Любовь Попова
Свадьба. В плену любви
Глава 5.
Стискиваю челюсти. Не успели пожениться, уже разводимся? Класс. Были ли в истории браки короче?
Сажусь в машину и с визгом покидаю чертову ферму.
Грудь сдавливает от эмоций. Срабатывает жесткое дежавю. Я в рубашке, Ася в белом платье, кое-где порванном.
– Будет забавно, да, если все повторится, – слова сами собой срываются с губ. – Ты в этот раз будешь гораздо подготовленнее. На опыте, так сказать.
Ася не отвечает, и ее игнор бесит дико. Она берет свой телефон, забивает адрес и крепит на панель.
– И что заставило тебя уйти с новой, высокооплачиваемой работы, покинуть яркую радужную Европу и приехать в нашу серую страну? – вдруг спрашивает она, смотря вперед на то, как дорога сужается, а вдоль мелькают леса. – Или ты взял отпуск?
Что сказать? Что вернулся ради нее, а зачем? Что это даст? Нас разведут, и все закончится. Только вот все естество этому противится.
– Ты живешь в общежитии?
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Ты тоже упорно мои игноришь.
– А какой вопрос ты задал? Было бы забавно, если бы все случилось снова? И там не было вопроса, там была манипулятивная издевка и провокация, чтобы узнать, как я к тебе отношусь. А слабо прямо спросить?
– Я и так знаю, что ты меня не забыла.
– Не тебя, а подвал. Ты его часть, к сожалению. Теперь ты.
– Родители приехали, решили помириться.
– А вы ссорились?
– Это уже второй вопрос. Теперь ты.
– Да, я живу в общежитии. Мне там удобно.
– Твой отец не может позволить себе квартиру?
– Мы с Андреем… должны были переехать. Нам подарили квартиру, но ты…
– Все опять испортил.
– Да. Куда ты? – сворачиваю по памяти в отель. Торможу на парковке. – Это не мое общежитие.
– У нас брачная ночь. Я думаю, нам стоит обсудить все.
– Что именно? – поджимает Ася губы.
– Сегодняшний день, нас.
– Нас? Демьян, нас нет. Нас даже не было никогда. Да, мы переспали, считай, поставили точку, которую должны были поставить пять лет назад, – она просто выходит из машины. Ком в горле мешает говорить. Выхожу за ней. Забираю телефон, в котором она уже начала вызывать такси.
– Серьезно? Думаешь, я не найду способ позвонить?
– Нам надо поговорить, Ася. Тогда было сложно, теперь… Теперь мы разумные взрослые люди.
– Ты только что совершенно по-детски отобрал мой телефон. Что ты там говорил про взрослых людей?
Протягиваю ей гаджет обратно. Забавно, но пять лет назад мы даже телефонами не обменялись. Так что сначала набираю себя, забивая как «Демьян», а потом отдаю.
Наши пальцы соприкасаются, вызывая какой-то лютый пиздец внутри грудной клетки. Кожу жжет. Пальцы дрожат. Желание поднимается из самых недр, выбивает битой любые разумные мысли.
Ася испуганно дергается, шагает назад, но меня уже несет. Дергаю ее на себя, вбивая в свое тело, и тут же получаю удар по щеке. Боль как долбанное наслаждение.
– Избей, но дай себя… Ася.
– Не смей! Придурок, отпусти, отпусти, – вырывается она, бьет снова, но в глазах лишь безумие. Одно на двоих. Аморальное. Грубое. Откровенное столь же, как мои мысли. Губы в губы. Искры. Стон. Прямо на улице. Неважно, где. Главное, побыстрее избавить ее от одежды, главное, поскорее оказаться в ней!
– Эй! Вы! – посторонний голос. Сука, убил бы. Ася тут же бьет меня снова, словно приходя в себя.
– Он меня похитил со свадьбы. Хотел изнасиловать.
– Ты что несешь? – к нам подходит охранник из отеля. – Чувак. Она шутит.
– Посмотрите, он порвал мое платье! – и так ведь натурально кричит. Ну, не убегать же мне! От первого кулака уворачиваюсь, а вот второй прилетает прямо в челюсть. Валюсь на пол, а Ася, сука моя, забирает мои ключи от машины и садится в нее. – Я завтра напишу заявление, ладно, мне в больницу надо.
– Ася! – ору, а она в последний раз бросает на меня взгляд и ловко сдает назад, разворачиваясь и уносясь по трассе в сторону города. И ведь даже не скажешь, что угнала. Теперь же все пополам. Сучка!
От боли скрючивает, и я просто лежу и жду, когда за мной приедет полиция. Которую уже вызвал бугай из отеля. Откуда в этой расквашенной роже столько гнева? И ведь еще раз бьет ногой! Последний удар не пропускаю, хватаю сильно, и он валится на спину, оглушенный.
– Урод, убью тебя.
– Давай, свинья жирная, все равно, заняться нечем, пока сюда полиция доедет.
Он не встает, лежит, и я лежу.
– Ты реально ее похитил? – спрашивает он, протягивая мне сигарету. Беру, закуриваю.
– Не, мы со свадьбы. Просто поссорились.
– Охуенная у тебя девушка.
Закрываю глаза, вспоминая, как ладно Ася запрыгнула в машину и рванула со стоянки, даже глазом не моргнув. Красивая, смелая, бесстрашная.
– Жена. Охуенная у меня жена.
Глава 6. Ася
Вдавливаю педаль газа, обороты нарастают, двигатель ревет, как и музыка из колонок.
Вроде нет никакой проблемы,
Но от тебя тончают нервы.
Я клянусь, ты самый первый
В списке душевнобольных.
В списке этом иду вторая.
Я даже это не отрицаю!
И опять меня накрывает
Стыдом, мой нелюбимый
Эльвира Т (Мне хорошо без тебя)
Словно это помогает заглушить мысли. По-моему, делает только хуже. Крутит на репите касания губ, языков, один воздух на двоих. Рядом с ним мозг перестает функционировать, сердце перестает качать кровь. Застывает все. Замирает. Не существует. И уже не стыдно. Не страшно. А просто хочется его в себя. Хочется быть ближе. Стать одним целым.
Руки вибрируют от желания к себе прикоснуться, коснуться ноющей промежности, снять напряжение, от которого сводит все внутри. Демьян, придурок! И чего ему в своей Италии не сиделось! Ведь всего каких-то полчаса, и я стала бы нормальной!
Машина идет легко. Подстраивается. Даже удивительно, что за столько лет простоя в гараже, она все та же. Даже запах.
Именно в этой машине мы пять лет назад сбежали с выпускного, именно на этой машине мы впервые поцеловались чуть раньше.
Именно из этой машины нас похитили. Наверное, этот момент был самым страшным, когда Демьяна ударили по голове и пошли в мою сторону. Никогда не забуду ту лютую панику, что стягивала горло, не давала дышать.
А потом в этом подвале. Я была так рада, что мы живы! Что мы вместе! Это ужасно, мы могли умереть, но смерти я боялась меньше всего. Я была уверена, что нас вытащат, что скоро отец Демьяна найдет это странное подземелье, но шли минуты, часы, дни, а мы оставались там под неусыпным контролем маньяка.
Свет фар встречной машины слепит, но выпускает из плена мыслей. И я снова в реальности, снова за рулем, переключаю радио, цепляя другую песню.
Кто сказал,
Что любить друзьям нельзя?
Наблюдать издалека.
Никому глаза не расскажут
Наш маршрут.
Кто сказал,
Что любить друзьям нельзя?
Наблюдать издалека.
Никому глаза не расскажут
Наш маршрут
Зиверт. Зеленые волны
Андрей. Мне перед ним дико стыдно. Он пять лет кружил вокруг меня, был другом, товарищем. Мне так хотелось ощутить к нему хоть что-то, кроме теплой привязанности! Хоть раз в своих фантазиях увидеть его спортивную, раскаченную фигуру. Я и замуж согласилась от бессилия, в жалкой попытке хотя бы вынужденно что-то почувствовать к нему. Может, со временем, может, еще несколько недель, и я бы…
Телефон трелью отрывает от самобичевания. Демьян. Это так странно! Я столько лет ждала, что он позвонит. Столько лет осознавала, что ему это не нужно. Каждый день смирялась с этим. Меланхолия затягивает. Слезы слепят.
Зачем он вернулся? Рвет на части даже не от мысли о нем, а его входящий. Просто звонок, тот самый, что ждала пять лет!
Сердце в сальто бьется об стенки грудной клетки. Снова и снова, на каждый не принятый вызов. На каждый новый звонок. А следом сообщение.
Демьян: «А если бы он меня там убил?»
Хмыкаю, убираю телефон экраном вниз, чтобы избежать соблазна ответить. Если не смотреть, то и желания не будет? Но обманываю сама себя. Спустя десять минут борьбы с собой проигрываю. Уже вскоре читаю новое сообщение.
Демьян: «Когда ты стала такой жестокой?»
Мельком пролетает табличка въезда в город. Я не ожидала сегодня вернуться, я была уверена, что буду лететь в самолете, держа за руку Андрея.
А вот и он. Шлет сообщение. Фотографию. Крыла самолета на фоне ночного неба. Листаю переписку вверх. Последнее сообщение о том, что он мечтает снять с меня платье, хотя и не видел его вживую. Это ведь плохая примета.
А знаете, какая примета еще хуже? Появление бывшего на свадьбе.
Наконец, мелькает знакомый университет, рядом высокое здание общежития. Я глушу двигатель и долго перелистываю переписку с Андреем. До самого первого сообщения. Телефон дала подруга Люба, упорно считавшая, что Ремезов моя судьба.
Он звал меня на свидание. Снова и снова. На протяжении трех лет. За это время он успел познакомиться с моим отцом. Очаровать мою мать. Даже найти общий язык с братом и младшей сестрой. За это время он участвовал во всех мероприятиях, которые организовала наша староста Люба, он помогал мне и снова и снова звал меня на свидание.
Когда я ответила?
В четвертую годовщину похищения, да.
Мне было так плохо, тело болело все, разрядка не спасала, а фотография Демьяна с новой постоянной девушкой буквально выжгла меня изнутри.
Я ответила согласием и в тот же вечер поехала к нему. Практически напала с поцелуями, ощутила на себе чужие губы. Жадно искала в этом хоть что-то знакомое. Хоть что-то родное. Но стоило Андрею раздеться, как меня стошнило. Прямо на него.
Я убежала и месяц не могла на него смотреть, разговаривать, потом извинялась.
И сейчас пишу единственное, что чувствую к нему искренне. Сожаление, что втянула его в это.
Ася: «Прости меня за все. За то, что втянула тебя в эти отношения, что согласилась выйти замуж. Ты замечательный, мне с тобой легко и просто. Но я не могла сказать тебе всего. Того, что связывает меня с ним. Не могла и не могу. Прости, если сможешь. Я не жалею, что была с тобой. Напиши, как долетишь, пожалуйста. Мне надо знать, что ты здоров».
Вбиваю последнюю буквы, а потом хочу стереть. Ему это не нужно. Ему поможет лишь мое хладное тело. Но все равно отправляю… Пусть знает, что я не настолько тварь.
Глава 7.
Выхожу из машины и закрываю. Рядом прохожий удивленно замирает, смотря на мое платье. Примерно та же реакция у вахтерши бабы Августины.
– Ты же, вроде, замуж поехала выходить.
– Ну, так и есть. Я даже вышла, – показываю кольцо, которое Демьян нехотя нацепил мне на палец. Не забыл ведь сказать, что это полная безвкусица.
Она молча провожает меня, а я плетусь по лестнице, подметая ее дико длинным подолом. В комнате никого. Люба и Олеся остались на моей свадьбе. И ни с кем из них я толком не поговорила. Просто уехала. Они, наверное, меня ненавидят. Успокаивает лишь то, что их покормят и спать уложат, если потребуется.
Падаю на свою кровать, раскинув руки. Я думала, не вернусь сюда. Все вещи в чемоданах вон стоят. Даже полку мою Люба заняла.
Дверь вдруг открывается и входит Люба. Лицо заплаканное. И страдала она точно не по мне. Своих проблем хватает.
Она прикрывает двери, прижавшись к полотну и смотря прямо на меня. Даже свет не включаем. Просто слушаем тишину. Я в свадебном платье. Она в своем зеленом, что так идет к ее глазам.
– Я даже не знаю, что тебя спросить, Ась. Наши все в шоке. Теперь мне кажется, я тебя совсем не знаю. Пять лет бок об бок жила, дни рождения, Новый год с твоей семьей проводила, а оказывается, ничего о тебе не знаю.
– Ты из-за этого плакала?
– Нет, конечно. Из-за Распутина. Но мне нужна твоя история, чтобы не сдохнуть от собственных переживаний, – она открывает сумку и достает оттуда две бутылки шампанского, что взяла со стола. Ловко открывает одну из них и садится на кровать. Наливает в кружки напиток и протягивает одну мне. – Кто такой Демьян Одинцов?
– Мой муж? – смеюсь я неловко, а она кивает.
– Ну, теперь-то да. А помимо этого?
– Мой бывший одноклассник.
– Ася!
– Люба! Я не могу! Не могу! Я даже психотерапевту не смогла сказать вот так прямо.
– Да и пошла ты! Подруга называется. Я тебе про себя все рассказываю!
– Это не рядовая история отношений! – захлебываюсь паникой. Она нарастает, сковывает, вынуждает стряхивать затекшие руки. Люба тут же подлетает, обнимает, подносит к дрожащим рукам кружку с шампанским. И вдруг выдает тихо, словно про себя.
– Ты постоянно следишь за всеми пропавшими в вашем городе. Постоянно мониторишь новости. И диплом писала про жертв насилия. Вот я дура… Тебя похитили и насиловали.
– Обычно так и происходит, – выпиваю шампанское, меня колотит, перед глазами чертов желтый подвальный свет, который горел всегда. – Но на нас разыграли другой сценарий.
– Какой? – Люба берет меня за руку. – Ася…
Я выдыхаю шумно, слезы градом, в горле ком. Как объяснить-то? Смех рвется из горла. Истеричный немного.
– Похитили не только меня. Демьяна тоже. Нас вдвоем. Нас заперли в подвале. Мы там с тобой были… На исследовании.
– Ты тогда отравилась. Тебя рвало дня два.
– Да. В общем. Нас держали неделю. Там.
– Его тоже насиловали?
– Нет же! – торможу поток Любиной фантазии. – Нас кормили только при определенных условиях.
– О, как? Каких?
– Если мы будем заниматься сексом, – выдаю лайтовую версию, остальное оставляю себе.
– Ого… И вы…
– И мы очень хотели есть.
– Такого в учебниках еще не написали.
– Я напишу… Когда найду его. И его жертв.
– Ты думаешь, вы были не одни? Серьезно? Почему ты так решила? Да его бы давно нашли! Как можно снова и снова похищать подростков и …
Задираю платье, показываю шрам. Я не сводила. Не смогла. Две ровно вырезанные двойки на бедре.
– Мы были двадцать вторые… И я почему-то не уверена, что последние.
– Андрей в курсе? – подозрительно щурится Люба. Ей все равно, вместе ли мы с ним, ей важно, чтобы она была той, кому я доверилась впервые. А так оно и есть.
– Нет. Никто не знает.
– И что? Тебя переклинило на свадьбе, что ты решила за Демьяна этого выйти?
– Меня переклинило, когда его увидела. Мы там… – отвожу взгляд. Оказывается, заниматься сексом проще, чем о нем говорить. – Ну, это…
– Да ладно? Переспали? Так вот что там был за шум! И Андрей вышел с синяками. Охренеть. Не так… ОХРЕНЕТЬ! Да кто бы рассказал, я бы не поверила!
– Я бы тоже хотела, чтобы мне кто-то это рассказал.
Мы смеемся, пьянеем. Снимаем узкие платья и ложимся спать. На свои кровати, к которым так привыкли.
– Спасибо, ты меня хоть отвлекла от Данте…
– А что с ним?
– Да ничего. Уезжает в свой Новосибирск. Учеба же закончилась… – сажусь на кровати, ловлю ее взгляд в полутьме, иду к ней на кровать. Она тоже садится. Еще себе наливает.
– У вас же все хорошо было!
– А все… Он сказал, что знакомить такую, как я, с семьей он не будет. Жениться, тем более. Учитывая, как начались наши отношения, наверное, он прав. Я грязная.
– Перестань! Уж грязнее того, что я творила в том подвале точно не придумаешь. Твоя история с ним легкая эротика, а моя – жесткое порно.
Мы пьяно смеемся. Вздыхаем тяжело. У каждой своя боль. И я рада, что мы можем ею поделиться друг с другом.
– Да и пошел он. Лучше будем твоего маньяка искать. Лучше уж приключенческий роман, чем долбанная драма.
– Главное, чтобы она в трагедию не превратилась.
– Это уж точно. Давай спать, – наливает она еще по стакану, и мы чокаемся.
– За нас. За самых лучших!
– За нас. За достойных нормальных отношений! Уважения. Любви!
– Поддерживаю!
– Точно. Мы найдем нормальных парней, которые не будут знать нашего прошлого, и будем счастливы.
Пью последние глотки шампанского, обдумывая ее слова. Я попыталась, да. Попыталась. Вопрос, получится ли у Любы? После Распутина.
– А знаешь, давай, может, квартиру снимем? Ну, поближе к отделению, где работать теперь будем. А то чего мотаться на метро по два часа?
– Согласна. Только небольшую.
– Ну, ты можешь своего мужа попросить, конечно.
– Он уже завтра перестанет им быть, так что губу не раскатывай.
Глава 8.
Утром я сама звоню Демьяну, чтобы вернуть машину. А то как-то действительно некрасиво получается с машиной. Забрала. Уехала. Бросила его там. Теперь он не берет трубку. По коже тянется липким слоем страх, что его действительно могли посадить. Так что я позвонила в дом Одинцовых, чтобы узнать, дома ли он, и как вернуть машину. Ответила мне их неизменная экономка. Мы с ней частенько здороваемся на рынке, или если она приходит к нам за яйцами.
– Ася, вот так сюрприз.
– Да…
Дико неудобно. За эти пять лет я ей и двух слов не сказала. Как, собственно, и матери Демьяна. Отца видела реже всех. Здоровалась, да, но, прям, вот смотреть в глаза и разговаривать не могла. – Да. Как это вы меня узнали?
– Ну, я пока не такая старая. Тебе Демьяна?
– Ну… В общем да. Он дома?
– Они поехали в больницу.
Вчера Демьяна ударили, и он упал на асфальт. Сглатываю. А если что-то случилось? А если что-то серьезное?
– С Демьяном что-то?
– Нет, нет. У них у друзей пополнение. Может, видела блондинку молодую. Гуляла как-то с Олесей – это вторая сестра Демьяна. Да, припоминаю. – Он телефон забыл. Ему передать что-то, как вернется?
– Да, пусть мне позвонит. Это насчет машины.
Выключаю телефон и сажусь на кровать. Люба как раз в комнату заходит.
– Ты чего?
– Не, все нормально. До Демьяна не могу дозвониться. Машину хочу отдать.
– Ну, в теории по закону-то пока твоя машина.
– Эти привилегии скоро закончатся. Да и не нужна она мне. Ты нашла квартиру?
– Да, договорилась с риелтором. Поехали смотреть.
Первая квартира была просто ужасна. Подвал и тот краше был. И кажется, мимо пробежал рыжий усатый сосед.
– Ну, а что вы хотели, девушки? За ваши деньги-то.
Деньги, да. У отца я стараюсь не брать. Но, наверное, можно попросить, учитывая, что общежитие после окончания учебы мне придется покинуть.
– Да мы понимаем. Но можно хотя бы без насекомых?
Вторая квартира не лучше первой, но совсем рядом с залом суда, где мы работаем статистками с Любой на полставки, да и насекомых, вроде, не видно. Тут две комнаты и крохотная кухня. И если повесить шторки и переклеить обои, то можно вполне тут жить.
Нам с Любой даже переговариваться не нужно, мы просто киваем и заключаем договор. Едем обратно за чемоданами, чтобы перевезти их. Обсуждаем, что и как поставим, кто в какой комнате будет жить. Правила проживания у нас давно определены. Мы никогда даже не ссорились на тему, кто будет готовить, а кто мыть пол.
– В общем, думаю, на выходных нужно будет обои поклеить свежие. Хорошо, что хозяин, вроде, адекватный.
– Кстати, насчет адекватных, – шепчет Люба, и мое сердце бьется об ребра и падает без сил в пятки. Живой и здоровый. Красивый такой, что живот крутит. Даже синяки и разбитая бровь не портят. А может, это все кожаная куртка и джинсы, в которых он выглядит таким взрослым? Другим. Чужим. Я даже не знаю, о чем с ним разговаривать. Как с ним разговаривать?
Демьян стоит возле своей машины, опершись спиной, и с кем-то переписывается. Поднимает взгляд, словно чувствуя мой пристальный взгляд. Коротко оглядывает Любу, потом уже меня. Теперь я жалею, что надела обыкновенную юбку в пол и джемпер. Стиль я так и не поменяла. Мне так привычно и удобно. И пусть думает, что хочет.
– Ну, я, короче, за чемоданом.
Саркастически-презрительное выражение лица Демьяна сменяется удивлением.
– Переезжаете?
– Да. Ты за машиной? На ключи, – подхожу ближе, но оставляю советское расстояние. Тело слишком остро реагирует на его близость. Пальцы вибрируют. Тянет магнитом прикоснуться, ощутить все то, что вспышкой испытала вчера.
– Твой отец названивает. Уже договорился в ЗАГСе. Надо ехать.
– Хорошо. Я сама доберусь. В наш же?
– А что, со мной в машину брезгуешь садиться?
– Не думаю, что в нашей с тобой ситуации вообще уместно это слово, – в подвале казалось, что все тайны раскрыты, вся скромность уничтожена, а любые попытки соблюсти границы приличия растоптаны. Мы делали такое, о чем даже вслух не произносили. Просто делали… И судя по прямому, откровенному взгляду, Демьян думает о том же. – Просто Любу надо дождаться, хоть в такси посадить, – прохожу мимо него, ощущая каждой клеточкой его естество, его мрачную, злую энергию. И она тут же всем существом тянется ко мне. Руку наглую на предплечье опускает. Дергаюсь тут же. Страшно дико, а он еще и усмехается.
– Ты, прям, напряженная такая. Спичку поднеси, вспыхнешь.
– Вот и держи свою спичку подальше от меня.
– За спичку могу и обидеться, – идет он следом. Мимо вахтерши. Поднимается по лестнице. Неотступно следуя за мной.
Сколько? Сколько раз я сидела вот на этом окне и мечтала, что он появится, войдет в мою жизнь так же легко, как вышел. А теперь… Теперь он торопится в ЗАГС, чтобы поставить точку. Развестись. Пойти разными дорогами.
Возле нашей комнаты копошится шибко самостоятельная Люба. Вытаскивает свой чемодан и мой в придачу.
– О, муженек пришел. Ты хоть руками-то можешь работать или только членом размахивать?
Демьян удивленно на меня смотрит, а я плечами пожимаю. Люба не особо стеснительная в выражениях.
– Ну, раз членом я уже помахал, то давай и руками поработаю.
Он берет чемоданы и сносит вниз, пока Люба еще раз все проверяет, достает мое платье в чехле и закрывает двери.
– Блин, – она застывает у двери, смотрит на дверь парней, что напротив. – Вот и закончилась студенческая жизнь… Ась… Как я буду без этого, как я буду без него?
Тут же обнимаю ее, слушаю излияния и злость, слушаю про обиды и ненависть. Слушаю, вспоминая, как мне самой тяжело дался отъезд Демьяна. Как я рыдала в подушку, как засыпала с надеждой, что можно вернуть время вспять. Поехать с ним. А дальше что? Жить в постоянном страхе, что любви не осталось, любить за двоих? На такое мне бы просто не хватило сил. Однажды я бы взяла нож и убила бы уже его.
Мы с Любой выходим на улицу, но нигде не видим чемоданов. Демьян тушит сигарету носком ботинка и кивает на машину.
– Поехали, отвезу. Чтобы ты потом не передумала в ЗАГС ехать.
– А с чего бы мне передумывать? Я вообще за другого собиралась.
– Ага, так собиралась, что… – он бросает взгляд на Любу и тут же замолкает. – Что вышла за меня. Погнали!
Я сажусь на заднее сидение, а Люба спереди. Тут же утыкаюсь лбом в окно, слушая череду вопросов Демьяну. Мне бы не слушать, но интересно, что осталось за кадром сторис.
