Люси Скоур
Защити свою любовь
Глава 7
Пожарная часть Биневеленса располагалась в двухэтажном здании, где не текли краны, водителям не приходилось быть внимательными, чтобы вписаться в жалкие четыре дюйма зазора в воротах гаража, а мебель не пахла так, словно на ней десятилетиями пукали пожарные.
Они переехали сюда три года назад после сбора средств продолжительностью в целую жизнь и грантов, получаемых при жизни нескольких поколений.
Но Линк отчасти тосковал по старому кирпичному зданию пожарной части с застревающими гаражными дверями, потрескавшимся бетонным покрытием и обшитыми деревянными панелями помещениями с неровными, скрипучими полами.
– Доброе утро, – крикнул он, проходя через открытый ангар. Пересменка официально проходила в семь часов утра, но после крупных происшествий пожарные обычно приходили пораньше, чтобы узнать новости у своих коллег.
– Доброе утро, шеф, – эхом отозвалась команда.
– Как плечо? – спросила его заместитель Келли Ву, легко спрыгивая с моторного отсека и захлопывая люк.
Она, с черными волосами, стильно подстриженными «под мальчика», ленивой походкой вошла в ангар, глядя на все с высоты своих пяти футов и шести дюймов. По ее словам, так ей было удобнее под капюшоном и шлемом. Отсутствие длинных ног она компенсировала проворством и необычайной силой. В сорок пять лет она ради развлечения принимала участие в грязевых гонках на длинные дистанции и сделала себе такую же татуировку, как ее восемнадцатилетняя дочь.
– В полном порядке, – приврал Линк. На самом деле, оно адски болело.
Саншайн обежала всех вокруг, приветствуя каждого с одинаковым энтузиазмом. Она позволила Келли почесать себя, а потом радостно помчалась к лестнице на кухню, где ее ожидало разнообразное собачье угощение.
В гараже пахло бензином и освежителями воздуха. Для Линка этот запах означал новую жизнь. Неважно, через какие испытания прошли накануне машины и оборудование, все должно было выглядеть как новенькое.
Двое волонтеров из дневной смены уже осматривали двигатели, проверяли аптечки и аварийное освещение, а последний ночной расчет докладывал о ликвидации последствий аварии.
Каждый день начинался с доскональной проверки всего оборудования и машин. Личное снаряжение было уложено, оборудование проверено, каждое устройство тщательно осмотрено.
Ежедневный контроль доставлял своеобразное удовлетворение, почти как после медитации. Он физически и ментально готовил их ко всему, что бы ни случилось.
– Ты не должен носить перевязь? – строго, как мать, спросила Келли.
– Ты не должна купить своему ребенку еще одного хомяка?
– Ты увиливаешь, – коротко бросила она в ответ. – А это намечено на сегодняшний вечер. До сих пор не понимаю, как последний маленький мохнатый ублюдок выбрался из чертова шара.
– Ведь это ты назвала его Гудини.
– Я просто надеюсь, что он не залезет в вентиляционное отверстие или еще куда-нибудь. – Она вздохнула.
Оконное стекло сверкало под утренним солнцем. Команда гордилась своим новым депо. По субботам проводилась уборка. Было гораздо легче – и намного приятнее – убираться в новеньком здании, а не пытаться отскрести от скопившейся за долгие десятилетия грязи дерьмовое коричневое ковровое покрытие.
Новое здание еще не потеряло своей свежести.
– Хочешь провести летучку? – предложила Келли.
– Если она будет включать в себя кофе, – зевнул Линк. Он хотел было потянуться, но остановился, почувствовав боль в плече.
Он спал как убитый, но еще часок-другой ему не помешал бы.
Келли поднялась вслед за ним по лестнице, и они нырнули в кухню.
– Доброе утро, шеф, – приветствовал его Зейн Джонс по прозвищу Верхолаз, державший в одной руке рогалик, а в другой – спортивную сумку. Утром после серьезной аварии городская кулинария всегда завозила рогалики. Еще одно преимущество жизни в маленьком городке.
– В чем дело, Верхолаз?
– Я слышал, ты довольно сильно травмировал плечо, – сказал тот. Верхолаз был низкорослым и коренастым, но обладал выносливостью профессионального спортсмена. Он получил свое прозвище за организацию благотворительного мероприятия в память погибших 11 сентября, где одолел сто десять этажей на тренажере «лестница» в полном снаряжении.
Линк пожал плечами и тут же пожалел об этом.
– Все нормально. Если хочешь знать мое мнение, то доктор была чересчур осторожна.
– Это та докторша, которая осматривала тебя в отделении неотложной помощи, или та, с которой ты ужинал вчера вечером? – спросила Келли с невинным выражением на лице.
Новости в Биневеленсе распространялись молниеносно.
Он загадочно улыбнулся и сменил тему.
– Как дела с отращиванием усов? – спросил он Зейна. Кое-кто из его парней принимал участие в благотворительном соревновании на самые красивые усы, которое должно было состояться в ноябре.
Зейн погладил жалкие пучки волос, усеивавших его верхнюю губу.
– Довольно хорошо. В смысле Гарри у нас в лидерах, но я думаю, что со мной будет все в порядке.
– Он – волосатый сукин сын, – согласился Линк, думая о волонтере-итальянце с густыми волосами. – Проследи, чтобы он не отрастил волосы в носу.
– Я думаю, все дело в мышечной памяти. Чувак ради того, чтобы просто участвовать, сбрил усы, которые отращивал десять лет.
– Я участвую в соревновании по отращиванию волос на ногах, – вмешалась Келли. Она отпила глоток такого бледного кофе, что его можно было принять за молоко.
– Я тебя умоляю. Ты каждый день подрисовываешь брови, – усмехнулся Зейн.
Келли вскинула брови.
– Когда на кону сотня баксов, я готова нарисовать себе усы.
– Сотня баксов? – задумчиво произнес Линк. – Может быть, мне тоже нужно этим заняться?
Услышав его голос, Саншайн приподняла голову, которую прятала среди диванных подушек, высматривая брошенную ей еду. Вскочив с дивана, она подбежала к Линку.
– Эта собака любит тебя больше всего на свете, – тоскливо заметил Зейн. Парень уже полгода жил в одиночестве и начал поговаривать о том, что хочет познакомиться с красивой девушкой и остепениться.
– Кстати, о занятиях и о любви, – сказала Келли, многозначительно поглядывая на Линка. – Как прошел ужин с сексапильной докторшей?
– Это была встреча двух профессионалов – сказал Линк. Он не рассказывал о своих любовных связях и, безусловно, не болтал, когда получал от ворот поворот.
– Профессионалов? Я слышала, она очень хороша и ты чуть не проглотил язык, когда она высунула свое прелестное личико из вертолета, – сказала Келли.
– Я слышал, что он повредил плечо, умоляя ее уделить ему время, – сказал Зейн, притворяясь, что падает на колени, и сжимая ладони.
– Я с радостью вменю вам обоим в обязанность до конца недели драить туалеты, – задумчиво произнес Линк.
– Фу, шеф. Зачем делать это самим, когда у нас есть новобранец? – спросил Зейн.
– Вчера эта новенькая вытащила мою задницу из горящей машины.
– После того как ты героически спас букет цветов, – отметила Келли. – Как бы то ни было, я бы обратила на это внимание, если бы подыскивала себе привлекательного, горячего парня. Я совершенно уверена, когда хорошенькая докторша узнает о твоем героизме, это наведет ее на мысль о том, какая ты выгодная партия.
– Ты освобождена от повинности мыть туалет, – решил Линк.
Зейн под бдительным взглядом Саншайн откусил рогалик.
– Шефу не нужна наша помощь. Не было случая, чтобы он не добился девчонки.
Линк провел рукой по волосам. Он не понимал, что это за чувство. Оно казалось полной противоположностью тому, что он считал уверенностью в себе, и его это не слишком волновало. В доке Дрими было что-то такое, от чего он чувствовал себя не в своей тарелке. Что заставляло сомневаться в себе. Оно удерживало его бойкий язык, придавало неуклюжесть его флирту. Она была для него сложной проблемой, а у него был не лучший послужной список решения сложных проблем.
Саншайн, заскучавшая от разговоров и разочарованная отсутствием угощения, поспешила по коридору в его кабинет.
– Может быть, пора перейти к летучке, Ву? – намекнул Линк.
Келли схватила рогалик со стоявшего на столе подноса.
– Одну минутку, – пообещала она. – Хочешь половинку?
Линк посмотрел на рогалик, подумал о ломте пиццы.
– Нет, спасибо.
Линк неторопливо направился в кабинет. Саншайн, примостившись на собачьей лежанке, смотрела в единственное окно отведенной для него комнаты. Ее хвост радостно бил по ковровому покрытию, когда что-либо привлекало ее внимание.
Линк плюхнулся в кресло у рабочего стола и загрузил компьютер. По столу были разбросаны рукописные заметки и документы. Они дожидались того момента, когда он аккуратно и лаконично сведет их в свой ежедневный отчет, что было проклятием всей его жизни.
Должность начальника имела свои привилегии, но лавина бумажной работы к ним не относилась.
– Серьезно, как ты себя чувствуешь? – спросила Келли. Она рухнула в кресло напротив и откусила рогалик, намазанный слоем сливочного сыра высотой в полдюйма.
– Прекрасно, – сказал Линк, открывая электронную почту и видя несколько непрочитанных сообщений.
– Шеф? – Тон, в котором звучали материнские нотки, требовал ответа.
– Ужасно болит. Вот. Довольна?
Келли усмехнулась, глядя на него.
– Значит, мой начальник получил травму на вызове? Да, я в восторге. Осел.
– Начальник-осел тебя слушает, – проворчал он.
– Хорошо, начальник-осел, давай наверстаем упущенное.
Она рассказала ему о работе ночной смены и очистке места аварии. До сих пор было известно только об одном смертельном исходе.
– Команда, как обычно, получила порезы, шишки и синяки. У новобранца несколько ожогов после того, как она вытащила твою прелестную задницу из машины, но тебе досталось больше, чем всем остальным, если говорить о травмах.
– На ней не было никакого снаряжения. – Линк вздохнул. – Я сказал ей, чтобы она занималась сортировкой раненых.
– К счастью, там оказался доктор ухо-горло-нос, чей «мерседес» превратился в консервную банку. Он взял на себя сортировку раненых, пока не приехала скорая помощь. Как Новичок вела себя во время первого серьезного вызова?
Линк мысленно вернулся на день назад.
– Хорошо. Не теряла головы. Она была возбуждена, но не так, как съехавшие с катушек клоуны на родео.
– Она станет хорошим дополнением к нашей команде, – предсказала Келли.
– Похоже на то.
– Я имею в виду, мы по-прежнему должны подшучивать над ней.
– Конечно, куда же без этого.
– Ох, поскольку вчера ты бездельничал в отделении неотложной помощи, я написала за тебя черновик отчета.
– Благослови тебя Бог, Ву.
– Да, только не забудь об этом, когда в следующий раз я попрошу выходной на День независимости.
Встав, она стряхнула с брюк крошки от рогалика.
– Тебе что-нибудь нужно, пока я не ушла?
– Нет. Надеюсь, после вчерашнего все будет спокойно. Иди домой.
Прежде чем направиться к двери, Келли энергично потрепала Саншайн по шее.
– Не нагружай плечо, – крикнула Ву.
– Да-да.
Келли ушла, но она была лишь первой из тех, кто в этот день вошел в его дверь.
– Привет, шеф! Как плечо? – Волосатый Гарри просунул голову в кабинет.
– Я едва узнаю тебя без усов, – сказал Линк. Сколько Линк помнил его, Гарри всегда был с усами.
Гарри провел рукой по легкой щетине над губой.
– Не заметишь, как они вырастут. Похоже, у вас, ребята, вчера был настоящий бардак.
Хуже всего для пожарного пропустить серьезный вызов.
– Там был кошмар, – согласился Линк, мысленно откладывая отчет и почту еще минут на десять.
Видимо, сегодня только и будут разговоры, что об этом.
Его летучку в половине девятого не менее трех раз прерывали «просто заскочившие мимоходом» соседи. Многие приносили с собой лакомства, поэтому перерывы не слишком досаждали. Это было характерно для их городка. Все были вовлечены в общее дело. Каждый принимал участие в жизни другого. Будь то несчастный случай или травма, новости расходились по всему городку, как круги по воде.
Собрав дневную смену в конференц-зале на втором этаже для проведения тренинга, как отвечать на звонки жертв с особенностями психофизического развития, Линк направился обратно в свой кабинет. Плечо болело, рука была обожжена, но мозг был занят иной проблемой.
Проблемой, связанной с Дрими.
Она не слишком сопротивлялась его чарам. Казалось, ей это нравилось, она даже флиртовала в ответ. Но она ясно дала понять, что отнюдь не стремится восхищаться им во внеурочное время.
Он находил обворожительным то, как ее интерес к нему сменялся полным безразличием.
В прошлом он уже обжигался на этом. Сильная, интересная женщина привлекала его внимание, вселяла в него надежды и заставляла задуматься. Ожидания себя не оправдывали, но он все равно не переставал надеяться.
Он сомневался, колпачком ручки отбивая ритм по столу. Он может нанести еще парочку ударов по своему самолюбию, решил он. Лучше пожалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал.
Взяв телефон, он набрал номер.
– Да, привет, Глория. Как насчет того, чтобы сделать для меня один из тех красивых букетов?
Глава 8
Клиника «Данниган и партнеры» располагалась в похожем на сарай, одноэтажном красном здании на выезде из города, сразу после средней школы. Бетонный пандус и ступени, ведущие к входной двери, были такими чистыми, будто их вылизали. Внутри, в приемной, витал слабый запах свежей краски.
Кресла были такими же, какие обычно бывают в приемных семейных врачей по всей стране, с деревянными ножками и подушками цвета зеленой мяты. В углу рядом с аквариумом стояли маленький столик и стулья, заваленные разноцветными книжками и толстыми карандашами. Какой-то маленький художник, переусердствовав, исцарапал грязно-белую стену оранжевыми зигзагами.
Там находилась мамаша, державшая на коленях краснощекого карапуза. Она читала ему книжку «Квак и Жаб» Лобела Арнольда.
Девушка за стойкой подняла глаза. Она была похожа на чирлидера. Яркие глаза, крутые кудряшки, каштановые у корней и блестящего карамельного оттенка на концах. Идеальный мерцающий макияж. И королевская улыбка.
– Привет! Вы, должно быть, доктор О’Нил, – вскакивая с места, сказала девушка. – Меня зовут Тьюзди, и я очень рада познакомиться с вами.
«О боже! Чистый чирлидер».
Что же, Мак сама хотела перемен. Итак, вместо военного летчика по прозвищу Гул, который выплевывал табак через дверь вертолета, теперь у нее была Тьюзди. Это уже был значительный шаг вперед.
– Привет. Да. Тьюзди. – Видимо, за долгие годы, когда Мак имела дело с пациентами в бессознательном состоянии, она потеряла способность общаться с теми, кто был в сознании.
Нервы. Отчасти было забавно, что врач, летавший на большом неисправном вертолете, нервничала, собираясь ненадолго заняться старой доброй семейной медициной.
Из двери торопливо вышла невысокая женщина с фигурой, отличавшейся приятной полнотой, с шапкой коротко остриженных черных, как смоль, волос и глазами, накрашенными так, что им позавидовала бы Стервелла де Виль[6]. На ней были кипенно-белые ортопедические кроссовки и фиолетовый хирургический костюм.
– Фрида, здесь доктор О’Нил, – радостно сообщила Тьюзди. Мак подумала, какое место занимала Тьюзди в основании пирамиды.
– Доктор О’Нил. Рада познакомиться с вами, – сказала Фрида, протягивая руку. У нее были короткие ногти без маникюра, но, восполняя этот пробел, она носила четыре кольца с драгоценными камнями.
– Зовите меня Мак, – сказала Мак, не забывая встретиться взглядом с той и другой коллегой.
– Тогда доктор Мак, – пошла на компромисс Фрида. – Следуйте за мной.
Мак не знала, куда она идет и что ее ждет. Но до этого момента неведение было ее привычным утешением. Она никогда точно не знала, что обнаружит, когда вертолет коснется земли. Ко всей этой ситуации она могла бы отнестись как к странному, краткосрочному, экстренному вызову.
Фрида довела ее до конца коридора, а затем спустилась по еще одной короткой лестнице, остановилась и постучала в закрытую дверь.
– Да, – раздался энергичный ответ.
Фрида открыла дверь.
– Доктор Ди, здесь доктор Мак.
Доктор Триш Данниган сконфуженно стряхивала с халата сахарную пудру. Мак она сразу понравилась.
Триш встала, смахивая крошки в корзину для мусора, а потом, вытерев руку о брюки, протянула ее Мак.
– Очень рада познакомиться с вами. Добро пожаловать, – сердечно проговорила Триш. У нее было крепкое и слегка сдобренное сахаром рукопожатие. Доктор Данниган была высокой и ладно сложенной, с эффектными рыжими кудряшками на голове. Ее улыбка внушала доверие.
– Спасибо, доктор Данниган, я рада оказаться здесь. Счастлива.
Это слово эхом отозвалось у нее в голове, и она на секунду задумалась, имеет ли она представление о том, что такое счастье. Замечательно. Теперь она должна переживать из-за экзистенциального кризиса, а не только тревожиться о том, чтобы предотвратить профессиональное выгорание.
– Зови меня Триш. Я планировала начать с любезностей, но у меня пациент без предварительной записи. Если ты готова осмотреть его, мы можем сразу перейти к делу.
– Меня это вполне устраивает.
Оставив в ее кабинете сумку, ключи и телефон, Мак пошла следом за Триш обратно в приемную.
– Привет, Коллин. Как сегодня поживает наш мальчуган? – спросила Триш.
– Опять высокая температура. А это значит, что он снова не спит, – ответила мамаша.
– А это значит, что ты тоже не спишь, бедняжка. Пойдем со мной, и мы посмотрим, что можно сделать.
Мак последовала за ними в смотровую и закрыла дверь. Она устроилась в уголке, как стажер во время обхода, напустив на себя безобидный вид.
Триш быстро осмотрела мальчика, который, казалось, был решительно настроен уткнуться в материнскую грудь. Мать выглядела такой измученной, что готова была отказаться от дальнейших попыток что-то исправить.
– Похоже, Томми подхватил риновирус, который распространился по всему организму, – сообщила Триш.
– Ничего серьезного. Ладно, – сказала Коллин, кивая. – Можно ли считать меня ужасной матерью из-за того, что я хотела дать ему какое-нибудь волшебное лекарство от простуды, чтобы он проспал всю ночь?
Триш откровенно рассмеялась.
– Ха! – Когда она покачала головой, ее кудряшки затряслись. – Дорогая, это говорит о том, что вы вполне нормальная.
Иногда облегчение, которое испытываешь, слыша, что ты неплохой человек, исцеляет не меньше, чем реальная медицина. Мак знала это по опыту.
– Итак, вот вам мои рекомендации. Мы только начали выздоравливать. Томми был для тебя проблемой с тех пор, как ты узнала, что беременна им. Не обижайся, детка. Я тоже была проблемой для своих родителей. Невозможно исполнять родительские обязанности или работать, или быть хорошей женой, или делать что угодно, подбери любой глагол, если ты совершенно истощена.
– Итак. Жидкость. Легкоусвояемая еда для малыша. Если ему не станет лучше в следующие два или три дня, позвони в офис. Здесь будет доктор Мак, она выпишет тебе рецепт на антибиотики, если решит, что это бактериальная инфекция. Хорошо?
Мак изобразила ободряющую улыбку.
– Хорошо. – Коллин помолчала, укачивая Томми на своем бедре. – Что, если он не станет помогать мне?
– Твой муж? Если он откажется воспитывать ребенка, в зачатии которого участвовал наравне с тобой, тогда ты на пару ночей оставишь Томми с папочкой, а сама снимешь номер в отеле. На две ночи. Не на одну.
Мак моргнула. «Местный доктор рекомендует своей пациентке оставить мужа».
– Любой останется в форме, проведя одну ночь без сна, – продолжала Триш. – Но ты должна дать ему почувствовать, что значит хроническое истощение. Две бессонные ночи заставят его совсем под другим углом посмотреть на то, чем были для тебя последние три года. А если это не сработает, расскажи его матери. Она хорошенько припугнет его.
Коллин с побелевшим лицом кивнула.
– Отель. Его мать. Поняла.
– Отлично. А теперь иди и возьми леденец на стойке. Все будет в порядке.
Мак наблюдала за ними.
– Это принято? Вмешиваться в личную жизнь пациента? – спросила она, чувствуя некоторое неудобство. – Я не подготовлена для того, чтобы давать советы по семейной жизни.
Грубый хохот доктора, вероятно, был слышен за квартал.
– Добро пожаловать в семейную клинику в маленьком городке, Мак. Ты разберешься, я верю в тебя.
– У меня никакого опыта в отношениях с пациентами. Я начинаю работать с большинством из них, когда они находятся в бессознательном состоянии, и заканчиваю тем, что передаю их с рук на руки до того, как они приходят в сознание.
– Отлично! Тогда это будет для тебя поучительным опытом, – сказала Триш, похлопывая ее по плечу. – Мне бы не хотелось, чтобы ты скучала. Просто помни, мы сосредоточены главным образом на превентивном лечении. Тем не менее мы спасаем жизни, только в замедленном темпе.
Определенно, нужно сменить темп. Мак привыкла накладывать временные повязки, оставляя детали для больницы. Теперь она будет нести ответственность за детали.
– Давай сделаем обход, – предложила Триш.
Обход был коротким. Два кабинета. Две смотровые. Комната с рентгеновским аппаратом и ультразвуковым оборудованием. Солнечная кухня и одновременно комната отдыха с новым холодильником и старым столом. Была кладовая, где хранились как медицинские, так и канцелярские принадлежности. Сотрудники парковались на заднем дворе. Мак займет кабинет Триш.
– Хочешь, я уберу свой хлам? – спросила доктор, махнув рукой в сторону книжного шкафа в углу, прогнувшегося под тяжестью свадебных фотографий четы Данниган, сертификатов в рамочках и множества китайских болванчиков.
Мак покачала головой.
– Нет, все в порядке. Ты вернешься сюда. Я не хочу ничего менять под себя.
– И все-таки не стесняйся и нашлепай свои фотографии или, по крайней мере, закажи новое офисное кресло. Это с непривычки может показаться неустойчивым.
Чтобы продемонстрировать это, Триш плюхнулась в кресло и откинулась на спинку. Все сиденье отклонилось назад.
Мак протянула руку, чтобы удержать ее.
– Не волнуйся, – хихикнула Триш. – Оно еще не сбрасывало меня. Я – профессионал. Но не позволяй ему подкрасться незаметно, застать тебя врасплох.
* * *
Триш угостила Мак ланчем. Сама она с жадностью съела половину порции фаршированных блинчиков и фирменный сырный стейк.
– Я вижу, что ты осуждаешь мою диету, – сказала Триш, запивая кусок сырного стейка большим глотком малинового чая со льдом. – Но я собираюсь отправиться в четырехмесячное кругосветное турне со своей женой, убежденной вегетарианкой. Мне повезет, если раз в месяц мне удастся украдкой съесть чизбургер.
Мак улыбнулась. Доктор была обыкновенным человеком.
– Ладно, скажи, пока ты в отъезде будешь тайком поедать фастфуд, на чем я должна сосредоточиться в своей практике?
– Я просто хочу быть уверенной, что мои пациенты, друзья, соседи находятся в хороших руках.
«С точки зрения медицины так и будет. Но если они все стремятся найти духовного наставника, то окажутся в полном дерьме».
– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещала Мак.
– Можно ли желать большего? У нас небольшая независимая клиника. В наши дни о таких почти не слышно. Но мы выкручиваемся. Страховка – это всегда жуть. Но у нас есть штатные сотрудники. Если ты столкнешься с какими-то проблемами, переложи их на Фриду. Она ужасает. А Рассел Робинсон, твой коллега, поистине отличный врач-практик. Немного претенциозный для маленького городка, но за это мы его и любим. Если у тебя возникнут вопросы, обращайся к нему. Он будет сегодня в офисе после полудня.
– Что ты будешь делать еще два месяца своего продолжительного отпуска?
– Приходить в себя. Хочешь блинчик?
