Любовь Романовна Белых
Тень и Сверх. Стирая границы
Глава 16
Я всю ночь не могла сомкнуть глаз. Ворочалась с одного бока на другой, гоняя в голове безрадостные мысли. За стеной слышались тихие перешёптывания. Фиона и Грэхем тоже не спали, находя утешение в разговоре друг с другом. Ну а мне… а мне не с кем было разговаривать, оттого я и вела мысленные диалоги сама с собой.
"Ты мне всегда будешь нужна…" – в памяти всплыли слова законника, на которые я тут же придумала десяток язвительных реплик.
Где, спрашивается, моя язвительность и моё красноречие были тогда, когда он это говорил? Кивала как болванчик, ещё и Фиону с Грэмом успокаивала.
Не дай боги Стефан обманет и не сдержит обещание! Не за себя страшно, за Фи и Грэхема. Они не заслужили подобного. Если завтра сюда прибудут другие законники не за этими троглодитами, а за людьми, что были ко мне добры, если Стефан играет со мной в игры… Это будет последнее, что он для меня сделает.
Не могу его убить? Ну и ладно! Зато я могу сделать так, что его жизнь станет хуже мучительной смерти. Я уничтожу всё, что ему дорого. Заставлю страдать и мучиться. Пройдусь по его жизни тяпкой, как он прошёлся по моей.
Крадущиеся шаги заставили оторвать голову от подушки и сжать рукоять меча, с которым я не смогла расстаться, даже ложась в постель.
– Не спишь? – тихий шёпот заставил опешить.
Как-то это неправильно. Зачем к кому-то подкрадываться, ещё и обозначать своё присутствие? Разве что затем, чтобы не знали об этом другие обитатели дома.
– Спала, – нагло солгала я, поправив край покрывала, чтобы скрыть меч. – Ты разбудил. Ходишь тут… Шаркаешь.
Мрак, что я несу? Что несу?!
– Я старался не шуметь, – не заметив моей лжи, или сделав вид, что не заметил, Стефан тихо вошёл в комнату. – У тебя большая кровать.
Это сейчас вообще что происходит? К чему это было сказано?
За глубоким вздохом последовало объяснение:
– Сидушка у кресла никуда не годится. Пружины весь зад искололи.
Невозмутимо почесав вышеупомянутое пятую точку, Россо нагло принялся пристраивать её на мою кровать.
– Это тебя после дубины так разобрало?! – гневно зашипела я, принявшись оборонять ногами своё ложе. – Иди отсюда! Не нужен мне здесь твой исколотый зад! Кыш, кому говорю, – лягаясь ногами, я успешно держала оборону, не подпуская врага на свои территории.
– Тиа! – обиженно воскликнул законник после прицельного удара в левое полупопие моей ступнёй.
– Ты что орёшь? Что орёшь, я тебя спрашиваю? – сбивчиво забормотала я. – Ты зачем это делаешь? Что обо мне люди подумают?!
– Тиа…
– Не Тиа! – рыкнула я, двинув его в бедро ногой ещё раз. – Что за Тиа вообще? Это что, имя? Не знаю такого. Кыш отсюда, кому говорю!
– Я могу рассказать! – запальчиво пробормотал Стефан. – Вот только на кровать сяду и сразу же расскажу…
Наглый хмырь всё-таки отвоевал кусок моих территорий – целый метр изножья кровати. Не могу сказать, что мне это понравилось. Но понравилось то, что дальнейших завоевательных миссий законник не предпринимал.
– Говори уж, раз уселся, чтоб тебя гончие разодрали, – тряхнув головой, я села в кровати, натянув покрывало по самый подбородок.
В полумраке комнаты было не разглядеть его лица, но я знала, что мужчина смотрит на меня. Изучает. Анализирует. Чувствовала это так же отчётливо, как своё раздражение.
– Что ты таращишься? – опять зашипела я. – Будешь говорить – говори, не будешь – проваливай. Или ты без перчаток? – не на шутку встревожилась я.
– Это не так работает, – повернувшись ко мне вполоборота, мужчина наконец-то сказал что-то стоящее: – Перчатки заглушают голоса. Блокируют чужие мысли. Как ты думаешь, почему они без пальцев? Почему бывают разные?
Мрак! Да поглоти скверна этот мраков Мигард!
От потрясения я подскочила на кровати, глядя широко распахнутыми глазами на тёмный силуэт законника:
– Выборочно, да? – я не знала, как сформулировать свою догадку правильно. Не знала, какой бы термин подходил и был уместен.
– Скверна должна прилегать к кости. Только тогда это будет работать. Но не так, как ты думаешь, – хмыкнув, Стефан подался назад, облокотившись на спинку кровати. – Это не блокирует способность. Это позволяет её контролировать.
– То есть, – шумно сглотнув, я попыталась рассмотреть в темноте его руки, сама не знаю для чего, – Ты даже в перчатках можешь слышать, о чём думают другие люди?
– Да, – прозвучало раскатом грома. – Если коснусь этого человека. Выборочно, как ты сказала. Не общий гул…
На мгновение я утратила дар речи. Я не предполагала чего-то подобного. Собственно, что я могла вообще предполагать? Все мои знания – крупицы того, что мне рассказала Фиона, и что было подслушано в Мигарде.
– Но со мной это так не работает… – глухо прошептала я. – Я становлюсь Куклой. Без возможности считать личность или трансформироваться. Я думала, что перчатки на всех действуют одинаково.
– Кем? Куклой? – хохотнул этот невозможный хмырь.
Болван. Я к такой умной мысли пришла, а он опять всё испортил.
– Не надо смеяться надо мной.
– Прости, – ни разу не искренне извинился Стефан. – Я не ожидал услышать нечто подобное.
Это он мне об этом говорит?
Переведя дыхание, я кое-как взяла себя в руки и задала самый волнующий меня вопрос:
– Получается, все те разы, что ты меня касался… Ты слышал о чём я думаю?
Ерунда какая-то. Этого не может быть. Почему он тогда не узнал, что я усыплю его и сбегу? Почему не услышал мои рассуждения о затопленном здании в Атане? Помехи были на телепатической линии?
– Я не слышу тебя. Никогда не слышал… – проникновенный шёпот прозвучал буквально в метре от меня, а мурашки разбежались по моему телу, будто он раздался над моим ухом. – Ни в перчатках. Ни без… Ты особенная… всегда такой была…
Как-то мне сделалось нехорошо. И душно, и жарко, и волнительно одновременно.
Это неправильно. Совсем неправильно. Он говорит не обо мне. Об императорской дочке – Кристианне Ромуш. Почему же его слова так взволновали меня? Неужели я сама начинаю верить в легенду, придуманную Стефаном и генералом?
Опомнись, Фрэя. Опомнись!
– Ты поэтому полюбил её, а теперь гоняешься за мной? Всё из-за того, что не можешь прочесть наши мысли?
– Я не знаю, что с тобой случилось… Но я знаю, кто ты, – едва слышно прошептал мужчина. – Моё сердце знает, кто ты…
Мрак, что он несёт?
Испуганно дёрнувшись, я жёстко припечатала:
– Твоё сердце знает, что я Тень. Оно признало во мне воровку при первой же нашей встрече. То же сердце подсказало тебе, что меня лучше придушить, чем разобраться в ситуации? Оно ли, Стефан?
В комнате воцарилось молчание. Я молчала, потому что высказалась и больше мне сказать было нечего. А вот законник… Как оказалось, Россо собирался с мыслями.
– Тебе было восемь, – тихо заговорил он, отвернувшись от меня. – Брайан – твой брат, дразнил тебя. Ты была Ма-па для него. Сокращение мамы и папы. Кристианна – это имена твоего отца и матери. Кристиан и Анна. Однажды твои обиды дошли до истерики. Ты требовала себе другое имя, которое бы не было мамино или папино. Обязательно такое, чтобы брат больше не смел дразниться. И мы его нашли. Вырвали из середины твоего полного имени. С того дня ты всем представлялась, как Тиа, не забывая дополнять, что имя тебе дал… Стеффи…
Я уже говорила, что мне стало как-то нехорошо? О нет, нехорошо мне стало только сейчас. Вставший в горле ком был отчего-то не только неподвижным, но и горьким до рвотных позывов.
– Я найду выход, Тиа. Я тебя нашёл, когда надежда на это почти умерла. Если ты мне поможешь, я верну тебе тебя…
Глава 17
Не утро, а одно название.
Признаюсь, я успела подремать несколько часов. Спала бы ещё дольше, если бы не резкие хлопки, что прозвучали выстрелами в утренней тишине.
Сама себе поражаюсь. Мало того, что позволила себе уснуть, так ещё и перед этим не выгнала Стефана! Хмырь подорвался на ноги, сонно озираясь по сторонам.
В старом кресле ему было неудобно. Как же! А в мои ногах, что, удобно, что ли?
– Во двор не выходите! – раскомандовался дознаватель, чьему голосу вторила глотка петуха. – Особенно ты!
– Очень неприлично тыкать в людей пальцами! – зло процедила я. – Откушу!
…увы, но мои угрозы не возымели должного эффекта.
Чего я только не обещала. Зашла с козырей – ткнула Россо под нос своё удостоверение, совершенно забыв, что фотография несколько отличается от того, что увидят прибывшие законники. Существенно отличается. Потом грозилась скормить ему пластиковый прямоугольник, раз уж от него всё равно нет никакого толка. А потом… Не помню. Хоть убейте, не помню.
Стефан приблизился ко мне, обдав горячим дыханием лоб. Коснулся костяшками пальцев скулы, медленно проведя рукой к моему подбородку. Шепнул в переносицу что-то о здравомыслии и подозрениях. Улыбаясь, заправил мою прядь волос за ухо и… развернулся и спокойно вышел. А у меня всё… провал какой-то.
Я не могу объяснить, что это было. Растерянность? Смятение? Смущение? Ступор?
– Мрак бы тебя побрал! – тихо рыкнула я, прокравшись к закрытой двери. Не забыла перед этим заглянуть в кухню, удостоверившись, что двоих троглодитов там нет. – Неужели и правда отдаст их под суд?
– Девонька, нам как… – нервно заговорил вышедший из комнаты Грэм. – К чему готовиться? Ты бормочешь что-то, бормочешь… Случилось что?
Гончие меня раздери, я и правда, наверное, выгляжу умалишённой.
– Всё будет хорошо, – не знаю, кого я пыталась подбодрить этой фразой – его или себя. Ничего другого на ум не приходило.
Если честно, я вовсе не могла думать о том, как и чем успокоить Фиону и Грэхема. Мои мысли витали за пределами этого дома, но не сказать, что очень далеко. Аккурат за калиточкой…
Мрак, вот что там происходит, а?!
– Ты бы меч опустила… – доверительно прошептал бывший законник. – Мало ли как среагируют. Пули, знаешь, какие шальные.
Да скверна скорее поглотит весь мир, чем я возьму и оставлю этот меч при сложившихся обстоятельствах! Чем тогда отнять Стефану язык, что обещал вчера вечером мне Ранциские горы?
Смекнув, что я не настроена на диалог, Грэхем ушёл в расстроенных чувствах, не скрывая тяжёлых вздохов. Я проводила его взглядом до комнаты и, удостоверившись, что голосов за дверью не слышно, попыталась трансформироваться в Куклу. Каково же было моё удивление, что привычного болезненного сопровождения не присутствовало вовсе, не говоря уже о волне, что неизменно брала начало в кончиках пальцев ног и заканчивалась тупой болью в затылке.
Хотя чему удивляться? Стефан, вон, вообще уверен, что это я являюсь Кристианной Ромуш. Так пел мне ночью о ней и своём детстве…
Мрак, я, что, прониклась? Поверила?
…нет уж, ему точно лучше отнять язык. Странное воздействие на меня имеют его слова.
Только настроилась выйти из дома, примерив на себя маску законника и не просто законника, а агента Сферы, самого Мигарда, как заурчал двигатель. Разумеется, наподдав мне ускорения.
Вылетев во двор с мечом наперевес, я резко остановилась, тут же стыдливо спрятав меч за спину. Стефан завис у калитки. И тому причиной было не только моё появление, хоть с ним у него и округлились глаза. Подозреваю, великий ум Мигарда обломался о засов Зонака. Он настолько растерянно выглядел, держа в руках брус, что я испытала гамму чувств: веселье, стыд, облегчение и даже превосходство.
– Не предал, – утвердительно кивнула я, быстро преодолев разделяющее нас расстояние. – Я покажу.
Взяв из его рук деревянный брус, я продела его в петлю на калитке, точно попав в отверстие на перекладине примыкающего столба. Задвинула, немного сместив вправо, и подёргала калитку, демонстрируя мигардцу чудеса Зоны.
– Элементарно.
– Ну, разумеется, – со слабой издёвкой кивнул Стефан.
– Не язви. Тебе не к лицу, – строго проговорила я, отряхнув ладони друг о друга. – Ну и, что теперь с теми двумя будет?
– А это уже от тебя зависит, – глубокомысленно изрёк Стефан. Ещё и посмотрел на меня так, будто я хоть сколько-нибудь понимаю о чём он.
– Объясни, – не выдержав испытывающего взгляда, попросила я.
Облокотилась о забор и приготовилась слушать. Россо подозрительно приподнял бровь, тихонько хмыкнув.
– Видишь ли, – начал он, – Нет такой статьи, как воровство яблок и кабачков.
Вот как так?! Одну фразу сказал, одно предложение, а уже вывел меня из себя!
– Почему это нет?! Воровство – минимум. Превышение должностных полномочий— максимум!
– В чём? – усмехаясь, уточнил законник, деланно скрестив на груди руки. – Фрукты и овощи были собраны при хозяйке. И съедены там же.
– Ты почему об этом так говоришь?! – не на шутку разошлась я, с трудом сдерживая себя от того, чтобы не треснуть его по самодовольной роже. – Им не платят оклад? У них нет домов и семей? Разве нельзя купить себе фрукты и овощи? Разве нельзя спросить, перед тем, как хапать чужое?! Почему их должна кормить одинокая женщина, Стефан?!
– Ты преувеличиваешь…
– Я недоговариваю! – рыкнула я. – Она одна этот огород взрастила. Ухаживала за ним и деревьями. Почему они не предложили ей помощь в обмен на те же фрукты и овощи? Сарай починить. Или, вот, крышу! Она у неё течёт, между прочим! Пусть платят в тройном размере, если не могут вернуть всё как было. Зачем ты их защищаешь? Мало того что они вытоптали и сожрали всё в огороде Фионы, который она явно не для них сеяла и сажала, так они же кретины! Сели за стол, рады, что их опять на халяву накормят, и ели, пили… Это такая у законников работа, да?! Их могли убить. Что стоит сон-траву заменить ядом? Не беси меня, Стефан! Я и о тебе могу много всего интересного рассказать. Ты такой же кретин как те, кого ты защищаешь!
Всё. Вроде высказалась, должно было полегчать, а стало хуже, чем было. К раздражению и злости примешалось горькое чувство безнадёжности. Ноющее и сосущее из меня всю энергию.
Мы безнадёжно разные. Ему нельзя объяснить на словах то, что жители Зоны проживают годами. Он не поймёт. Что ему, в самом деле, те яблоки и овощи? В сытом и спокойном Мигарде их полно. В их величественных супермаркетах и торговых палатках, что стоят почти в каждом дворе. Даже если там и есть у кого-то сады и яблони… что для него значат эти деревья?
…для Фионы же они значили гораздо большее. Не просто пропитание. Это её пот, кровь, труд. Это её надежда на будущее. Компот, варенье, джем, сушка. Для неё это образ жизни. Её жизнь. Привычная и выстроенная годами.
– Мы не сработаемся, – процедила, сквозь зубы. – Ты мигардец до мозга костей.
– Ты этот вывод сделала из-за пары яблок?
– Это как нужно было жрать по паре яблок, чтоб все три дерева облысели за… Сколько там они раз приезжали, а?! Десять?! Да сама Ига могла бы их жрать и оставаться сытой все сутки! Вся, Стефан! Защищаешь ублюдков, значит, сам таковым и являешься. Тоже мне… телепат! Зателепал уже меня! Проваливай отсюда!
Глава 18
Россо, конечно, совсем не блещет умом и пониманием… Ну а я? Я почему превращаюсь в какую-то истеричку, говоря с ним? Почему мне не по силам держать собственный язык за зубами? Зачем я пытаюсь объяснить таким странным образом его заблуждения и неправоту? Да и объяснить ли это? Так, выговориться и выпустить пар на нём.
Мне кажется, я тоже немного того – не блещу разумом.
Мы ели вчерашних карасей с картошкой. Грэхем предложил Стефану сходить к реке. Порыбачить. Россо же предложением пренебрёг, сославшись на занятость. Но, разумеется, Фиона встала в позу, заявив, что никто с пустым желудком из их дома не уйдёт. Я благодарно улыбнулась женщине, а вот законник… Мраков Стеф послал мне такой взгляд, что красноречивее всех слов говорил: «Видишь? Она сама расстаётся со своими припасами».
…захотелось отхлестать его по щекам карасём. Едва сдержалась.
Решила проявлять благоразумие и снисхождение к слабому умом мужчине. Во всяком случае, попытаться это делать.
Фиона, казалось, искренне благодарила Стефана, вызывая во мне волны раздражения. Поначалу я приняла это за эгоизм. Будто бы мне сделалось обидно, оттого, что мои старания и усилия, плоды моего труда обесценили и приписывают законнику. Но немногим погодя, я поняла, что меня раздражает совсем другое. То, что Стефан получает слова благодарности с невозмутимым видом. Словно считает произошедшее ерундой или выполнением своей части уговора, засадив троглодитов за решётку.
Что этим хмырям будет? Отругают? Потребуют объяснений? Или вообще развезут по домам, без каких-либо разбирательств?
Знаю, мне бы радоваться, что Фиону и Грэхема не привлекли за нападение на законников, но у меня не получалось делать это в полной мере! Мой мозг всё цеплялся за невыполненную часть уговора, которой пренебрёг телепат. Я хотела каких-то гарантий! А вот каких? Наверное, я и сама не знаю. Успела ведь уже убедиться, что слова законника такие же гибкие, как и его мнимое благородство – размытые и шаткие. Просто у Фи и Грэма всё должно быть хорошо. Они не должны нести ответственность за мои действия. Не должны их тревожить законники, прикрываясь какими-то письмами или иными мотивами.
Воспользовавшись случаем, я встала из-за стола, присоединившись к ушедшей к колодцу Фионе. Полагаю, у него она моет посуду, ибо женщина собрала со стола почти всю имеющуюся утварь.
– Ты чего? – опешила женщина, оглянувшись и заметив меня. – Ступай за стол. Я сама справлюсь.
Я лишь мысленно рыкнула, не сбившись с намеченной цели.
– Помогу.
Пройдясь по мне оценивающим взглядом, Фиона звонко хохотнула:
– Может, тебе опять топор из сарая вынести? Дров осталось мало, но они есть, девонька.
Меньше всего мне хотелось махать топором при Стефане. Этот хмырь однозначно всё на свой счёт припишет.
И будет ведь прав!
Набрав воды из колодца, мы быстро перемыли посуду в стоящем рядом деревянном корыте. В две руки всяко быстрее, а мне отвлечение от рожи самодовольного хмыря.
Я уже начала думать, что на него наша вчерашняя драка так благотворно подействовала. Нет же, волшебная трёпка, которую я ему задала, имела весьма непродолжительное действие.
…повторить, что ли?
– Я могу шепнуть Грэхему, – проникновенным шёпотом поведала Фи. – Отвлечём его, а ты беги, если считаешь нужным.
Стараясь не выказывать своего удивления, я перехватила по бокам корыто, хмуро спросив:
– Воду куда?
– Надорвёшься! – завопила ненормальная. – Тебе же ещё детей рожать! Поставь! Я мужчин позову.
– Я крепче, чем выгляжу, – уверила, подняв корыто с водой. – Куда?
– Вот несносная девчонка! За дом, за дом. Прямо на чеснок можешь и выливать.
…знать бы ещё, как этот чеснок выглядит. А то я его уже в готовом виде только видела. Никак не растущим в земле.
Благо Фиона последовала за мной и указала на тонкие зелёные прутики, торчащие из земли в три ряда.
– Так что, – смирившись, женщина перестала меня укорять, вернувшись к предыдущей теме разговора, – Мы отвлекаем твоего хмыря?
Вот заладила, а. Почему это хмырь моим стал?
– Я разве не достаточно вам проблем доставила? Неизвестно ещё как это обернётся, а вы на новую амбразуру… Не надо.
Фыркнув, женщина встала в позу, уперев кулачки в бока:
– Что неизвестно? Твой хмырь сказал, что больше нас тревожить не станут. Другого нам и не нужно. Беги хоть сейчас, – махнув рукой в сторону курятника, Фи прошептала: – Что они нам сделают? Ты свободный и самостоятельный человек. Ну, сбежала и сбежала. Как будто я могла бы тебя удержать силой.
Справившись с корытом, я упёрла его край в землю, строго припечатав:
– Достаточно уже. Отбегалась. Если от хмыря не будет никакого толку, я, конечно, улизну от него. Снова. Но явно не подставив никого из вас.
– Ну-у, как знаешь, – протянула Фиона, попытавшись отобрать у меня корыто. Я не отдала. – По тебе не поймёшь, рада ты его компании, или нет. Вот я и предложила.
– Спасибо. Я ценю.
…уезжали мы весьма непросто.
Фи несла нам припасы в дорогу, а я переносила их обратно из багажника во двор упрямой женщины. На третьей ходке моё терпение лопнуло:
– Мрак, угомонись, Фиона! – рявкнула я. – Меня Стефан будет кормить и поить! Всё! Ещё один мешок увижу… – недоговорила, внезапно осознав, что угрожать этой женщине мне нечем. – Такое устрою! – размыто пообещала я.
Хвала богам, это подействовало и мы наконец-то тронулись с места.
Я неотрывно следила за каждым движением Стефана, что был за рулём. Как мне казалось, незаметно. Старалась подмечать каждое движение и манипуляцию. Всё-таки так близко от механизма автомобиля я находилась первый раз. Мне было любопытно, как груда металла слушается человека. Да и на будущее, думаю, не помешает знать, как эта взаимосвязь устроена.
– Я научу тебя водить, когда мы разберёмся с Сопротивлением, – не поворачивая головы в мою сторону, тихо проронил законник.
– Когда мы разберёмся с Сопротивлением, Стефан, я искренне надеюсь, что твоё лицо буду видеть лишь в кошмарных снах! Никак не наяву, – зло процедила я.
– Убеждай себя в этом, Тиа, – самодовольно хмыкнул Россо.
Что бы это ни значило, а развивать эту тему я не стала. Что толку мечтать о том, что даже не замаячило на горизонте?
– Куда мы направляемся? – сдержанно поинтересовалась я, растерянно перекладывая из руки в руку свой меч.
– К стене. Меч можешь положить на заднее сиденье. Поверь, я больше на него не посягаю, – заявил напыщенный хмырь.
– Куда? К стене?! – меня натурально пробрала дрожь. – К какой, гончие тебя раздери, стене?! Ты дал слово, что не увезёшь меня в Мигард! Ты обещал!
Оставив мой крик без должного внимания, мужчина спокойно проговорил:
– Я не везу тебя в Мигард. Всего-то к стене, Тиа, – ухмыльнувшись, Стефан добавил: – И потом, если ты сама захочешь попасть за стену, мне тоже, по-твоему, нельзя будет тебя туда доставить?
Я же говорила! Говорила! Все его обещания, такие же как и его мнимое благородство – размытые и шаткие. Он уже ищет обходные пути, как бы нарушить данное слово!
– Я не захочу! – уверенно заявила я, подавив вспышку гнева.
– Ну, это мы ещё посмотрим.
Мрак, на что там смотреть? Я что, не знаю, чего я хочу, а чего нет? Знаю!
– Зачем нам к стене? – в очередной раз сдержавшись, я избежала колкостей на его предыдущую реплику, вернувшись к насущным проблемам.
– За Айзеком. Да и твоё удостоверение нужно пробить, чтоб не возникло лишних вопросов. Ты должна быть в базе.
– Какой базе? – насторожилась я. – Зачем это?
– Я же сказал, чтоб не было лишних вопросов. Ты агент Сферы. Сверх. К тебе всегда будет повышенное внимание. Твоё местонахождение должно быть известно всегда. Для отчётности.
Видала я такую отчётность! Это ещё что такое?
– Не кипятись. Я сам отдам твой пропуск на границе, чтоб внесли соответствующие отметки. Можешь, даже из машины не выходить. Хотя, – сделав паузу, законник хитро улыбнулся, – Можешь выйти, чтоб пересесть на заднее сиденье, если хочешь ехать со мной совсем рядышком…
"Чтоб тебя гончие разодрали, с твоим самомнением! Нужен ты мне, чтоб я с тобой ехала рядышком! С места не сдвинусь! С Айзеком поеду!" – подумалось мне.
