Людмила Лаврова
Возьми меня с собой!
Проспала Соня тогда почти трое суток. Она просыпалась, но как-то не до конца. Принимала от Лидии чашку с бульоном или чаем, доходила до туалета и снова падала в постель, зарываясь головой в подушку как в детстве.
Проснулась она от того, что где-то чей-то ласковый голос напевал те потешки, которые так любил отец, когда она была маленькой:
– Ладушки, ладушки…
Спросонья Соня даже махнула руками в ответ на «полетели, полетели». А потом улыбнулась впервые со дня ухода отца и пошла искать ту, кто напомнил ей о нем так нежно.
Денис сидел на руках у Лидии Сергеевны и уплетал кашу.
– А мне можно?
– Кашку? Конечно! Садись! Я сейчас! – Лидия Сергеевна поставила Дениса на пол, и он затопал к матери, которая удивленно распахнула глаза.
– Как это? Когда он на ножки встал?
– Не знаю. Когда я пришла, он уже чуть не отплясывал в кроватке. Хороший мальчишечка! Крепкий!
– В деда…
Соня всхлипнула и вдруг разревелась, совсем как маленькая. Слезы, которые были так нужны ей, такие желанные, наконец пришли. И Лидия Сергеевна все поняла правильно. Она не стала успокаивать Соню, а просто прошла в ванную, принесла оттуда два больших полотенца и села рядом с Денисом.
– Плачь. Это хорошо. Это помогает. Поплачешь и легче станет. А потом я тебя кашкой накормлю.
Почему-то этот ласковый тон совершенно сбил с толку Соню. Она даже не стала спрашивать, откуда взялась здесь эта странная женщина, а просто уткнулась в колени Лидии Сергеевны и заревела еще громче.
Денис маму не понял. Он удивленно смотрел то на нее, то на Лидию, и раздумывал, а не зареветь ли и ему тоже. Но странная теплая женщина, чьи руки так не похожи были на мамины, улыбалась ему, и Денис решил, что плакать не стоит. Он что-то загулил, хлопая в ладоши, и Соня словно очнулась. Мир снова стал цветным и цельным.
Конечно, на этом все не закончилось. И еще не раз она ловила себя на том, что серые тени мелькают рядом, норовя задеть, напомнить о себе. Но рядом теперь была Лидия, был Денис, Инга, и жизнь постепенно начала налаживаться.
Несколько лет прошли незаметно. Соня работала, занималась сыном и отмахивалась от робких попыток Лиды уговорить ее наладить личную жизнь.
– Мне и так хорошо!
– Ничего хорошего, Сонечка! Ты молодая, красивая женщина! Как же без любви?
– А есть она, любовь эта самая? Я вот думала, что есть. А оказалось – пшик, да и только! Я ведь Олега очень любила. Уверена была, что это на всю жизнь. А что вышло?
– Денис получился. Разве этого мало?
– Да… Нет… Не знаю я! Ребенок – это прекрасно, но есть же еще что-то. То самое, что должно быть между мужем и женой.
– А что должно быть, Соня?
– Доверие. Все остальное вторично. И постель, и бытовые трудности. Если доверия нет – ничего не будет. Вот вы своему мужу доверяли?
– Даже слишком. Ты же все знаешь. Но пока он был жив, я была счастлива. Остальное… Я сама виновата. Нельзя жить с головой в облаках. Иногда нужно спускаться на грешную землю. Если бы не свекровь моя, не Инга… Я не знаю, что сейчас со мной было бы. Оказалась бы, наверное, опять в той коммуналке. Кстати, дом все-таки признали аварийным. Будут расселять.
– Вот и замечательно! Только…
– Что, Сонечка?
– Вы теперь уйдете от нас?
– С ума сошла?! Куда?
– Ну как же… Теперь у вас появится источник дохода и вам не будет нужды…
– Соня! Пока ты меня не прогонишь – я с вами!
– Я прогоню? Я?! Да вы мне семью вернули! Как же я могу? Лидочка Сергеевна, не бросайте нас, а?
– Куда я от вас денусь, Соня? – Лидия Сергеевна обнимала Соню, и все успокаивались на время.
Именно Лидия нашла в сети объявление от приюта, в котором говорилось о Тамерлане.
– Смотри, Соня! Какая собака страшная! Огромная как дом! Кто же возьмет такую? Она же взрослая уже! Опасная, наверное. Морда такая недружелюбная… Хотя, нет… Грустная больше…
Соня, которая разбирала бумаги, сидя за столиком в гостиной, подошла к Лидии и заглянула через плечо. На экране ноутбука был пес, как две капли воды похожий на Герду. Только крупнее.
– Что это?
– Да вот, реклама приюта выскочила, и я нажала нечаянно. Там такой котенок милый был на картинке. Я хотела Денису показать.
– Контакты приюта есть?
– Сейчас найдем. Соня! – Лидия Сергеевна ахнула. – Ты же не собираешься…
– Именно! Я хочу съездить и забрать этого пса.
– Но так нельзя! У нас ребенок! А собака может быть опасной.
– Я тоже была опасной, Лидочка Сергеевна. Но вы меня не бросили, так? Обещаю, я не стану его брать, если увижу, что он действительно опасен.
– А как ты это поймешь?
– Забыли? Я все-таки замужем за кинологом была. А муж мой работу свою очень высоко ценил. Спасибо ему за это. Я многому научилась. И папа тоже разбирался в собаках. В общем, я не совсем дилетант, смею надеяться. Посмотрим.
Ирлан к имени своему новому привыкал долго. А еще дольше осторожничал, пытаясь понять, куда же он попал. Его не били, вкусно кормили, лечили и никуда не возили, надев ненавистный «строгий» ошейник. Это было странно. Грустная молодая женщина, которая забрала его из приюта, приходила утром и вечером, много говорила, но довольно долго не касалась его.
– Я не знаю, можно ли тебя гладить. Ты такой суровый. Когда разрешишь – я попробую.
В конце концов Ирлан не выдержал первым. Он подошел к ней как-то вечером, ткнулся лобастой башкой в ладонь, и Соня легонько провела пальцами по изуродованной шрамами морде. Раз, другой, третий…
– Спасибо…
Так началась их осторожная дружба. Она была очень хрупкой, почти невесомой поначалу. Человек и собака присматривались друг к другу, ожидая чего-то и не совсем понимая, чего ждут.
С Денисом Ирлан общий язык нашел куда быстрее. Соня как-то вышла на крыльцо утром, собираясь ехать на работу, и испуганно охнула. Ее сын стоял в вольере и гладил алабая.
– Хороший! Ирлан, Ирланчик! Ты очень хороший! Дай лапу!
Лидия Сергеевна выглянула во двор и чуть не кинулась к вольеру, но Соня успела ее перехватить и зажала ей рот ладонью.
– Тихо! Смотрите!
Собака медленно подняла лапу, и Денис, ухватившись за нее обеими руками, попытался потрясти ее.
– Ух ты! Какая тяжелая!
Звонкий смех разнесся по двору, и обе женщины облегченно выдохнули.
– Как он вольер открыл?
– Ключ стащил, поросенок! – Соня покачала головой. – Потом всыплю! Ключ перепрятать, а Денису сладкого сегодня не давать. Вечером приеду – поговорим.
Денис наказание воспринял с пониманием.
– Мам, а он умный.
– Да уж! Умнее некоторых мальчишек! Это уж точно!
– Не сердись! Он так на нас смотрит, что мне его жалко. Разве его никто никогда не любил?
– Почему ты так думаешь?
– Мне кажется, что ему этого очень хочется, но он не знает, как это, когда любят…
Спустя год Соня впервые решилась взять Ирлана с собой на рыбалку. Страсть к этому времяпрепровождению привил ей отец. Он был страстным рыболовом, и Соня не уступала ему. До сих пор самыми лучшими воспоминаниями о времени с отцом были именно предрассветные минуты на берегу реки, когда солнце только потягивается, просыпаясь, тоненько звенит мошкара и туман, стелящийся у мостков, вкрадчиво касается чуть замерзших рук, держащих удочку.
Ирлан совершенно спокойно запрыгнул в машину и вообще вел себя так, словно для него это все вовсе не в новинку. Он спокойно лежал рядом с Соней, пока она ловила рыбу и терпеливо выслушал все ее стенания по поводу работы, изменившегося поведения сына и проблем в личной жизни.
– Совсем сбрендила! С собакой советуюсь! – Соня сняла с крючка очередную выловленную рыбешку и потянулась за садком. – Ты хоть понимаешь, что я не сумасшедшая?
Ирлан что-то тихо буркнул в ответ.
– Ага! Понимаешь… Я вот так с папой разговаривала здесь… Знал бы ты, как мне его теперь не хватает…
Ирлан смотрел на Соню так, что у той даже сомнений не оставалось – собака точно поняла, о чем она говорит.
Через неделю после этой рыбалки, Соня разбудила сына затемно.
– Вставай, Дениска! Поедешь с нами? – тихонько подула она в макушку сладко спящего мальчика.
Денис потянулся, еще не понимая, о чем говорит мама, но тут же подскочил на кровати.
– А можно? Мам! Ты не шутишь?
– Нет! Ирлан ждет нас в машине. Умывайся быстренько!
Рыбалка удалась. Денис гордо демонстрировал Лидии Сергеевне выловленного карпа.
– Я почти сам его поймал!
– Почему почти?
– Мама помогала вытащить. Он тяжелый!
С тех пор рыбалка с сыном стала для Сони доброй традицией. Она сидела теперь рядом с сыном, держа в руках удочку и помогая, точно так же, как когда-то делал ее отец.
И лишь об одном она жалела. О том, что это делал не Олег. С сыном он, конечно, общался, но Соня старалась лишний раз не встречаться с бывшим мужем. Боль так и не отпустила. Соне до сих пор отчаянно хотелось сделать вид, что ничего не было, и проснуться рядом с бывшим мужем, чтобы лежать потом тихо-тихо и смотреть, как дышит тот, кого она до сих пор любила…
Соня знала, что Олег так и не женился. Живет один, работает, забирает на выходные Дениса.
Соня и сама не поняла, что дернуло ее как-то послать ему сообщение и предложить присоединиться к воскресной рыбалке. Быстро набрав текст, она даже не проверила ошибки и ткнула пальцем в экран смартфона, отправляя сообщение. А потом зажмурилась и долгую, невыносимо долгую, минуту ждала, пока не пришел ответ.
«Буду!».
Весь оставшийся день Соня то и дело доставала смартфон и перечитывала ответное сообщение Олега. Что это значит? Почему он согласился? Они давно уже не вместе, и сына он мог бы на рыбалку свозить и без нее.
Ответа не было и ей оставалось лишь гадать, почему Олег решил, что это хорошая идея.
Рано утром в воскресенье Соня открыла вольер и потрепала Ирлана по голове.
– Привет! Составишь нам компанию? Хочу показать тебя одному человеку. Он собак любит, и ты ему точно понравишься.
На условленном месте Олега не оказалось.
Соня приуныла было, но потом решила, что стоит просто подождать. Вставать рано Олег никогда не любил.
Они с Денисом уже успели вытащить по паре рыбешек, когда Соня вспомнила о прикормке, которую приготовила Лидия Сергеевна.
– Я к машине схожу, а вы не скучайте! Ирлан, охранять!
Она уже возвращалась, когда увидела, как Денис вдруг вскочил, кинулся к удочкам и поскользнулся на еще влажном от утренней росы и тумана настиле. Крик замер в груди, и Соня, отшвырнув от себя контейнер с прикормкой, бросилась к реке.
Денис не умел плавать…
Но пока она бежала, понимая, что не успевает, помощь пришла оттуда, откуда Соня ее совсем не ждала.
Ирлан ухнул вниз с мостков почти в то же мгновение, что и Денис.
Соня точно знала, что ее алабай воду не любит. Он спокойно ходил с ней по берегу реки и ручья рядом с домом, но в воду всегда ступал с явной неохотой. А уж попытка поплавать с ним на мелководье была позорно провалена Соней задолго до этого дня. Тогда Ирлан просто вырвал из ее рук поводок, выскочил на берег и, даже не отряхнувшись, рванул в сторону дома. Денис смеялся так, что начал икать, а Соне пришлось признать, что ее пес – сухопутный житель.
И вот сейчас эта собака, даже не задумываясь, кинулась спасать того, кто свое утро начинал не с чистки зубов, и не с завтрака, а с того, что прибегал в вольер по любой погоде в одной пижаме и, заглядывая в глаза, говорил:
– Ирлан! Ирланчик! Ты – хороший!
Соня добежала до мостков, скользнула в воду и почувствовала, как снизу ее что-то толкнуло. Над водой показалась голова Дениса, и она ухватила его за куртку.
У мостков было глубоко. Когда-то давно Сонин отец долго искал место, где поставить мостки и радовался как ребенок, найдя именно это.
– Смотри, Сонька! С головой! И с ручками! Здорово, правда?!
Почему-то именно этот восторженный крик отца звучал сейчас в ушах. Соня отчаянно барахталась, пытаясь добраться до берега. Рука, которой она пыталась ухватиться хоть за что-то на крутом спуске у свай помоста, скользила по глине, а другой рукой Соня пыталась удержать над водой голову сына.
– Денис!
Знакомый голос вдруг пробился через панику, и Соня попыталась крикнуть в ответ. У нее это не получилось, но было уже и не нужно. Олег и так все понял. Он выловил сначала сына, потом Соню и, постукивая по спине отчаянно кашляющего Дениса, заорал:
– Вы с ума сошли?!
И тут же осекся. Ему показалось, что это действительно так. Ведь Соня, которую он вытащил на берег, снова кинулась в воду.
– Куда?!
Но она его уже не слушала. Нырнула раз, другой, и все-таки нашарила в темной воде то, что искала.
– Тяни!
Ее приказ прозвучал почти неслышно, но Олег понял. Вытащить Ирлана сама Соня просто не смогла бы. Собака была слишком тяжелой.
К счастью, обошлось.
Час спустя все они сидели на кухне Сониного дома и Лидия Сергеевна ахала, слушая рассказ Дениса. Впервые с того дня как в доме появился Ирлан, она без страха подошла к собаке, ухватила ее за голову обеими руками и расцеловала.
– Ты ж мой хороший! Самый лучший! Умнее тебя на свете пса нет, Ирланчик!
Ирлан, слегка опешивший от такого проявления чувств, удивленно гавкнул и покосился на хозяйку.
– Все верно, Ирлан! Ты – лучший пес в мире!
– Где ты такого красавца взяла? – Олег принял из рук Сони кружку с чаем и покачал головой. – Всегда была сумасшедшей! Как ты вообще справилась с такой собакой? Соня!
– Справилась! – Соня погладила алабая, уложившего морду на ее колени, и с вызовом глянула на мужа. – Пришлось! Тебя же рядом не было!
Лидия Сергеевна, послушав пару минут нарастающую перепалку, тихонько увела Дениса наверх и шепнула:
– Давай мы с тобой сделаем вид, что спать пошли. Пусть поговорят! Им это нужно!
– Они же ругаются…
– Поругаются… Помирятся… Иногда так и надо. Понимаешь?
– Нет.
– Ничего. Какие твои годы? – Лидия Сергеевна тихо рассмеется и обнимет мальчика.
А спустя два года Соня уложит в коляску, стоявшую на веранде, дочь и скомандует:
– Ирлан! Охранять!
И большой белый алабай лениво поднимется по ступенькам, заглянет в коляску и тяжело плюхнется рядом, глянув на хозяйку.
– Молодец, мой хороший! Если что – позовешь.
Ангел в полосочку
– Бывают! – в голосе Маши уже отчетливо звучали слезы, а тихий, поначалу, протест перерос в почти крик.
– Не бывают! – Анюта спорила, как обычно, азартно, внимательно наблюдая за двоюродной сестрой и поглядывая на дверь.
Если родители услышат, то не будет ничего хорошего. Папа еще, может быть, и спустил бы ей такое поведение, а вот мама… Мама – строгая. В угол поставить может при всех. И не посмотрит, что в доме бабушки собралась сейчас вся семья, как всегда, на Рождество. Наоборот, скажет, что Аня должна думать головой, прежде чем делать то, за что потом стыдно будет. И, ведь, не поспоришь…
Но как можно промолчать, когда Машка ей битый час уже доказывает, что ангелы бывают без крыльев?! Вон, даже бросила рисовать и спорит сидит. Даже заплакала. Это, конечно, совсем плохо, потому что Ане ее тут же жалко стало. Сестра все-таки. Не от мира сего, как тетя Лена говорит, но ведь родная. У них в семье никогда не делили детей на родной-двоюродный. Все родные и точка! Так бабушка говорит. А если родные, то нельзя обижать никого, ведь это самого себя обижаешь тоже. И в другой раз Аня бы уже пожалела сестру и перестала вредничать, но не сейчас. Потому, что нельзя рисовать ангела без крыльев, да еще в полосочку и с хвостом. Так не бывает!
Дверь в детскую все-таки распахнулась и тут же стало шумно. В гостиной взрослые играли в какую-то настольную игру. Взрывы хохота, шутливые протесты и победные вопли сменяли друг друга.
– Что тут у вас?
Тетя Нина, мама Маши, прикрыла дверь и опустилась на ковер рядом с маленьким столиком, за которым сидели девочки. Аня, как всегда, во все глаза уставилась на тетку. Все-таки, Нина – самая красивая женщина на свете! Куда красивее мамы и тети Лены. Хотя раньше, когда Анюта была помладше, ей казалось, что сестры должны быть все одинаковые. Ведь они же родные! Потом, когда стала старше, поняла, что так не бывает. И каждый человек сам по себе человек. Может быть похож будет на родню, но не более. Вот и у них в семье так. Тетя Нина черненькая, кудрявая, зеленоглазая, а мама и тетя Лена светловолосые и голубоглазые. Они на бабушку похожи, а тетя Нина немножко на деда и на саму себя.
Анюта отвела взгляд от лица тетки и посмотрела на ее руки. Тонкие пальцы крутили карандаш так изящно, что она невольно залюбовалась. Правильно мама говорит, что у Нины самые красивые руки в семье! Руки хирурга. Нина ведь тоже врач, как и мама, и тетя Лена. Только не кардиолог и не косметолог, а хирург. Это очень сложно, Аня знает. И поэтому, когда вырастет, тоже станет таким врачом, потому что Машка не хочет. Она детей лечить будет как бабушка. Ну и хорошо! Не придется «по людям» бегать, как мама говорит. Ведь Аня хочет много детей. Троих, наверное. Пока не решила. Но точно много, потому что это хорошо, когда есть, кого любить.
– Что вы опять не поделили? Вроде, большие уже девочки, а все вредничаете. Вот подрастут малыши, как они будут на вас смотреть? Старшие сестры, а ведете себя хуже маленьких. Они решат, что так и надо. И тоже будут ссориться все время. Хорошо это будет?
Маша сердито замотала головой и, обняв мать, уткнулась носом в ямку на ее шее.
– Что случилось? – голос Нины стал мягче, а пальцы пробежались сначала по кудряшкам дочери, а потом по гладким, тяжелым косам Анюты.
– Вот.
Аня развернула рисунок сестры так, чтобы Нина увидела странного ангела.
– Мы ангелов рисовали. Бабушка сказала, что в Рождество они всегда ближе всего к людям ходят и их даже увидеть можно. А Маша говорит, что они вот такие! Тетя Нина, а разве бывают ангелы в полосочку? Это же неправильно! Я ей говорила, а она не слушает!
Нина провела пальцем по рисунку дочери и улыбнулась.
– Ну-ка! – чуть поменяв позу, она усадила дочь на колени и вытерла ей щеки. – А почему ты Анюте не рассказала про этого ангела? Тогда бы и ссориться не пришлось!
– Она слушать не хотела. Только говорила, что так не бывает, – Маша вздохнула, успокаиваясь, и показала язык сестре.
Аня растерянно смотрела на тетку.
– Но как же…
– Садись, Анютка. Я расскажу, раз вы сами разобраться не смогли. А ты решишь потом, кто из вас прав. Слушай! Случилось это давно, когда ни тебя, ни Маши еще на свете не было и никто не знал, что вы появитесь. Бабушка с дедом тогда жили в другом городе. Городок этот был маленький. На весь город одна больница и одна поликлиника. Дед ваш работал как раз ее заведующим, и его очень хорошо все знали. А бабушка работала на скорой в единственной детской реанимационной бригаде. Тогда это немножко по-другому называлось, но суть та же. Конечно, они выезжали и на другие вызовы, но чаще всего все-таки к деткам. Работать было сложно, потому что уже была тетя Лена и бабушке приходилось совмещать и заботу о своем ребенке, и о других детях. Но бросать свою любимую работу она не хотела. Вы же знаете, какая она. Сама, как тот ангел.
– Так это про нее история? – Аня встрепенулась и заглянула в глаза тетки.
– Нет, Анютка! – Нина рассмеялась. – Где ты на бабушке полоски видела? Нет, можешь, конечно, посмотреть пойти, но вряд ли найдешь!
Аня рассмеялась вслед за теткой и подвинулась поближе к Маше, взяв ее за руку. Та ладошку не отобрала, и это уже было хорошо. Значит, простила и не обижается больше. Теперь можно и дальше слушать, а то как-то не по себе было, когда поняла, что зря сестру обидела.
– Ну вот! – Нина сделала вид, что не заметила Анютиного маневра. – В тот день, когда ваша бабушка познакомилась с таким вот полосатым ангелом, она дежурила. Было это перед самым Рождеством, как раз в Сочельник. Только тогда эти праздники не отмечали, как сейчас.
– Почему?
– Ну… Сложно объяснить. Я вам потом расскажу. Если коротко, то людям говорили, что ничего ценного в этих праздниках нет и в Бога верить не надо. Поэтому и праздновать, получается, нечего. Люди, конечно, были разные. Кто-то верил, кто-то – нет, а вот бабушка ваша Рождество любила. В ее семье всегда в Бога верили. И ваш прадед, который был очень известным хирургом, в операционную никогда без молитвы не заходил. Говорил, что он только скальпель, а оперирует Господь Бог. И, странное дело, девочки, за все время у него на столе только два ухода было. Представляете? Два! За все годы. И то не по его вине, а просто очень уж сложные пациенты были с кучей побочных заболеваний. Такой «процент», как у нас говорят, это для хирурга почти нонсенс.
– Почему?
– Потому, что все мы люди, Анюта. И ошибки делаем, и устаем. Цена таких ошибок огромная, но обойтись совсем без них, к сожалению, получается не всегда.
– А ты?
– Что я?
– Ты тоже так делаешь? Как прадедушка?
Нина улыбнулась:
– Да. Так же делаю. Он очень умный человек был. Поэтому, я думаю, что это правильно.
Нина помолчала, думая о чем-то своем. Девочки притихли и не мешали, ожидая, когда она продолжит. Маша тихо тронула мать за руку.
– Что? Ах да! Простите, девчонки! Рассказываю дальше! В ту ночь вызовов было много. Время холодное, дети болеют. Бабушка была уже совсем уставшая, когда под конец дежурства вызвали их на окраину города. Там такие бараки стояли рабочие, вроде общежитий. Далеко, да и людей там жило уже не так много. Начали переселять в новостройки, но к тому времени всех еще не успели. Вот… Приехали они. Старенький двухэтажный дом. Очень холодно, темно. В подъезде все лампочки перебиты. Лестница деревянная. Скрипит страшно. Бабушка тогда еще удивилась. Если так громко, то почему никто не услышал ничего, не помог. Думать не хотела о том, что всем было просто все равно. Она никогда этого не понимала. Не понимала, как можно быть настолько равнодушным, когда рядом творится такая беда.
– А какая беда, тетя Нина? – Анюта вздрогнула, услышав в голосе тетки такую боль, что ей стало не по себе.
– Большая, Анечка. Потому, что, все касающееся детей, – это всегда большая беда. Вот и тогда так случилось. Поднялись они с бригадой на второй этаж, а там на лестничной клетке лежит куча тряпья какого-то. Бабушка сразу даже не поняла, зачем их вызвали. Люди стояли вокруг и просто смотрели. А на этой куче лежала большая полосатая кошка. Странно так лежала, на боку, неловко приткнувшись к чему-то, завернутому в темную тряпку. И рычала! Так сильно и так громко, будто это была не простая дворовая Мурка, а настоящий тигр! Бабушка тогда подошла поближе и только тогда сообразила, что происходит. Ох, и ругалась же она! Это мне потом дядя Вася, водитель ее бригады рассказывал. Помните его? Они к нам в прошлом году в гости приезжали с внучкой.
Девочки дружно кивнули. Дядю Васю они знали очень хорошо. Раз в год он обязательно приезжал в гости к бабушке и всегда привозил с собой целую гору гостинцев, самыми вкусными из которых были мед с его пасеки и персики из собственного сада.
– Он говорил, что бабушка чуть с кулаками не кинулась на женщин, которые просто стояли и смотрели на это безобразие. Она так разошлась, что кошка даже рычать перестала. А когда бабушка встала на колени и протянула руку к ней, а потом спросила так серьезно, что все открыли рты: «Можно?», молча встала и чуть посторонилась, пропуская к младенцу, которого грела все это время.
Анюта ахнула и вскочила на ноги:
– Там был ребенок?!
– Да, Анечка. Маленькая девочка. Новорожденная. Кто-то бросил ее в подъезде, несмотря на то, что в тот день мороз был просто страшный. Замотанная в тонкую тряпку, она, конечно, замерзла бы насмерть, если бы не ее хвостатый ангел в полосочку. Именно он, а точнее она, Мурка, ее и спасла. Бабушка ребенка осмотрела и забрала. А когда уже спускалась, обернулась и, дядя Вася рассказывал, что совсем как человеку, сказала кошке: «Пойдешь со мной? Или останешься?».
– И кошка пошла?
– Пошла. Сама. Спустилась вниз и запрыгнула в машину, как только дядя Вася дверь открыл. А потом бабушка ей всю дорогу объясняла, пока ребенку помощь оказывала, что в больнице кошек не держат, а девочку оставить там придется. Но, если Мурка хочет, то может пожить у нее. Бригада посмеивалась, а бабушка не обращала на них никакого внимания. Для нее эта кошка была человеком больше, чем все те, кто не услышал крика маленького ребенка, который пролежал в подъезде несколько часов. А ведь девочка кричала… Так громко, как только могла. И время было такое, когда все возвращаются домой с работы. Значит, не захотели увидеть. Не захотели услышать…
– Тетя Нина, а девочка потом поправилась?
– Не сразу. Долго лежала в больнице. Но потом выздоровела.
– И что с ней дальше было?
– А дальше за ней пришли ангелы уже не в полосочку. Правда, без крыльев и вполне себе похожие на людей. И сказали, что теперь она будет их дочкой. И вырастет большой и сильной. Девочка этого не помнит, но так ей рассказывали те, кто это слышал.
– Это были ее родители? Настоящие?
– Да, Анечка, настоящие! Не те, кто ее родил, но самые настоящие, потому что они ее любили. Ведь родители – это те, кто любит. Кто жизнь не просто дает, а хранит ее потом, стараясь сделать для ребенка счастливой.
– Хорошо… А Мурка? Что с ней стало? Они с девочкой еще встретились?
Нина поцеловала дочку, отпустила ее и встала. Подойдя к стеллажу, стоявшему у стены, она достала с полки альбом, полистала его и, открыв на нужной странице, положила на столик перед девочками:
– Это – Мурка! Мой самый любимый ангел в полосочку…
С большой черно-белой фотографии на них смотрела глазастая, кудрявая девочка лет двух. Она сидела на полу, прижав к себе большую полосатую кошку. Хвостатая нянька, прикрыв глаза, хранила невозмутимость, хотя ее пушистый полосатый хвост был накрепко зажат в маленьком кулачке.
– Она прожила очень долгую жизнь. По кошачьим меркам ей было гораздо больше ста лет, когда она просто уснула рядом со мной как-то вечером и больше не проснулась. Я тогда готовилась к очередному экзамену в институте. В тот вечер я сказала ей, что встретила твоего отца, Машуня. И, хотя мы только познакомились, я почему-то уже знала, что выйду за него замуж и у меня будет очень красивая дочка. Наверное, Мурка решила, что теперь может меня отпустить… И ушла… Вот такая история…
Нина обхватила девочек за плечи, притянула к себе и поцеловала сначала одну, потом другую.
– Теперь вы точно знаете, что ангелы бывают разные. Есть с крыльями и без, а у некоторых даже хвост присутствует. Главное – не то, как они выглядят, а то, что они делают, правда?
Девчонки кивнули, и Аня потянула к себе свой рисунок. Взяв серый карандаш, она принялась рисовать полоски на крыльях своего ангела, а Нина улыбнулась и вышла из комнаты. Какое-то время за столиком было тихо, а потом Аня спросила, не поднимая глаз от рисунка:
– И давно тебе мама рассказала?
– На мой день рождения. Месяц назад.
– Это когда бабушка нам котят подарила?
– Ага. Мама сказала, что они Муркины прапрапра-… Я забыла сколько раз, но внуки. В общем, ее родственники. А значит, тоже немножечко ангелочки.
– Да уж. Это ты моей маме расскажи! Когда мой Барсик по ней ночью скачет, она его немножко другим словом называет!
Дети прыснули, а потом расхохотались уже в голос. Они старательно водили карандашами и фломастерами по бумаге до тех пор, пока не услышали, как зовет их тетя Лена, которая резала торт и подгоняла сестер с чаем. Тогда Аня с Машей, прихватив рисунки, помчались в гостиную, обгоняя друг друга, спеша отдать подарки бабушке и голося так, что даже взрослые смолкли на минутку.
– Бабуленька! Это тебе!
И кто-то из мужчин, заглянув через плечо тещи, удивленно поднял брови, а потом спросил:
– Это что? Ангелы? Красивые! Только… Почему у них хвост? И почему они в полоску? Разве так бывает?
И Аня, глянув на Машу, а потом на Нину, которая улыбалась, твердо сказала:
– Бывает!
