bannerbannerbanner
Некромантия. Практическое пособие

Мара Вересень
Некромантия. Практическое пособие

Полная версия

Часть 1. Поющие в шиповнике

Глава 1

Я ревела белугой, выла гарпией, орала мартовской кошкой… Короче, издавала поганые звуки, как говаривала кормилица, комментируя способности к пению, коих у меня отродясь не водилось, но папе, конечно, виднее. Он же папа. И старше. И ведьмак. А потому воспитывали меня как полагается, ограничив мое детское стремление к свободе уроками танцев, музыки, пения, этикета, истории и культуры. И то помимо того, что в школе было. Хотя, честно признаться, в школе я отдыхала. Еще у папы были брови. И он ими шевелил! Вот как накосячу, так шевелил, угрожающе и со смыслом. Особенно левой, она у него более подвижная. Зато правый глаз – серый, более строгий. Вот он так на меня и смотрел, когда я на некромантию пошла. Стоял, руки за спину заложив, от греха подальше, глазом серым зыркал и бровью шевелил угрожающе. Жаль, не послушалась. Четыре курса позади, практика впереди, перспектив никаких. Кроме замужа. Сижу, вою. Пою, то есть… Стараюсь, как могу.

Рулады носились в воздухе, придавая ночи ни с чем не сравнимый колорит панихиды и легкий оттенок жути.

– Ну как такое чудное создание может исторгать из себя такие на диво поганые звуки, – умилялась Тоха, слушая мой очередной урок по вокалу.

Да, умилялась! Кормилица и нянька по совместительству, даром что почтенного возраста гномка была, трепетно любила всяческий неформат и искренно им восторгалась. До глубины всей своей широкой груди. Ручки на пузико складывала, подбородочками подергивала в такт и умилялась. А может ее страдания учителя в душевный трепет приводили и в настроение. Учитель был тощим, как палка, и глаза на выкате, а Тоха тощих не любила. Вот и радовалась, когда он от музицирования моего изнывал и страдал безмерно. Во всяком случае, глаза закатывал очень интригующе.

Вот прям, как я сейчас. Ну, не закатываю, а на луну взираю, она высоко над кладбищем, желтая, как блин и такая же ноздреватая, а я низко. В кустах. Колются. Но пахнут хорошо. Они пахнут, я пою. Из недавнего, нашумевший в магнете хит бойз-бенда «Черепки».

– И молодааяааа не узнаааеэээт, какой у нага был…

Оборвав историю на самом интересном, меня с нездешней силой выволокло из шиповника, не щадя ни голых рук моих, ни самолюбия.

Нездешняя сила была представлена в образе злющего длинноволосого мужика с мятой физиономией, на которой трогательно отпечатались ручка, пара скрепок и монетка в один чар.

– … … …, – ознакомившись с добытым, сообщили мне.

Я, конечно, подозревала, что не все впадают в благоговейный трепет от моей особы, однако, чтоб вот так… Ни одного печатного слова? Нет, ну, может, я была слегка не в форме. Модное платье цвета глубокий черный и туфли на шпильке на самая удобная одежда, чтоб по шиповникам выть… петь. Но даже девица с листьями в волосах и размазанной по вчерашнему лицу косметикой имеет право хотя бы на приличные предлоги в свой адрес.

Велеречивый, плотненько держа меня за загривок, выудил из кармана мятого черного балахона магфон, рявкнул в него: “Забирайте”, вытряхнул из рукава наручники и, перекрыв пути к отступлению своим туловищем, отработанным движением зафиксировал меня за ограду. В пониже спины интригующе уперлось что-то продолговатое. А потом завибрировало.

– Ой, – сказала я, загадочно кося глазом через плечо, – у вас там шевелится.

Патлатый оставил мой тыл, добыл из глубин еще один магфон, который окрасил его лицо в романтично-голубой. Побуравил гаджет припухшим глазом (вторым он за мной наблюдал) и добавил из непечатного. И на меня посмотрел. И вздохнул так, что я сразу устыдилась. На всякий случай. Потом он вздохнул еще раз и меня отстегнул, скучно и буднично. Даже прижиматься не стал, как в первый раз. Не то чтобы я расстроилась, но вдвоем было теплее. Ночка намечалась бодрая, а я вся в вырезах и разрезах. В кустах-то не поддувало, и у меня там уже практически гнездо было. Теплое и обсиженное.

Пока я мечтала о тепле, покинувшие ограду наручники щелкнули на моих запястьях, а любитель экзотического слова настойчиво подтолкнул меня в сторону от шиповника, где в тени кладбищенских ворот притулилась старая, как мир, колымага. Тьма! Да у нее даже колеса!

– Не-не-не, я в это не полезу. Сами убивайтесь, – и уперлась в дерн каблуками. Хорошо вошли, по самые подметки.

На меня укоризненно и устало поглядели оба глаза. По очереди. Я в очередной раз устыдилась и проблеяла про оставленное под сенью шиповника добро – сумку с магфоном, ключами от дома на брелочке-непотеряйке, а так же позором всей жизни – направлением на практику. Именно из-за треклятой бумажки, внезапной любвеобильности своего бывшего, воспылавшего жаждой общения, паразита однокурсника и прочих всяких нехороших личностей с улицы я оказалась в кустах у кладбища, а не продолжала упиваться радостным окончанием сессии вместе с другими счастливчиками.

Глава 2

– Есть такая профессия – мертвое поднимать, – вдохновенно вещал с кафедры лектор, и я вдохновлялась, но с каждым словом все меньше и меньше.

Через неделю учебы до меня потихоньку начало доходить, во что я ввязалась, но фамильное упрямство и личная дурь мешала признать неправоту, униженно покаяться перед папой и свалить в закат. Или хотя бы на другой факультет перевестись. В первый месяц такая миграция с некрофака, как между собой называли студенты факультет некромантии и нежитиеведения, являлась делом обычным. А потому деканы недобравших кворум непопулярных факультетов “Рунология и ритуалы” и “Бытовая магия” уже заранее потирали ладошки и готовили объятия – ловить разбегающихся недонекромантов.

Я никуда не сбежала. Но весь первый курс ходила удивленная и недоумевающая от количества вываленного на мою бедную голову гранита. Знаний конечно же. А вы о чем подумали? Пока только теоретических, до практики было, как до Штиверии1 пешком.

Где романтика тихих ночных кладбищ на изломе лета под бархатным небом в росчерках падающих звезд? Где волнующая песня гарпии над разоренным склепом в глухой деревенской тмутаракани, отдающаяся мурашечной вибрацией в каждой клеточке тела? Где загадочные пыльные подземелья, полные скелетов и изнывающих от смертной скуки одиноких призраков, готовых поведать о тайнах и сокровищах столетней давности? И где, наконец, томные бледные юноши в черных одеждах и нездешней печалью во взглядах?

Ну, скажем, юноши все-таки были, что несколько примирило меня с происходящим. И продолжало примирять все четыре курса.

О, Стефен, темноглазый стервь, выевший мне кусок сердца, годовой запас нервных клеток и полкило мозга своими серыми глазами, непробиваемой упертостью и заумными теориями. Зато, когда его удавалось заткнуть, а делала я это исключительно поцелуями, оторваться от него было невозможно. Жаль, что тоже самое делали еще две-три мои сокурсницы, одна с курса постарше и помощница преподавателя с кафедры философии смерти. Узнала я об активной общественной жизни своего харизматичного возлюбленного не то чтобы быстро, но и недостаточно поздно, чтобы сетовать на вконец загубленную репутацию.

Потом мне не так везло на романы. Возможно, это и к лучшему, поскольку к четвертому курсу мне все еще можно было честно зваться девицей не только по внешнему виду, но и с точки зрения на мораль моего папы. Что вообще-то странно, поскольку ведьмы в плане морали не слишком консервативны, достаточно внешние приличия блюсти, и не макать родителей в лужу прилюдно и слишком часто.

Не сказать, что отсутствие бурной личной жизни как-то положительно сказывалось на качестве обучения, но и в отстающих я не была. Так скучный середнячок. Камнем преткновения являлся один из профильных предметов. Догадайтесь, какой? В яблоко! Некромантия – любовь и боль. Все четыре курса я неизменно валила экзамен и неизменно пересдавала его с третьего раза. То есть, начинала со своей подгруппой, и продолжала сдавать еще с двумя другими. От этого по факультету ходили хохмы, что меня на самом деле трое. Вариант первый – близнецы, вариант второй – я и два голема, вариант третий – меня вообще не нет, я просто посмертная сущность бродячего типа с незаконченным делом.

Но не все было так плохо, как кажется на первый взгляд. Начертание знаков и фигур прекрасно шло. Глазомер у меня хороший, в отличие от голоса, которого нет. Или, например, нежитеведение, тоже, кстати, профильный предмет. Звезд с неба не хватала, но и упрекнуть было не в чем. По трансформации немертвого “отлично”, а по философии смерти вообще автомат. Тут просто женская солидарность сработала, и у меня первой всегда были свежие методички совершенно бесплатно. Стефен не только меня бросил, но и помощницу преподавателя, причем в один день со мной.

И вот на мой уверенно синий диплом могильной плитой легло направление на практику в один из участков Управления Магического Надзора. Даже не в Центральный! И в нем мне три месяца, не щадя себя придется доказывать, что я Митика Лукреция Ливиу, практически выпускница Нодлутской Академии Магии (НАМ) факультета некромантии и нежитиеведения имею право называться некромантом-практиком и вести самостоятельную деятельность по призыву, упокоению и обезвреживанию мертвого, немертвого и неживого. А без этого не видать мне диплома, как каменному троллю рассвета. Оступлюсь – у папы уже наверняка готово напутственное родительское слово и кандидат в мужья.

Глава 3

Вернемся к нашим баранам. Вернее, к одному. Тому, который запинал мое уже порядком подостывшее тело в свой реликтовый колыван. Цветом к этому времени я напоминала не слишком свежее пособие по некроанатомии, а зубами стучала не хуже голодного гуля. И поскуливала. Правда, не от холода, а от жалости к себе любимой и нелегкой своей судьбе, запятнанной теперь не только позорным распределением, но и предстоящей ночевкой в местном околотке.

 

– Дяденька магнад! – с чувством заныла я, плечи под форменным балахоном дрогнули, руль дернулся, железный монстр юзом прошелся по ограждению пешеходной зоны, оставляя на столбиках и поперечинах многовековые наслоения краски.

Ввинтившийся в уши звук потряс и ошеломил. Видимо, не только меня, так как мрачный тип дернул пару рычагов, и мы встали. Резко. Я по инерции унеслась вперед и ткнулась носом прямо в оттопыреный локоть возлежащей на рычаге руки.

– Глядь! – одновременно выдали мы, и уставились друг на друга, поразившись внезапному единодушию.

– А может вы меня домой отпустите? – немного гнусаво проговорила я, решив развивать успех. – Раз уж мы стали так близки?

– С какой стати? – ошеломил меня собеседник, выдав членораздельную фразу и всю из приличного, я даже забыла, что хотела сказать, и машинально ответила, как всегда.

– Я больше не буду.

– Хорошо, – согласился он, и я прилегла. Так даже папа не умел. Я про заткнуть меня одним словом. Причем так качественно, что я молчала всю дорогу.

Молчала, когда меня добыли из недр автодинозавра. Подталкиваемая в спину, молча прошла в дверь с загадочной табличкой “Только для”. И тихо встала посреди убогой комнаты с обшарпанным столом, за которым жизнерадостный полурослик готовился вкушать поздний ужин. Или ранний завтрак. Он ласково улыбался разложенным на салфеточке вареным яйцам, четвертушке лука, ломтю черного хлеба и полоске грудинки, на оном возлежащей. А подняв глаза на нас с помятым типом и вообще рождественской звездой воссиял. И заржал конем.

– Холин! – ухохатывался норный житель, смахивая слезы с пухлых щек, – а тебя когда в “Нравы” перевели? И что это за синица в руках?!

Я может и замерзла, но не до такого же состояния! Синицами на некрофаке традиционно звался только что выуженный из морозильника практический материал не первой свежести, имеющий непередаваемый синеватый оттенок.

– Гарпия, – невозмутимо ответил за моей спиной конвоир, – заявка 27-2а, класс опасности, – меня смерили припухшим глазами в обрамлении темных кругов дивной глубины, – четвертый.

– Какой четвертый! Гарпии – максимум второй, и то матерые, лет по 15! – встряла я. Экзамены были недавно, и некое количество знаний все еще болталось у меня в голове.

– Умная? – предвкушающе поинтересовался поименованный Холином родич панды.

– Нет, – поспешила исправиться я.

На меня посмотрели, как на убогую, и снова обласкали вниманием хоббита.

– Подхолмс, хватит жрать, оформляй.

– Сам оформи, – полурослик, набив едой рот, подтолкнул к краю стола засаленную тетрадь.

– Пышко, не наглей, хватит, что я ее сюда волок.

– Так… А чо волок? Мог бы там же на свободу и выпустить, – пробухтел хоббит, однако надкушенное отложил и за тетрадку взялся. – Тааак… 27-2а…

Перо в пухлой ручонке служителя добра и справедливости мерзко скребло по бумаге, вызывая непроизвольные лицевые конвульсии что у меня, что у моего конвоира, и мы синхронно выдохнули, когда он замер над тетрадью и решил уточнить: – Так… а класс? На четвертый основание нужно.

– Видел бы ты, как она нам казенное транспортное средство отделала. Очень основательно, – на честном глазу выдал помятый и фото в магфоне дежурному под нос сунул. И когда только отснять успел?

Пока я изумлялась своей смертоносности, мне гостеприимно распахнули решетчатую дверцу в “отстойник” – спецпомещение для подозрительных магэлементов, изловленных служителями надзора на улицах славного Нодлута.

– Э-э, Холин, так… раз гарпия, то ее надо того!

– Чего “того”? – снова синхронизировались мы с пандой. Хотя, я сама наверняка, та еще панда. Тушь-то растеклась. И смотримся огранично, и говорим уже хором.

– Так… в магизолятор для особо опасных.

– Слушайте, это все какая-то дичь. Давайте вы меня отпустите и я тихонько домой пойду. До рассвета пару часов, а мне на пра… Надо мне.

– Действительно, Пышко, не перегибай, – заявил Холин, колданул, меня втащило внутрь “отстойника”, а решетка зловеще щелкнула, закрываясь, после чего мой пленитель развернулся и потащился к двери в глубине помещения, сцеживая зевоту в рукав.

– Ты куда?

– Я умер.

– А если…

– Особенно, если!

Дверь закрылась, и воцарившаяся тишина погребла под собой мои надежды на благополучный исход. Я огляделась, нашла в углу умывальник и, стараясь не смотреть на жуткую харю в зеркале над ним, избавилась от остатков косметики. Хорошо хоть сумку не отобрали. Но папе звонить, значит окончательно похоронить остатки доверия в мою адекватность. Я поерзала на жесткой скамье, вздохнула. Дежурный Подхолмс сжалился и выделил мне одеяло и половину бутерброда. Зажевала тоску, положила сумку под голову, умоталась в колючее и провалилась в тягучий муторный сон. В голове затихающим колокольным набатом звенела странно-знакомая фамилия арестовавшего меня магнадзоровца.

Глава 4

– С мертвым не надо сражаться, надо обезвреживать и ставить на пользу обществу! Распыленный зомби – это впустую потраченный некроматериал и невычищенная улица!

Завкафедрой нежитиеведения и бессменный преподаватель одноименной дисциплины расхаживал вокруг стола, сцепив руки позади и напоминал токующего глухаря. Народ в лекционной аудитории уже потихоньку начинал заниматься кто чем. Полезное для себя мы уже записали, исключения и дополнение к пентаграмме-замку для нежити категории три и выше с доски перерисовали, а любовь к декламации, которой профессор Йорд отдавал свободное до звонка время, за четыре курса уже успела набить оскомину.

– Кривая печать управления – пятно на репутации НАМ! – продолжал разоряться Йорд.

– Что-то его сегодня особенно несет, – печально вздохнул за моей спиной Геттар. От папы сирена темный полуфей получил неземной красоты голос, а внешность имел до того специфическую, что дамы, очарованные первым, оборачивались и буквально с ног валились от диссонанса со вторым. По отдельности каждая из черт его лица была прекрасна, но вместе они до того не гармонировали, что Геттар даже в помещении предпочитал драпироваться в капюшон.

– Забей, он на нас свою агитационную речь отрабатывает, – не отрывая голову от стола отозвалась моя соседка Вельта. – Мама говорила, что Академии от фонда Холина грант выделяют, вот они поперед друг друга будут свои кафедры хвалить и полезность доказывать.

– Какого фонда?

– Дно болота! Мика! Я иногда просто поражаюсь, как ты умудрилась тут до выпуска проучится, – Вельта вытянула руки, хрустнула косточками, сладко зевнула, обнажив белоснежные клыки идеальной формы, приоткрыла томные вишневые глаза и пояснила, как первокурснице. – Фонд исследований и инноваций в некромантии, создан Ваал знает когда и назван в честь незабвенного Севера Мрака Холина2, великого и могучего некроманта прошлого века, чей учебник по материальным основам не-жизни ты с таким упоением пинала ногами не далее чем позавчера.

– А. Ну да. Что-то слышала.

Геттар сзади хохотнул, и у меня по спине мурашки прошлись, большие и приятные.

– Один в один твой ответ на экзамене на вопрос, что вы знаете о теории подчинения высших немертвых Холина-Кассель, – пророкотал он, наклоняясь ближе.

Теперь уже и Вельта хихикала.

– Будете ржать, сами свою практику по статическим печатям чертить будете.

Их хоровые уверения в моей незаменимости и гениальности заглушил звонок и демонические вопли освобожденных от ига занятий студентов. Пара была последняя. Мой живот тоже готов был начать подвывать, ноги тянули в сторону столовой, а Вельта – в противоположную, к деканату, где в просторном холле красовались в рамочках портреты прославленных личностей, так или иначе имевших отношение к НАМ.

– Вот! – заявила подруга и, чтоб я точно рамкой не ошиблась, в золоченую табличку под ней пальцем потыкала.

Видимо, изображенный на магфото импозантный мужчина был даже красив, просто момент для съемки выбрали неудачный. Криво легший свет испортил не только цвет лица. А вот глаза вышли хорошо. Была в них та пресловутая томная загадка и таинственная глубина, свойственная красавцам-некромантам из старых фильмов.

– Может, пойдем уже разбавим духовную пищу чем-то более существенным?

– Где твоя романтичность, Ливиу?

– Пала под гнетом суровой реальности и приближающимся распределением на практику.

– Пусть твой папа пошепчет кому надо. Или он место в городском магистрате для галочки занимает? Мамулик мне, к примеру, уже обеспечила непыльную работенку в архиве Магнадзора. Поперекладываю папочки в тишине и полумраке и диплом мой. А за упырями по сельским кладбищам пусть бюджетники бегают. Им все равно свое содержание и обучение королевству отрабатывать.

Я тактично промолчала. Никто из приятелей не знал о моих с папой разногласиях по поводу выбранной стези, а также о том, что первые два года обучения я оплатила себе сама из подаренного мамой на “свадебные расходы” счета. Это значительно пошатнуло мой рейтинг на рынке невест, папа резко сделал вид, что уже не так сильно сердит на меня и продолжил финансирование сам. Не без условий, конечно же. Я наступила на горло песне свободы и фамильного упрямства, обещала появляться на всех затеваемых родителем светских раутах и записалась на дополнительные чисто ведьминские факультативы. В моем случае это были травы и эликсиры и общая артефакторика. Последнее вообще без затей, что-то вроде краткого курса для чего нужно, куда кидать и что при этом орать. У меня даже ведьминский жезл был, только я его с собой не носила, а дома приноровилась им спину чесать там, где рукой не доставала.

Устраивать протекции по моей основной специальности папа отказался наотрез, потому ближайшей перспективой была упомянутая беготня за упырями. На распределение я шла на общих основаниях, то бишь по рейтингу успеваемости, и рассчитывать могла только на себя. Факультативы, увы, в общий зачет не шли.

В столовой шумели, гремели посудой, общались и ели. Трапеза была приправлена тоской. Я мечтала о перспективах, Вельта продолжала токовать про Холина и их многочисленное семейство, плавно сворачивая на свою излюбленную тему – о парнях. Тоска усилилась. С кем идти на пирушку, посвященную выпуску из Академии, я понятия не имела, а заявиться в одиночестве гордость не позволяла. Геттара позвать? Будет стильно. Я в печали, он в плаще с капюшоном…

– Митика Лукреция Ливиу! – вдруг заорала Вельта почему-то мужским баском, я дернулась, мир кувыркнулся, и я сверзилась с лежанки, больно ударившись затылком. Когда звезды рассеялись, явив серые обшарпанные стены и решетку, я сообразила, где нахожусь.

Глава 5

– Мисс Ливиу! На 9.30 к мастеру некроманту!

Я взлетела с пола и прильнула к решетке, как к любимому. Тьма Изначальная! Пустое вчера в ночи помещение теперь напоминало привоз. Масса разновидового народа толпилась за длинным турникетом, как обильный улов в садке. Вызывали по одному. Видно, где-то на входе стояло распределительное устройство, выдающее билетики с номерками, соединенное по магнету с визором дежурного. Мимо меня с видом существа, честно отработавшего смену, прошествовал давешний Пышко. Я сцапала его за рукав.

– А, – обрадовался он, – гарпия! Ща, погоди.

Он порылся в кармане еще не снятой формы, добыл ключ и выпустил меня внаружу.

– Скажите, а это какое отделение?

– Так… 2-е Восточное

– Мрак, – выдала я и, когда мое имя проорали в третий и, я так понимаю, в последний раз, подошла к столу дежурного и шлепнула перед ним изрядно потрепавшееся направление.

Сказать, что ошеломленный очередной встречей вчерашний служитель закона с известной в магических кругах фамилией был мне ужасно не рад, значит не сказать ничего. На мятом и осунувшемся еще со вечера лице добавилось следов ночевки на столе, а на меня с этого лица взирали мутноватые от усталости глаза.

– Жалобу можете подать дежурному, – сообщил он и вновь уронил голову на сложенные на столешнице руки. И умер. То есть замер.

– Кх-кх, – многозначительно выдала я.

 

В ответ мне вопрошающе всхрапнули.

– Я из Академии. – И уточнила. – На практику.

– О, Тьма, – простонал некромант куда-то в переплетенные руки и, не поднимая головы, спросил: – Молчать умеешь?

– Да.

– Сядь и помолчи. Через полчаса подними… эээ, разбуди.

Ну-с, будем считать, первое задание получено, приступаю к выполнению. Ничего пригодного к сидению, кроме того стула, который занимал хозяин кабинета, в помещении не обнаружилось. Я пристроилась на компактный переносной алтарь, предварительно оттерев остатки меловых линий и пошатав конструкцию, проверяя, выдержит ли она мою тушку. Комнатка, не сказать, чтобы просторная, была полна добром, как закрома хоббита. Полка почти во всю стену с ингредиентами, аксессуарами, шанцевый инструмент, представленный парой лопат, а так же обшарпанный стол с хозяином – вот и вся обстановка. В углу за мной прикорнул кособокий деревянный стеллаж с гримуарами и картонными папками “Дело №” вперемешку. На подоконнике тихо умирал неизвестный представитель растительного мира. Полузасохший желтоватый листок на кривоватом стебле скорбно тянулся к серому от пыли стеклу. Я уже практически слышала его мерзкий визгливый голосок: “Водыыыы!”, как мир крутнулся, и я опять очутилась на полу. Тенденция, однако.

Надо мной в классической позе атакующего мага стоял восставший самостоятельно некромант. В занесенной над головой руке мертвенно синим мерцал пульсар. Пространство вокруг меня усеивали просыпавшиеся со стеллажа папки

– Полчаса, – сказала я и икнула, – прошло.

Похоже, я тоже задремала, и голос, который мне померещился, был звуком подломившейся и поехавшей по полу ножки.

– Можно было просто за плечо потрясти, – буркнул Холин, смял в ладони сгусток энергии и снова рухнул на свой стул, только теперь вполоборота ко мне.

– Не дует?

– А?

– Так и будешь лежать?

Стараясь не слишком светить ниглиже, поднялась, потеснила горшок на подоконнике и пристроилась там же. Пронзительные черные глаза следили не отрываясь, мне даже неловко стало за свой пожеванный вид. Впрочем, негостеприимный хозяин кабинета выглядел не свежее меня. В помещении ощутимо попахивало. Практически, как в крыле, где располагались лаборатории родного факультета, и я, почувствовав себя почти как дома, расслабилась.

– Как звать? – взгляд Холина сфокусировался где-то чуть выше моих коленок. Его так картина увлекла или просто шея затекла от настольного сна, и голова выше не поднималась?

– Мика, – ответила я и платье обтянула. На всякий. – Митика Ливиу.

– Ведьма!

Он сейчас о фактах, или обзывается?

– Некромант, 4 курс НАМ, преддипломная практика, – на всякий случай уточнила я.

– Не суть. Ливиу, который второй советник в магистрате города, кто?

– Папа.

– Жаль…

– А вы?..

– Однофамилец, – даже не дослушав заявил Холин.

– Жаль…

Меня смерили презрительным взглядом.

– В десять у отделения. Не опаздывать. И оденьтесь во что-нибудь менее… экзотичное.

– А…

– В десять у отделения.

А потом поднялся и ушел. Вот так вот бросил непонятно кого у себя в кабинете. Мало ли что… Я вздохнула, стеллаж с папками поехал вдоль стены, роняя содержимое и окончательно упокоился. За дверь я выскочила со скоростью гоночной ступы, кентавром пропахала неорганизованное столпотворение, случившееся у стойки дежурного и облегченно выдохнула только на крыльце. Причем выдыхала я в широкую грудь в новеньком мундире.

Ой, мать моя темный маг… я пропала. На меня с вершин взирали дивные глаза дивного представителя дивного народа. Ласково и с отеческим укором. Отеческий укор мог быть вполне себе даже прадедушкиным. Поди разбери сколько эльфу лет, если они такие… эльфы!

– Выглядите ужасно, душечка! – сообщил дивный, округлив изумительные бирюзовые глаза. – Какой изверг вас до подобного довел?

К моменту сомнительных комплиментов я уже отодвинулась на менее интимное расстояние и потому могла обозревать часть служебной стоянки, где пытался завести магмобиль мой будущий наставник. Эльф проследил за взглядом и нахмурился: темные бровки, волосок к волоску, чуть сдвинулись к переносице, глаза сурово прищурились, точеный подбородок приподнялся… А мой опустился, потому что я приоткрыла рот. Не удивлюсь, если бы и слюна закапала. Такое совершенное совершенство масти теплый каштан на расстоянии вытянутой руки.

– Хм… – глубокомысленно изрек эльф. – Мастер Холин в своем репертуаре. Жалобу подавали?

– Зачем?

– Зря…

– Комиссар Эфарель.

За мной кто-то лихо щелкнул каблуками и дивный отвлекся от некроманта, отвечая на приветствие, а потом вновь повернулся ко мне:

– Простите мою бестактность, – сказал он, отступил на шаг и изумительно грациозно поклонился. – Комиссар 2-го Восточного отделения магнадзора Альвине Эфарель.

Черт бы побрал вбитые на уровне подкорки придворные расшаркивания… Я поняла, что представилась по всей форме и изобразила реверанс, только когда все закончилось. Можете вообразить, как выглядит подобное движение в платье выше колена? Вот то-то и оно. Впрочем, Эфарель ни одной мышцей на идеальном лице не дрогнул и куртуазно протянутую ручку чмокнул, как и положено в паре миллиметров от кожи – чтоб от дыхания уже горячо, а прикосновения еще нет.

– Мисс Ливиу, могу я что-нибудь для вас сделать? Чтобы загладить вину подчиненного. Проводить? Вызвать такси? Отвезти вас?

Я представила сколько выйдет чесать пехом от 2-го Восточного в Центральный, мысленно пересчитала оставшуюся наличность, которой было явно недостаточно на такси, и предпочла третий вариант. Заодно полюбуюсь на папину физиономию, когда он узрит, в чьем сопровождении я явилась домой. Пусть должность комиссара в районном отделении магнадзора не бог весть какая престижная, но в какого эльфа ни ткни – обязательно попадешь в высокородного и благородного.

1Действие книги происходит в том же мире, что описан в романе Наталии Журавликовой “Магическое вожде(ле)ние без тормозов”. Одобрение автора получено.
2Север Мрак Холин, некромант-практик, один из персонажей книги Милены Кушкиной и Наталии Журавликовой “Выбери меня или Бал истинных”
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26 
Рейтинг@Mail.ru