Максим Горький
О детях
«В витринах книжных магазинов появилась новая книга в пестрой обложке: «Жизнь президента Гувера».
Автору этой книги недавно исполнилось одиннадцать лет, зовут его Вильям Марч.
В предисловии молодой биограф президента сообщает о мотивах, побудивших его «стать писателем». Он слышал, что некоторые писатели зарабатывают большие деньги. А так, как Вильям Марч тоже нуждается в деньгах и хочет разбогатеть, то он взял перо в руки. Заключительная фраза предисловия приводит практичных янки в восхищение. «Я прошу господ книготорговцев продать как можно больше экземпляров этой книги и тем самым помочь мне составить капитал».
Особенное внимание в книге уделено… женщинам. Одиннадцатилетний биограф наивно рассказывает о встрече Гувера с его будущей женой в стенах Стамфордского университета, об их романе и свадьбе. Весь рассказ пересыпан замечаниями общего характера о женской коварности, о роли мужчины в браке и так далее. Книга имеет большой успех.»
Я – не сторонник телесных наказаний, но не стал бы протестовать, если б этого сочинителя высекли. Мне кажется, что гораздо естественнее, когда мальчик сочиняет вот так:
«Здравствуйте! Научите меня сочинять книгами. Я уже написал несколько сочинений. Меня зовут Гунар. Мне скоро будет девять лет. И скажите неужели когда вы пишете книгу не про себя залезаете в дом и слушаете и пишете? Вообще расскажите мне про то как пишут книгу не про себя.
Теперь я даю свой самый последний рассказ.
Маяковский
Один раз ко мне прибегает мой товарищ Эдя. Это было 14 апреля 1930 года. Он говорит.
Маяковский застрелился увезли в больницу. Карета помощи.
На другой день в газете «Рабочая Москва» мы прочли: «Тело Маяковского находится в клубе ФОСП. Москва улица Воровского д.52».
Мы конечно пошли.
– Пришли.
– Смотрим. Много народу.
– Встали в очередь.
Наконец пришли в зал. Смотрим.
Нос красный. А в боку у ног Маяковского стоит комсомолец на почётном карауле, а у бока стоит художник и лепит Маяковского.
Конец.»
Это – курьёзно, но это вполне нормальное творчество мальчика восьми лет. И можно быть вполне уверенным, что, дожив до одиннадцати лет, такой мальчик не станет рассуждать о «коварстве женщин, о роли мужчины в браке и так далее». Вероятно, он найдёт место для своих сочинений на страницах журнала и газеты «Дружные ребята».
Наши ребята весьма сильно тяготеют к литературной работе, и очень хорошо, что у них есть свой журнал, своя газета – место, где они учатся говорить о жизни, изображать жизнь. Недавно «Крестьянская газета» издала маленький-сборничек «Мы живём в «Гиганте»[3]. Этот сборник организовал Всеволод Лебедев, автор талантливо написанной книжки «Полярное солнце». В сборнике этом ребята рассказывают в стихах и прозе о том, как они живут в «Гиганте». Приведу несколько строк из предисловия Лебедева к этой книжке, заслуживающей серьёзного внимания:
«Писалась она учениками двух школ в селе Елани: школы первой ступени и ШКМ. Елань – крупное село в Ирбитском округе. Население в этих местах сплошь земледельцы. Писавшие эту книгу ребята двенадцати – семнадцатилетнего возраста помнят гражданскую войну. Детство раннее им пришлось провести в тяжёлых условиях бедности, батрачества. У многих отцы – инвалиды войны. Начинать работу в сельском хозяйстве ребятам приходилось с шести – семи лет. И часто не в родной семье, а в найме у кулака. И ребята хорошо запомнили гнёт хозяина. После изгнания белых из края – партизанской войны крестьян с колчаковцами – наиболее активные хозяева стали объединяться в коммуны.
Вывозили из деревень старенькие избушки, из последних сил ставили на пустых, далёких от единоличных хозяйств местах новые дома, – и появлялась коммуна.
Население коммун было готово навсегда распроститься с прошлым: скот, орудия сдавались в общее хозяйство. Устроили общественную столовую. Детей стали держать не в семьях, а на площадках и в яслях.
Для хозяйства нужен трактор. У коммуны было мало сил приобрести трактор. Существовали коммуны далеко одна от другой и искали общего руководства.
В 1929 году съезд коммун и артелей трёх районов – Еланского, Байкаловского и Знаменского – постановил организоваться в один колхоз с центром в селе Краснополянском.
Так возник Краснополянский район сплошной коллективизации.
В нём ещё много единоличных хозяев. В то время как объединённый колхоз достаёт тракторы для всех артелей и коммун, выписывает агрономов, чтобы наладить одно организованное огромное хозяйство, в отдельных углах «Гиганта» хозяева пашут старыми плугами, не решаются пока войти в колхоз и думают, что крестьянское имущество в «Гиганте» пойдёт на ветер.
Крестьянин цепляется за своё отдельное хозяйство потому, что оно у него наследственное, от отцов – он к нему привык; потому что в «Гиганте» мало ещё людей, которые могут рассказать ему о силе нового хозяйства…
Ребята приехали учиться в Еланскую ШКМ из бедняцких хозяйств, из коммун. Они видели в своём хозяйстве борьбу коммунаров с кулачеством и воспитывались на этой борьбе.
Живут ребята небогато – в общежитиях, питаясь из обшего котла продуктами, которые посылают им колхозы. Учебников у них мало, а книг для чтения почти совсем нет…
Ребята, только приехавшие от хозяйств, везде слышавшие о готовящемся подъёме сельского хозяйства и всей культуры, желали узнать и слушали о чужих странах, о Москве, о строительстве заводов. Приехавшего товарища спросили, живы ли товарищи Пушкин и Тургенев.
Кроме имён Ленина, Сталина, Калинина, им приходилось слышать и их имена, но читать приходилось мало. У некоторых ребят есть вырванные места из книжек – по ним они заучивают писателей.
Учителя в «Гигант» из Москвы всё-таки приезжали: открыли две ШКМ, школу колхозного ученичества и высшее учебное заведение – крестьянский университет, куда съехалось учиться сто пятьдесят взрослых колхозников.
Одного учителя этого университета, молодого товарища Гончарова, одна девочка приняла за писателя Гончарова, который сочинил романы «Обрыв» и «Обломов» и давно умер.
У ребят нет точного представления о том, что делается в Москве и живы ли те люди, о которых им приходилось читать и слышать, но они знают, что всё, что писалось и делалось в Москве и других городах, должно стать их достоянием, пойти на пользу коммунам.
Ясно, что ребята ждут полного изменения жизни, требуют от учителей научить их новой жизни…
Я видел, как в коммуну «Путеводная звезда» пришёл подросток-батрак, уволенный хозяином.
Коммуна ничего о нём не знала. Он не был родственником коммунарам, но каждый батрак здесь – свой. Подростка накормили в столовой и дали ему угол в общем доме. Он начал жить со всеми. Для него сделали больше – его отправили учиться в село. Одним парнем в общежитии детей коммунаров прибавилось.
Так попадают дети в коммуны: один с отцом, другой – бросив отца, третий уходит от хозяина, – со старой деревенской жизнью у них все связи порваны. Бывают случаи, когда дети уговаривают родителей идти в колхоз, иначе угрожают уйти из семьи.
В этой книге ребята написали и об упорных стариках, отказывающихся от всякого родства для того, чтобы жить вне колхоза, по старинке, о старухах, живущих сказками. Трактор для них – «кончина мира», «антихристова печать». В «Гиганте» – большинство церквей закрыто самим населением. Они превращены в клубы, и население не вспоминает о церковных службах. Воскресенье упразднено.
Начали писать книгу ученики ШКМ.»
В этом предисловии особенно высокую цену имеют, конечно, слова: «Дети уговаривают родителей идти в колхоз, иначе угрожают уйти из семьи». Лично я делаю из этих слов такой вывод: дети начинают оправдывать и утверждать в титуле «Союз Социалистических Советов» понятие «социалистических».
