Максим Горький
Беседа

Полная версия

– Старый-то выласть маленько учила народым, чтобы народы смырна пылатил налоги. Мулла учила: «Живи смирна!!» Больше ничему не учила. Советски выласть научайт: «Всё знай, дурак! Тырактыр – железна лошадка – знай, всяка машина, всяка дело знай, всяка книга читай! Земыля знай, чего он хочит, – чтобы тебе хороши хлеб давал земля! Всё знай, да!» Мы, товарич, такой далеко пошли: парень, девка знаит больше само умный мулла. Я, старый, учу работать, миня молодой учит думать. Я хочу работать, учиться, ещё столько, сколько честно жил. Так скажу, да!

Видел я девятнадцатилетнюю бригадиршу Ирину Никульшину. В её бригаде 48 мужчин и женщин, на неё «мужики» с вилами ходили, «как на медведицу», хотя на медведицу она нимало не похожа, – очень милая девушка и как будто даже не большой физической силы. Но слушаешь её умную, деловую речь, чувствуешь глубокое её убеждение в силе коллективизма, её правильную оценку силы знания. Она говорит:

– У нас легко учиться, уж очень ясно видишь связь маленького с большим. – Улыбаясь, она прибавила для ясности: – Частного с общим.

Богатырь Никита Изотов рассказывал мне о своей работе под землёй. Рассказывает он с полной уверенностью, что я, литератор, должен знать, как залегают пласты угля, как действуют под землёй газ и почвенная вода, как работает врубовая машина, и вообще я обязан знать все тайны его, Изотова, техники и всю опасность его работы на пользу родины. Он имеет законное право требовать от меня знания его труда, ибо он возвысил труд свой до высоты искусства. Он умеет работать с наименьшей затратой силы и с наибольшей продуктивностью. Он уже воспитал группы «изотовцев»-шахтёров и даже трактористов, как об этом рассказывает товарищ Кузин, редактор политотдельской газеты «Социализм побеждает».

В нашей стране всякий труд должен превращаться именно в искусство преображать мир, в искусство изменения страны, украшения её словом, делом, вещами. Красивые вещи воспитывают творческое воображение людей и уважение их к труду.

«Это – неверно и противоречиво, – скажут мне. – Старая «знать» жила и воспитывалась в окружении красивых вещей, но ты изображаешь её пошлой, невежественной, грубой».

Нет, я не противоречу себе. Старая «знать» платила за красивые вещи большие, даром доставшиеся ей деньги, но она не понимала и не могла понять трудовой ценности вещей, ибо сама она не работала и вещи ничего не говорили ей о людях, которые создали их. Это были чужие для неё люди – люди, обязанные кормить, поить её, украшать её жизнь, а к жизни этих людей она относилась ещё более пренебрежительно и равнодушно, чем шорник. Хвастаясь друг перед другом обилием красивых вещей, они не чувствовали любви к труду, заключённой в этих вещах.