Макс Ганин
Административный ресурс. Часть 1. Я вспомнил все, что надобно забыть
Вышел Березовский и на международную арену. В 1995 году вместе с министром науки РФ Борисом Салтыковым встретился в Москве с Джорджем Соросом, который известен как организатор бархатных революций по всему миру, способный влиять на политическую ситуацию в разных странах через свои фонды. После этого Березовский пожертвовал на развитие российской науки полтора миллиона долларов, но не напрямую ученым, а в созданный Соросом в России специальный фонд.
И самое главное: БАБ напрямую связан с чеченскими полевыми командирами и помогает им деньгами, оружием и своим влиянием на президента Ельцина.
Ты пойми, что он, выводя деньги за рубеж, спонсирует международных террористов и хочет у нас в стране революцию устроить! А это развал страны, миллионы жертв и разбитых судеб. История с уничтожением СССР повторяется. Только на этот раз все будет в разы болезненнее и страшнее. И я очень хочу этого не допустить! Ты с ним или со мной?
Гриша с детства знал Олега и его жену Марину и доверял ему, как родному и близкому человеку, поэтому долго уговаривать себя не заставил. Он в деталях расписал все известные ему финансовые схемы вывода средств. Более того, он был вхож в кабинет Бориса Абрамовича и частенько слышал его телефонные разговоры на английском, которые тоже пересказал Сырникову. Тот быстро записывал без разбора в блокнот все, что говорил Григорий, потому что этой информации не было цены. И теперь возникал главный вопрос: как можно легализовать все это и кому из руководителей ФСБ доложить?
Ни Гриша, ни Олег, естественно, и предположить не могли, что службой безопасности Березовского за одним из них могло быть установлено наружное наблюдение. Опасаясь за сохранность секретов и свою безопасность, Борис Абрамович поручил вести точечную слежку за всеми, кто мог ему навредить. Григория вели редко – только тогда, когда были свободные машины и люди. Но в этот день все совпало как нельзя плохо для всех.
Безопасникам ЛогоВАЗа поступили сразу несколько сигналов. Первый – о том, что недоброжелатель Бориса Абрамовича из рядов ФСБ отправился в город на встречу, а второй – что его валютный дилер раньше окончания рабочего времени покинул банк и поехал явно не в сторону дома. Затем среди топтунов, ведущих Сырникова, оказался именно тот, кто знал в лицо и Тополева, который пришел в тот же дом, где был Олег Викторович. Собрав больше данных о связях этих людей, сотрудники СБ сделали неутешительный вывод о возможном предательстве и немедленно доложили боссу. Березовский в это время был как никогда селен и могуществен, поэтому решил закрыть эту проблему мирным путем. Гришу уволили из банка одним днем без объяснения причины, а на Сырникова сильно надавил его непосредственный руководитель, поставив перед выбором: либо работать дальше и забыть про БАБа, либо на улицу – и охранником в универмаг.
Создание партии «Единство» в 1999 году стало точкой перелома для Березовского. Он активно поддерживал кандидата этой политической организации Владимира Путина. Однако после победы Путина ситуация резко изменилась. Летом 2000 года Березовский покинул Госдуму и стал объектом нападок со стороны нового президента.
В результате всех этих событий олигарх решил эмигрировать. В конце 2000 года он переехал в Лондон, где запросил политическое убежище. Это стало особенно актуальным после того, как Березовский стал спонсором книги «ФСБ взрывает Россию». В ней описывались события, в которых российские власти были обвинены в терактах в Москве.
Российские правоохранительные органы потребовали выдачи Березовского, однако британское правительство однозначно отказало. Лондонский суд получил заявления о том, что Березовский покинул Россию из-за «серьезных и открытых политических разногласий» с президентом Владимиром Путиным.
Российская Генпрокуратура постоянно дополняла список обвинений в адрес Бориса Абрамовича. История началась еще в 1999 году, когда было возбуждено дело о злоупотреблении в руководстве «Аэрофлотом».
В августе 2001 года было открыто дело против компании из Швейцарии, в которой Березовскому вменялся контроль над фирмой и доступ к деньгам. Эта компания занималась перечислением денег за беспосадочные полеты над Российской Федерацией.
В сентябре 2001 года Генеральная прокуратура выступила против Березовского по трем пунктам: пособничество при мошенничестве, невозвращение валютного дохода из-за границы и отмывание денег. Березовский был объявлен в федеральный розыск.
Летом 2002 года к делу присоединилась прокуратура французского города Марсель. Согласно обвинению, через Бориса Березовского прошли шестьдесят пять миллионов долларов, которые были потрачены на приобретение шикарного замка на Лазурном берегу.
В августе 2002 года Генеральная прокуратура возбудила дело в отношении сделки с АвтоВАЗом. Речь шла о 2323 автомобилях: на доходы от их продажи, по данным следователей, были приобретены не только коттеджи в Московской области, но и акции СМИ.
Осенью 2002 года было вынесено постановление об аресте Березовского. Поскольку он уже жил в Великобритании, был отправлен запрос в эту страну. Весной следующего года началась судебная процедура по делу экстрадиции Березовского в лондонском суде. Однако в осенний период дело завершилось предоставлением политического убежища бывшему российскому финансовому гиганту.
Десятого сентября 2003 года Борис Березовский официально получил статус политического убежища в Великобритании. Однако российская сторона не соглашалась с таким развитием событий и продолжала требовать экстрадиции Березовского – даже у тех стран, которые он посещал: например, Латвии в 2005 году. В то же время возбуждались новые уголовные дела против бизнесмена.
Однако все эти дела померкли перед февральским обвинением Генеральной прокуратуры в 2006 году. Согласно статье 278 Уголовного кодекса РФ, Березовскому были предъявлены обвинения в «насильственном захвате власти». Дело было передано в ФСБ, что вновь возобновило процесс экстрадиции. А тринадцатого апреля следующего года против олигарха было возбуждено еще одно уголовное дело – по той же статье 278 Уголовного кодекса РФ. Первопричиной стало интервью, которое бизнесмен дал радиостанции «Эхо Москвы». В словах Березовского прозвучало: «В России оправданы любые насильственные действия оппозиции, в том числе и силовой захват власти, над которым я работаю». Позже в других интервью Борис Абрамович оправдывался, что речь шла о легитимных методах. Однако источники из прокуратуры утверждали, что Березовский финансировал организации, специализирующиеся на подобных «свержениях».
Состояние Березовского резко уменьшалось, а его долги, напротив, росли. Среди претендентов на эти долги были его бизнес-партнеры и бывшая супруга. Появились сведения о том, что Борис продавал картины из своей роскошной коллекции.
Оглядываясь на годы, проведенные в Лондоне, в последних интервью Борис Абрамович выражал разочарование и переоценку своей жизни. Можно сказать, что он потерял смысл. В одном из таких признаний он отмечал: «Я всегда хотел вернуться в Россию, даже когда против меня было возбуждено уголовное дело». Березовский осознавал свою ошибку и считал, что слишком идеализировал возможность построения демократического государства. Он недооценил ментальную инертность России и переоценил Запад.
«Я не должен был уезжать из России», – подвел итог бывший олигарх в одном из последних интервью Forbes двадцать третьего марта 2013 года. В этот же день его нашли мертвым в его лондонском доме. Обстоятельства его смерти не были достоверно установлены. Официальной версией следствия стало самоубийство. Все еще нет ни одной фотографии с места смерти Березовского в открытом доступе. Это стало источником многочисленных слухов о возможном убийстве. Однако близкие люди Березовского уверены, что такая смерть была логичным итогом жизни человека, который более десяти лет играл важную роль в истории России.
Глава 5. Дефолт
– Привет, Григорий!
– Добрый день, Олег Викторович!
– Как дела? На работу не устроился еще?
– Пока что нет. Не берут… Служба безопасности не пропускает. Говорят, что из АвтоВАЗбанка очень плохую на меня характеристику дают. Так что временно у мамы в фирме тружусь.
– Тоже неплохо… Я тут пересекался со своим старым товарищем, и он рассказал, что Фабзон ищет в свой банк человечка для контроля за деньгами и представления его интересов. Хочешь, могу тебя порекомендовать?
– Это тот самый Фабзон Иосиф Давидович, который певец?
– Именно он. У него, кроме концертной деятельности, есть еще корпорация «Москоубит», которая занимается нефтью, металлами и даже сахаром, а также банк «Кредитно-расчетный», который этот бизнес и обслуживает. Так вот именно в этот банк я тебя могу и порекомендовать. Пойдешь?
– Конечно, пойду! Когда выходить?
– Какой ты стремительный! Подожди. Я организую твою встречу с Фабзоном, и если ты ему понравишься, то он тебе и скажет, когда и на какую должность выходить. Понял?
– Понял. Буду ждать отмашки.
Через несколько дней Сырников перезвонил и сообщил, что Фабзон ждет Гришу завтра в своем офисе в гостинице «Интурист» в полдень.
Здание гостиницы находилось в самом центре Москвы, рядом с Кремлем: в начале Тверской улицы по соседству с театром Ермоловой и «Националем». Двадцатидвухэтажное кубическое строение простой формы было одним из самых высоких сооружений из железобетона в столице и напоминало американский небоскреб. Не зря это место облюбовали валютные проститутки и бандиты всех мастей! Зеленые квадраты под окнами придавали прямоугольной коробке хоть какой-то цветовой фон, пряча за ним уродство здания, которое на фоне помпезной архитектуры старых мастеров выглядело как бельмо на глазу. Злые языки утверждали, что цвет этих панелей был выбран не случайно: он должен намекать гостям, что ценник за все услуги внутри гостиницы указан в долларах и нищебродам здесь не место.
Офисы Фабзона, Артеньева и их покойного ныне друга и партнера Отари Квантришвили появились на двадцатом этаже гостиницы «Интурист» еще в 1992 году. Под них было отведено семь номеров люкс, которые специально отделили от остальных помещений дверью из пуленепробиваемого стекла. У лифта постоянно дежурили два охранника.
Кстати, каждый люкс в «Интуристе» стоил триста пятьдесят долларов в сутки. Однако, как говорят в администрации гостиницы, эти постояльцы платили за аренду в несколько раз меньше. Иногда руководители отеля намекали им, что надо иметь совесть, но это не действовало. А связываться с Отари Квантришвили, другом и соратником Фабзона и Артеньева, никто не хотел. По милицейским данным, именно он содействовал тому, что «Интурист» попал в сферу влияния грузинской преступной группировки. Бандиты установили там свои порядки. Единственным человеком, который пытался хоть как-то изменить ситуацию, был генеральный директор отеля. Но все было безуспешно.
На встречу с одиозным певцом Гриша решил прийти заранее.
Это был прекрасный теплый мартовский денек 1997 года. Пешком от дома Тополева, расположенного чуть выше по улице, рядом с памятником основателю Москвы Юрию Долгорукому, ходу было не более десяти минут, поэтому он с удовольствием не спеша прогулялся, обдумывая варианты предстоящего разговора. Войдя внутрь «Интуриста», парень поймал себя на мысли, что среди посетителей видит в основном кавказцев. Славянская внешность была у обслуживающего персонала, девушек легкого поведения, которых в фойе было немало, и у него. Проскочив заполненный народом зал, он пробежал мимо стойки регистрации к лифтам, нажал нужную кнопку и небыстро поплыл вверх на нужный ему этаж. Выйдя на двадцатом, он тут же попал в зону ответственности службы безопасности хозяев пафосных офисов. Охрана долго изучала паспорт Тополева, связывалась с кем-то по телефону и минут через десять позволила пройти дальше – к Иосифу Давидовичу.
Фабзон сидел на диване в своем огромном шикарном кабинете и разговаривал по сотовому телефону. Заметив Гришу, он жестом пригласил его пройти и присесть в кресло напротив. Закончив разговор через пару минут, он приветливо улыбнулся посетителю, пристально осмотрел его с головы до ног и задумчиво уставился в окно.
– Иосиф Давидович, меня зовут Григорий Тополев. Я пришел к вам по рекомендации…
– Да понял я, кто ты и от кого пришел, – как-то грустно ответил певец. – Вам сколько лет, молодой человек?
– Двадцать три, – очень уверенно и с чувством собственного достоинства ответил Гриша.
– Да? – удивленно отреагировал Фабзон и снова обвел взглядом сидящего напротив юношу. – А я не дал бы вам больше восемнадцати… Быстрый век, акселерация… Сейчас чем моложе специалист, тем больше он технически подкован. Настало время дерзких и умных, а времена умудренных опытом уходят… – посетовал кумир миллионов и с грустью вздохнул.
– Я в банках работаю с 1994 года, поэтому опыт имеется, – отрекомендовал себя Григорий.
– Это прекрасно! Я как раз недавно прикупил небольшой банк… «Кредитно-расчетный». Может быть, слышал?
– Нет, не слышал, – честно ответил Гриша.
– Молодец, что не врешь. Я это ценю. Для меня лучше услышать горькую правду, чем припудренную ложь. Согласен со мной?
– В бизнесе, по-моему, только так и надо поступать, а то все деньги можно потерять из-за недостоверной информации.
– Правильно мыслите, молодой человек, очень правильно! Вы начинаете мне нравиться! Чем занимались на предыдущих местах работы?
– Биржевой и межбанковской торговлей валютами – как по заявкам клиентов, так и спекулятивно в интересах банка. А также следил за ликвидностью.
– Да, это совершенно новое направление в российском банковском бизнесе… Очень хорошо! У меня в «Кредитно-расчетном» таких специалистов нет, так что можешь смело забирать под себя все это направление. Закупай оборудование, набирай людей и начинай работать. Только у меня будет к тебе еще и отдельное поручение, не совсем связанное с биржевой торговлей… – Фабзон многозначительно приподнял брови и слегка наклонил голову, срисовывая реакцию собеседника.
– Все что угодно, Иосиф Давидович! – спокойно и уверенно ответил Григорий и улыбнулся своему визави.
– Ты наверняка слышал, что в прошлом году обанкротился Мытищинский коммерческий банк?
– Конечно, слышал! Он стал одним из длинного списка пострадавших в «черный четверг».
– Точно. Так вот… Я и моя корпорация «Москоубит» потеряли в этом банке приличную сумму денег. Личную ответственность за мои денежные средства нес его директор Литовченко. И так как он меня подвел – не сумел вовремя предупредить и спасти мои сбережения, я решил поставить его руководить своим банком, чтобы он отрабатывал мои потерянные в «Мытищинском» миллионы. Сам понимаешь, после всего случившегося веры ему немного, поэтому мне нужен свой человек, который бы за всем присматривал и честно докладывал о происходящем внутри. Тебя как молодого специалиста, тем более валютчика, они вряд ли заподозрят в связи со мной, поэтому будет не сложно влиться в новый коллектив и получать нужную мне информацию в полном объеме. Как, согласен?
– Я вас не подведу, Иосиф Давидович! У вас всегда будет полная и достоверная информация обо всем, что происходит в банке. За это можете быть спокойны.
– Прекрасно! Тогда завтра выходи на работу. Литовченко я предупрежу. Наша с тобой легенда проста, ничего и придумывать не станем: тебя мне посоветовал мой близкий знакомый из мэрии Москвы, имя которого им знать не обязательно. Запомнишь? – Гриша кивнул. – Сюда больше не приезжай. Только в экстренных случаях! Всю информацию для меня будешь передавать через Андрюшу Беляева – это мой человек. Он работает юристом в банке и частенько наведывается ко мне в офис с документами на подпись, так что всегда сможет сообщить мне любую информацию от тебя. Ты его в банке сразу узнаешь – толстый такой, молодой парнишка с очень добрыми глазами. Он слегка картавит еще. Вопросы, просьбы, пожелания?
– Я так понял, что с этим Андреем я могу быть полностью откровенен? – задумчиво спросил Гриша.
– Абсолютно! Подружись с ним, сделай так, чтобы все думали, что вы – не разлей вода. Это сильно упростит нашу задачу и для остальных узаконит ваше частое общение. Да, самое главное забыл! Помимо зарплаты в банке, какая там тебе будет положена по должности, я буду доплачивать тебе за труды тысячу долларов в месяц. Так пойдет?
– Конечно, пойдет, Иосиф Давидович! – обрадованно ответил Григорий, который до этой фразы еще немного сомневался, принимать предложение Фабзона или нет. Деньги сыграли свою роль.
– Тогда договорились! Завтра в десять – раньше Литовченко на работе не появляется. Подъезжай в банк и оформляйся. Бог в помощь!
Больше всего выходу Гриши на новое место обрадовалась Оксана. Она жила мечтами о собственной квартире и о том, как разъедется с не полюбившими ее родственниками мужа. За последние полгода, ввиду увольнения Гриши из АвтоВАЗбанка, они проели значительную часть своих сбережений, поэтому мечта об уютном гнездышке рушилась на глазах. Но теперь, благодаря щедрому предложению Фабзона, она немного успокоилась и стала не так резко реагировать на вечное недовольство Евгении Львовны.
После окончания ВУЗа Гришина тетка Наталья устроила невестку на свое предыдущее место работы в Государственный комитет по науке и технике (ГКНТ), где ее многие помнили и знали. Здание комитета находилось практически напротив дома Тополевых, поэтому Оксана доходила до своего рабочего кабинета пешком за десять минут. Гриша сразу заметил разницу в поведении жены. Она стала более спокойной, веселой и не такой ершистой, как была до этого. Работа полностью поглотила ее, принесла новые знакомства, впечатления, новых неприятелей и новые эмоции. Она стала меньше пересекаться со старшей Тополевой, а когда та пыталась укорить ее в чем-нибудь, то реагировала на это уже не так эмоционально. Скандалы дома прекратились, и семейная жизнь вновь заиграла яркими красками.
Кредитно-расчетный банк находился в Банном переулке в районе проспекта Мира. Небольшое желтое трехэтажное здание тонуло среди высоченных жилых многоэтажек. На первом этаже располагался маленький, но очень уютный операционный зал, где принимали клиентов, а также размещалась бухгалтерия. На втором этаже были кабинеты кредитного, юридического управлений и службы безопасности. А на третьем, в правом крыле, сидело руководство банка; левое же отдали под валютное управление и дилинг с отделом ценных бумаг. Хозяйкой приемной президента была очень симпатичная секретарша Алла с большими ярко накрашенными губами и глубоким вырезом на платье, демонстрирующим шикарную грудь. Кабинет Литовченко казался маленьким по меркам тогдашних банкиров – не более пятидесяти квадратных метров, но обставлен он был с большим вкусом: дорого и богато.
– Заходите, заходите, Григорий Викторович! – открыто и по-доброму улыбаясь, громко произнес президент. Затем встал, вышел из-за своего рабочего стола и подошел к Грише – лично поприветствовать за руку. – Наслышан о вас, наслышан! Еще по «Мытищинскому». Очень рад с вами сотрудничать. Как Иосифу Давидовичу удалось вас перекупить? Умеет он заинтересовать понравившихся ему людей, не правда ли?
– Да, господин Фабзон сделал мне очень заманчивое предложение, отказываться от которого было бы грешно, – ответил Гриша, поддерживая тему о своем переходе, предложенную Литовченко.
– Сами понимаете, у нас ни «Рейтерса», ни «Свифта» пока нет, да и лимитов с контрагентами кот наплакал, поэтому поначалу вам придется нелегко. Не боитесь?
– Это все дело наживное! – со знанием дела ответил Григорий. – Главное, чтобы вы мне поддержку оказывали в моих начинаниях и вовремя оплачивали счета за оборудование. Сами понимаете, сперва будут в основном только расходы, но они довольно быстро покроются.
– Я все это знаю и прекрасно понимаю, поэтому убеждать меня не надо. Пишите свой бюджет! И чем быстрее начнем, тем быстрее станем зарабатывать, верно?
– Абсолютно! Приятно слышать, когда руководитель понимает все тонкости твоей работы! – польстил Литовченко Гриша.
– Договорились на этом! Теперь пойдемте, и я вас лично представлю руководящему составу нашего банка, покажу ваш рабочий кабинет.
Комнат, которые предназначались под дилинг, было две: маленькие, но достаточно вместительные для нескольких дилеров и сопровождающего персонала. Окна выходили во внутренний двор и на парковку. В соседнем помещении располагалось валютное управление, которым руководила красотка по имени Светлана. Ей было немногим за тридцать. Она тоже была чьей-то знакомой, и Литовченко относился к ней с явным пиететом и уважением. Мадам ездила на дорогом шведском автомобиле, носила крупные бриллианты и выглядела очень ухоженной. Света не была замужем и не имела детей, но чувствовалось, что рядом с ней находится очень щедрый и обеспеченный мужчина.
На втором этаже – после знакомства с двумя мужиками средних лет: главным безопасником и руководителем кредитного управления – Литовченко повел Гришу в крохотную комнатку к юристам. Тополев сразу же узнал Андрея по описанию Фабзона. Он и в самом деле был полноват, но очень симпатичен. От него веяло добротой и хорошим настроением. Широкая лучезарная улыбка, маленькие, голубые как небо глаза, короткая стрижка и смешной курносый нос – все это заставляло собеседника улыбнуться в ответ и застыть рядом с ним, купаясь в тепле его сильнейшей положительной энергетики. Его начальница, Марина Николаевна, тоже была очень приятной и симпатичной сорокалетней дамой, а параметрами отвечала вкусам своих шефов. И вообще все женщины в банке выглядели как на подбор – даже главный бухгалтер была относительно молода и довольно привлекательна. Гриша привык на своих предыдущих местах работы видеть в бухгалтерии в основном очень взрослых и малоприятных дам непрезентабельной внешности. В основном это были женщины старой, еще советской закалки, не признающие компьютеров и электронного документооборота, старающиеся все операции щелкать на счетах и кассовых калькуляторах. Здесь же работала только молодежь – на современном оборудовании и программных продуктах. Гриша остался доволен экскурсией по банку и знакомством с молодым коллективом. «Всегда приятно, когда тебя окружают красивые женщины и приятные молодые мужики!» – подумал Григорий.
Тополев, как обычно, активно принялся за работу и к лету запустил дилинг на полную катушку. Литовченко, как и обещал, не жадничал, поэтому у Григория появились самые современные рабочие станции, опытные сотрудники и большие остатки на брокерских счетах. Благодаря этому его управление очень быстро стало рентабельным, что подарило ему еще большее уважение коллег и внимание собственников. Единственным недоброжелателем был начальник отдела ценных бумаг Левин. Он так же, как и Литовченко, пришел из «Мытищинского» и так же пытался отрабатывать свои долги новым учредителям. До появления Тополева его прибыли были довольно ощутимы и добавляли ему большой вес в маленькой структуре Кредитно-расчетного банка, но с появлением более успешного конкурента он отошел на второй план, стал получать меньшее финансирования и, соответственно, меньшие бонусы. Этот факт его дико злил, поэтому каждый незначительный промах дилингового управления он старался раздуть до состояния пожара.
– Чего он так меня невзлюбил? – сетовал Андрею на Левина Гриша.
– Ты пойми: он так же, как и Литовченко, просрал в Мытищах большие бабки на ГКО, – начал объяснять другу Беляев. – Причем если Литовченко в основном должен Фабзону, то Левин попал с баблом Вахи! А это уже совсем другое дело и другие последствия!
– А кто такой Ваха? – поинтересовался Григорий.
– Ты что, не знаешь наших учредителей? – удивленно спросил Андрей. – Ну ты даешь! Уже три месяца работаешь в банке и не знаешь наших собственников!
– Я думал, что банк принадлежит «Москоувиту» Фабзона.
– Только наполовину! Остальные пятьдесят процентов у Вахи Обуевича Вагаева, – с большим уважением произнес имя второго собственника Андрей.
– А кто он такой? Чеченец?
– Да! Причем очень богатый и влиятельный. Он много чем занимается, но в основном – нефтью. Ты наверняка уже исполнял заявки на продажу валюты от «Югнефтегазпродукта»? Так вот, это его компания.
– А почему ты говоришь, что у Левина в связи с Вахой будут другие последствия, нежели с Фабзоном?
– Ну, Иосиф Давидович – человек добрый и отходчивый, а вот Ваха Обуевич – наоборот… Человек гор! Голову отрежет только так. Ты его головорезов из охраны еще не видел?
– Нет…
– Так и не дай бог когда-нибудь увидеть! – многозначительно произнес Беляев. – Для них неверного убить – как для нас с тобой высморкаться. В общем, люди серьезные, и расстраивать их не стоит, а злить – вообще страшно.
В конце лета 1997 года в столице были усилены меры по контролю за передвижением кавказцев по культурно-развлекательным центрам. В стране шла вторая чеченская война, поэтому власти города опасались горячих горских мужчин, перестрелок и поножовщин с их участием, а более всего – возможных терактов. В связи с этим московские казино резко сократили доступ в свои заведения для представителей чеченской диаспоры. Но активные и жаждущие сильных эмоций парни нашли выход из сложившейся ситуации: с разрешения Вагаева они стали каждый вечер наведываться в Кредитно-расчетный банк, где по ночам играли на рынке Форекс18.
Ночной дилер Гришиного управления Андрюха Васин был человеком не эмоциональным, ответственным и очень честным, поэтому шумные компании детей гор его не смущали. Он каждый вечер принимал у них пачки с долларами, укладывал их в сейф, после чего фиксировал заявки на покупку-продажу валют. Чеченцы относились к Форексу как к казино, поэтому их операции носили хаотичный характер, никак не связанный с техническим или хотя бы с фундаментальным анализом. Это было больше похоже на игру «угадайка», поэтому каждое утро они уходили расстроенными, проигравшими все свои деньги. Как-то ночью один горячий чеченец не выдержал нервного напряжения от постоянных проигрышей и обвинил во всех своих бедах Васина.
– Ты медленно своими пальцами по клавиатуре бьешь, поэтому не успеваешь мои позиции вовремя закрывать! – кричал кавказец. – Я тебе сейчас твои пальцы-то подкорочу! Может, тогда начнешь успевать? – снова выкрикнул он и достал огромный тесак.
Андрюха, недолго думая, вскочил и, сверкая пятками, сбежал от опасных клиентов прочь.
На утро Тополев приехал в банк и застал следующую картину: мебель в кабинете была разбросана, сейф ваялся на полу, а в клавиатуру «Рейтерс» был воткнут длинный нож. Причем с такой силой, что лезвие пробило насквозь не только оргтехнику, но и деревяшку стола. Григорий вызвал в кабинет начальника службы безопасности и продемонстрировал ему последствия ночного визита.
– Вы же прекрасно понимаете, Григорий Викторович, что мы ничего не можем сделать с нашими кавказскими товарищами! Они приходят с разрешения Вахи Обуевича, поэтому я им и слова сказать не смею.
– Ладно, я тогда с этими визитами сам разберусь через Фабзона, – недовольно ответил Гриша. – Вы мне тогда скажите, где мой ночной дилер Васин? Он домой сегодня уходил?
– Охрана снизу сказала, что Андрей банк не покидал, – взволнованно произнес начальник СБ.
– А где он тогда? Не могли же эти бойцы его незаметно вынести на улицу?
– Это исключено! Но я сейчас по камерам еще раз все отслежу и вам доложу.
Через час Андрюху отыскали на чердаке здания, куда он вылез через окно туалета. Он жутко трясся – то ли от страха, то ли от холода – и, пока не выпил кружку горячего кофе, не смог успокоиться.
– Гриш, ты представляешь, они мне пальцы хотели отрезать! Пальцы! – заикаясь, дрожащим голосом объяснял произошедшее Васин. – Я увольняюсь! Нафиг мне такое нужно? Ты даже не представляешь себе, как я пересрал. Ты бы его глаза видел! В них была смерть! Он бы точно меня порезал.
– Так, успокойся! – твердо поставленным голосом сказал Григорий. – Ты их больше в дилинге никогда не увидишь! Сейчас тебя отвезут домой на машине. Спи, отдыхай, приходи в себя. Я тебе даю неделю отпуска. Успокоишься – потом поговорим.
Ночного дилера на банковской машине повезли домой, а Гриша позвонил в приемную Фабзона и попросил Иосифа Давидовича срочно принять его. Через час они уже беседовали на двадцатом этаже «Интуриста».
– Я же просил тебя приезжать ко мне в офис только в крайнем случае! – возмутился Фабзон, выслушав Гришин рассказ.
– А отрезанные пальцы – это разве не крайний случай? – возмутился Григорий.
– Ну, ему же не отрезали их! – улыбнувшись, поправил гостя певец.
– Это сегодня! Потому что он сбежать успел. А завтра? Нет! Я этого допустить больше не могу! Я вас очень прошу: позвоните, пожалуйста, Вахе Обуевичу и потребуйте от него, чтобы, во-первых, этот человек извинился перед Андреем, а во-вторых – чтобы его абреки прекратили шляться в дилинг. С сегодняшнего дня вход в нашу комнату для клиентов будет закрыт. Я уже распорядился, чтобы на дверь повесили электронный замок.
– Ну, я тебе сразу скажу, что извиняться перед твоим парнем никто не станет… А вот насчет визитов я поговорю. Обещаю.
В этот же вечер по дороге домой Тополев на полной скорости влетел под стоявший в крайнем правом ряду грузовик на Садовом кольце. Пару недель назад он договорился с Оксаной подыскать для своего нового друга Беляева невесту, и жена с удовольствием выполнила его просьбу. Они с подружкой ждали мужа с Андреем дома к ужину. Мужчины отъехали от банка в шесть – каждый на своей машине. На мосту через Цветной бульвар Гриша решил ускориться и обогнать едущий впереди автомобиль, перестроился в крайний правый ряд и нажал на гашетку газа. Но там оказалась большая машина с грузовым кузовом и без заднего бампера. Ему показалось, что она едет. Солнце ослепило его, поэтому, когда он понял, что автомобиль стоит на месте, было уже поздно. Гриша на полном ходу влетел под задний борт. Сила удара была такой, что водитель самосвала, стоявший на переднем бампере и чинивший двигатель, отлетел в сторону на несколько метров и упал на асфальт. Григорию еще повезло, что у него была иномарка с массивным капотом: будь это «жигули», ему бы просто оторвало голову металлическим бортом грузовика, а так он только всмятку разбил передок и погнул передние стойки, при этом нисколечко себя не повредив.
Беляев, ехавший за ним, остановился, помог другу выбраться из искореженного автомобиля, нагнал жути на водителя грузовика за то, что тот не оставил никаких предупреждающих знаков аварийной остановки, вызвал ГАИ и, убедившись, что с Гришей все более-менее нормально, поехал к нему домой – предупредить Оксану с подругой, что случился форс-мажор.