как часто пишут в сказках.
– Что же нам теперь делать? На чердаке у нас в домике очень жарко, и он такой маленький. А во дворе полно куриц и белье вечно сушится. Что ж, давай соберем свои вещи. Больше нам уже не придется в них играть, – произнесла трагическим голосом Бэб.
– Может быть, Бен сумеет построить нам маленький домик в яблоневом саду? – с надеждой повернулась к мальчику Бетти, уверенная, что он может все.
– У него времени на это не будет. И вообще, мальчикам кукольные домики совершенно неинтересны, – уныло пробормотала Бэб, собирая своих обездоленных кукол и прочие вещи.
– Может быть, куклы окажутся нам не очень и нужны, когда появится столько разного нового, – предположила Бетти, старавшаяся в любой ситуации находить что-нибудь обнадеживающее.
Глава VIII
Подручный мисс Селии
Устал Бен не слишком, за расчистку газона принялся тем же вечером, и весьма своевременно, так как дня два спустя начали прибывать вещи. Этот процесс внес сильное оживление в жизнь троих детей и показался им самой увлекательной из всех известных им игр. Первым пожаловал фаэтон. Восхищение Бена, казалось, не знало предела. Сразу представив себе всю меру счастья того, кому улыбнется удача занять высокое маленькое сиденье сзади, он отныне, чем бы ни занимался, скрашивал работу мечтами, как, разбогатев, сможет приобрести себе точно такой же потрясающий экипаж, разъезжать в нем часами и обязательно приглашать покататься каждого мальчика, который встретится ему по дороге.
Следом за фаэтоном в ворота въехала фура, груженная мебелью и маленьким кабинетным роялем. Тут уж настал момент восторгаться девочкам. Особенно привлекли их несколько небольших стульев и низенький столик, которые показались им очень подходящими для игр. Появившаяся затем живность внесла заметную новизну в существование обитателей этой округи. Павлины здесь были редкими гостями. Осел пугал своим ревом скот, а людей повергал в хохот. Кролики постоянно сбегали из клетки, чтобы рыть норы в саду, где был только что наведен порядок. А старого Герцога Веллингтона возмущало резвое топотание Чевалиты по конюшне, потому что конюшню сквайра он считал своей суверенной собственностью и за многие годы привык проводить здесь свой досуг в гордом одиночестве.
И наконец, состоялось последнее, самое важное прибытие: появились мисс Селия, ее юный брат и две служанки. Произошло это таким поздним часом, что лишь миссис Мосс пошла помочь им устроиться. Девочки очень были расстроены, однако утешились маминым разрешением с утра пойти в Старый Дом и поприветствовать новых его обитателей.
Поднялись все трое детей ужасно рано. Миссис Мосс, видя, какое их снедает нетерпение, сочла за лучшее не препятствовать их визиту, хотя и предупредила, что хозяева наверняка еще не проснулись и бодрствующими они застанут разве только служанок. Она, однако, ошиблась. С крыльца при их появлении раздалось:
– Доброе утро, маленькие соседи!
Прозвучало это настолько для всей компании неожиданно, что у Бэб из бидончика, который ей дала ма, едва не выплеснулось свежее молоко, а Бетти так вздрогнула, что яйца, которые она несла в тазике, запрыгали, а Бен, прикрывая расплывшееся в широкой улыбке лицо охапкой клевера, захваченной для кроликов, смущенно проговорил:
– С Литой все в порядке, мэм. Мигом доставлю, как только скажете.
– Мне она будет нужна в четыре часа. Торни слишком устал, чтобы куда-нибудь ехать, но я должна – в любую погоду – добраться до почты за новостями.
Говоря это, мисс Селия зарделась, то ли от посетившей ее какой-то приятной мысли, то ли смущенная тремя парами юных глаз, выражавших столь явное восхищение ею, стоящей в белом платье под кустом жимолости.
Появление служанки Миранды напомнило детям, что они еще не вручили посылки от миссис Мосс. Спешно исправив оплошность, ранние визитеры уже собирались в некотором смущении удалиться, когда мисс Селия проговорила:
– Очень вам благодарна. Такой порядок везде навели, и в саду, и в доме. Какие же вы молодцы.
– Я везде здесь прошелся граблями. – Бен окинул горделивым взглядом аккуратные овалы и круги клумб.
– А я убралась на крыльце, – с таким тяжким вздохом сообщила Бетти, что чистый фартучек ее вздыбился и опал, словно свидетельствуя, какую тоску вызывает в ней вид опустевшей кукольной резиденции.
Мисс Селия поняла, что крылось за этим вздохом, и, торопясь изгнать тоску из ее сердца, осведомилась участливо:
– А где же игрушки? Ни одной не вижу. Что с ними произошло?
– Ма сказала, вам не захочется, чтобы они здесь валялись вокруг, и мы их убрали, – с чинным видом объяснила ей Бэб.
– Нет, мне как раз очень захочется. Пусть валяются. Я по-прежнему обожаю кукол и игрушки. Пусть будут и на крыльце, и на дорожке. Давайте-ка вы сегодня придете ко мне на чай и хоть часть принесете обратно. Я совсем не хочу лишать вас любимого места для игр.
– Ой, да! Конечно! С удовольствием принесем! Самое свое лучшее!
– Ма всегда разрешает нам брать блестящие кувшины и фарфорового пуделя, когда мы идем в гости или гости приходят к нам!
Первое восклицание принадлежало Бэб, а второе Бетти, и выпалили они все это одновременно.
– Тащите что хочется. А я принесу свои игрушки. Бен тоже должен прийти. А пуделю его особое приглашение, – добавила мисс Селия, глядя на Санчо, который подошел к ней и сделал «попросить», показывая, что обсуждаемое мероприятие ему лично тоже весьма интересно.
– Спасибо вам, мэм. А я ведь им говорил, что вы не будете против, если они по-прежнему станут сюда приходить. Им это место так полюбилось. Да и мне тоже, – сказал Бен, который и впрямь придерживался суждения, что мало на свете найдется мест, где собраны воедино столь заманчивые преимущества: деревья, на которые можно лазить, железная арка ворот, будто специально созданная для акробатических трюков, полудюжина фронтонов и еще множество всего привлекательного для честолюбивого юнца, сумевшего стать в семилетнем возрасте Летающим Купидоном.
– Я очень люблю этот дом, – вздохнула мисс Селия. – Десять лет назад меня привезли сюда совсем еще девочкой. Вот прямо здесь, под этими кустами, я плела цепи из сирени. Собирала мокричник для своей птицы. Катала по этим дорожкам Торни в коляске. Здесь тогда жил мой дедушка. Чудесное было время. Увы, теперь нет в живых ни дедушки, ни родителей. Только мы с Торни остались.
На лицо мисс Селии легла тень. Так облако порой ясным днем вдруг наплывает на солнце.
– У нас тоже нет папы. – Бэб, поняв ее состояние, поторопилась разделить с ней чувство сиротства.
– А у меня есть первоклассный отец. Знать бы только, куда он девался, – отозвался Бен и глянул на дорожку, которая шла к воротам, с затаенной надеждой.
– Все богаты по-своему. Ты, Бен, отцом, а вы, девочки, замечательной мамой. С первого взгляда на вас понимаешь, до чего же она хороша. – И стоило молодой леди посмотреть на аккуратных розовощеких сестер, как свет ясного утра вновь засиял на ее лице.
– Можете взять немного нашей мамы себе, – с чувством сказала Бетти.
– Так и сделаю. А вы будете моими младшими сестричками. У меня никогда их не было, а так хочется испытать, каково это.
И пухленькие ладошки сестер оказались в руках мисс Селии, готовой этим своим первым утром здесь, которое, как по заказу, выдалось теплым и солнечным, любить всех и вся и убежденной, что начинается очень счастливая полоса ее жизни.
Бэб, энергичным кивком изъявив согласие, принялась разглядывать кольца на тонких белых пальцах Селии. А Бетти, обхватив свободной рукой названую сестру за шею, с такой нежностью поцеловала ее, что голодному сердцу девушки досталась наконец пища, в которой оно давно испытывало нужду. Прижав к себе Бетти и поигрывая ее золотистыми косами, она принялась рассказывать о немецких девочках в забавных шапочках из черного шелка, платьях с высокой талией, которых видела за поливкой длинных льняных полотнищ, расстеленных на траве выгорать под солнцем до белизны, или за выпасом стада гусей, или когда они гнали свиней на рынок и одни из них на ходу одновременно вязали, а другие пряли.
Вскорости появилась упитанная горничная мисс Селии по имени Ранда.
– Мастер Торни больше ждать ни минуты не хочет, – объявила она.
Мисс Селия поторопилась в дом, чтобы в самом прекрасном расположении духа позавтракать с братом, а дети поспешили к миссис Мосс, на которую тут же обрушился поток слов, и говорили все трое одновременно.
– Фаэтон к четырем… Такая милая в потрясающем белом платье!.. Приглашены к чаю! Вместе с Санчо и всем нашим кукольным! Нам можно надеть наши выходные платья?.. У Литы такая красивая новая сетка!.. Она сама любит кукол!.. Здорово! Здорово! Вот будет здорово!
Миссис Мосс изрядно пришлось постараться, прежде чем ей удалось получить хоть какое-то представление о грядущем празднике. И еще больших усилий ей стоило усадить дочерей за завтрак. Перспектива провести время ярко, как никогда, совершенно вскружила им головы.
Учебный день представлялся им бесконечным, и они скрашивали томительные часы, так усердно смакуя удовольствия, которые обещал им вечер, что подруги их страшно расстроились. Их-то в Сирени не приглашали.
Днем ма едва удержала дочерей от стремления забежать в Старый Дом, сказав:
– Нечего там всем мешать.
Пришлось сестрам ограничиться походом к кусту сирени, до которого долетали запахи из кухни, где кухарка мисс Селии готовила что-то очень аппетитное к чаю.
Бен так усердно работал до четырех часов дня, будто на кону была его жизнь, а затем принялся помогать Пэту, пока тот не выскреб шерсть Литы до шелкового сияния, после чего уже самолично препроводил ее в каретный сарай и с удовольствием запряг.
– Мне подъехать к главным воротам и там вас ожидать? – спросил он, когда все было готово, у молодой леди, которая, надевая перчатки, наблюдала за ним с крыльца.
– Нет, Бен. Большие ворота до октября не откроют. Так что покуда стану выезжать и въезжать мимо сторожки. Оставим траве и одуванчикам еще немного времени понаслаждаться Аллеей вязов, – ответила она, садясь в экипаж и ловким жестом беря поводья.
Бен вытряхнул новый пыльник и аккуратно расправил его у нее на коленях, но мисс Селия трогаться с места не торопилась.
– Что-то не так? – с тревогой поинтересовался он.
– В общем-то, да, – ответила она. – Мне кое-чего не хватает. Может, сам догадаешься?
И мисс Селия проследила с улыбкой, как обеспокоенный его взгляд пронесся от кончиков Литиных ушей до задних колес экипажа. «Что я упустил? В чем моя оплошность?» – читалось на растерянном лице мальчика.
– Тебе не кажется, что в поездках мне бы не помешал юный грум? – наконец, не в силах длить больше его замешательство, спросила она, явно предназначая эту высокую честь ему, Бену.
Лицо кандидата в юные грумы сперва порозовело от удовольствия. Но следом брошенный взгляд на порядком уже истрепавшиеся рукава синей рубашки и босые ноги вынудил его, запинаясь от расстройства, пробормотать:
– Неподходящий я видом, мэм. А одежды другой не имею.
Но мисс Селия улыбнулась и тоном, который свидетельствовал убедительней слов, что ее решение неизменно, ответила:
– Один великий человек сказал, что латами ему были два рукава рубашки. А один милый поэт воспел босоногого мальчика. Ну и с чего же мне так возгордиться, чтобы не ехать с одним из них? Залезай-ка, мой верный грум Бен, на свое сиденье – и скорее в путь. Иначе опоздаем на важное чаепитие.
Одним прыжком оказавшись на положенном ему месте, свежеиспеченный грум уселся там очень прямо: ноги застыли, руки сложены, нос задран вверх. Все точно так, как Бен наблюдал у образцовых грумов, сопровождавших шикарные экипажи важных господ. Проезжая мимо сторожки, он увидел миссис Мосс и в соответствии с обретенным своим положением самым достойнейшим образом дотронулся для приветствия до полей рваной шляпы, хотя широкой улыбки все же сдержать не смог, а когда Лита на гладкой дороге, ведущей к городу, перешла на рысь, и вовсе залился смехом.
Какая же малость способна принести ребенку счастье! Жаль, взрослые редко вспоминают об этом. Иначе разбрасывали бы крупицы радости перед юными существами так же обильно, как хлебные крошки голубям, и мир расцветился бы огромным количеством сияющих лиц. Мисс Селия знала, сколь сильное удовольствие доставила Бену, и он мог бы много всего ей об этом сказать, не лиши его нахлынувшее воодушевление дара речи до такой степени, что он был способен лишь улыбаться каждому встречному да похихикивать, когда концы длинной серой вуали молодой леди задувало ветром ему на лицо. И ох, как же хотелось ему обнять ее так же крепко, как Мелию, когда та бывала особенно расположена к нему и добра.
Когда они ехали мимо школы, там как раз завершились занятия, и могу вас заверить, сцена вышла достаточно выразительная. Ученицы и ученики таращились изумленно на Бена, а он проплывал над ними, меряя их с высочайшего своего положения равнодушным взглядом небожителя, взирающего на презренную толпу где-то там внизу. Может быть, Бен точно таким же образом пронесся бы даже мимо Бэб и Бетти, сделав вид, что не заметил их в толпе других школьников, но сестры стояли под старым кленом – хранителем их тайной «библиотеки», одна мысль о которой побудила его забыть о своем высоком статусе и самым дружеским образом их поприветствовать.
