Маргарита Бахур
Прощальная повесть
ВИЗИТ К ГР-НУ Н.
Сегодня был день визита к гр-ну Н., о котором мы договорились на поэтическом вечере. Он рассчитывал на мою помощь, или ему просто было одиноко. Я уже почти пристрастился к тому, чтобы доставать свою сигарету и закуривать в тишине. Я очень волновался, мысли путались. Сигарета в руках дрожала и дыхание сбивалось. Я нес пакетик с масляными красками, которые купил для Н. на днях: сиены, берлинская лазурь, ультрамарин, белила. Следующую минуту я уже вступал на порог дома с большими пуфами. Они меня забавляли, но сегодня я был напряжен. Я не очень-то любил встречи с Н., который вышел ко мне и принес еще один пуф и бокал. Последний я поставил на столик, он отражался теперь в зеркалах дома. Лучшего бессознательного присоединения еще не придумали. Разноцветный пиджак гр-на Н. привлек мое внимание своим тотальным утверждением безвкусицы. Как и его пуфы. Он отвел меня в комнату, которую намеревался переделать под мастерскую. Он много курил там, поэтому все дышало табачным дымом, если им вообще возможно дышать. Иногда мне казалось, что моя сигарета – это амулет от злых духов. А кто тогда спасет сигарету? Она ведь не бросает нас в трудные минуты.
Мне стало дурно, я был в напряжении. Волнение мое усиливалось, когда г-н Н. подходил ко мне; на каждый его вопрос я вздрагивал и отвечал отрывисто. Он много смеялся, спрашивал о смесях, о цветах, я же смотреть на него не хотел и оглядывал комнату. Светлые обои и яркий свет ламп действовал на мою нервную систему, я отвернулся к холсту. Гр-н Н. показывал наброски на бумаге, примерял их на холст, говорил, что сюжет один и тот же – все как раньше. Ему казались достаточными его простые сюжеты работ в голове, поверхностный смысл которых должен “очаровать” реципиента.
Ничего не будет как раньше. Можно и при жизни быть мертвым, а можно и после смерти оставаться живым.
Я разложил краски у мольберта рядом с его старыми тюбиками, потом посоветовал, какие нужно выбросить… я снова сбился с мысли. Гр-н Н. сообщил, что сестра его не выйдет сегодня по причине болезни. Я ему не верил Сознание мое помутилось еще больше, свет стал для меня болезненным. Он не пустил меня к ней. Надежда моя резко сменилась грустью. Я знал, что если даже попытаюсь попасть к ней насильственным образом, охрана Н. меня вышвырнет. Мысль о том, что я не увижу ее, вонзилась иглами в мое сердце. Я знал, что время долго будет меня мучить. Уже поздно. Пуфики в зале залились красным и изменили мою оптику. Я отвел взгляд, скомкано попрощался и выбежал на свежий воздух. Была ночь. Сердце рассыпалось звёздами о ночное небо, в моих слезах остывал воздух. Я не помню как добрался домой.
УТРО
Двое суток я провел в алкогольном беспамятстве, меня разбудил звонок. Проснулся я уже в своей комнате с низкими потолками и диваном, смотрящим на дверь. Мне что-то бормотали в трубку, я решил даже не пытаться включить телевизор.
– Вы должны подойти… Посмотрите…вы его знали..
В комнате висело огромное зеркало. Когда я смотрюсь в него, я вижу возраст страха.
– Приходите сейчас
Я бросил трубку, и начал натягивать штаны. В мозгах гудели звуки музыки, которую я слушал накануне. Я пробрался сквозь свой напольный бардак, нашел свою куртку, сигареты. Больной свет врезался в мои глаза. Скомканная ночь бросила в меня это тяжелое утро. Я направился в дом гр-на Н.
Мои двери всегда для вас открыты. Выходите.
По дороге я пытался вспомнить. Нависающая надо мной неизбежность меня настигла. Верстовая кладка дома, куда я шел, яростно зарябила в глазах и я отвел взгляд. Я зашел в пустынный дом, голоса слышались вдали, я оглядел покрытую тенями комнату.
Чёрт знает что! Комнаты не дали мне припомнить подробности. Ощущение смерти приближалось. Создалось некое внутреннее внушение, что мне стоит заглянуть за следующую дверь, там окажется пышный оркестр. Оттуда вышел мой друг В., подошел и прошептал что-то, что (как ему казалось) никогда не смогут понять остальные гости. Меня внезапно окружило большое количество людей – местные, в костюмах, с желтизной на лице и остальных, кого я не мог и не хотел различать. Всеобщее обсуждение охватило комнаты, я приблизился к комнате Н., где я был накануне. Тишина впустила меня, и я увидел мертвое тело многоуважаемого гр-на Н., лежащее на диване в одеялах. Рядом стоял мольберт, столик с красками, разбросанные кисти. Картина не было готова. Большая работа предстоит судмедэксперту. Трепещущие лучи от света люстры упали на разлитые темно-красные трупные пятна, которые теперь отливали вишней. Я подумал, какой же великолепной может быть минута жестокости. Я вышел из душной комнаты и ушел незаметно.