Ну – всего хорошего, мы немножко заболтались, выдернули у вас ценное время.
Ещё раз просим об ответе.
Шатунов, Новгородцев, Чернов, Валуев, Коноплин.27-XII-1930.
Сердечный привет вам, товарищи таёжники!
Прочитал ваше письмо, и стало на душе и весело и грустно. Весело – потому, что не редко такие дружеские письма, как ваше, пишут мне рабочие люди, строители нового мира, – пишут со всей земли и даже из-под земли Союза Советов, – из шахт Донбасса, – ну, а если многие пишут – стало быть, я рабочим людям нужен, чем-то полезен для них, и это, конечно, радует, силу для работы даёт.
Грустно – потому, что не успеваешь всем ответить, не хватает времени, и потому ещё, что вот получил ваше письмо и очень захотелось прыгнуть к вам, в тайгу, шурфы с вами бить, костры разводить, товарищески побеседовать, – работать я люблю, костры разводить – тоже люблю. А уж не прыгнешь! Шестьдесят три года, и хотя работоспособность не падает заметно, ну, а всё-таки одолевают кое-какие стариковские немощи, да и время не такое, чтобы «прыгать», время становится всё строже, требует к себе напряжённого внимания, возлагает на советского писателя обязанность смотреть «в оба глаза».