Людмила Ляшова
Забава для принцев
Глава 6
Было это перед Рождеством. Барышня за мной горничную послала. Идти не хотелось, но и Ольгу Петровну обидеть боялась.
– А Доктора там нету? – спросила робко.
Горничная рассмеялась.
– Что ты его так боишься? Чай, не ведьмак какой! Ладно, собирайся быстрее. Доктор уж месяц как в столицу уехал.
Барышня в гостиной елку украшала. Чудо что за елка получилась! Шары блестящие, игрушки, звезды стеклянные и жестяные. Ну, просто загляденье! Ольга Петровна прицепила последнюю свечку и спустилась с лесенки.
– Здравствуй, Забавушка. Отчего не заходишь? Уж не обидела ли я тебя чем?
Барышня была печальна, бледна, а глаза ее покраснели.
– Помилосердствуйте, Ольга Петровна! Как можно. А вы не заболели ли часом?
– Да, что-то нездоровится. Голова болит. И Доктор, как назло, уехал. Ну, да скоро будет меня другой лечить. Я тебя позвала попрощаться. Уезжаю я к тетушке после Рождества…
Барышня отвернулась, взгляд пряча. Тут я все поняла.
– Выходили бы вы за него.
– За кого, Забавушка? – удивилась Ольга Петровна.
– Ведомо за кого – за Доктора этого!
Барышня руками всплеснула.
– Да что за глупости ты говоришь? Не люблю я Доктора вовсе, да и он меня не любит. Мы с ним просто друзья… -и вдруг с глаз ее брызнули слезы. Барышня прижалась ко мне и плакала, удивленно восклицая: – И чего это я, дурочка?.. Ведь, право, просто друзья!..
Я боялась, что кто-либо увидит нас. Отвела барышню в ее спальню и заперла дверь. Тут Ольга Петровна стала, как на исповеди:
– Ох, Забавушка, тяжко мне, тяжко! Не мила мне жизнь. День его не виду, душа разрывается, а тут, мыслимо ли, навсегда расстаться?! – барышня дрожащими руками открыла ларчик. – Вот, посмотри, все что у меня и есть… Вот рецепт к аптекарю, его рукой писанный… Вот пакетик от порошка: он сам его надорвал…Вот пуговица от сюртука. А это он со склянки сургуч срезал и палец поранил. Видишь пятнышко? Это его кровь! – показала мне платочек и разрыдалась с новой силой. – Временами готова руки на себя наложить!..
– Бога побойтесь! Если уж так невмоготу, сказали бы ему!
– Что ты? Что ты?! – барышня отшатнулась. – Я и выговорить такое не смогу. Стыд-то какой! Да и без толку все… – Ольга Петровна тяжко вздохнула. – Папенька никогда не позволит мне выйти за человека ниже меня по положению. Будто положение может значение иметь. Да ты же сама видела Доктора, – глаза ее засверкали. – Не верю я, что он простого рода. Держится, как вельможа! – барышня сникла. – Меня в Питере ждет отличная партия… морской офицер. Вот это, по мнению папеньки, достойное положение… Ах, Господи! Ну на что мне все это?! Я бы хотела, чтобы Доктор был богатым князем, а я хоть просто служанкой при нем! Это ведь счастье, каждый день видеть его, чистить ему сапоги, подавать комнатные туфли… Даже пусть он меня совсем не замечает, просто рядом быть… Ой, право! Что это я разболталась, словно сорока?! – Барышня схватила меня за руку. – Забава, поклянись, что никому не скажешь, что я… Поклянись!
– Вот вам крест! – я осенила себя крестным знамением, хотя до этого, грешным делом подумывала, а не рассказать ли все Доктору: пусть он, как тот барин шутил, посадит ее на коня, да и увезет.
В двери постучали.
– Оленька, будет уже сплетничать! – крикнул Петр Иваныч. – Скоро гости сходиться начнут, а прислуга совсем от рук отбилась.
– Иду, папенька! – Барышня схватила пуховку и припудрила лицо. – Ох, Господи! – прошептала едва слышно. – Гостей будет тьма, а… – резко себя прервала и пошла открывать дверь.
– Что за новости, Оленька? – удивился барин. – Уж не плакала ли?
– Ах, папенька, все это глупости. Неохота мне дом покидать. И Забаву больше не увижу, а сколько вечеров мы вместе просидели…
– И правда, глупости. Девица рано или поздно свой дом заводить, семью. А если с Забавой расставаться не хочешь, бери ее с собой вместо горничной. Она девка расторопная, справится.
Барышня вопросительно на меня посмотрела, но я покачала головой:
– Позвольте уж остаться.
– Ну а писать мне будешь?
Я смотрела барышне в глаза и понимала, писем о ком она станет ждать. Я кивнула.
– Оленька! Ну, ради Бога! Полдень уже! – не выдержал Петр Иваныч.
Ольга Петровна сбежала в гостиную и вернулась с пригоршней золоченых орехов.
– С Рождеством, Забавушка!
Снег поскрипывал под валенками, шла я домой и думала: «Бедная барышня! Нет, я никогда не влюблюсь. Только этой радости мне не хватало. Да в кого?! В Доктора! Вот уж кого любить невозможно, хоть и красив, и статен. Тоской от него и холодом веет, как от плиты могильной…»
Я вспомнила о его товарище, что перстенек потерял. Пусть каждую ночь после молитвы, пока не засну, о нем вспоминаю – все одно это не любовь. У Ольги Петровны никаких надежд, и она мучается. У меня тоже надежды нет, но я радуюсь, когда в мечтаньях он мне о любви говорит. А потом так легко, спокойно делается.
Я ссыпала орехи на стол, взяла топор и пошла в лес – что за Рождество без елочки?
Долго бродила, и все мне не нравились: то куцая, то погнутая, а то и в избу мою не пометится. Вконец уморившись, нашла елочку маленькую, пушистую, словно игрушечка. Едва срубила, услышала шум – на поляну выбежали гончие, а следом через снежную целину летел всадник.
– Ого-го! Забавушка, видно не слушаешь моих наставлений! – крикнул он мне со смехом, и я узнала барина.
Так весело стало, хорошо на сердце.
– С Рождеством! – говорю ему.
– За елкой приходила?
– За елкой, – показала ему свою добычу. – Ну а вы-то, колечко отыскали?
– А как же. Иди поближе, покажу.
– Так вы ж меня украсть грозились, – я засмеялась.
– И украду, только зазевайся! – пошутил он. – Ты далеко от дома зашла, темнеет скоро, не боишься?
– А разве вы меня не проведете? – я и сама удивилась своей смелой шутке.
– Отчего ж? Садись, подвезу.
Он кликнул собак. Легко подхватил меня, и вот я уже, как в мечтаньях своих, рядом с ним на коне. Только везет он меня не в барский дом, а в мою избушку.
– Чего приуныла, красавица?
– Да так…
Прежде чем успела опомниться, барин обнял меня и поцеловал. Батюшки, как поцеловал – вся душа содрогнулась! Я закрыла глаза и вдруг почувствовала, что куда-то проваливаюсь. Грех-то какой! Глаза открыла, пытаясь вырваться, и тут закричала: мы были не в лесу, а на площади перед огромным дворцом. На улице теплынь, и снег, что нападал с деревьев нам на плечи, быстро таял.
Барин спрыгнул с коня и подхватил меня. Выбежавшие слуги приняли поводья. Собаки шумной гурьбой перед нами ввалились в распахнувшиеся резные двери.
Я с трудом перевела дыхание и потерла глаза, надеясь, что видение исчезнет. Заметив мою растерянность, барин засмеялся:
– Ну вот, Забава, мы и дома. Все-таки я тебя украл.
– Барин, отпустите! – взмолилась я.
– Вот еще глупости. Не для того тебя сюда привез. Да и смысл какой? Ты мне нравишься, я тебе тоже люб…
– Не люб, барин, не люб!
– Хватит!
Он разгневался, и я испугалась его лица, прямо как у Доктора, когда тот на меня кричал. Упала я на колени, схватила его ноги:
– Христом Богом прошу! Пустите!
– Заберите ее, вымойте и переоденьте, а то сараем несет.
Я подняла глаза: рядом стояли две молодые девушки в красно-розовых платьях. Они подхватили меня под руки и повели по длинному коридору.
Глава 7
Комнату видела мутно из-за слез, что застилали мои глаза. Было здесь много воды и пахло сыро, как в бане, и приятно, словно летом на лесной поляне, покрытой цветами. Девушки стали снимать с меня тулуп. А я плакала, умоляла не трогать меня и цеплялась немеющими пальцами за свою одежду. Вдруг одной надоело со мной бороться.
– Молчи! – крикнула она так неожиданно, что я и впрямь умолкла. – Ни я, ни она не виноваты, что ты здесь оказалась. Себя не жалко, нас пожалей. Будешь себя хорошо вести – Его Величество будет добр к тебе, а не подчинишься – и тебя, и нас накажет.
– Его Величество?.. – пробормотала я, теперь уже и вовсе ничего не понимая.
– Тебя привез сюда Принц Изод, Князь тридцати Зеркал. – Девушка посмотрела на меня, будто жалеючи. – Подчинись… Это как смерть – в одну сторону. И выхода отсюда нет…
И тут стало у меня на душе пусто и все безразлично сделалось, как будто спишь и знаешь, что сон. Страха уже нет, да и интереса никакого: все одно проснешься – и все сгинет.
Раздели меня, вымыли. Хорошо здесь: и мыло пахучее, и полотенце барское, пушистое. Но все не милое, все постылое. Платье на меня надели, в жизни о таком мечтать не осмелилась бы. Юбка длинная, лиф и рукава красны будто кровь, а грудь и спину прикрывают две половинки из легкого, как воздух, розового шелка.
Причесали меня. Зеркало дали, гляжу – и вроде не я это. Сидит красавица-барыня, замилуешься. Только в глазах страх и тоска.
А девушки вокруг меня хлопотали да все поучали:
– Ты смотри, Его Величество Принцем не назови или Высочеством! Он, конечно, пока не король, но разгневается жутко. Его Величество – единственный законный наследник и скоро на трон сядет…
У меня голова кругом шла. Отвели меня в покои. Ковры повсюду, кресла, вазы с цветами, картины. На диване сидел Принц Изод, а на полу у гон его – собаки и девушки. Все к нему ластятся, конфеты из рук берут.
– Ты ли это, Забавушка?! – крикнул Принц, завидев меня. – Подойди, подойди! Ну, полно дуться. Садись фруктов покушай. За зиму, наверное, соскучилась по вишням и персикам.
Едва подошла, дернул меня за руку, ноги мои подкосились, и я оказалась сидя на ковре. Принц, словно собаку, потрепал меня по волосам.
– Так-то лучше…
В тот вечер он много вина пил, а как часы пробили полночь, всех отослал. Девушки по очереди целовали ему руку и уводили собак. Я тоже встала, но он меня остановил:
– А ты куда? Нам в другую сторону, взял меня за руку и потащил к двери.
Я упиралась, а когда увидела большую кровать с занавесями, едва чувств не лишилась.
– Нет, барин! Нет!
Принц хохотал, срывая с меня одежду. Я отбивалась, что было сил, но что я могла сделать?
– Грех это, барин! Побойтесь Бога!
Он со всего маха влепил мне по щекам.
– Я никого не боюсь и тем паче бога твоего!
Тонкая ткань трещала, оставаясь в его руках. Плача и умоляя, я пыталась закрыться руками.
Принц Изод повалил меня на кровать. Он целовал меня, будто в душу плевал. Я помню только унижение, стыд и боль. А потом все исчезло, темно стало и спокойно…
Так и стала я жить в сытости и роскоши. Ни забот, ни работ, лишь веселиться велено и Принца ублажать. Привыкать стала понемногу. Одного только боялась – когда Принц на ночь звал. Не знаю отчего, но любил он сильно сжимать, да так, что неделями синяки не сходили. А жаловаться нельзя, да и некому. Один раз не вытерпела боли, закричала. Думала, убьет. Ан нет, рассмеялся и за плечо укусил, не так, чтоб сильно больно, но когда я с испугу вскрикнула, остался доволен.
Хорошо хоть не часто это случалось. У Принца наложниц было много: он любил разнообразие. Да и пропадал иногда по месяцу, а то и больше.
Вначале я молиться не могла и в зеркало на себя смотреть. А потом подумала: если я грешна, то Принц как грешен? Я-то не по своей воле…
Принцу принадлежала только часть дворца. По ней мы могли ходить, куда захочется, но наложницам выйти за предел Принцева надела – смерть.
Через сколько времени это случилось, не помню. В каждодневном однообразии я потеряла счет не только дням, но и годам. Сколько прошло – три года, пять или десять?.. Я ни разу не выходила на улицу, не знала, какие здесь ночи, какое солнце согревает эту землю. Да и вре6мя здесь шло совсем не так. И если на Земле женщина чувствует его по себе, по появившимся морщинам, то мне теперь это не грозило. Я была почти бессмертна, и вечная молодость была щедрой наградой за все унижения.
Язык Принца Изода, язык Империи, стал для меня почти родным, и я редко говорила по-русски, впрочем, его здесь и не жаловали.
Глава 8
Один раз Принц исчез как всегда неожиданно. От суки принялась я по комнатам бродить и ненароком зашла на нижний этаж. Зала как зала. Гулкий пол, гобелены на стенах, одно из тридцати Зеркал. Правда я лишь знала, что таких Зеркал должно быть тридцать, а видела всего лишь шесть, простые, конечно, не в счет.
Возле Зеркала стояла девушка в поношенной одежде цветов Принца. Она как-то странно ощупывала Зеркало и шар рядом с ним, и так увлеклась этим занятием, что меня совсем не замечала. Когда я подошла ближе, с удивлением узнала Лору – одну из девушек, что меня переодевали, когда я впервые попала в Империю. Несколько лет назад Лора все же разгневала Принца и неизвестно куда пропала.
– Лора… – позвала я ее.
Лора содрогнулась всем телом, упала на колени, судорожно раздвинула ткань платья на спине и вжала голову в плечи. Вся кожа на ее спине была покрыта рубцами старыми и совсем новыми, с темной коркой запекшейся крови.
Я подняла ее с пола и погладила по голове.
– Не бойся, Лора. Это же я, Забава…
С бледного лица на меня смотрели совершенно безумные глаза.
– Что с тобой, Лора? Ты узнаешь меня?
Она затравленно улыбнулась и пропела нежным, тонким голосом:
– Я люблю вас, Ваше Величество!..
Мне стало страшно и до боли жаль ее.
– Его Величества нет во дворце. Принц Изод уехал. Не бойся. Что с тобой? Что ты здесь делаешь?
На мгновение в ее глазах блеснуло сознание, она оглянулась.
– Зеркала… Священные Зеркала… – дальше договорить не успела.
– Так-так, милые мои заговорщицы!.. Если вам известно – не все здесь нужно знать и не обо всем можно говорить. Я прав, Лора?
Лора мигом сжалась, упала на колени и обнажила спину, ожидая удара. Принц Изод, а это был он, и я не знала, как уме удалось так незаметно подойти, занес руку. В воздухе засвистела плеть, рассказывая историю Лориных рубцов. От жалости я потеряла голову, бросила на Принца и всем телом повисла на его руке, сжимающей плеть.
В его глазах мелькнуло удивление, тотчас же сменившееся злобой. Он с силой швырнул меня на пол.
– Пожалуй, я был к тебе чересчур добр, и ты стала забываться. Ну, это легко исправить. Лора, за мной!
Он схватил меня за волосы и потащил следом за собой. Я едва успевала, путаясь в длинной юбку, а когда падала, мое тело больно ударялось о ступени – мы спускались в подвалы, о существовании которых я знала лишь по слухам.
– Я покажу тебе вход в Ад, но, если не одумаешься, увидишь и сам Ад во всей красе… – вкрадчиво обещал мне Принц.
В темном, сыром коридоре стали чаще встречаться стражники в красно-розовом.
Принц толкнул дверь одной из темниц и заволок меня туда. Прежде чем я успела вздохнуть, два стражника приковали мою ногу к ржавой цепи. Их лица ничего не выражали. Было страшно смотреть в пустые, нечеловеческие глаза. Сделав свою работу, они застыли по обе стороны двери.
– А теперь, Забавушка, ты узнаешь, что такое наказание и за кого ты пыталась заступиться, – с улыбкой прошептал Принц Изод.
Раздался треск материи. Мое платье превратилось в обрывки, которые Принц отбросил к стене. Я вскрикнула, пытаясь руками прикрыть наготу, с новой силой понимая, что такое «чувство стыда»: раньше Принц никогда не делал такое при других мужчинах! Но лица стражников оставались все также бесстрастны, как маски. Казалось, они не замечали моего унижения.
Принц с силой толкнул меня, и я упала в ворох старой прелой соломы.
– Лора!
Лора с готовностью упала на колени, но Принц поднял ее и, вложив ей в руку плеть, подтолкнул девушку ко мне.
– Покажи, моя девочка, как ты любишь своего господина.
Плеть засвистела в воздухе и обожгла мне плечи. Я закричала, прча лицо в руках. А удары все сыпались.
– Я люблю вас, Ваше Величество!.. – пела Лора под мелодичный свист рассекающей воздух плети. – Я люблю вас, Ваше Величество!..
Я больше не кричала – это было бессмысленно. Просить пощады не у кого. Тогда, много лет назад, Лора была права – отсюда нет выхода… Я в кровь кусала губы и содрогалась всем телом, как только плеть пронзала мою кожу. «Да, Ваше Величество, вы победили, как всегда! Послушание, полное послушание, только остановите безумную! Не надо боли!..» Но я молчала, зная: стоит мне открыть рот, и оттуда вырвется все что угодно, но лишь не слова, которые разрывали мне разум.
– Хватит! – послышался окрик Принца. – Я сказал, хватит!
Боль прекратилась. От неожиданности я подняла голову. Лора, сжавшись, стояла на коленях, плеть валялась рядом. Принц носком сапога вышвырнул Лору в коридор. С интересом заглянул мне в глаза.
– Ну, что теперь ты скажешь, Забавушка?
– Послушание… – с трудом выговорила я одними губами.
– Не слышу. Громче!
– Послушание!..
Спина горела огнем – только бы больше не били!
– Послушание? – Принц рассмеялся. – Право! Не слишком ли сказано для человека, который не знает смысла этого слова? Ну, ничего, сейчас я тебе его объясню. Ле!
«Ле!!! Ле!..» – эхом пронеслось по коридору.
В темницу вбежала девушка.
– Отдайся! – коротко бросил Принц.
Я еще не успела понять смысла приказа, а она уже сорвала с себя одежду и легла прямо на грязный пол. Полные губы приоткрылись в ожидании поцелуя.
– Возьми!
Один из стражников с такой же готовностью расстался с одеждой. Я больше не могла выносить… Отвернулась и закрыла глаза. Почти в тот же миг почувствовала подошву сапога на своей руке и закричала от жуткой боли.
– Нет, ты будешь смотреть! Ты, кажется, что-то говорила о послушании?
И я смотрела… Я все видела, хотя и молила Бога, чтобы Он сделал мои глаза незрячими.
Стражник глубоко с хрипом выдохнул и повалился на тело девушки. Плеть слегка скользнула по его голому заду, и он мгновенно оказался на ногах.
– Теперь ты! – последовала новая команда.
Второй стражник так же стремительно занял освободившееся место. В этом было что-то животное… Воздух стал приторным от запахов прелой соломы, свежей крови, которая заливала мою спину, и еще чего-то тошнотворного…
– Не надо… – попросила я, страшась оторвать взгляд от происходящего. – Пожалуйста, не надо… – мне стало гадко от своего умоляющего голоса.
– Забавушка, не этих слов я от тебя жду. – Принц еще сильнее наступил на мою руку. – Повторяй: «Ваше Величество, я люблю вас».
– Ваше Величество!.. – закричала я, извиваясь от боли, и тут Бог услышал мои молитвы, и я лишилась чувств.
Глава 9
Когда я открыла глаза, в темнице никого не было. Я дрожала от холода и едва сдерживала стоны от вернувшейся вместе с сознанием боли. Сразу же все вспомнила и с ужасом посмотрела на то место. Неужели я тоже стану такой? Слезы заливали мое лицо. Я доползла до стены, подобрала обрывки платья и кое-как прикрыла наготу.
Как звери…
Да, самоубийство – грех. Но разве не больший грех потерять человеческое лицо?
Я скручивала из оставшихся кусочков материи веревку. Он сломал меня, но я еще чувствую стыд, а значит, я – человек. Надолго ли?!
Я побрела к закрытому толстой решеткой окну. Привязала конец веревки к железному пруту и набросила петлю на шею. Да, я умру, но умру еще человеком! Я резко подогнула колени… Упала на пол, а рывка не было. Самодельная веревка оборвалась, но как?!
Мужские руки осторожно подняли меня. Я хотела закричать от ужаса, но губы закрыли мой рот. И туту я знала в скудном лунном свете, проникающем в подземелье через окошко под потолком… Доктора. Я была не в состоянии сообразить, что это невозможно, что Доктор на Земле и для него нет входа сюда. Он не смог бы пройти даже сквозь запертые двери темницы, миную стражников, чьи шаги доносились из коридора…
Я рыдала от облегчения и чувства вины: я больше не одна, у меня есть здесь покровитель, и он пришел, чтобы утешить меня, но не осуждать…
– Тихо, Забава… Тихо, – едва слышно шептал Доктор, гладя ладонью меня по голове, по истерзанной спине.
Он уложил меня на солому и сел рядом. Я уткнулась лицом в его колени и плакала. Впервые за все время слезы приносили облегчение. От прикосновений его руки к ранам, боль стихала.
– Все будет хорошо, Забавушка… Все будет хорошо… – шептал Доктор. – Но я не хочу, чтобы ты умирала. Ты обещаешь мне жить?
Я ловила его руки и осыпала их поцелуями, я кивала головой, давая ему все обещания, все клятвы мира.
– Милый, милый Доктор, – шептала я пересохшими губами. – Ну почему я тогда не послушалась вас?.. Ну почему?
– Не надо говорить об этом… Я ведь тоже виноват перед тобой. Усни, Забавушка, ты должна немного поспать…
Усталость и сон овладели мной. Глаза закрылись, слезы высохли, а боли и холода больше не существовало. Уже засыпая, я услышала шепот Доктора:
– Прости, Забава, но сегодня я больше ничем не смогу тебе помочь…
Глава 10
Проснулась я по-прежнему одна. Доктор, должно быть отлучился. Я вздрогнула: а если Принц Изод вернется раньше?! И тут…
О Боже! Я ведь вчера сделала из обрывков платья себе одежду, а сейчас лежала на соломе совсем голая! Бросилась к куче клочков у стены и едва не упала – цепь почему-то стала короче и не позволяла дотянуться до них. Холодея от предчувствия, кинулась к окну. Железный обруч впился в ногу, но я не только не смогла прицепить веревку, а и пальцем дотронуться до решетки…
Я упала на солому.
Господи, Господи!.. Неужели я схожу с ума? Как же я, дура, сразу не заметила, ведь в видении Доктор разговаривал со мной… языком Империи. Значит, все пригрезилось. Милый Доктор, правду я тебе сказала: ну, почему не послушалась тебя тогда? Жила бы сейчас, не тужила, замужем, да хоть бы и за нищим деревенским… Да откуда ж я могла знать, чем все обернется? А ты откуда знал, что мне грозит?! Но нет, глупости все. Не от этого ты меня предостеречь хотел. Боялся, видно, что как Варюшка… Варюшка!
Ей-богу, дура! Ведь Варюшка перед смертью не по-русски бредила! Я укусила себя за руку, чтобы не закричать: она тоже здесь была! Я будто в забытье впала. Что ж это деется?! Так же быть не может! Либо я рассудком повредилась, либо весь мир с ума сошел…
Скрипнули ржавые петли открывающейся двери. Все мысли канули в лету, остался лишь страх, ужас пойманного в западню зверя. Не в силах шевельнуться, я смотрела, как в темницу вошел Принц Изод. Он был один и улыбался.
– Здравствуй, Забавушка. Я знаю, что наставник из меня суровый, но думаю, ты на меня не в обиде. Сегодня у нас второй урок по послушанию. – Он бросил мне платье. – Ну-ка одевайся быстрее.
Меня не надо было упрашивать, дрожащими руками я натянула одежду. Неужели Принц Изод смилостивился и простил меня? Неужели все будет по-прежнему?! Я готова была поверить в чудо, но тут… Принц достал из-за голенища плеть, и я поняла – чудес в Империи не бывает.
– Мы будем учить приказ «отдайся», – он продолжал улыбаться. – Ты будешь это делать, когда я захочу и с кем я захочу. Ну! Отдайся!
Рука с плетью взметнулась вверх. Сейчас будет боль! Обезумев от ужаса, я просилась под ноги своего повелителя. Видно, страх умножил мои силы: Принц пошатнулся, звено цепи не выдержало рывка, я была почти на свободе. Кубарем вылетев из темницы, вскочила на ноги и бросилась бежать по коридору.
Там было полно стражников. Они бы непременно схватили меня, но Принц Изод, ослепленный бешенством, хотел самолично расправиться за дерзость.
– Она моя!
Охранники прижались к стенам. Я бежала по лабиринтам коридоров, не выбирая дороги, перепрыгивая сразу через несколько ступеней лестниц, едва чувствуя каменные плиты под своими ногами. Я слышала дыхание Принца. Я каждым клочком своей кожи видела плеть в его руке… Очередной коридор закончился тупиком. Я была в ловушке, но вдруг заметила маленькую дверь.
– Взять ее! –раздался полузвериный рев Принца.
О! Неужели он боится, что мне удастся ускользнуть?! Неужели это спасение?! Надежда умножила мои силы, всем телом я врезалась в дверь, и она поддалась.
Рывок, послышался треск рвущейся ткани. Это кусок моей юбки остался в руках Принца. Мозаичный пол стремительно понесся мне навстречу. Я упала на первые ступеньки, ведущие вверх. Все… конец… Я сжалась, готовясь принять смерть.
– И как это, по-твоему, называется? – спросил спокойный, властный голос.
Я нерешительно подняла голову – ступеньки вели к небольшому возвышению, где стояло кресло, в котором сидел мужчина в черном. Длинные черные локоны спадали ему на плечи. Гордый, надменный профиль. Черные бесстрашные глаза смотрели мимо меня туда, где должен был находиться Принц Изод.
Кто это? Кто не трепещет перед Его Величеством? Кто смеет задавать ему вопросы таким тоном?
– Я пришел за нею, – Принц Изод указал на меня плетью.
Мужчина в черном усмехнулся:
– Ты не пришел, ты ворвался на мою территорию.
– Сейчас я заберу эту маленькую сучку и без промедления оставлю твой гадюшник.
– Ты оставишь его без всяких условий.
– Она моя!
Решалась моя судьба. Я подползла ближе к креслу, в котором сидел господин: нет! Нет, я не пойду с Принцем Изодом. Уж лучше смерть! Без сомнения, меня в любом случае ожидала смерть, но здесь, в присутствии властного господина, я хотя бы могла надеяться на безболезненную.
– Девушка бежала от тебя. Она просит моей защиты, и я не могу ей отказать.
– Защиты?! – Принц Изод расхохотался. – Да эта дрянь еще минуту назад не знала, что ты травишь воздух дворца своим дыханием!
Я смотрела на побледневшее лицо: брови господина в черном угрожающе сошлись на переносице. Я испугалась, вдруг он подчинится?!Бросилась к креслу.
– Да! Да, защиты! – взмолилась я, обнимая ноги в черных бархатных туфлях.
– Я с удовольствием уступил бы тебе эту стерву, но не приложу ума, что с девкой может делать евнух? – продолжал насмехаться Принц.
– Изод, пошел вон! – в голосе звучал лед. – Пошел вон, пока я не приказал вышвырнуть тебя, как шелудивого пса!
– Урод! – взвился Принц Изод. – Как ты смеешь, жалкий калека?!
Плеть просвистела в воздухе. Я закричала, пряча лицо в ладонях. Я знала, Принц взбешен, его ничто не остановит. Он ударит этого господина, кем бы тот ни был… Но вместо удара плети послышался звук падающего тела. Со страхом я взглянула на происходящее: Принц Изод тяжело поднимался с пола. Его губа была рассечена, и кровь стекала по его подбородку.
– Я тебе это еще припомню!.. И ты… – я вздрогнула под его взглядом. – Знаешь, в чьих ногах сейчас валяешься? Это он убил твою сестру! – бросив обвинение, Принц Изод вышел из зала.
Я перевела взгляд на мужчину. Его лицо было угрюмо, а сам он походил на изваяние в своей неподвижности. Но наконец, отбросив мысли, он поднял руку, затянутую черной перчаткой.
В зал явились двое. Несмотря на шпаги на боку, они больше походили не на солдат, а на монахов из-за длинных черных балахонов, подпоясанных черными четками.
– Встань. – приказал мне господин.
Я поднялась со ступеней. Сидящий в кресле впервые перевел на меня взгляд.
– Иди с ними. Ты не можешь находиться здесь в этих одеждах.
Мужчина прикрыл глаза рукой и, должно быть, позабыл обо мне.
Меня привели в комнату, большую часть которой занимал наполненный прозрачной водой бассейн. Пока один из солдат-монахов готовил все для купания, второй молча меня рассматривал.
Мое сердце заныло в предчувствии новых ужасов. Я прижала руки к груди, дрожа всем телом, и дала себе молчаливую клятву, что больше ни один мужчина не увидит моего тела – уж лучше смерть! Но прибегать к крайностям не пришлось. Как только все было готово, молчаливые стражи вышли, предоставляя меня самой себе.
Я перевела взгляд на свои руки, судорожно сжимающие розовую ткань ненавистного одеяния. Страх сменился яростной злостью, превратившее мою жизнь в сплошной кошмар, а меня – в затравленное ничтожество. Клочки платья полетели на пол. Я в исступлении топтала их, а эхо вторило моим проклятиям Принцу Изоду.
Как безумная я бросилась в теплую воду и принялась тереть свое тело, словно пытаясь смыть все следы его прикосновений. Вконец обессилев, выбралась из воды, вытерлась пушистым полотенцем.
Черный тяжелый шелк балахона окутал мое тело, благопристойно скрывая формы, четки обвили талию. Вместе с новой одеждой в душу вкрадывалось спокойствие, которому я страшилась вверить.
Расчесывая еще влажные волосы, я вздрогнула от неожиданности: зеркало, в которое я смотрелась, отразило еще одного человека. Я резко повернулась. Гребень выскользнув из руки, упал в воду. Уже знакомый мне солдат-монах проследил взглядом его падение и направился к выходу, знаком приглашая следовать за ним.
Я шла по темному лабиринту коридора, пока молчаливый провожатый не открыл одну из дверей. Мы оказались в богато обставленной комнате. Темные тона портьер и гобеленов, темный балдахин над слишком большой для одного кроватью. Я отшатнулась.
– Чья эта комната? – мой голос предательски задрожал.
– Твоя.
– Я хотела спросить, кому она принадлежала раньше?
– Эта комната соединена с покоями Его Высочества Принца Иборга. После смерти его единственного друга, управителя Сораза, здесь никто не живет.
Следующий вопрос помешал задать солдат, принесший поднос с едой. Он поставил все на столик у кровати и вышел.
– Отдыхай. Если что-нибудь понадобится, попроси позвать управителя Сириса. Меня сразу разыщут, – он направился к двери.
– А покойный Сораз?.. – Я уже знала, что имена в Империи редко были случайно похожими.
– Был моим старшим братом.
Едва осталась одна, как, задыхаясь от тяжести, стала перетаскивать мебель. Первым делом большим шкафом задвинула двери, ведущие в покои Принца Иборга. Но лишь подтащив комод к входной двери, я почувствовала относительную безопасность. С трудом заставила себя немного поесть и легла в постель.
Мысли были невеселые: я попала к Принцу Иборгу. По случайно оброненным словам Принца Изода я знала, что у него есть два брата… Один – идиот, второй – извращенный урод. Памятуя о наклонностях самого Изода, без труда представлялась веселая семейка. Спасший меня мужчина на идиота совсем не походил…
Охвативший меня сон был тревожным. Несколько раз я вскакивала от ощущения, что в комнате кто-то есть. Вконец измученная, я впала в забытье.
