Максим Горький
О детях
«Ученикам одной из берлинских начальных школ был предложен в качестве темы для классной работы вопрос:
«Как вы представляете себе рай?»
Отказаться от писания «работы» нельзя. Волей-неволей бедные школьники, дети лет десяти – одиннадцати, стали ломать себе голову над тем, какие блаженства ожидают их в будущей жизни.
Вот что некоторые из них написали.
«Рай – это место, где всегда тишина. Птицы поют на ветках, и светит яркое солнце. Тот, кто туда попадает, никогда больше этого места не покинет. Бог поочерёдно обходит райских жителей и со всеми разговаривает».
«В раю можно играть, петь, танцевать, бегать сколько хочется. Самые вкусные вещи лежат грудами на столах. Больше я ничего не могу сочинить, потому что это самое лучшее. Наверное, так будет в раю».
«Рай находится на небе, за облаками. Люди ещё не знают, как туда долететь. Но я думаю, что те аэропланы, которые поднялись и потом исчезли, – может быть, улетели в рай. Они не хотели этого говорить, чтобы им другие не помешали».
Наконец, самый маленький ученик в классе ответил лаконически и просто:
«Рай – это там, где всё есть».
Ответы так красноречивы, что не нуждаются в объяснении их печального смысла.
В дополнение к ним можно привести из «Берлинского биржевого курьера» ещё несколько изречений детей.
«Маленького Петера, усердно собирающего пфенниги в копилку, спрашивают, что он собирается приобрести на собранные деньги.
Петер отвечает: «Только продовольствие, мне ужасно хочется долго жить!»
На уроке закона божия учительница наставляет детей, что не следует ничего бояться. Если страх нами овладевает, нужно призвать бога. Рассказывая об этом родителям, мальчик прибавляет: «Учительница однако не сказала нам, под каким номером можно его вызвать».
Подписчица этой же газеты сообщает, что она
«посетила со своим маленьким сыном Фрицем диораму, в которой, между прочим, показывался римский цирк, где христиан травили дикими зверями. На вопрос малыша, что это значит, мать пояснила, что было время, когда жестокие люди отдавали христиан на растерзание тиграм и львам. Фриц впился глазами в развернувшуюся перед ним картину и замечает: «Но вот тот бедный тигр, который совсем сзади находится, остался без еды».
Допустим, что это – образцы тяжеловесного немецкого остроумия, а не «факты жизни». Но тот факт, что немецким детям живётся тяжело, всё более часто и солидно утверждается немецкой литературой. Уродующая детей тяжесть жизни в семье – тема десятков книг, напечатанных немцами за последние двенадцать лет. Якоб Вассерман в романе «Семья», вышедшем, кажется, в 26 году, особенно чётко изобразил настроение детей буржуазного общества. В этом романе дочь знаменитого адвоката Фридриха Лаудин говорит отцу, что вся система воспитания и образования совершенно фальшива. Она, девушка шестнадцати лет, не верит учителям, не верит в пользу школы. Ей кажется, что «перед её носом закрыли дверь, через которую она непременно должна пройти». Большинство её сверстников испытывает такое же недовольство жизнью. «Они хотят чего-то нового, действительно нового. Они хотят во что бы то ни стало сделать мир счастливее и лучше… Хотят уничтожить всю старую ложь, все устаревшие законы… Ей часто представляется, что она со своими товарищами-единомышленниками образует какой-то вражеский лагерь в мире взрослых…» Она, как многие, «ходит в доме отца и матери, точно солдат чужой страны».
