Дора Коуст (Любовь Огненная)
Арибелла 2. Сокровище Сиальских островов
Не брошу их, несмотря на его слова. Вот зачем он вообще поднял эту тему. Герцог был не только искусным манипулятором. Он еще и был изобретательным хитрецом.
– Ари… – неожиданно раздался позади меня голос Арса.
Резко обернувшись, я в недоумении уставилась на него. Он выглядел, как всегда, безупречно-небрежно в своем темном, слегка удлиненном камзоле. Карие глаза при свете луны казались черными.
Сердце мгновенно заныло. Больно. Мне все еще было больно даже просто смотреть на него.
Я не стала спрашивать, как мужчина оказался в охраняемом особняке. Было и так ясно, с чьего разрешения он здесь присутствовал. И я оказалась права даже больше, чем думала.
– Герцог ар Риграф прислал меня поговорить с тобой, – признался он сразу честно, тем не менее не осмелившись подойти ко мне.
Так и стоял у распахнутых дверей – напряженный, твердый, как скала, с немигающим взглядом. Светлый тюль колыхался от ветра.
– Будешь рассказывать, как плохо Татии живется с проклятьем? – неумышленно перешла я на «ты», пронзенная злостью.
– Не буду, – отрицательно качнул он головой. – Ты и сама уже, должно быть, обо всем знаешь. Арибелла, она хорошая девушка. Действительно хорошая, чистая, светлая, добрая. Если ты можешь ей помочь, помоги. Она, как никто другой, заслуживает прожить прекрасную долгую жизнь.
– С тобой? – произнесла я раньше, чем обдумала сказанное.
– Я бы хотел на это надеяться. Но даже если нет… Она все равно заслуживает…
– Я поняла, – резко перебила я мужчину, выставив ладонь как призыв к молчанию.
Слушать его слова о другой девушке мне было неприятно. Но кроме этого сейчас меня интересовало еще кое-что:
– Что ты получишь взамен от герцога, если твои слова убедят меня помочь его сестре?
– Возможность видеться с ней каждый день без каких-либо ограничений, – не стал скрывать правду пират, все же уменьшив расстояние между нами.
Хотелось рассмеяться. Истерично. Громко. И заплакать, зарыдать, завыть, словно раненый зверь. Но я не позволила себе ничего, ни грамма слабости. Стояла прямая как палка, отчетливо ощущая, как от напряжения каменеют мышцы.
– И ты готов ради нее на все что угодно? – медленно произнося каждое слово, предположила я.
– На все, Ари. Она моя жизнь, мое сердце, мой свет, без которого невозможно существовать, – заговорил он горячо, искренне.
– Корабль, – выдохнула я твердо, но быстро.
– Что корабль? – не понял капитан “Морского Дьявола”.
Пришлось разъяснить:
– Я хочу получить твой корабль. Только тогда я попробую помочь Татии. Попробую, Арс, а не помогу, потому что, если мне не хватит сил, я не собираюсь умирать. Корабль.
Он мне не поверил. Тишина затягивалась и требовала ответа. Арс Айверс – капитан пиратского корабля, о котором ходили легенды, – сверлил меня немигающим взглядом на расстоянии шага и…
Я не знала, что “и”. На самом деле конкретно в этот момент мне было абсолютно наплевать на его корабль. Растоптанное женское сердце желало проверить, действительно ли это любовь. Я не хотела судно, я желала только ответа. Мне было интересно, насколько эта любовь безгранична.
– Хорошо, – выдохнул Арс и резко схватил меня за руку так, как обычно приветствовали друг друга мужчины.
Наши ладони загорелись в тот же миг по самые запястья. В ужасе я попыталась вырвать кисть, но тщетно.
– Добровольно передаю тебе “Морского Дьявола”, – протараторил он быстро, четко, твердо, без сомнений. – Как на воде, так и на суше стань капитаном лучшим.
– Ты что наделал!? – наконец обрела я голос.
Сказать, что я обомлела, – это ничего не сказать. В меня словно молния ударила. Да если бы Арс меня поцеловал или, и того хуже, герцог вдруг признался в необъятной любви, я бы и то меньше поразилась. У меня даже слов не нашлось!
– Я выполнил твое условие, Арибелла. А теперь помоги Татии.
– Да мне не нужен твой корабль! – воскликнула я, в ужасе глядя на угасающее сияние, которым была объята моя ладонь. – Немедленно забери его обратно!
– Поздно, – ответил мужчина так, что я сразу ему поверила. – Передать его можно только раз. Я понимаю, что сейчас после пережитого ритуала тебе нужно отдохнуть. Этой ночью привязка будет укрепляться, поэтому срок на выполнение соглашения даю до завтра. Завтра я надеюсь уже увидеть Татию здоровой. Если ты попытаешься ей помочь завтра, про корабль герцогу я не скажу. А если сможешь… Я отдам тебе карту, где указан путь к Сиальским островам.
– Зачем мне туда? – спросила я, туго соображая.
Голова резко закружилась, в глазах начало темнеть. Мое тело целиком стало легким, словно перышко, но ноги при этом будто наливались свинцом, превращались в недвижимые камни.
– По слухам, там спрятаны несметные сокровища, Арибелла. Но что самое важное: там герцог Рейнар ар Риграф из-за особенностей защитной магии островов тебя не найдет.
Глава 4: Под лезвием шелков
Утро началось. Я была рада самому этому факту. Мне снилось что-то неопределенное. Я не могла сказать, что это “что-то” было малоприятным, но и безграничного счастья я тоже не испытала.
Казалось, будто я находилась среди бесконечных отрезов шелковой ткани. Пастельных тонов – они витали вокруг меня, то обнимая холодом, то скользя по телу, вызывая и щекотку, и мурашки.
Нежность, трепет, ожидание. Образы приходили быстрыми картинками и вновь увлекали меня в темноту, едва ткани ложились на мои глаза, лишали зрения. Они гладили – руки, ноги, лицо и волосы. Или то были руки – теплые, в отличие от тканей. А может, и нет.
Вроде бы я видела глаза. Серебряные, как ручеек, ускользающий между камнями в шумном лесу, наполненном птичьей трелью. Или темные, почти черные оттого, что их заволокло желание.
Нет, я не могла сказать точно. Я не видела лиц. Ни одного. Вспышки демонстрировали что-то отдельное, не давая рассмотреть картину в целом, и я терялась. Терялась и не могла сдвинуться с места, как и понять: лежу я или стою, а быть может, зависла в воздухе?
Серебро или нет?
– Хр-р-р-р… – раздалось мне прямо в ухо.
Собственно, от этого громкого и внезапного звука я и открыла глаза, осознав, что утро уже началось. И, к своему неудовольствию, отметила, что теперь герцог мне еще и снится просто так. Навеянным мое сновидение совершенно точно не было: оно ощущалось по-другому, так что, судя по всему, я все же сходила с ума.
А иначе почему он вдруг мне приснился? Зверь! Монстр! Захватчик! Да я ненавидела его всей душой, всем телом!
– Хр-р-р… – повторили рядом со мной опять, и я взглянула на соседнюю подушку.
Именно там, время от времени посапывая, спала Роззи, обрядившаяся в милый ночной чепчик и ночную же рубашку. Эту ночь она провела со мной в комнате, уже не таясь, не прячась от приставленной ко мне служанки.
Честно говоря, я надеялась и думала, что Рейнар уберет и Бейку, как лишил меня охраны, но ошиблась. До конца он все же свободу давать мне отказывался. Точнее, нет. Он верил в то, что я не сбегу, не оставлю родителей, но как-то не целиком, оставляя возле меня свои уши и глаза.
Это совсем немного, но почему-то веселило.
– Хр-р-р-р-р… – продолжила Роззи и задорно причмокнула, перевернувшись на другой бок.
Вытянув руку перед собой, я поймала раскрытой ладонью солнечный луч. Сейчас она была совершенно обычной, но стоило мне подумать о «Морском Дьяволе», как прямо поверх кожи проступал рисунок, выведенный черными чернилами.
Схематичное изображение корабля даже подсвечивалось, но совсем немного, не так ярко, как вчера. Роззи сказала, что это что-то вроде документа на судно, но раз транспорт магический, заговоренный самой морской ведьмой, то и документ у него, соответствующий статусу.
Да, этот корабль был статусным, легендарным. И команда его была легендарной, а вот я…
– Меня просто вышвырнут за борт, – простонала я в тишину комнаты, зажмурилась и упала обратно на подушку. – Или убьют. Или все же выкинут, но прежде обсмеют с головы до ног.
Я вообще не представляла, что мне теперь делать с этим магическим имуществом, внезапно свалившимся на меня. Мне было не известно, как управлять кораблем, как держать в узде команду и выплыть в шторм. Да я ничего не умела, кроме как драить палубу, мыть посуду и чистить картошку. Но что самое ужасное: моих заслуг в этих умениях не было. Меня всему этому обучили на самом судне.
Может, и мне этот корабль кому-нибудь подарить?
– Ой, ше ти мне начинаешь, лялечка моя? – заерзала рядом со мной Роззи, потягиваясь. Ее крыло пощекотало мою щеку. – А я тебе на ше, диточка моя? Ой, ше за ночь была сегодня! Прамо уся выспалась.
– Я не начинаю, я переживаю, – повернулась я на другой бок, покрепче обняв подушку.
Вставать и что-то делать не хотелось категорически.
Роззи попрыгала прямо по мне и остановилась так, чтобы я ее видела.
– Ой, не делай мине нерви, – попросила она, цокнув языком. – И не смей мине возражать!
– А я и не возражаю. Я вообще молчу, – буркнула я в подушку.
– Тогда убери это мнение со своего лица! Значица, так…
На самом деле разговаривать о том, что же все-таки делать со свалившимся на меня счастьем, мы начали еще вчера. Вернувшись в комнату в состоянии, близком к обморочному, я упала на кровать, как была, в одежде, миновав вечерние процедуры. Говорить получалось с трудом, но первое, о чем я попросила Роззи, – это сменить мне цвет волос.
Мне не хотелось нравиться герцогу, а он ясно дал понять, что так я его привлекаю даже больше.
Попросила и получила отказ, потому что вернуть цвет к исходному было просто невозможно. Заклинание, которым морская свинка воспользовалась, действовало по заданным параметрам, то есть на определенный срок, а она, так как торопилась, указала в связке целый год вместо одного дня.
Мои же чары магию крылатой почему-то не поглощали. Я их и чувствовала по-иному. Что же касается наложения заклинаний одного на другое, то этот вариант Роззи отмела сразу. При наложении я и без волос вообще могла остаться.
Поговорили мы и о моих приемных родителях. Она тоже считала, что трагедия в прошлом случилась по дурости, а не из-за корысти, которой в графе Эредит никогда не имелось. Да и искупили они уже свою вину, как могли, сделав для меня больше, чем кто-либо вообще в этой жизни.
Затронула я и тему корабля, на что крылатая сказала, что радоваться надо, что счастье такое привалило совершено задаром, а не горевать. Теперь у меня был свой личный транспорт, да еще и волшебный, убраться отсюда на котором я могла в два счета так, что иные судна нас никогда не догнали бы.
– А научить-таки ше сложного-то? Я тебя сама всему, ше хошь, бистренько научу. Да и в обиду не дам мордам этим невоспитанным. Усе в ажуре будет, лялечка моя. А коль понадобится, усех канатами да веревками по рукам-ногам свяжу и во рты их кляпы затолкаю. У меня опыт управления знаешь какой?
– Кораблями? – спросила я с надеждой.
– Мужиками! – воскликнула свинка весело.
Мне нравился ее неугасающий оптимизм. О том, что теперь с острова я могу сбежать вместе с родителями без участия Арса, я тоже уже подумала, но все сводилось к тому, как воспримет мой новый статус команда.
Команда, которая только-только начала воспринимать меня чуть больше, чем просто безмозглой курицей.
Что интересно, крылатая морская свинка не только за моих приемных родителей заступилась, но и за Арса. Просила не обижать пирата и смириться с тем, что он любит Татию. Она считала, что любовь в этом мире очень сложно найти, так что беречь ее нужно, даже если она чужая.
Возражать против такого суждения было трудно. Да и не хотелось. Для меня Арс Айверс вскоре должен был остаться в прошлом.
По крайне мере, я на это искренне надеялась.
Выбравшись на балкон прямо в сорочке с накинутым поверх плеч шелковым халатом, я прикрылась ладонью от слепящего солнца. И тут же увидела тех, о ком думала только что. Они сидели на моих любимых качелях под навесом прямо посреди сада и о чем-то беззаботно болтали.
Взглянув на них, я постаралась отринуть личные обиды и посмотреть на эту парочку под другим углом. Роззи была права. Они друг другу очень подходили, словно являясь до мерзости правильным дополнением.
“Красавица и пират” – так нужно было назвать книжку, которая до сих пор лежала на моем прикроватном столике. Читать ее я по-прежнему не собиралась.
Сделав глубокий вдох, я вернулась обратно в комнату, но двери, ведущие на балкон, закрывать не стала. За то время, пока я вчера отсутствовала, Роззи от безделья расковыряла когтями и окна, и двери, и теперь я могла беспрепятственно наслаждаться чуть сладковатым от обилия цветов на клумбах воздухом.
Мое настроение от внимательного взгляда глаз-бусинок не укрылось.
– Да ну их лесом, полем, а потом снова лесом, – махнула свинка крылом в сторону балкона. – Ти, главное, подкрепиться мине таки принеси, коль же ж тебя на банкет пригласили.
– Ты о чем? Меня никто никуда не приглашал, – удивилась я, свернув в ванную.
– А писулька на тумбе для кого лежит-страдает?
Из ванной комнаты я вылетела тут же. Схватив бежевый конверт, уже бессовестно просмотренный одной любопытной крылатой, я вытащила небольшой прямоугольник. Прочитав всего две строчки – приглашение на завтрак, – я вдруг вспомнила свой сон.
Неужели герцог Рейнар ар Риграф все же приходил ко мне? Но в реальности или во сне? Ответа на этот вопрос я не знала, но, словно в насмешку, яркой вспышкой вдруг вспомнился поцелуй.
Поцелуй, которого на самом деле не было.
Я не наряжалась. Вопреки желанию Бейки “принарядить меня покрасивее” для завтрака, в малую столовую я отправилась в простом светлом утреннем платье, забрав волосы в строгий пучок на затылке.
Могла бы отказаться.
Только прочитав две строчки письма, я уже знала, что завтракать мы будем вдвоем – наедине. Малая столовая не предполагала больших компаний. Она была рассчитана на двоих или троих – при усердии, но вместиться в нее впятером никак не представлялось возможным.
Да, я могла отказаться от этой встречи на совершенно законных основаниях. Находиться наедине с мужчиной (не родственником) в одном помещении мне не позволяли правила приличия. Эта встреча могла нанести непоправимый вред моей репутации, но правда в том, что при желании герцог мог не оставить от моей репутации даже мокрого места.
Я путешествовала на корабле вместе с толпой “нечесаных увальней”, а вчера пусть и обманом, но была вовлечена в точно такую же беседу наедине. Собственно, терять мне в глазах общественности уже было нечего. Другое дело, что ко всему прочему меня еще и одолевало любопытство.
Мне было искренне интересно, что еще герцог хотел сказать. Ведь вчера, казалось, мы обговорили все вопросы. Свое окончательное “нет” я ему уже высказала.
В малой столовой, стены которой были обиты светлой тканью, действительно оказалось накрыто только для нас двоих. Солнечный свет падал через арку, ведущую на балкон, прямо на стол, будто подсвечивая и без того белоснежные тарелки.
Ароматы стояли зазывательно-завлекательные. Да и вид яств вызывал исключительное желание приступить к трапезе немедленно.
Однако примечательную картину, достойную руки художника, портило одно неучтенное лицо. Это самое лицо встречало меня у самых дверей. Я даже сообразить ничего толком не успела, как ар Риграф взял меня за руку, приложился к тыльной стороне моей ладони губами, обжигая, и помог сесть за стол, учтиво отодвинув для меня стул и придержав все за ту же злосчастную руку.
И все это с самой светлой, самой коварной улыбкой на лице.
– В чем дело? – спросила я, мгновенно насторожившись.
Создавалось впечатление, что мое согласие на руку и сердце этот человек уже получил. Я даже заподозрила приемного отца в том, что он все же подписал брачный договор от моего имени.
Хотя нет. Он бы точно не стал. Гораздо больше я поверила бы в то, что капитан “Морского Дьявола” рассказал герцогу о моем согласии помочь Татии, но и этот вариант я отмела.
Когда поняла, что Рейнар ар Риграф просто очень, невероятно, невозможно самоуверен.
– Хочу, чтобы ты уже сейчас привыкала к нашим совместным завтракам. Завтраки и ужины – в основном мы будем видеться именно в этот промежуток времени, когда ты станешь моей женой.
– Я не стану! – возразила я мгновенно, не думая ни секунды.
Все внутри меня категорично отрицало саму возможность существования подобного варианта. Я могла повторить свое «нет» еще сто раз и точно знала, что решения не переменю ни под каким предлогом.
– Станешь, – заявил он уверенно. – Это лишь вопрос времени, душа моя.
– Да вы мечтатель! – восхитилась я чужой непробиваемостью.
– Напротив, я трезво оцениваю происходящее, в отличие от тебя. Даже если вдруг случится так, что мне придется покинуть эти земли, а ты останешься здесь, Арибелла, я назову тебя своей невестой для всего света. И поверь, никто не захочет со мной связываться, – улыбнулся он, расправляя салфетку. – А если и найдется глупец, показательная дуэль отлично охладит пыл твоих возможных поклонников.
И вот мне просто было интересно!
– А если я сброшусь со скалы? – проговорила я, отчего-то также усмехаясь.
Наши беседы все больше и больше походили на разговор глухого и немого. То есть были до невозможности абсурдны.
– Ты этого не сделаешь, душа моя. Ты слишком любишь жить. Слишком жаждешь познать этот мир, чтобы закончить вот так скоротечно. Ешь, мы продолжим позже.
Как после такой отповеди вообще можно было притронуться к еде, я не знала. Аппетит пропал мгновенно еще в самом начале беседы, но, понимая, что силы мне понадобятся и бастовать просто глупо, я взяла в руки ложку.
Сам герцог к общим блюдам совсем не притрагивался. Его приборы оставались чистыми в то время, пока он понемногу пил новомодный горький напиток из растения, которое произрастало в горах. Оно обладало целебными свойствами для целого ряда заболеваний, однако покупали его совсем не для того, чтобы лечиться. Его принимали вместо отваров просто так на завтрак, а иногда и в течение дня.
Нет, есть под этим прямым, пронизывающим взглядом было совершенно невозможно! Да ар Риграф смотрел на меня неотрывно!
– Нет, это невозможно, – повторила я уже вслух.
Ложка была брошена в тарелку с кашей, за что я, будь мы в компании родителей, непременно получила бы осуждающий взгляд от мамы и замечание от отца.
Но герцог в качестве воспитателя, видимо, себя никогда не рассматривал. Напротив, он с трудом сдерживал улыбку, и сейчас на его губах остался только намек на нее.
– Что конкретно невозможно, душа моя? – поинтересовался он и приложился губами к чашке.
Мягко так, нежно, волнующе.
– Завтракать в вашем присутствии! – вспылила я, переведя взор с чужих губ на глаза, которые сейчас бессовестно смеялись. – Еще немного – и вы просверлите во мне дыру!
– Скорее съем, но это, конечно, детали, – отставил он чашку и все же нашел другой объект для лицезрения. – Постараюсь смотреть чуть менее пристально. Тебе нужно хорошо питаться, в ближайшие дни у тебя много дел.
– И каких же? – спросила я чисто из любопытства.
– Подготовка к нашей свадьбе.
Тарелку с кашей я от себя отодвинула окончательно, намереваясь демонстрировать негодование во всей красе, но на освободившееся место плавно слевитировало блюдо, накрытое металлической крышкой.
Крышка воспарила раньше, чем я отказалась от предложенного мне столь настойчиво угощения. И хорошо, потому что такого я бы себе никогда не простила. Ведь на блюде разместились мои любимые корзиночки со сливочным кремом, зеленым пюре из топини и красной розочкой из соленой рыбы.
Что примечательно, дамы такое не ели от слова совсем. Эти закуски на балах делали по большей части для мужчин, но я их просто обожала. На тех редких празднествах, что устраивали родители, подносы с этими закусками я опустошала в первую очередь.
На мягко улыбающегося герцога я посмотрела с нескрываемым подозрением и рьяной долей осуждения.
– Да, Бель, ты права. Времени я зря не терял, – признался он честно на мой молчаливый упрек и перевел взгляд на зелень в саду, а я…
Я просто не могла отказаться. В конце концов, на мое решение его коварное подношение никак не влияло, в то время как по невероятному вкусу этих корзиночек я соскучилась просто зверски.
Положив корзиночку в рот – каждая была на один укус, – я закрыла от блаженства глаза и невоспитанно промычала что-то невразумительное. За время, проведенное на корабле, я просто отвыкла от изысканных блюд.
От завтраков не только с кашами, но и с фруктами, ягодами, орехами, сырами и творогом. От обедов, где каждый может выбрать как первое, так и второе, а при желании попробовать все. И от ужинов, где десерт являлся их неотъемлемой частью.
Создавалось ощущение, что к привычной еде я не прикасалась целый век.
Очнулась я, когда все девять корзиночек закончились, а металлическое блюдо внезапно опустело. Вот совсем внезапно. Только все было, а уже ничего нет.
Вспомнив, что в малой столовой нахожусь вообще-то не одна, я подняла взгляд на герцога и мысленно выругалась. Его улыбка за это время стала только шире. Лицо, обезображенное шрамом над бровью, казалось, посветлело и обрело более мягкое выражение.
Рейнар ар Риграф словно позабыл о своем напитке.
– Что? – спросила я с вызовом.
После такого сытного и вкусного завтрака я была готова воевать.
– Будь такой увлеченной всегда, пожалуйста. Ты очень забавная и невероятно красивая, когда не пытаешься быть ежиком.
– Я не ежик, а дикобраз, – возразила я, проглотив предыдущее желание поблагодарить мужчину, и поднялась из-за стола. – Если это все, то я пойду.
Обойдя стол, я направилась к выходу, не дожидаясь позволения, но, как и в прошлый раз, герцог остановил меня за руку. Правда, сейчас его натиску подверглась моя ладонь.
Тыльную сторону ладони обожгли чужие губы. Меня словно молнией пронзило.
– Не все, – произнес он негромко. Голос его стал обволакивающим. – Моей сестре все еще нужна твоя помощь.
Татия, Татия, Татия…
За эти несколько дней все вокруг меня словно с ума посходили из-за этой Татии. Все хотели спасти ее любой ценой, в то время как обо мне думала разве что только Роззи. Будто это было легко – просто взять и вытянуть чужие чары. Как прогуляться по саду или съесть пирожное. Словно я не подвергалась при этом смертельной опасности.
Однако и варианта как такового у меня не имелось. Корабль уже был моим, а значит, я должна была попробовать спасти эту девицу. И лучше сделать это сегодня, чтобы герцог и дальше не знал о том, что у меня имеется весомое преимущество.
Если я попытаюсь вытянуть из нее проклятие сегодня, Арс обещал молчать.
– Белла, ты наша последняя надежда. Лучшие проклятийники империи признали свое поражение. Слишком многое там намешано, – продолжал он смотреть мне в глаза.
Никак не отпуская мою руку, ар Риграф почти касался тыльной стороны ладони губами, щекоча чувствительную кожу теплым дыханием.
– Я не собираюсь обменивать свою жизнь на жизнь вашей сестры, – отчеканила я, не понимая, почему все еще стою здесь и терплю его прикосновения.
– Этого и не требуется, – ответил герцог спокойно, но при этом мне показалось, что настроение его резко скакнуло вниз. – Но прежде, чем ты попытаешься ей помочь, ты должна дать согласие на наш брак. Так будет честно, Арибелла. Наш брак – лучшая награда за твою помощь для твоей семьи. Если ты согласишься стать моей женой, я отпишу эти земли в качестве свадебного дара твоим родителям. Они снова станут полноправными владельцами этого острова, но им придется принять власть императора, поклясться ему в верности. Ты же… никогда не будешь ни в чем нуждаться. Я приложу все усилия, чтобы сделать тебя счастливой. На размышления у тебя есть только сегодняшний день.
– И если я откажусь попытаться помочь вашей сестре и стать вашей женой… – проговорила я тут же, продолжив его пламенную, но при этом размеренную речь, наполненную, как мне казалось, толикой грусти.
– Твои родители останутся без крова, дома, титула, сбережений и даже возможности убраться с этого острова, – сухо и твердо отчеканил разом преобразившийся мужчина.
– Вы жестоки! – воскликнула я, попытавшись выдернуть свою руку, не ожидая подобной подлости.
За эти дни в родных стенах я позволила себе немного расслабиться и забыть, что фактически нахожусь в плену у Зверя, а теперь мне об этом красноречиво напомнили. И вот я вообще не сомневалась, что все именно так и будет. Он не оставит нашу семью в покое, не забудет о нас.
Таким, как он, действительно не отказывают, чтобы не расплачиваться потом за свое решение все то подобие жизни, что останется в итоге.
– Жесток, но справедлив и всегда держу свое слово, – произнес он, все еще глядя мне в глаза снизу вверх.
– Вы ведь знаете, что я могу убить вас прямо сейчас? – прошипела я разъяренно, пытаясь если не уничтожить, то пронзить его своим взором.
– Не сможешь, душа моя. Во-первых, твои приемные родители почти всю твою жизнь успешно вбивали тебе в голову, что пользоваться своим даром во вред живым существам нельзя. А во-вторых, у меня отличная защита, в то время как у тебя ее нет вообще. Но это пока. Позже мы и с этим разберемся. Здесь же под моей защитой тебе ничего не грозит, – вновь прикоснулся он губами к тыльной стороне моей ладони, отчего мои щеки против воли вспыхнули, а меня саму будто кто-то заставил дернуться. – Я жду твоего положительного решения, Арибелла. Жду до ужина.
Из плена чужих пальцев мою руку все-таки выпустили. Два раза меня просить не нужно было. Столовую я покинула стремительно, даже не подумав обернуться и взглянуть, смотрит ли на меня ар Риграф. Его прямой, пронзительный взор я и без того хорошо ощущала между лопатками, так что в лишнем подтверждении не нуждалась.
Нуждалась в другом. Мне срочно требовалось остыть, взять себя в руки и встретиться с родителями. К счастью, такая возможность была предоставлена мне всего несколькими минутами позднее.
Я как раз шла по коридору первого этажа то ли в попытке сбежать от проблем, то ли в попытке найти хоть кого-то, когда через окно заметила на улице графа и графиню Эредит. Они сидели в беседке в саду и завтракали под присмотром гвардии герцога.
Рейнар ар Риграф отлично знал, кого именно стоило охранять в этом доме. Дав мне иллюзию свободы, он отобрал ее любой намек у тех, кто был мне дороже всего на всем белом свете.
Да, имперский герцог прекрасно понимал, на что нужно было давить, чтобы получить мое безоговорочное «да».
Постаравшись стереть с лица любые следы негативных эмоций, я впервые за прошедшие дни выбралась в сад и с упоением вдохнула чуть сладковатый воздух, наполненный ароматами утреннего солнца и свежести от еще влажной травы.
Раньше эти места были полны до краев теплыми воспоминаниями и другими ассоциациями, а теперь я их словно не узнавала. Каждый куст в этом саду был просто кустом, а не сказочным чудовищем, с которым я сражалась при помощи найденной палки. Трава была просто травой, а деревья просто деревьями.
Волшебство беспечной юности растворилось под натиском взрослых решений. И эти решения я должна была теперь принимать сама.
Мама плакала. Моя всегда безупречная, утонченная и правильная мама за время нашей разлуки как-то разом постарела. Да и граф постарел. Раньше я не замечала, что он настолько седой, что морщины давно испещрили его изможденное лицо.
Он будто стал меньше ростом, но при этом все так же хорошо и со вкусом одевался, подбирая рубашки исключительно под цвет камзола и брюк. Но что самое приятное, мамины эмоциональные порывы он все так же контролировал, а ее саму держал в кулаке. Это почему-то вызывало улыбку.
– Любовь моя, веди себя прилично, – сетовал он на наше проявление чувств.
Однако сам же моментом позже плюнул на посторонних в лице гвардейцев, вышел из-за стола и обнял нас с мамой. В их объятиях мне отчего-то было немного неуютно, словно неловко.
Наверное, оттого, что слова жгли язык. Мне хотелось сказать им, что я все знаю, что мне известно об их косвенном участии в гибели моего родного отца, чтобы они прекратили себя терзать и узнали, что я их ни в чем не виню. Мне хотелось сказать так много, но я решила не поднимать эту тему вообще.
Потому что для меня этот факт никакой роли теперь не играл. Прошлое должно оставаться в прошлом.
Достав из потайного кармана платья медальоны, которые собиралась подарить родителям на годовщину их свадьбы, я вручила украшения их владельцам, объяснив, что в моем находятся их фотографии. Этот небольшой подарок был знаковым для нас троих.
– Еще комплект приборов, пожалуйста, – приказал отец прислужнику, помогая мне присесть за стол.
И только тогда я заметила, что круглый стол и без меня был накрыт на четверых. Поверх светлой скатерти лежали нетронутые приборы и тарелки, а в центре – блюда под крышками и графины с напитками.
– Я уже завтракала, – повинилась я с опозданием. Прислужник уже отправился на кухню. – Но с удовольствием выпью отвара.
Мы разговаривали. Осознав, что родители к завтраку еще не приступали, я вместе с ними ждала, когда явятся двое участников трапезы. Одним из них совершенно точно была Татия, но меня интересовала личность второго.
С одинаковым успехом это могли бы быть ар Риграф, не прикоснувшийся к еде за нашим столом, или Арс, которому обещали допуск к возлюбленной в любое время.
Впрочем, это мог быть и кто-то, кого я совсем не ожидала увидеть.
Наполненный цветочными клумбами и фигурно остриженными кустами сад благоухал. После синего моря и голубого неба такое буйство зелени однозначно привлекало внимание и поднимало настроение, но я не забывалась.
Пока была возможность, рассказывала родителям о том, где была и что видела. За меня волновались и переживали как никогда сильно – это было видно по их лицам. Отец был просто в ужасе, мама – почти в обмороке, но я не поведала им и половины того, что со мной приключилось. Просто умолчала о пиратах, рассказав, что попала на торговое судно к хорошему человеку, где мне предоставили питание и крышу над головой за работу в камбузе.
Правда, о своем обращении к Его Величеству говорила подробно. Тут скрывать что-то смысла не было. Король безропотно сдал меня герцогу, на что отец имел полное право злиться. Зато мама искренне радовалась моему везению и успехам.
Так долго бегать от ар Риграфа – это то, чем можно даже похвастаться в обществе. О да, моя приемная мама была леди до мозга костей. Немножко неправильной, со своими причудами, странноватой, но невероятно теплой, родной и милой.
– Мы ждем кого-то еще? – все же уточнила я, не сдержав любопытства.
Ответ был получен тут же. Взглядом указав в сторону парочки, которая сидела чуть дальше на качелях под навесом, мама склонилась ко мне и заговорщицки прошептала:
– Очень достойный молодой человек. Хотя судьба у него тоже непростая.
Татия и Арс беззаботно болтали ногами, раскачивая качели, и при этом о чем-то увлеченно разговаривали. Казалось, эти двое потеряли счет времени. За своим счастьем они словно позабыли обо всем. Их мое существование не интересовало, как и существование кого-либо в радиусе целого острова.
