Люссия Оберст
Счастье по зернышку
Глава 13
Цыганка во дворце живет
И в комнате платочек ткет.
Меланьин чудный там узор —
Вот диво! Не отводишь взор.
Никто ее не беспокоил,
Не заходил в ее покои,
Служанка только иногда
Ее тревожила, тогда,
Когда еду ей приносила,
Поднос обратно уносила.
Три дня Меланьюшка плела
И все три ночи не спала.
А на четвертый день в окно,
Там было не совсем темно,
Она увидела царя,
Да видно выглянула зря:
Вблизи с царем стоял Матвей
У дома, около дверей…
Меланья вскрикнула: «О боже,
Со мной твориться ныне что же?
Я за работою, наверно,
С ума сошла уж достоверно?»
Но, без сомненья, образ сей
Являлся в зеркале пред ней.
А явь есть явь, и никуда
От этого не деться, да…
Вот уж пятый день проходит,
А за ним шестой подходит,
За работой непростой
Просидела день шестой.
К ночи был готов платок —
Чудо! Дивен сей цветок.
Завтра будет день седьмой,
Выйти нужно ей самой.
Но Меланьюшке не спится -
Во дворце, как в клетке птица.
Не хотелось поутру
Ей являться ко двору.
Глава 14
Царь Меланью не забудет,
День шестой уж скоро будет —
Не тревожит он ее,
Только думает свое.
Царь спокойно спать не может,
Все его сомненье гложет:
Поступает он не так?
Жить по-старому? Никак
Без цыганки он не может.
И опять сомненье гложет…
Царь немного огорчился:
«Может, рано я женился?»
И страдает он о том,
Что в цыганочку влюблен.
Как тут было не влюбиться:-
Хороша была девица!
А поутру седьмого дня
Царю послышалась возня…
Он встал и выглянул в окно.
Сияло солнышко давно,
А на дворе людей полно.
«Видать, поспать не суждено» —
Вздохнул наш царь, стал одеваться,
На люди чтобы показаться.
Ему слуга помочь пришел,
Оделся царь, во двор пошел.
Томились люди в ожидании —
Чье царь наш выберет старанье,
Кому же выпадет удача?
Но, видно, трудная задача —
Искать царю средь всех работ,
Что лучше – выбрать без забот.
На дворе все были в сборе.
Появился царь наш вскоре
И царица с ним пришла,
Двух служанок привела.
Огляделся царь вокруг —
Не нашел цыганки вдруг,
Подавив в себе испуг,
Подозвал тихонько слуг,
Чтоб те в девичью пошли
И Меланью привели.
А Меланьюшка закрылась,
Тихо-тихо притаилась…
Распылалась голова,
Ни мертва и ни жива…
Час предчувствуя столь важный,
Так старалась стать отважной.
«Лучше б про меня забыли» —
У Меланья мысли были.
За дверьми шаги слышны…
«То прийти за мной должны.»
В дверь стучаться кто-то стал.
Страх цыганку вновь сковал.
«Открывайте, царь вас ждет,
Не нашел вас и зовет.
И возьмите свой ковер,
И платок – чудной узор.
Собирайтесь, мы вас ждем,
Вместе ко двору пойдем.»
Меланьюшка пришла в себя
И, мельком в зеркальце глядя,
Решила для себя одно:
«Уж коли ей судьбой дано —
Зачем головушку ломать?
Чему уж быть – не миновать.»
Тут Зеркальце ей улыбнулось,
Меланья сразу встрепенулась,
Погладив Зеркальце рукой…
Сверкнул тут Перстень золотой,
Подарок нашего царя…
И отраженью говоря,
Меланья молвила: «Пора
Тебе явиться у двора.»
Взяла она платок, ковер,
Пошла со слугами во двор.
Царь все работы перебрал,
Творенья лучшие назвал,
А слуги выставили враз
Работы лучших напоказ.
Царица выбрала златые
Часы песочные большие -
И мастер рядом с ними встал,
Фадеем он себя назвал.
Награду царь ему вручил -
Златую цепь тот получил,
В придачу где-то шесть голов
Больших, откормленных волов.
Труба резная звездочета,
Все можно с высоты полета
До мелочей переглядеть -
Царь приказал ему надеть
Халат свой, золотом расшитый.
«Теперь ты будешь знаменитый,
В моем дворце ты будешь жить,
По звездам правду говорить.»
Еще кого-то не забыли,
Награды тоже им вручили.
А вот и наше Колесо…
Матвей тут вышел на крыльцо -
Представился и поклонился,
Услышав шум, посторонился…
А там Меланья среди слуг
Навстречу Птице вышла вдруг.
Глазами встретились они…
Застыли, будто бы одни
Стояли – никого кругом,
Лишь птицы в небе голубом
Свои им песни щебетали…
Прошло мгновенье… Тут же стали
Все шумно обо всем галдеть.
Матвей не знал, куда глядеть…
В толпе исчезнуть он решил,
Но лик Меланьи не забыл.
Наш царь цыганку подозвал,
При всех Меланьюшкой назвал
И расхвалил ее платок,
Как распустившийся цветок.
Затем наш царь взмахнул ковром:
«Не быть мне никогда царем -
Кто сможет так еще соткать!
Таких искусниц не сыскать,
Во всей округе не найдешь!
Ты во дворец к нам жить пойдешь.
Тебя чем хочешь одарю…»
«Покорнейше благодарю,
Но жизнь на воле мне дороже,
Сидеть, как в клетке, мне негоже» —
Ему Меланья отвечает.
А царь уж в ней души не чает,
Воскликнул: «Я не отпущу,
Чтоб рядом ты была хочу!»
Царица странно посмотрела -
Соперницу себе узрела.
Став подговаривать царя,
Что оставляет девку зря,
Что эта не к добру затея -
Она цыганка, ворожея.
Матвей с Меланьи глаз не сводит,
Среди толпы он нервно ходит.
Цыганка ж опустив глаза,
Стояла… Потекла слеза
По нежной, будто шелк, щеке…
Матвей стоял невдалеке,
Быстрей, по доброте своей,
Пробрался сквозь толпу людей
И за Меланью заступился —
На батюшку он ополчился:
«Прости мне царь и ты царица,
Но, вижу, плачет уж девица!
А это ль не царю позор? –
Промолвил он царю в укор –
Быть может, чувствует она,
Что во дворце жить не должна.
Ее не вправе ты держать!
Изволь же ей награду дать,
И с миром отпустить домой.
Ведь был для всех Указ такой!»
Но царь сквозь зубы процедил:
«Скажи спасибо, что мне мил… —
Но громче молвил – Хорошо,
Согласна может ты на то,
Что погостишь у нас ты вволю,
Допустим месяц-два, не боле?
И маменьку ты навестишь,
Сегодня все ей объяснишь,
И скажешь маменьке своей —
Нуждаться не в чем будет ей…»
Царица молча усмехнулась,
Привстала, мягко улыбнулась,
Сказала: «Милый наш Матвей,
Не откажи мне в просьбе сей.
Я от такого колеса
Поверила и в чудеса.
Хочу, чтоб ты мне рассказал,
Как колесо ты то создал.
Мой милый, погости немного —
И на цыганку глядя строго -
Меланье другом милым будешь,
Мне тоже, ежель не забудешь.»
Матвей от радости своей
Свое согласье дал скорей.
Наш царь народ благодарил
И с миром всех он распустил.
Меланье дал двоих людей,
Чтоб шла та к маменьке своей -
Мол успокоить и свидать,
И все, что нужно – передать.
Матвей царице поклонился
И ненадолго отпросился,
Чтоб до села ему дойти —
Награду царскую снести,
Верней – доехать на волах
И не забыть бы о мешках.
И с ним послали двух людей,
Чтоб возвращался поскорей.
Глава 15
Царь успокоиться не может:
Его цыганочка тревожит.
«И что за выскочка Матвей
В защиту вылез перед ней?
Царица тоже хороша…
Он не получит ни шиша!
Слыхали – «другом милым будешь…»
Скорей ты ее забудешь!
Бог даст, вернется ко двору —
Его припрячу утру,
Да чтоб никто не донимал,
Куда он делся не узнал…»
Царь молча руки потирает,
Довольный замыслом, сияет.
Затем тихонечко вздохнул,
На ложе лег и вмиг уснул.
Солнце за горы садится,
Вечер в окна уж стучится…
Что же там Матвей у нас
Делает в столь поздний час?
Черный ворон, старый дом,
Дед с Матвеем в доме том.
Парень деду говорит,
Просьбу выполнить велит:
«По селу всем беднякам,
Самым бедным старикам
Разделить на всех волов
И зерна с пяти мешков.
Поровну чтоб поделить,
Никого бы не забыть».
Напоследок наш Матвей
Обнял деда посильней.
Глаза деда заблестели
Иль разлуку углядели.
На прощание наш дед
Дал Матвею свой совет:
«Если будет очень трудно
В панику впадать не нужно.
Коль преграды на пути —
Улыбнись, не отступи.
А ошибку совершишь,
То исправь и победишь.
Ведь ошибка – нам она -
Лишь для Мудрости дана».
Парень деда обнимает
И к царю опять шагает…
Солнце село уж давно,
Ночка просится в окно.
На дворе уж темнота,
Он стучится во врата.
Вмиг ворота приоткрыли,
Паренька во двор впустили.
Царь Матвея поджидал:
«Чтот ты паря запоздал?
Я тебя весь вечер жду…
Позабудем про вражду.
Я не прав был, знать устал.
На мое б ты место встал —
И не то б наговорил…
Мало ль что я натворил.
Сядь, поговори со мной,
Хоть ты парень озорной,
Угощу тебя вином.
Но прошу лишь об одном,
В просьбе сей не откажи -
Вина выпей и скажи -
Какое лучшее из вин?
В них разбираюсь я один».
Матвей уже забыл про все,
Кровь заиграла горячо.
Царь опоил его вином…
Уснул наш парень крепким сном.
А царь позвал двоих людей,
Чтоб помогли ему быстрей
Матвея усадить в мешок
И завязать на узелок.
И строго-настрого сказал,
Что нужно сделать, наказал:
«Отнести мешок к реке,
Привязать его к доске
И на воду опустить,
По течению пустить.
Заплачу я вам сполна
И в придачу дам вина».
Мешок спустили по реке,
К царю вернулись налегке.
Тот им обещанное дал,
Молчать им строго приказал.
