Максим Горький
Старик
Харитонов (идёт). Эй, голуби! А где Иван Васильев?
Яков. Не нашли мы его.
Харитонов. Там архитектор приехал.
Таня. Ах, надо идти… Он такой интересный!..
(Поспешно уходит.)
Харитонов. Ну, что, балбес?
Яков (уныло). Ничего. Она такой мякиш.
Харитонов. Ты сам мякиш! Другой бы на твоём месте…
Яков (с досадой). Да что ж, насильно, что ли…
Харитонов. А хотя бы насильно? Девицы смелость любят. Болван! У меня бы давно уж Исайя ликовал…
Яков. Попробуйте – женитесь на ней сами!
Харитонов. Цыц! С кем говоришь? Вот, как я вылечу в трубу да останешься ты нищим…
Яков. Тише, вы… Тут кто-то ходит, наверно – Иван Васильич…
Харитонов (оглянувшись, вынул из кармана серебряный рубль, громко). Видал – кружочек маленький, а на нём – вся жизнь! Это надо понять! Какой цветок краше, какой порох сильней? К деньгам надо уважение иметь, а не швырять их зря… (Прежним тоном.) Ты что прёшь, шарлатан? Никого нет…
Яков. Я шаги слышал за сторожкой.
Харитонов. Шаги слышал! Ты мне сегодня это дело кончай… Иди, ходи за ней неотвязно!
Яков (идёт). Да если она глупа…
Харитонов. Для тебя же легче, дубина!..
(Ушли. От постройки медленно идёт Мастаков, подавлен, глядит в землю. Из-за сторожки – Старик, он усмехается, остановился, опираясь на палку обеими руками.)
Старик (негромко). Здорово, Гусев.
Мастаков (так же). Здравствуй, Антон.
Старик. Я теперь не Антон, а – Питирим. Переделался, как и ты. Ну, только я могу и Антоном жить, по-старому. Ты что на меня не взглянешь?
Мастаков. Видел я тебя.
Старик. Где видел? Когда?
Мастаков. В соборе, на паперти… а сейчас – со стройки… ты по дороге шёл с женщиной…
Старик. Значит – ждал ты меня?
Мастаков (молчит).
Старик. Коли признал, значит – ждал!..
Мастаков (угрюмо). Там, на паперти, по глазам я узнал.
Старик. Так… Ну, что же, – зови меня в гости!..
Мастаков (устало). Вот что, Антон… ты – умный, ты понимаешь – что значит для меня… приход твой… Так ты говори сразу – чего тебе надо?
Старик (усмехаясь, тряхнул головой). Разве эдак можно? Я в гости пришёл к тебе, старому дружку… мы с тобой страдали вместе, а ты – чего мне надо!
Мастаков. Я могу дать немало, ежели…
Старик. Денег? А куда мне деньги? Я – старенький, помру скоро.
Мастаков. Женщина эта с тобой…
Старик. Девица. Она – умная. Она мной крепко взнуздана…
Мастаков. Знает про меня?
Старик. А как ты думаешь?
Мастаков (хватая его за плечо). Не шути, чорт!..
Старик (ловко присел и вывернулся из-под руки). Эй, эй! Ты не груби!..
(Из-за деревьев вышла Девица.)
Старик. Ты меня не пугай, я все страхи видел уж…
Мастаков. Чего тебе надо?
Старик. Поговорить с тобой желаю…
Мастаков. О чём?
Старик. Мало ли!
Мастаков (помолчав). Разошлись наши пути, Антон…
Старик. Так ведь вот – опять сошлись!
Мастаков. Сказал бы прямо – чего хочешь?
Старик. Я немалого хочу, гляди!
Мастаков. Ну?
Старик. Мне за все года страданья моего жалованьишко получить надо…
Мастаков. Сколько?
Старик. Не сосчитал ещё…
(Мастаков, спрятав руки за спину, смотрит на него с ненавистью.)
Старик. Что глядишь?
Мастаков. Помню я твой характер.
Старик. Помнишь? Спасибо.
Мастаков (с тоской). Чего тебе надо, Антон?
Старик. Испугал я тебя? Жизнь-то наша, Гусев, – какова? Ты тут строишься, топыришься во все стороны, а я тихонечко иду, иду…
Мастаков. Что худого я сделал тебе? Не помню.
Старик. И я не помню этого.
Мастаков. Я тебя жалел тогда…
Старик (усмехаясь). И жалеть надо с умом. Очень умеючи жалеть надо!.. А ты как думал?
Мастаков. Что же… Ты мне зла желаешь?
Старик (прислушиваясь). Я те после скажу, чего желаю. Будто идёт кто-то и по дороге едут – чу? Слышишь? Я пройду на кухню, а вечерком ты меня прими – ладно?
(Мастаков кивает головой, из сада Захаровна.)
Захаровна. Иван Васильич, батюшка, где же ты? Тебя ищут, ищут…
Мастаков (угрюмо). Проводи его на кухню, накорми…
Захаровна. Время ли сегодня…
Мастаков. Ну! Делай, как велят!
Захаровна. Там ждут тебя… (Старику.) Иди!
Старик. Строговат, хозяин-то…
Захаровна. А ты знай – помалкивай…
Старик. Ой, да и ты сердита! Давно не бита?
Захаровна (обернувшись к нему). Да ты что?..
Мастаков (грозит ей. Оставшись один, в ужасе бормочет). Да не может быть, не может быть… господи! (Идёт к постройке, встречу ему Софья Марковна. Взволнована.)
Софья Марковна. Что за чепуху вы мне написали? Это – невероятно! Это же сказка!.. Вы в своём уме? Вы – были на каторге? (Хватает его за руку.) Да говорите же!
Мастаков (глядя в сторону). Был. На четыре года осудили.
Софья Марковна. За что?
Мастаков. Два года пять месяцев был… потом – ушёл… бежал…
Софья Марковна. Не смейте говорить так! Смотрите мне в глаза. За что вас судили? Фальшивые деньги, да?
Мастаков. Убийство.
Софья Марковна (отталкивая его руку). Вы – убийца? Невероятно… Как это случилось?
Мастаков. Не знаю,
Софья Марковна. Да придите же вы в себя! Когда так страшно – нельзя теряться, нельзя! Как это случилось, ну? Скорей…
Мастаков. Не знаю. Так я и на суде говорил – не знаю! Мне двадцать лет было тогда. Гулял я, рекрут был. Кто-то зарезал прасола… я был пьяный и не видел его, не помню, какой он. Никого не убивал. Сложилось так, что судить некого было – ну, осудили меня. Кровь нашли на мне…
Софья Марковна. Чью?
Мастаков. Не знаю. Рекрута дрались, и я тоже…
Софья Марковна. Ведь это правда? Да? О, боже мой, конечно – правда! Вы не могли… нет! Но – почему именно сегодня… почему вы раньше не сказали мне?
Мастаков (убито). Явился человек, с которым я на каторгу шёл и жил там. Он давно тут искал меня, подсылал кого-то. Я его в четверг на соборной паперти видел, узнал…
Софья Марковна. Ах, надо было тогда же сказать мне! Ведь я же, я… верю вам!
Мастаков. Я сегодня утром пытался, да вы не догадались…
Софья Марковна. Сегодня? Так, значит… Как я глупо вела себя!.. Ведь я думала… Как глупо! О, милый, простите…
Мастаков. Я давно собирался рассказать вам всё… духа не хватало! Боязно. Нет у меня никого, кроме вас… а вы мне – и сестра и всё…
Софья Марковна. Чего хочет этот человек?
Мастаков. Не пойму. Погубит он меня.
Софья Марковна. Нельзя говорить так! Где он?
Мастаков. На кухне. Он – злой! Софья Марковна – помогите мне, на всю жизнь рабом буду вашим! Я – жить хочу!
Софья Марковна. Нет, я не допущу гибели вашей.
Мастаков. Я думал – сделаю всё, как она хочет, а потом скажу:
«Вот я кто! На душе моей – нет греха. Вы научили меня доброму… до вас я смысла в жизни не видел…»
Софья Марковна. Перестаньте! Всё это не нужно сейчас.
Мастаков. Верите вы мне?
Софья Марковна. Глупо спрашивать. Вы когда будете говорить с ним?
Мастаков. Вечером.
Софья Марковна. Сделайте так, чтобы я слышала вашу беседу, я останусь здесь… И чтобы дети не знали ничего – понимаете?
Мастаков (усмехаясь). Павел узнает – обрадуется.
Софья Марковна. И главное – говорите с ним спокойно.
Мастаков. А вдруг он и вас запутает? Что тогда будет?
Софья Марковна. Меня? Глупости! Идёмте в дом!
Мастаков. Софья Марковна…
Софья Марковна. Ну, что? Возьмите же себя в руки!
Мастаков. Боюсь я…
Софья Марковна. Это вам не поможет!
Мастаков. Вашего суда боюсь.
Софья Марковна. Но ведь вы не виноваты? Да? Ведь это – несчастье?
Мастаков. Да! Клянусь…
(Ушли. В кустах появилась Девица и тупо смотрит вслед им, почёсывая подбородок.)
Занавес
Действие третье
Большая комната, посреди неё письменный стол, три кресла. На столе горит лампа, затенённая синим абажуром. В углу, за ширмами, видно изголовье кровати. В другом углу – изразцовая печь, около неё кушетка и дверь, прикрытая тяжёлой драпировкой. Около двери – большой шкаф. Другая дверь – перед зрителем. Мастаков на кушетке, полулежит. В среднюю дверь стучат.
Мастаков (вставая). Ну?
Захаровна. Проснулся.
Мастаков. Зови.
Захаровна. Чаю просит.
Мастаков. Пусть напьётся, тогда приведёшь.
Захаровна. Иван Васильич – ты его не привечай, недобрый это старик…
Мастаков. Ладно. Иди.
Захаровна. Всё он выспрашивает про тебя – как долотом долбит.
Мастаков. Выспрашивает?
Захаровна. И как ты живёшь, и какие дела твои, и про Софью Марковну…
Мастаков. И про неё?
Захаровна. Да, да, и про неё! Как будто он всё знает, а выспрашивает только для виду… Так вот и долбит, как судья всё равно.
Мастаков. Как судья?
Захаровна. Совсем как судья!
Мастаков. Он знал меня, когда… я беден был. Вместе жили…
Захаровна. Мало ли кого в жизни знавали мы.
Мастаков (ходит). Софья Марковна у Тани?
Захаровна. У неё.
Мастаков. Позови поди… Вежливо. Скажи – прошу на минуту. (В дверь стучат, Захаровна хочет открыть, Мастаков, хватая за руку её.) Стой – кто это?
Захаровна. Ну, что ты, батюшка, кто, кроме своих!
Мастаков (негромко, гневно). Я тебе говорю. Дура…
Софья Марковна. Вам бы на себя надо крикнуть хорошенько…
Мастаков. Иди, Захаровна.
Захаровна. Сама знаю, что надо уйти…
(Выходит из комнаты.)
Софья Марковна. Ну, что? Как вы?
Мастаков. Плохо. Тошно мне.
Софья Марковна. Какой же вы мужчина, если так трусите?
Мастаков. Велика беда.
Софья Марковна. Беда ещё не ясна…
Мастаков. Я знаю его.
Софья Марковна. Вот посмотрим, поговорим с ним, дадим ему что спросит, а потом я начну осторожно хлопотать о помиловании. Наймём лучшего адвоката. За деньги всего можно добиться! Говорят – плохо это, но – если нет другой силы?
Мастаков. Не знаю, как я буду говорить с ним.
Софья Марковна. Ведь вы не чувствуете себя преступником? Чего же бояться?
Мастаков. Мало вы знаете людей.
Софья Марковна. А вот увидим. Где я буду?
Мастаков. Не надо бы этого!
Софья Марковна. Я сяду вот здесь, за шкафом… и прикроюсь драпировкой. (Улыбается.) Думала ли я, что буду принимать участие в такой удивительной истории?
Захаровна (входит, угрюмо). Не хочет он чаю. Звать?
Мастаков. Зови.
Софья Марковна. Видите – она меня не заметила… Вы смотрите же, не горячитесь!
Мастаков. А вдруг и вы попадёте со мной в капкан этот? Что тогда будет?
Софья Марковна. Молчите!
(Спряталась. Мастаков, вздохнув, смотрит в её сторону. Она выглядывает из-за драпировки, улыбаясь.)
Мастаков (с усмешкой). Забавно?
Софья Марковна. О, да… и жутко чуть-чуть! Шш… Идут!
(Стучат в дверь. Захаровна, пропуская Старика и Девицу, глухо ворчит. Старик крестится, глядя в угол, где кровать, потягивает воздух носом.)
Мастаков (кивая на Девицу). А эту зачем привёл?
Старик. Она везде со мной, как глупость моя.
Мастаков. Пусть уйдёт, я при ней не стану говорить с тобой.
Старик (усаживаясь в кресло у стола, спокойно). Как это – не станешь? Станешь. Ты её не опасайся, она, подобно земле, – немая; хоть бей её, хоть топчи – не закричит. А ежели меня начнут бить – закричит!
Мастаков (исподлобья смотрит на Девицу; она, любопытствуя, оглядывает комнату, щупает спинку кресла). Сядь!
Старик. Садись, Марина, ничего. (Подпрыгивает в кресле.) Стулья-то какие мягкие у тебя, как перина. А – темно, темновато. Больше нет свету?
Мастаков. Нет.
Старик. Темно живёшь. Хорошо, сыто, мягко, а – темно!
Девица. Дух хороший какой, будто ребячьим потом пахнет…
Старик. Сними колпак с лампы!
Мастаков. Зачем?
Старик. Светлей будет. Это глупость – свет прикрывать. Ну, вот… А чем угостишь?
Мастаков. Водки хочешь?
Старик (смеясь). Э, нет! Водочку я не стану пить, нет! Хитрый ты, Гусев…
Мастаков (ударив ладонью по столу). Ну, давай говорить!
Старик (вздрогнув). Ты не стучи зря-то! Ишь, словно из пистолета выпалил… Эти окошки куда выходят? Марина, – взгляни!
Мастаков. Ну, чего же тебе надо, Антон?
Старик (следя за Девицей). На двор, что ли?
Девица. На двор. Чёрное крыльцо сбоку…
Мастаков. Чего ты хочешь?
Старик. А чего бы мне, старичку, хотеть?.. Не знаю.
Мастаков. Говори сразу. Не издевайся, Антон, не серди меня…
Старик. А то – что будет?
Мастаков (вставая). А то я…
Старик (откачнулся в кресле). Ну, ну…
Девица. Вы не кричите, купец, тут – люди везде у вас, это вам нехорошо. Вы отодвиньтесь.
Мастаков. Молчи, девка!
Старик. Молчи, Марина, ничего! Я его знаю, он хоть горяч, да отходчив… Он добрый.
Мастаков. Что тебе надо, Антон?
Старик. А я ещё не надумал. Ты – потерпи, я исподволь придумаю…
Мастаков. Злой ты человек!
Старик. Мы все одного завода кони, только разной масти.
(Пауза.)
Старик (начинает говорить негромко и жалобно, но – быстро переходит в тон насмешливый и властный). Вот, Митрий, сидим мы с тобой друг против друга, оба – грешники, только я – отстрадал за грехи мои смиренно, но закону, а ты – бежал страдания-наказания. Я – высох до костей, а ты – распух в богатстве, на мягких стульях сидя. И вот – встретились мы. Я тебя семь годов искал – была у меня вера, что ты жив-здоров и в добром порядке. Да…
Мастаков. Говори скорее.
Старик. Не торопись, обожжёшься!.. Знаешь – как детишкам за столом говорят, когда щи горячие поданы? Не торопись – обожжёшься! Так вот – искал я тебя. Любопытно мне было поглядеть на смелого человека, который через закон перешёл. Христос за чужие грехи отстрадал, а ты за свой – не восхотел. Ты – смелый!
Мастаков. Я тому греху не причастен, я ошибкой осужден…
Старик. Все мы так говорим пред земным судом, друг пред другом, это я знаю! Я сам так говорил, в своё время…
Мастаков. Я жил доброй жизнью в эти годы…
Старик. Ишь ты что! Нет, Гусев, это не годится! Эдак-то всякий бы наделал мерзостев земных да в добрую жизнь и спрятался. Это – не закон! А кто страдать будет, а? Сам Исус Христос страдал, древний закон нарушив. Закон был – око за око, а Христос повелел платить добром за зло.
Мастаков. Я добра людям не мало сделал…
Старик. Не видать этого. Люди живут, как жили, в нужде да бездолье, во тьме греховной… И всё, будто, хуже живут люди-то, – замечаешь, Гусев?
Мастаков. Ну, что же тебе надо от меня? Что?
Девица. Вы не перебивайте его, не мешайте, он этого не любит…
Мастаков. Антон!
Старик. Зовут меня – Питирим. А чего мне надо – сам догадайся. Ведь я одинаковых костей с тобою, однако я двенадцать лет муки мученской честно-смиренно отстрадал, а ты – отрёкся закона…
Мастаков. Что же ты, донести хочешь на меня?. Чтобы схватили меня?..
Старик. Я тебе не сказал, чего хочу.
Мастаков. Ну, предашь ты меня суду, разоришь мою жизнь, – какая в этом польза тебе?
Старик. Моё дело.
Мастаков. Жить тебе – недолго.
Старик. Зато хорошо поживу.
Мастаков. Работать ты не можешь.
Старик. Ты для меня заработал, мне хватит.
Мастаков. Оставь меня, Антон, какой ты мне судья?
Старик. Тебе всякий человек – судья. Зачем бежал? Зачем страдания не принял?
