bannerbannerbanner
Некромантия. Практическое пособие

Мара Вересень
Некромантия. Практическое пособие

Полная версия

Глава 6

Папа встречал на крыльце. Выходило, что дела мои были не просто плохи, а очень плохи. Брови сомкнулись над переносицей клином, а серый глаз наверняка был цветом с грозовое облако. Полы длинного старомодного домашнего халата развевались сами собой, кривоватая тень, лежащая ступеньках, тоже как-то странно подергивалась, а значит магистр Ливиу дошел до той стадии бешенства, когда ведьмачья натура начинает лезть наружу, игнорируя воспитание.

Комиссар Эфарель галантно открыл мне дверь своего шикарного магмобиля марки Феррату убойно артериального цвета – еще бы, ведь компанией по производству подобных красавцев владеет вампирий клан. Опираясь на протянутую руку, я вышла. Папа не стал держать паузу и рванул навстречу, остановился в паре шагов, глубоко вдохнул и на выдохе:

– Это как понимать, юная леди?!

– Эльфы бывают разные: черные, белые, красные, – препохабным голосом завелся у меня в сумочке магфон. – И всем одинаково хочется.

На этом слове рингтон обрывался и дальше шел по кругу. Я пыталась вслепую сбросить звонок, не выпуская папу из поля зрения и держась к нему, на всякий случай, боком. Эфарель был невозмутим, только кончики ушей, пробивающиеся над шелковыми светло-каштановыми прядями, как первые крокусы сквозь землю, предательски порозовели. Он сделал шаг вперед и виртуозно меня оправдал:

– Господин Ливиу, 2-е Восточное отделение магнадзора в моем лице приносит вам извинения за то, что мы задержали вашу дочь…

Папины брови сошлись так близко, что я почти слышала, как они скрипят. По перстням на гневно сложенных на груди руках пробегали зеленоватые сполохи. Пахло грозой. Эфарель моргнул и поспешил дополнить:

– Мисс Ливиу оказалась свидетелем преступления и великодушно согласилась помочь.

Левая папина бровь устремилась вверх, как часть разводного моста – я наблюдала и заодно пыталась вспомнить, что я вчера такого могла видеть, что сошло бы за преступление, а главное – где.

Комиссар откланялся и, скрывшись в недрах феррату, покинул подъездную дорожку, а я отправилась к себе, сопровождаемая пристальным папиным взором. На всякий случай пробормотала под нос заговор от сглаза и пальцы фигурой отвращения сложила. Вон как его проняло! Случайно проклянет – сам потом снимать замучается, родительское гневливое слово самое цепкое.

Комната встретила тем, чем я ее вчера покинула – филиалом хаоса. Ничего страшного не произошло, просто я собиралась на вечеринку, назначенную сразу после распределения. Наверное, для того, чтоб одни могли отпраздновать, а другие – стресс снять. У меня не вышло ни того, ни другого. Я, как и планировала, позвала Геттара, тайно надеясь, что он уже занят, и у меня будет веская, в глазах Вельты, причина вообще туда не идти. Но он согласился. Причем так быстро, что я заподозрила подвох. Оказалось, что у него на меня были такие же планы. Была, конечно, малодушная мыслишка никуда не пойти вдвоем…

– Не простит, – подытожил полуфей наши переглядки, и мы разбрелись в разные стороны.

Договариваться о месте встречи было лишним – Геттара, как и меня, ждало распределение. Правда, ему и его диплому с отличием не грозило оказаться там, где в итоге очутилась я.

В общем, получив направление, я изобразила на лице радость, а меня, с такой же неискренней радостью, потрясла за руку мадам Квази, замдекана, наш куратор и преподаватель по темным конструктам. Только не путайте с обычным зомбированием. Для зомби берется целенький (ну, относительно) мертвый, по всем правилам выкупленный у родственников, иногда неустановленный немертвый, выловленный бравыми магнадзоровцами. Это в теории. Нам же зомбирование по методичкам и фильмам преподавали в виде обзорного курса. Практику мы проходили на мышах. Зомбирование разумных строжайше запрещено магической конвенцией и является делом наказуемым и сажаемым в тюрьму на неопределенный срок. В особо тяжких случаях даже жизни лишают. А так у нас вполне прогрессивное королевство не хуже Ирея, где основное население – ирлинги, или соседней Штиверии, где, как и у нас, каждой тва… расы по паре, а то и по две.

Темный же конструкт – это почти как голем, только из искусственно созданного некроматериала. Просто когда-то давно, не помню когда, целители пытались органы для пересадки выращивать, а получилось как всегда. В общем, такая специально созданная кукла с набором функций. А зомби – это либо мертвый разумный, которого подняли и к делу приспособили, либо мертвое животное.

Не понятно? Ну вот смотрите:

1) мертвое – умерло, лежит и не отсвечивает, а если поднялось – значит кто-то помог, и суровые люди в форме работают;

2) немертвое – умерло, полежало и восстало само (проклятие, шлейф от темного заклинания, не зачищенного криворуким некромантом, эманация тьмы), и опять магнадзору работать;

3) неживое – умерло, но само не упокоилось и лежать отказывается (неправильно проведенный ритуал захоронения, захоронение в неположенном и неосвященном месте без печати упокоения, в положенном, но без отпевания, кремация без предварительного отпевания или последующего наложения печати) и тогда снова дергают магнадзор.

Это что касается некромантии. А нежитиеведение – это про низших темных: гулей, вурдалаков, гарпий, упырей и т.д.

Я вот на экзамене примерно так и излагала. А Йорд желал, чтоб все по учебнику, и конкурентов на поприще красноречия не любил. Оритор Йорд часто у нас на теории некромантии заменял и на экзаменах в том числе – очень энергичный тип. Основного же преподавателя, темного магистра Эмильена Нику, на лекциях мы видели хорошо если через раз. Вот уж по кому можно было томно повздыхать, орошая подушку слезами безответной влюбленности по ночам.

У магистра были прозрачно-серые глаза и белые волосы, резко контрастировавшие со смуглой кожей, а еще его бесконечно дергали в тот самый магнадзор, А уж случись ему присутствовать на практическом занятии – явка была стопроцентная, даже если приходилось замарать маникюр. Ребята только посмеивались, наблюдая, как немногочисленная женская часть группы принимает позы пособлазнительнее, расчерчивая площадку знаками, или сбрасывает курточки, разгорячившись, якобы, от интенсивных земляных работ. Что ж, я тоже как-то не устояла от соблазна взяться за черенок протянутой лично Эмильеном лопаты, а я – ненавижу копать.

Припоминая учебные будни, я перемещалась по комнате, подбирая разбросанные вещи, и вдруг замерла, так как отчетливо вспомнила события прошедшего вечера и ночи. Как там говорил комиссар Эфарель, была свидетелем?

Глава 7

На моих глазах группа превращалась… превращалась группа… Да у меня даже слов не было, чтобы виденное адекватно описать. Банда обкурившихся гоблинов? Нажевавшиеся грибов орки? Многодетное хоббитское семейство на прогулке? Просто все были будто не в себе. Глаза лихорадочно блестели, звучал смех, тосты, крики. Не иначе, кто-то из однокурсников разжился у ведьм веселящим зельем и обильно сдобрил им стоящие на столах графины с напитками. Спокойно разговаривать было невозможно из-за довольно громкой музыки. На полукруглой сцене перед выгнутым монитором, транслировавшем вспышки, звезды и прочую абстракцию, соблазнительно извивались две вампирши – подтанцовка популярного певца-сирена Бимы Милана.

У нас вообще их много было. Я конкретно сиренов имею ввиду. В паре часов езды от Нодлута в огромной чаше мертвого вулкана находился их подводный город Сир-Ирин. В народе же озеро звалось Сиреневым, и, как вы понимаете, дело было вовсе не в цвете воды. Хоть двоякодышащий народ и не был многочисленным, в городе они встречались чаще, чем те же эльфы или хоббиты. В брак с другими расами они вступали редко, но бывало какой-нибудь темный портил чистую кровь. Вообще у темных натура такая – портить, как у ведьм – глазить, хоббитов – есть, а у эльфов – очаровывать и страдать. Нет правда, фраза “Не страдал, не эльф” давно и прочно ушла в народ из уст Летаники Корд3, многократной чемпионки экстремальных гонок на ступах. Я это знаю только потому, что папа в молодости был ее ярым поклонником и до сих пор хвастается всем общим с ней магфото с автографом.

– Это ты, это я, между нами – магия… – вибрируя обертонами в усиливающий звук жезл чувственно, но зажигательно выдавал сирен. Голубокожий, сероглазый и темноволосый. Чистокровный, в отличии от того, что находился рядом со мной.

Мы неосознанно поменялись ролями: предполагалось, что в темном будет он, а в печали я. Вышло наоборот. У ворот Академии сразу после распределения, феесирен, отойдя в сторонку долго и эмоционально говорил с кем-то по магфону, всю дорогу до ресторации молчал. Казалось, его напряжение, заполнившее салон такси, можно было пощупать. Водитель нервничал и явно вздохнул с облегчением, когда мы выгрузились. А потом Геттар избавился от плаща.

Памятуя, что приятель всегда драпируется в что-то длинное и балахонистое, я решила сыграть на контрасте. На мне было короткое, выше колен, и достаточно открытое черное платье с пышной юбкой и умопомрачительные черные же туфли на шпильке. Сумочка болталась на цепочке, обмотанной вокруг запястья. Феесирен меня сделал, явившись в обалденно сидящем сером костюме. Сизого цвета волосы в искусственном свете отливали тяжелым металлическим блеском и были практически в тон. Извечный капюшон заменила элегантная маска, закрывающая большую часть лица. Причем плащик с капюшоном на распределении на нем еще был, а на входе в ресторацию уже нет. Легкое встряхивание кистью, два щелчка, едва ощутимый толчок силы и ткань рассыпалась мерцающими пылинками. Вот что значит сильный темный дар, а не моя жалкая почти половинка.

 

В настоящий момент этот обладатель “золотого” диплома чах над очередным бокалом и с видом великомученика повествовал мне о том, как тяжко будет ему проходить практику на побережье Лучезарии, где папочка, проживающий там в настоящее время, выхлопотал для сыночка место в береговой охране. Я прекрасно знала, что Геттара брали в Центральное управление магнадзора, и не практикантом, а на полную ставку с автоматическим зачетом по практике. Ну пойдет работать с осени, всего то проблем. Лето у моря ему не нравилось… Пусть папа и его новая семья идут довеском, но море же!

– Ты идиот? – как могла поддерживала я его. – Целое лето вдали от зловонных городских закоулков, пляж, солнце, ласковые волны

– По-твоему тело, пролежавшее неделю в воде, пахнет и выглядит лучше, чем оно же, проведшее столько же времени в земле? И таскать это и раскапывать, если его уже ласковые волны в пляж закатали, по жаре комфортнее?

– Ты чудо, – проговорила я, приятно ежась от его голоса.

Парень поперхнулся напитком.

– Что?

– Ни один мужчина на свете не способен проводить сравнительный анализ посмертного разложения тел в разных климатических условиях так романтично и проникновенно.

– А как же милашка Эмильен? – черные глаза Геттара весело поблескивали из прорезей маски.

– Не путай спящее с мертвым. Я же сказала, романтично и проникновенно, а не настойчиво и уверенно. И потом, он не в моем вкусе.

– А кто в твоем?

Я окинула ищущим взором центр зала, где образовался импровизированный танцпол. Нашла Вельту в компании с каким-то белобрысым эльфоподобным типом, нескольких парней и девчонок из своей группы. Незнакомых было мало, мне они интересными не показались, и пока что Геттар в своей загадочной маске выглядел в романтическом плане привлекательнее остальных. О чем я ему и сообщила. Но в этот момент встретилась взглядом со Стефеном. Паразит, обнимающий в танце мою сокурсницу, развязно подмигнул. Меня перекосило, и Геттар ожидаемо принял на свой счет.

– Раз ты так на привлекательных реагируешь, страшно подумать, что с тобой будет когда кто-то отвратительный подойдет.

– Отвратительный не подойдет, – сказала я и отпила из обновленного кавалером бокала.

Предположения о веселящем зелье имели под собой веские основания, поскольку дальше я потащила парня на танцпол, и часть вечера слилась в яркую шумную круговерть. В конце концов я с удивлением обнаружила себя в углу гардероба азартно целующейся с Геттаром и вспомнила, что поддалась на провокацию проверить, насколько его романтичное и проникновенное может быть настойчивым и уверенным. Правда, в порыве страсти я пыталась стянуть с него не пиджак, а бархатную маску. Во всяком случае пальцы моей правой руки были уже под ней. Тут Геттар дернулся будто его пониже спины щипнули, хлопнул по карману, где сквозь ткань подсвечивал экран магфона, ругнулся тьмой и бросил меня среди голых вешалок с редким вкраплением чьих-то плащей и накидок.

Глава 8

В холле перед зеркалом я поправила платье и волосы. И помаду, чего уж. И вернулась в зал. Веселье сбавило градус. Сцена была пуста. Из динамиков лилось что-то ненавязчивое, народ рассредоточился мелкими кучками. В голове у меня немного шумело, хотелось пить. Я поискала глазами кувшин и радостно набулькала в стакан сока. Вельта, которую до этого вполне устраивало наше с Геттаром формальное присутствие, воспылала ко мне интересом.

– А этот где?

Я пожала плечами и ополовинила стакан. О, первый грех! Они и в сок зелья налили или он просто грейпфрутовый, который и так горчит? Что-то после обмена мнениями с однокурсником у меня ведьминское чутье сбоило – силен, паразит. Вот и Вельта косится, наверняка уже почувствовала. Вампиры на темную энергию реагируют лучше всех, а в некроманты идут очень редко. У них на некромантов какие-то древние-предревние обидки еще с тех времен, когда вампиров за разумных не считали и приравнивали к упырям.

– Ходили… подышать.

Вельта как-то плотоядно ко мне принюхивалась, и я отодвинулась. Дружба-дружбой, а самый главный инстинкт, который самосохранение, еще никто не отменял. Ишь, блестит резцами.

– Угу, – сказала она и сглотнула.

– Ничего такого мы не делали, если ты об этом.

– Об этом, – подтвердила подруга. – Только я не пойму, чего ты зарделась, как невинная жертва на алтаре. Тут за четыре курса кто с кем чего только ни делал.

И мерзко захихикала, явно вспоминая происшествие полугодичной давности, когда я в свою очередь феерично сварила на всю группу зелье, отбивающее обоняние. Зачем? Думаете в лаборатории некроанатомии фиалками пахнет? Как и в других. А бальзамирующий состав для конструктов вообще мрак. То ли просто луна не в той фазе была, а ведьмы на нее сильно реагируют, то ли просто выбесил меня кто… Зелье сработало отлично, просто после прошествия двух часов, когда основательно притупленное обоняние вернулось в норму, все испившие поменялись в лице, покрывшись крупными хаотично мигрирующими по коже пятнами, загадочно отсвечивающими синевой. В темноте исключительно хорошо светилось. Примерно с неделю. От нашей группы даже преподаватели немного шарахались, очень уж мы напоминали то, с чем на практике работают. Особенно эффектно это выглядело в темном переходе из нашего факультетского корпуса в общий учебный. Знаю, что пузыречки с составом какое-то время ходили по рукам, пока не закончились естественным путем. Повторить не удалось никому. Мне в том числе.

– А ты бы и правда, с ним поосторожнее.

– С Геттаром? Что он мне сделает?

– Сделать – не сделает, а хотел бы – давно бы сделал. С первого курса с нами тусит. Ему человека заморочить, что тебе экзамен завалить. Будь ты миллион раз ведьма. Или до сих пор не догадалась, отчего его почти не спрашивали устно и экзамены все, где отвечать надо долго и обстоятельно, он экстерном сдавал? Даром, что выглядит почти как фей и сила такая же, от папы сирена ему основательно перепало. Он и не говорил за все это время почти ни с кем особо, с нами только. Но на меня его чары не действуют, у вампиров физиология другая, а на тебя очень даже.

– Ой, не нагнетай. Он просто на вступительных мне бланк с ответами распылил, когда отвечать пошел. Пришлось из-за него все наново писать, чуть успела. Он извинился, но я психанула, обозвала его как-то, не помню уже как, и сказала, что, если поступлю, он весь семестр за меня в библиотеку будет гонять. А он ухмыльнулся и сказал, что согласен и что я не поступлю. Ну, ты же его без драпировок видела? Меня от этой улыбки так проняло, что я, наверное, только от шока практическое задание и сделала. Так он и протаскался весь семестр за мной, а потом… привык, наверное, что хоть кто-то от него не шарахается, когда капюшон слетает.

– А я думала, ты его специально с собой водишь, парней распугивать. Потому к вам и пристроилась.

Я хихикнула. Кажется, горчинка все-таки была от зелья. И поинтересовалась:

– Может, по домам?

– А давай, а то как-то тут кисло стало. – Мы поднялись и направились к выходу. – Стефен кстати, как вы с Геттаром уединились, репьем лип и выспрашивал, всерьез у тебя или так, побаловаться. Вон он, сюда идет.

– Вот и пусть идет. Лесом.

Я, не оборачиваясь, заторопилась к выходу. Заказанного Вельтой такси еще не было, а бывший, вдруг вспомнивший о моем существовании спустя два года игнора, уже дышал за спиной.

Как большинство моих спонтанных решений, решение пойти пешком оказалось неудачным. Не часто я гуляла так далеко от своего района и, кажется, свернула не туда, потому что улица вместо того, чтобы раздаваться вширь, наоборот, становилась все уже и мрачнее. В мою сторону из подворотни шарахнулся пьянчужка, я взвизгнула, бросилась бежать. Надо мной со звоном лопнул один из двух фонарей, хоть как-то разгонявших мрак, а потом я налетела на появившегося из-за угла, куда сама собиралась юркнуть, типа. Меня эмоционально окрестили распутницей.

Подбитый был в плаще а-ля Геттар, то есть совершенно непроницаемом, если бы я слегка не сбила капюшон с его макушки. Освещение оставляло желать лучшего, и разглядела я только мужественный подбородок и брезгливо поджатые красивые губы. На холеной руке сверкнуло изумрудным, и я всеми внутренностями почувствовала сворачивающийся клубок темного проклятия.

Бросилась в сторону. Бросили в меня. А, нет, не в меня. Резко запахло озоном и уши сдавило – в ответ на брошенное летело тоже. А я между!

Спас узкий проулок. Даже не проулок – щель между домами, до одури воняющая кошками. Ввинтилась, развернувшись к входу лицом. Попятившись, стараясь не думать по чему ступаю, шагнула, как стояла, спиной, дальше и глубже в тень. Каблук встал на мягкое. За мной мелодично и эмоционально возмутились, а потом словно пеленой накрыло, и я уже оказалась у старого городского кладбища и было мне себя так жалко, что хоть садись и пой.

Глава 9

Кое-как распихав разбросанные одежки по полкам, в полусонном состоянии посетила ванную. Когда я оттуда вышла, организм уже практически спал, но выполнил несколько шагов до кровати.

Кровать, как самая необходимая вещь, находилась в самом центре комнаты, чтобы из любого угла в те самые несколько шагов можно было до нее добрести. Даже если глаза уже закрыты – все равно наткнешься. Что, собственно, со мной и случилось. Проблема была в том, что я, выйдя из ванной, не удосужилась снять с мокрых волос тюрбан из полотенца и теперь с содроганием взирала на последствия.

Волосы цвета темный каштан невнятной всклокоченной массой обрамляли припухшее со сна лицо. Бытовые заклинания, вроде “гладкие и шелковистые” этот шедевр не победили. Решив, что не у каждого должно быть свое гнездо, взялась за расческу. Где-то между “красота страшная сила” и “лишь бы не торчало” ко мне в дверь поскреблись. В щель потянуло вкусным. Я выдохнула и, оставив безнадежный бой, заплела косу.

В комнату тем временем просочилась, несмотря на необъятные габариты, наша кухарка полуорка Годица с подносом. Она служила в доме уже года четыре, хотя мало кто выдерживал папин характер дольше трех, и была также монументальна телом, как все предыдущие властительницы сковородок. Просто папа считал, что хорошая кухарка не может быть худой. Годица же, при всем своем немалом росте и объемах, была очень подвижная и ловкая, и сильная невероятно, как все их орочье племя. Придирчиво изучив меня в интерьере, она ловко сдвинула в сторону косметический развал перед зеркалом и, водрузив поднос на туалетный столик и усадив меня перед оным, взялась за расческу. Я попискивала, но терпела, а заодно – уничтожала принесенное. По прошествии получаса тарелки были пусты, а я – более-менее

похожа на девицу, а не на одуванчик.

– Вот и умничка, а то синяя, как мертвяк, один скелетик остался.

Я поперхнулась чаем. Я была далека от скелетика и цвет лица еще вполне живой, но у Годицы все, что меньше центнера, считалось неполноценным, а потому заслуживающим пристальной заботы и внимания. Этим она напоминала мне мою кормилицу и няньку Тоху, пусть ей спокойно лежится.

– Который час? – опомнилась я.

– Семь почти. Батюшка ваш вас ждал, разбудить хотел, но я не дала.

– Ты не дала?

– А и что? Бровями подвигал только и в магистрат укатил. Служебный мобиль даже ждать не стал. Ступу свою из гаража вытащил и усвистал. А в холле вас типус дожидается. Сказал, сокурсник ваш академский. Я дальше пускать не велела.

Обходить Годицу было долго и неудобно, поэтому я проскакала по кровати и уже распахнула дверь как меня изловили за пояс халата.

– Куда в исподнем!

– Нет на мне исподнего, только халат.

Пока полуорка соображала, я выскочила в коридор. Уж кого-кого, а сокурсников, которые видели друг друга в лабораторных комбинезонах и чужих останках целомудренным халатиком не смутить. Циничнее некромантов, наверное, только целители. Учимся-то практически одному и тому же, только наши клиенты уже того, а их еще нет.

Узрев у окна фигуру в плаще, я возрадовалась.

– Геттар! Рыбий сын! Ты меня бросил там одну!

Стоящий обернулся. Я резко тормознула, руки сами собой сложились на груди, и бровь поползла вверх. В папином исполнении подобное выглядело грозно, в моем, должно быть, комично, потому что паразит Стефен – а это был он – расплылся в улыбке.

– Крошка Лу, – выдал он и полез обниматься.

Между нами пробежала искра, и Стефен поспешно притушил затлевшую одежку. Терпеть не могу, когда меня вторым именем зовут. Бабка Лукреция, папина мать, в честь которой меня, согласно традиции, нарекли, ведьмой была не только по дару, но и по жизни. Собственно, почему “была”? До сих пор есть. Я ей только за одно бесконечно благодарна – она, что бы ни происходило в папиной жизни, наотрез отказалась со мной нянчится заявив, раз завел ребенка, то сам его и выгуливай.

 

– Какого демона тебе тут надо?

– Хотел справиться о твоем здоровье.

– Не справишься. Потому что ты уже ушел.

Я улыбнулась. Нежно и ласково. Стефен попятился. Всем на свете известно, что ведьма особенно сильна в родном доме, который сам по себе – один огромный и почти живой артефакт. Пусть даже его собрали из обломков старого родового гнезда, оставшегося где-то на краю Бездной пустоши… В голове привычно зашумело, и я привычно провела пальцами по ободку кольца с невзрачным серым камнем. Сразу сделалось легче. Злость на Стефена тоже прошла, но выпинать его за порог было делом принципа. Собственно, он уже там и находился. Стоял на пороге, готовый сбежать, если вдруг что.

– Слушай, скажи честно, что тебе нужно? – спросила я, а то ведь так и будет таскаться мороком и скулить.

– Матери твоей путевой журнал, – выпалил он. – У меня магистерская по слиянию потоков реальности, а она же на передовой была во время инцидента в Иль-Леве.

Помню, как раскинула руки и меня над полом вздернуло. Стефена вымело за дверь потоком силы, а потом в глазах горели звезды, сталкивались в пустоте миры и разлетались, как бильярдные шары, а я вдруг оказалась на диване, дрожащая и замотанная в холодное мокрое покрывало. Волосы, по ощущениям, снова стояли дыбом, а Годица сидела рядом, надежно фиксируя, что мои руки к телу, что меня к дивану, и речитативом бормотала что-то умиротворяюще-успокаивающее.

– Ч-ч-ч-что это на мне за д-д-д-дрянь? – пролязгала я, пытаясь ужом вывернуться из липнущей к коже ткани.

– Помните, как в древние времена ведьм полоумных в прорубь макали? А где я вам посреди дома прорубь найду? Вот покрывалкой и обошлась.

– З-з-зачем?

– Так, у вас, барышня, кажется, инициация случилась. Батюшке я уже по тревожной кнопке набрала, так что не волнуйтесь. А… вы значит, того?

– Что, “того”?

– Ну, не девица уже? Пришли под утро, да с кавалером… Вот оно и… У ведьм так часто. Вы не переживайте, я-то не скажу, но батюшка ваш не дурак же, сам руны сложит…

Двери перед только что помянутым всуе ведьмаком распахнулись сами, сами о стенки грохнули, и лепнина с потолка тоже сама посыпалась. Папа вытряхнул меня из мокрого, ощупал со всех сторон и разве только в зубы не заглянул. Потом отправил кухарку заварить чаю из синей банки.

– Да я спокойная! – возмутилась я.

– А кто сказал, что для тебя? – устало выдохнул папа, и я вдруг заметила, что морщин у глаз стало больше, а в смоляной шевелюре на висках пусть и редко, но проблескивает серебро.

Он посмотрел на меня, притянул к себе и обнял.

– Ну почему ты не родилась обычной ведьмой?..

– Или обычным магом, – пробухтела я в пахнущий машинной смазкой и кожей пиджак.

– Или обычным магом, – согласился отец.

Я вздохнула. Тут уже ничего не поделаешь. Никто не выбирает, кем родиться.

3Главная героиня юмористического романа Наталии Журавликовой “Магическое вожде(ле)ние без тормозов”
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26 
Рейтинг@Mail.ru