Маргарита Ардо
Наши против 2. Королева согласна
Глава 9
Я, конечно, трусиха. И в кино на страшных моментах всегда зажмуриваюсь, но тут стало даже обидно – в кои-то веки на живых чудовищ посмотреть можно, а я буду в трюме отсиживаться.
– Я останусь, – сказала я Киату и сделала глаза котика, – хоть одним глазком гляну и всё! А то умру от любопытства! – и ладошки сложила просительно.
– Я тебе останусь! – ругнулся он и повлёк за собой к лестнице в трюм.
– Ну, Киаточек, ну, пожалуйста…
– Тоже мне, спасительница мира! – буркнул он. – Да ящер только чихнёт, и тебя унесёт аж к берегам Аквиранги.
– Вот видишь, как хорошо, – хитро улыбнулась я, – я тогда сразу и обстановку разведаю. Вдруг там всё спокойно, и я вернусь. Аня опять даст подзатыльник Аридо, и мы весь корабль перенесём без долгих, утомительных путешествий!
– Взрослая, а несёшь такую чушь, – Киату не выдержал напора милоты и тоже улыбнулся.
– Зато помогает, – хихикнула я. – Каплю чуши, и ты уже не надутый от важности, как жабец!
Девчонки расхохотались. Киату покачал головой.
Я заметила на горизонте растущие из моря серые скалы, вытянула голову.
– О! Это уже острова?!
– Нет, это чудовища. Они окружают Морну, как живая ограда.
– А на вид, как скалы… – пробормотала я, оглядываясь, – интересно было бы вблизи рассмотреть.
– Тася ты не… – округлил глаза Киату.
И в следующую секунду мы оказались не на лестнице в трюм, а на какой-то горяченной площадке, вымощенной рельефной плиткой из серого камня. У Киату отвисла челюсть, глаза чуть не выпали, он оглянулся и выдавил из себя сдавленным шёпотом:
– Обратно! Скорей!
Я кивнула, но решила и сама посмотреть, куда нас всё-таки занесло. В этот момент площадка под ногами шевельнулась, приподнялась, плитки заскрежетали друг о друга, и откуда-то из-под ног раздался утробный гул. Ой, это мы что, верхом на драконе?
С мимикой Киату начало твориться нечто невообразимое. Ну, не надо на меня злиться! Сам-то вон сколько всего повидал, а я только тур по больницам Москвы провести могу. Страшно, но любопытно же! Киату чуть не рычал на меня. Без звука. Но куда он торопится? Разве удастся ещё вот так, на настоящем драконе постоять?! Жаль, ни планшета, ни смартфона нет с собой, сфотаться бы!
Под ногами снова дрогнуло, мы пошатнулись и еле удержали равновесие. Огромный валун поднялся над головой и в мареве обрёл форму когтистой лапы. Ого, размерчики! Лапа приблизилась к нам, мы с Киату успели перебежать по холму вверх, а коготь размером со светофор почесал каменные плитки.
– Кажется, он принял нас за мух, – шепнула я на ухо Киату и уставилась во все глаза на то, что пряталось за живым горным хребтом.
В нескольких километрах, отделённых от нас морем, сиял голубыми башнями остров. Всё с высоты загривка чудовища казалось игрушечным, словно из иллюминатора самолёта при посадке: белые домишки, застроенные по кругу от берега вверх по горе, дороги, повозки, люди, как муравьи. Чем выше к пику, тем здания побольше, на самом верху дворцы и храмы. Бело-голубые постройки перемежались сочной зеленью, словно грандиозный свадебный торт изумрудным кремом. В дрожащем лазурном тумане за этим городом-пиком угадывались другие города и горы. Блистательно!
Плитка под нами задрожала, покачнулась и затихла. Солнце припекало сверху и жарило чем-то изнутри, хоть прыгай. Но ничего, я же терпела, когда мне мама ставила на пятки горчичники, и теперь потерплю. А вот Киату кривился и требовательно дёргал меня за руку. Я приложила палец к губам и покачала головой: возможностями надо пользоваться, а то они обидятся и больше к тебе не придут.
Город Морны жил спокойно и, на вид, весьма припеваючи: учитывая, что одни повозки ползли в гору без лошадей и прочих животных, а другие бодро скатывались вниз, морнийцы вовсю использовали магию. Шикуют! А вот в Дживайе на неё дефицит.
Корабли и лодочки сновали туда-сюда по широченному каналу, отделяющему этот остров от другого. Тот, кажется, был предназначен для хозяйственных нужд: на склонах поля, виноградники или местные аналоги плетущихся кустов с синеющими пятнами, похожими на гроздьями крупных ягод. В общем, на втором острове наблюдалась зелень всех оттенков, цветы пышными коврами и одиночные повозки на узких, как ленты, дорогах. Ещё дальше, возможно, на другом острове, виднелись горы медного цвета с переливами красного и коричневого, полосками чёрного, внушительные, мрачные, слоистые.
– Там добывают магические кристаллы, – шепнул мне в самое ухо Киату.
Бедный, смирился с тем, что я самодур.
– Круто как! – ахнула я.
– Насмотрелась? Давай уже обратно, – взмолился он.
Эх, не смирился…
– Сейчас, – кивнула я и потянула его ещё выше на загривок каменного дракона.
Киату попробовал меня удержать и приструнить, но монстрищу снова стало щекотно, и когтистая лапа метнулась к нам, словно астероид на Челябинск. Еле успели убежать. На самый верх, в гущу каменных шипов, торчащих острыми концами в небо. Ничего себе ирокез! На зависть всем панкам на свете!
Дракон недовольно прорычал и мотнул головой, продолжая чесаться, сотрясая всё вокруг нас. Киату ухватился за один шип, я за другой, нас кинуло вперёд вместе с движением вздыбившихся каменных плит. И я шлёпнулась на попу, ухватившись за новый скалистый шип. Киату осторожно подполз ко мне, и мы оба лишились дара речи. Напротив возвышалась аналогичная гора… Ну, точнее не гора. Это был драконище, второй. Похожий на тех, что китайцы рисуют. Асфальтово-серый, с ирокезом, клыками из пасти размером с терминал в Шереметьево и чешуёй из каменных плит. Наполовину скрытый синими водами моря, драконище дремал, опираясь на передние лапы. Морда недовольная. Ноздри подрагивают.
Киату, оторопев, сел рядом со мной.
– Прикинь, круто да? – выдохнула я ему в ухо. – На голове у дракона посидеть.
– И поседеть раньше старых лет, – пробормотал еле слышно Киату. Потом наклонился ко мне и спросил с ехидцей, щекоча мочку губами: – Ты меня решила таким образом извести, чтобы от привязки поскорее избавиться?
Я рассердилась, фыркнула на него и слегка толкнула. Рык изнутри сотряс то, что было под нами. Каменная зверюга мотнула головой, надеясь сбить надоедливую мошкару – то есть нас, и мы полетели в море.
«На берег хочу! В город!» – быстро подумала я, отплёвываясь от юбок, задранных ветром и лезущих в рот, и не выпуская руку Киату.
Доля секунды, и мы шлёпнулись попами о сверкающую в свете двух солнц брусчатку. Повозка резко затормозила перед нами, и красногубый сморщенный карлик возопил:
– Что ж это творится! Посреди дня уже молодёжь дурогону обкуривается! Насмотрелись на «Загон 2», совсем с ума посходили!!! Куда смотрит городская стража?!!
Мы подскочили на ноги, Киату потащил меня по узким улочкам прочь, в гору, мы забежали за громадное дерево с толстыми висячими корнями. Я высунулась и увидела, что изрыгающий проклятия гном поехал на своей красивой золотистой повозке дальше.
Тяжело дыша, я обернулась к Киату:
– Уехал.
– Чёрт красногубый.
– Это что, город гномов?
– Нет, морнитов.
– А они маленькие, как гномы? – повторила я, рассматривая с удивлением дерево, у которого ствол был похож на массу слепленных друг с другом колбасок. Или одеревеневших змей. За деревом высился забор из крупных белых кирпичей, выложенных орнаментом.
– Нет, тут всякие есть. Но чем богаче, тем меньше ростом, – заявил Киату. – И живут выше в гору.
– Забавно. Значит, ты тут беднота беднотой.
– Зато ты из среднего класса красотка. Слушай, Тася, – недовольно сказал он, – ты ещё долго дурить будешь? Вернёмся на корабль.
– И ты хочешь, чтобы мы проскользнули незамеченными мимо тех двух драконищ?
– Нет, мимо четырёх. На той границе Морны ещё два охраняют.
– Но ведь солнца в зените пробудут всего несколько минут!
– Вторую пару будем отпугивать вонью.
– И это помогает? – моргнула я.
– Одной трети незаконных путешественников – да.
– А остальным что?
– Остальных съедают.
– Ничего себе! – вздрогнула я. – Нет, мне это не подходит! А откуда ты это знаешь?
– Я много раз плавал туда-сюда. На Чубарре. Правда, в прошлом году удалось подкупить таможню, и мне предоставили абонементный проезд. Ну в смысле, охранный камень, чтобы драконы не жрали. Не знаю, как это у них срабатывает. Жаль, того корыстолюбца, что мне такой куш приправил, потом самого скормили чудищам-охранителям.
– Не повезло взяточнику.
– Да уж, показательное дело было. Сам не видел, мне рассказывала парочка колдунов в кабаке. Собрали всех нечистых на руку в Морне, празднично обвязали ленточками и на плот в море. Как раз надо было чем-то угостить драконов в праздники.
Я сглотнула: ну и правила… Если бы у нас так с коррупцией боролись, наверное, давно бы коммунизм наступил в России. Но я не политик, так что больше говорить об этом не хотелось, и я перевела тему:
– Слушай, а у вас тут что за «Загон 2»? Типа нашего «Дома 2», что ли?
– Не у нас. Мы, дживайцы, с магического жиру не бесимся, у нас кристаллы на счёт идут. Это только тут, на площадях недоросли собираются через магические призмы смотреть, как другие недоросли дурью в замке эрцгерцога маются. Хотят получить замок, который остался без наследников, да только кто ж им даст?
– У нас есть такая же ерунда, – сказала я. – Только по телевизору. И ради какого-то дома в Подмосковье, который тоже никто никому не даст.
– Тоже молодежи из бедноты голову дурят, чтобы не протестовали?
Я пожала плечами. Закусила губу, поймав интересную догадку, а потом спросила осторожно:
– Слушай, а драконы правда каменные или мне показалось?
– Кто их знает.
– Тогда надо попробовать одну версию! – воскликнула я.
Ведь у нас есть кое-кто, кто с камнями дружен! Проверим! Возможностями надо пользоваться, иначе не придут потом…
Глава 10
Рита
Куда опять пропала Тася? Иногда мне кажется, что она специально делает так, чтобы я переживала за неё и привязалась ещё больше. Бесит. И море такое спокойное, чуть плещется о корму корабля, будто ласкает. А впереди смертельная опасность! Даже морю доверять нельзя, увы… Я нахмурилась.
– Заскучала, черноокая мухарка? – послышался за спиной игривый голос.
Я обернулась. Возле меня стоял один из королевских офицеров, из тех, что на время миссии король Каридерн ДжиМаджио вместе с кораблем передал в распоряжение Киату. Якобы в помощь. Благородный олень облизывал меня взглядом мартовского кота. Но меня не провести: явно приставлен не помогать нам, а шпионить. Ну и поразвлечься не прочь – такие всегда не прочь…
– Чего вам, боцман? – небрежно спросила я.
– Я не боцман, я старший оружейник, – ответил олень. Высоченный, и без рогов в каюту, лишь пригибаясь, заходит. Волосы каштановые, с рыжинкой, в короткую косу заплетены, глаза оттенка бронзы поблескивают с металлом. У такого не двойное дно, а десятое припрятано на черный день. И пять тузов в рукаве. Никакой он не оружейник, а офицер тайного совета, рапортующий напрямую советнику Джоно, – я вижу его насквозь. Знал бы он, что нас на Аквиранге с детства учили бояться и ненавидеть именно таких дживайцев в синей форме с красными лацканами. Большая война прошла до моего рождения, но никто её не забыл. Нам показывали в визионарии, что творили дживайцы на наших землях. Сволочи!
Но сейчас мне нечего было боятся. Даже смерти. После того, как маги вынули мою сущность из тела и вложили в другое в совершенно неизвестном мире, можно сказать, что я уже умерла. От меня прежней осталась только память, тщательно запаянная в капсулу в Хрониках Всех Времен. Ну, и ещё кое-что…
Переселение души мне не забыть: жуткое действо! Кстати, оно было удачным не с первого раза. Сначала меня шибануло в тело какой-то ведьмы земного пошиба. Не нормальной ведьмы с реальными силами, а буйной смеси гота и геймерши, обыгравшейся в Вичкрафт и решившей перенести крутоту в реал. Девица обчиталась выдумщика Кастанеды, накурилась и давай впадать в транс с кружочками. Её из тела выкинуло, меня притянуло. Я очутилась перед зеркалом в кругу свечей и вони. Увидев своё новое отражение с обводками вокруг глаз а ля панда, всклокоченными волосами с синими прядками, черными губами и костлявыми ручками, я испугалась и дёрнулась, зацепила спиной книжный шкаф. На голову упала подкова, из тех что земляне хранят на счастье. И тельце ненормальной функционировать перестало. Слава Оку!
При физической смерти мою сущность всосало обратно в мир Дживайи, в тайные лаборатории магов. Те чертыхнулись и провернули план Б. Тело спортсменки Риты Макаровой, не проснувшейся в соседнем районе по причине резкой остановки сердца, мне подошло, ведь спортсмены в чём-то воины.
Осваиваться в техномире даже несмотря на всю спецподготовку было для меня сущим кошмаром. Зато после метро, холодной овсянки на завтрак, московских пробок и плацкартных вагонов меня ничем не испугаешь. И после люберецкой гопоты. Рите бы одно каратэ не помогло с дворовой толпой справиться, а вот мои практики воина, быстро пропитавшие вместе с духом и новое тело, позволили всех раскидать и носы сломать самым ярым. Я бы могла их убить, но дурацкие московские законы не позволяют мочить уродцев. У нас, в Аквиранге справедливее – увидели три человека, что на тебя напали, можешь хоть с землей обидчика сравнять, если сил хватит. И главное, не лжесвидетельствует никто. Судебные волхи всё равно распознают ложь. Они её волосами улавливают, как антеннами. То ещё зрелище, скажу я вам, когда распущенные до пола космы встают дыбом и искрятся. Только дураки рискуют лгать перед судом и волхами Аквиранги.
А в Люберцах бабки во дворе видели и промолчали. Зато банда гопников мне теперь кланяется и дорогу уступает. Иногда так и тянет ради смеха «Бу» сказать.
– Ну так что, милая? Скучаешь? – повторил королевский олень и приобнял меня за талию.
Одним движением я заломила ему руку и болезненно вывернула кисть.
Олень охнул и вытаращился:
– Ты что, мухарка?! С ума сошла?!
Я одарила его презрительным взглядом.
– С мухарками дома развлекаться будешь, – бросила я и отпустила его, оттолкнув.
Глаза у Оленя расширились, но он никуда не ушёл. Потирая кисть, сказал с восхищением:
– Говорили мне, что помощницы юной дживы – не обычные мухарки, но такого я не ожидал! Ты владеешь приёмами, как воин! Разве это возможно?!
– В нашем мире возможно и не такое, – ответила я. – И предупреждаю, я могу убить тебя одним ударом.
Рыжий широко осклабился:
– Ну, в общем-то я тоже. – Он снова шагнул ко мне. – Тем интереснее.
Я подобралась, готовая перекинуть его через себя. Прикинула: как раз головой в иллюминатор попадёт. Надеюсь, там и застрянет. Достали уже эти дживайцы с их пошлостями!
Но Олень внезапно протянул мне руку, как равной:
– Я – джи Каримао, но ты можешь называть меня просто Базз. Как друга.
– Не припомню, чтобы я приглашала тебя в друзья, – сощурилась я.
– Так пригласи. – Олень чуть склонил голову вправо и не убрал руку. Для дживайского мужчины этот жест по отношению к женщине был прямо из ряда вон, другими словами – признанием и знаком уважения.
– Зачем? – спросила я ровно, но вдруг в груди завибрировало неслышно, словно в сердце поступила смска с подтверждением пароля. Интересно, с каждым разом здесь на Дживайе ощущаю подобное всё явственней и явственней. И обычно такая вибрация говорит мне «Да» на то, что происходит. Хм, может, не обманули старые дживы про дар? Попробую и посмотрю, что будет.
– Ты не пожалеешь, – смотрел мне прямо в глаза тайный агент советника Джоно.
Симпатичный экземпляр, но мне не до Оленей и не до отношений. У меня миссия. Пока я ее не завершу ничего быть не может – моя душа не свободна.
– Ну ладно, Базз, – кивнула я, но руки не пожала – слишком много чести сразу. – Я – Рита.
Олень шагнул ещё ближе.
– Неужели все женщины в вашем техномире – воины?
– Нет, это тебе так особо повезло, – загадочно улыбнулась я.
И тут в дверь ввалилась Галка Крохина:
– Слышь, Рит, ты мой синий камушек не видела? Обронила где-то!
– Не этот? – я мотнула подбородком в сторону булыжника у кресла.
– Ура! Этот! – обрадовалась тяжелоатлетка и наклонилась к камню, забормотала ласково: – Едрить, малышка, куда ты потерялась?
А я добавила Оленю по имени Базз:
– Знакомься, это Галя. И тоже воин. Если пушка сломается, закидает врага ядрами и нецензурными словами – мало не покажется.
Олень мгновенно просёк Галин дар и расширил глаза:
– Мухарка и камнегора?
Никто ему ничего не успел ответить. В каюте материализовались Киату и Тася, держась за руки. Тася споткнулась о стул, охнула, потёрла коленку и радостно кинулась к Крохиной:
– Галечка, Галечка! Тут к тебе дело есть! На сто миллионов!
– Какое? – удивилась Крохина.
– С драконами поговоришь? Они каменные!
– Как это – каменные драконы?! – изумилась Галя.
– А какими они ещё бывают? – вставил Базз, наблюдая за происходящим с нарастающим любопытством. – Конечно, каменными, с живыми сердцами разве что…
– Ух ты! – воскликнула Крохина.
– Только ты с ними поласковее, – попросила наша няшная джива, – им там на солнце жарко, чешется всё, нервные. Судя по мордам явно чем-то недовольны, как та твоя камушка, что в море хотела! Оттого, наверное, и жрут всех подряд.
– А меня не сожрут? – засомневалась Крохина.
– Ну, если что, мы фьють и обратно! – молитвенно сложила ладошки на груди Тася. – Ты главное не бурчи. Ласковое слово, оно и кошке приятно. А дракону и подавно!
* * *
Тася
– Одну не отпущу! – заявил Киату и для верности покрепче сжал мою руку.
Да я вроде и не вырывалась…
– А может, сначала на какой-нибудь скале потренироваться? – мялась Крохина.
– Ты видишь тут скалу? – спросила я.
– Нет. – Галя обернулась на всякий случай, словно в каюте за креслом мог притаиться неучтёный утёс.
– Меня с собой возьмите, – сказала Рита.
– Тася – не маршутка всех с собой возить, – буркнула Крохина.
Я рассмеялась, представив у себя на голове шашечки и табличку с маршрутом: «Отсюда – Неизвестно куда. Оплата вперёд».
– Я бы не советовала вам рисковать, – строго ответила Рита. – Моя интуиция говорит, что тут всё не так просто. Лучше придерживаться первого плана. Или хотя бы возьмите меня.
– Может, и правда, так проплывём? – с надеждой спросила Крохина. – Очкливо как-то…
– Угу, а не страшно тебе, что каменные драконы могут съесть нас вместе с кораблём? – сказала я, отсмеявшись. – Для них военный красавец Диатор с парусами и пушками, как шоколадный батончик. Сникерснут и не заметят.
Пролетая мимо корабельного окошка резко закричал жирный карпадос, словно тоже собирался нами закусить. Мы вздрогнули от неожиданного птичьего вскрика. В желудке у Крохиной что-то ухнуло, и она решилась:
– Ну давай попробуем…
– Галечка, вот умничка! Спасибо тебе! Ты спроси у дракона, чего он хочет, – обрадованно сказала я, – все обязательно чего-нибудь хотят… Миром правит неудовлетворённость желаний!
– Вот только не умничай, – буркнула Крохина и протянула мне руку. – Поехали!
Я зажмурилась. И мы вновь очутились на горячих каменных плитах, между медленно шевелящихся шипов ирокеза – на самой голове дракона! Покачнулись все втроём и замерли, оглядываясь.
– Едрить! – восхищённо ахнула Галя через пару секунд. Выглянула из-за склона, который судя по всему был ухом, и выругалась шёпотом куда более витиевато, увидев второго дракона напротив.
Киату продолжил её тираду так, что я покраснела до пальцев ног. Прячась от потока пиратских ругательств, я посмотрела в другую сторону, свесив голову вниз. К драконам, возвышающимся, как огромные крепостные стены, над синей гладью моря приближался от островов Морны ялик. На корме стоял бородач, выставив сверкающий на солнце алый камень. Видимо, тот самый магический пропуск.
Киату яростно зашептал мне на ухо:
– Лучше б мы на абордаж этого купца взяли и отобрали кристалл, чем так рисковать! С нашим вооружением и боевой мощью это было бы просто. Да я б даже мог Чубарру натравить, она бы вмиг эту посудину потопила…
Я глянула на Киату:
– Ты что, пират?!
– А хоть бы и да! – с вызовом ответил Киату.
– С этим надо кончать! Насилие – не наш метод, – гордо ответила я, и тут нам стало не до пререканий.
Галя присела на корточки, погладила ладонью каменные плиты-чешуйки под собой и вдруг засветилась, словно у неё внутри включился маяк. Твердь под нашими ногами заходила ходуном. А потом послышался кошмарный утробный рёв. Минутой спустя дракон напротив тоже загрохотал, как вулкан перед извержением. Стало жутко.
Бородач на ялике подпрыгнул, его кораблик начал поспешно разворачиваться обратно. Тряска под ногами нарастала. Мы с Киату схватились за шипы ирокеза, а Галя даже не испугалась, присела прям на камни и положила на них вторую ладонь.
Пытаясь удержаться, я не отрывала глаз от подруги. Галя сначала нахмурилась, потом заговорила медленно и басисто – не разберешь что. Дракон под нами в ответ зарычал, Галя пробурчала что-то, надув щёки. От драконьего рыка воздух завибрировал и накалился. По лицу Киату градом полился пот. Я растерялась. Но вдруг мне показалось, что в ужасных раскатистых звуках, которые издавала живая скала под нами, я слышу жалобные нотки. Дракон напротив вторил и бесновался так, хлопая лапами по воде, что во все стороны полетели дождём брызги. Паруса ялика надулись, и он с ускорением, как катер на ядерном топливе, рванул к суше. Вовремя! Ему вслед пахнуло огненным облаком. Нас окатило жаром и вонью сероводорода. Тряска усилилась. Небо потемнело, оба солнца скрылись в чёрных хлопьях гари. Драконы взбесились?! Боже, что мы наделали!
– Уходим, Галя! – крикнула я, неуверенная, что она меня слышит.
Крохина выставила ладонь – мол, без паники. И на карачках отползла подальше от нас, а затем вообще прилегла. Раскинула широко руки на каменные плиты, словно обнимая шею дракона, и прислонилась к ней щекой. Снова забубнила. Вид у Гали был очень удовлетворённый, и в данных обстоятельствах я подумала, что наша тяжелоатлетка сошла с ума.
– Надо уходить, Камнегора! – попытался перекрикнуть рёв драконов Киату.
У меня аж уши заложило, а Крохиной хоть бы хны. Ну, не бросать же её! Нам ничего не оставалось, кроме как держаться покрепче и надеяться, что не задохнёмся от зловонных паров. Мне даже в обычной бане врачи бывать запрещают, а в такой сероводородной и подавно! Сердце моё застучало, как сумасшедшее, руки начали ослабевать…
И вдруг всё прекратилось. Дракон напротив выдохнул облачко пара и положил морду на лапы, как пёс после прогулки. А тот, на котором мы болтались, качаясь из стороны в сторону, вытянулся к своему собрату мордой. Почти нос к носу. И замер. Морские пути между ними оказались перегороженными. Теперь ни корабль, ни ялик, ни крошечная шхуна проплыть бы между драконами-Хаврами не смогли. На нас оседали хлопья пепла, похожие на адские снежинки. Я закашлялась и отпустила каменный шип. Киату тоже. Он вытер с моего лба пот, потом со своего, размазав по лицу линиями и стал похож на Рэмбо в старом фильме.
– Доигрались, – буркнул Киату. – Теперь что скажешь, Тася? Ты – молодец? Или надо было меня слушаться?
На моё плечо опустилась увесистая, горячая ладонь тяжелоатлетки. Мокрая, как мышь после ливня, и не духами пахнущая Галя обняла нас обоих по-дружески. И подмигнула, довольная донельзя:
– Есть контакт.
– Мы заметили, – поджал губы Киату.
– Ощущения крутые, просто крутые! – Глаза у Гали лихорадочно блестели. – Круче чем на чемпионате, наверное… Но блин, я же справилась!!!
– И что?! Что он сказал?! – заволновалась я.
Галя сообщила с улыбкой:
– Она. Это дракониха. Зрзаарса её зовут. Мы так хорошо поговорили, по-женски. Ей это прям надо было, чтоб выслушали.
– А напротив – мальчик? – облизнула губы я.
– Неа, тоже дракониха, сестра её, Ккрыпштроха. Близнецы они. Тут такая драма!
– Не томи! Выкладывай всё сразу, мухарка! – приказал Киату.
А Галя показала ему кулак.
– Слышь, умник, сейчас скажу моей дракоше, чтобы закусила тобой. Ей как раз чего-то вкусненького хочется! Мухи, как ты, тоже подойдут!
Киату осёкся. Я утешительно погладила его по плечу. А Галя рассказала:
– В общем, острова Морна охраняют четыре сестры. По их понятиям девчонки ещё мелкие, но на деле каждой по нескольку тысяч лет. У камней всё иначе считается: наш год для них час или и того меньше, я не разобралась. В общем, все они привязаны отцовским обещанием к источнику магии.
– Отцом?! – удивилась я.
– Ага, тема отцов и детей и тут не слава богу! У них с батей вообще что-то странное, – продолжила Крохина. – Насколько я поняла, он путешествует между планетами на хвостах комет. Кучу лет назад он носился над планетой Дживайя. Она ему понравилась, и батя оплодотворил море астероидным дождём. Так наши девочки и родились. – В ответ на мои расширившиеся глаза Крохина всплеснула руками: – Только не проси меня объяснять, как это получилось! Просто слушай! У меня у самой мозг сворачивается в трубочку!
– Нет-нет, я не спрашиваю. Рассказывай, – ошарашенно пробормотала я.
– В общем, вся суша тут на планете – не суша, а потомки их папочки, космического бродяги. Наплодил, понимаешь. Все «детки» получились разные. Горы всякие, острова, вулканы спящие, камни – они более медленные. Некоторые из них уже даже почили, разрушились и превратились в песок. А эти четыре красотки продвинутые и живые, потому что охраняют магический источник. Они от него питаются энергией огня. Корабли для них не еда, а так, перекус от скуки, баловство. Девчонки сказали, что с недавнего времени огня стало меньше, и они буквально на диете, вон как отвратно выглядят. Говорят, что на самом деле чешуя у них чуть ли не серебром и золотом переливается, а это они, считай, болеют. Хотя, может, и врут. Я тоже всем говорю, что не толстая, а кость у меня широкая, – призналась Галя. – А по правде жру, как слон. Особенно ночью. Пирожково-шашлыковая диета – наше всё!
– В древних легендах они и правда были сверкающими, – вставил Киату. – Путешественникам глаза слепило.
– Всем хочется красивыми быть, – кивнула Крохина. – Хотя бы в легендах. Запросто могли какому-нибудь летописцу не откусить голову в обмен на красоту в мифах…
– Ага, я тоже вконтакте только отфотошопленные фотки выкладываю, – смущённо добавила я.
К счастью, Киату ничего не понял. Пусть лучше не знает, что у меня угревая сыпь была совсем недавно, кошмар кошмарный! Я сглотнула, ужаснувшись воспоминаниям, и переключилась:
– Но дальше-то что, Галечка?!
– Проблема в том, что этим двоим уже пора покидать Дживайю. Они выросли. Время дежурства закончилось. Скоро пролетит очередная комета, они уже чувствуют её приближение. По-хорошему, драконихи должны ей на хвост прыгнуть и улететь. Но мало того, что у них силы кончаются из-за слабеющего источника, девчонки вдруг обнаружили, что вросли задними лапами в дно морское и никуда сдвинуться не могут. Это какая-то аномалия. Драконихи волноваться начали – сидя на одном месте, им никогда в настоящие планеты не превратиться, а это их цель – стать полноценной планетой. Потом всё, как у нас, девчонок – повзрослеть, замуж, деток, в смысле жизнь зародить и прочее. Может, даже звездой стать, если всё хорошо сложится. Однако, перед этим обязательно по космосу надо попутешествовать, ума набраться. Так сказать, «автостопом по галактикам». Сидели все в предвкушении, и на тебе! Приплыли! Точнее, застряли. – Крохина перевела дух, убрала со лба налипшую чёлку. – Короче, сестрицы наши обратились к морю, а море ничего не ответило – нарушилась связь почему-то, не слышит оно их. И отец не возвращается, как обещал. Они уже в ауте, держатся из последних сил – если магический источник потухнет, девчонки довольно быстро погибнут и тоже превратятся сначала в скалы, потом в песок. Вот такая драма!
У меня от сострадания к несчастным чудовищам аж слёзы на глазах выступили. А Киату потёр подбородок и задумался.
– Не то, чтобы это было плохо. Отсутствие Хавров решило бы проблемы морских путей, а Морну – монополии и безнаказанности…
Я внутренне возмутилась: «Ну чего он снова о политике думает? Или о своей контрабанде? Тут живые существа погибают! Что же у него сердца нет?!» Однако я решила брать лаской.
– Киаточек, – дёрнула я своего злодея за рукав, – поговори с морем, а?! Ведь ты дживари, ты можешь!
– А надо ли? – сощурился он.
«Стукнуть тебя надо. Больно», – мысленно ответила я, но сдержалась и с просящей улыбкой заглянула ему в глаза:
– Надо, любимый, надо. Ты же такой добрый! И хороший! Ты же поможешь этим бедным драконихам! И нам заодно…
Может, если ему напоминать, что он хороший, он и сам забудет, что злодей? Буду пробовать.
– Пожалуйста, Киату, ты – замечательный! И у тебя такой дар! Неспроста.
Он скептически поджал губы, но взгляд его всё же смягчился. Я сделала в ответ глаза котика.
– Ладно. Только перемещаться надо отсюда, Тася. Как я тут к морю спущусь? – хмуро ответил он.
– Легко! – воскликнула Галя, погладила камень под ногами, замерла на минуту, а потом вроде как подмигнула.
Гора под нами снова зашевелилась, запыхтела, издавая скрежет, и к поверхности моря почти от шеи, на которой мы стояли, начал разворачиваться поросший водорослями, щедро облепленный ракушками каменный склон длиной с аллею в сочинском Олимпийском парке.
– Фигасе крылышко! – восхитилась Галя, чмокнула плиту под нами. – Спасибо, крошка!
– А военные корабли морнцев? – спросил Киату настороженно.
– Тебя никто не тронет, пират, – заверила Галя. – Слово Камнегоры! И девчонок-драконих.
Киату кивнул и начал быстро спускаться к воде. Мы побежали за ним по гранитному крылу с бороздками, напоминающими перепонки. Два солнца припекали, готовые сойтись в зените, успокоенная водная синь переливалась золотыми блёстками. Очень хотелось пить.
– Дальше я сам, – обернулся Киату, когда мы оказались метрах в тридцати от морской глади.
Мы с Галей послушно присели на крыло дракона. Что-то грохнуло справа от нас. Задрав голову, я обнаружила, что напротив оживилась драконья морда сестрицы. Пасть-пещера с жуткими клыками приоткрылась так, что можно было видеть трещинки лавы в горле, пламя интереса разгорелось в жёлтых глазищах под морщинистыми веками. И мне подумалось, что в ромбовидные зрачки легко бы въехал поезд метро и пропал бы там, как в чёрной дыре… Брр! Лучше не смотреть.
Киату стоял по щиколотку в воде и ничего не делал. Видимо, собирался с духом.
Я украдкой опустила ладонь на раскалённую, поросшую ракушками поверхность. Если не знать, что это крыло драконихи, я б решила, что касаюсь пальцами мола на пляже. Чудны дела твои, Господи! Прислушалась к ощущениям.
Ничего не слышу, жалость какая!
Зато Галя сидела и, кажется, тихо продолжала болтать о своём, о женском. Я ничего не поняла из протяжных тихих звуков, которые выдавала подруга. Прикрыла глаза ладонью от солнц.
И вдруг Киату запел. Красиво, низко, басисто. На неизвестном языке, растягивая гласные и букву эмммм так, что у меня всё завибрировало внутри. «Он просит!» – поняла я. И море вместе со мной заволновалось от этих звуков. Сначала немножко, затем сильнее и сильнее, окатывая волнами его колени, потом бёдра, талию. Следующей волной его накрыло с головой. Песнь прекратилась. Волна отхлынула, налетела другая, а Киату на месте не было. Я подскочила в страхе, кинулась туда, где только что был мой любимый дживари, но Галя меня удержала за руку:
